Qinghe Nie de hua

После обещания брата не трогать его некоторое время, Не Хуайсан заперся в своих покоях, допуская внутрь только А-Сюин, да и то только тогда, когда она приносила еду. Он думал. Сначала ему казалось, что Минцзюэ спятил. Может, весть о том, что его брат необычен, настолько подкосила его, что он с ума сошел? Да нет, быть того не может. Минцзюэ — бывалый воин, в свои годы повидал многое, и какая-то новость про то, что у Хуайсана есть яшмовые ворота, не могла ошарашить его настолько. Вторая мысль Не Хуайсана была о том, что таким образом дагэ решил покончить с гнетом Старейшин, требовавших от него немедленно жениться. В этом был смысл. Хуайсан знал, что глава Не не хотел никого впускать в свою жизнь, он был далек от романтики, и едва ли чем-то мог очаровать знатных дев. Более вероятно, что эти самые девы польстились бы на богатства Цинхэ Не и статус жены главы клана. А таким образом Минцзюэ убивал бы одной стрелой двух ястребов*, и жену бы приобрел, так сказать, из ближайшего окружения, и казну б сберег. Уж кому, как не Хуайсану, знать об истинном положении состояния ордена и о том, что необходимо экономить на шелках и украшениях. Конечно, нечто необходимое покупалось, например, парадные одеяния, но всякие побрякушки… Младший Не давно осознал истинное печальное положение Цинхэ Не. Земли их ордена лежали на скудной почве, земледелием заниматься почти не выходило, единственное, чем промышляли крестьяне — охотой. Естественно, нечисти тоже хватало, именно поэтому Цинхэ все еще существовал. Не Хуайсан, однако, согласен с тем, что вырастить на землях Цинхэ Не ничего не выходит, не был. Он собственноручно сажал деревья в своем маленьком садике, и каждый раз ростки принимались, вырастая в раскидистые цветущие кусты и тонкие деревца. Младший господин Не в шутку считал это своей особенной силой, раз уж в воинском и заклинательском искусстве не преуспел. Третья мысль ошарашила Не Хуайсана. А что, если дагэ сказал правду? Что, если он действительно влюблен в брата с семнадцати лет? Юноша прижал руку ко рту, разум его кипел. Он, несомненно, слышал об обрезанных рукавах, но никогда не думал, что его брат тоже окажется одним из них! Впрочем… Не Хуайсан зарделся. Он запутался в своих чувствах, но точно знал, что при виде дагэ в сердце разливается теплая медовая патока. Он никогда не думал о Минцзюэ в подобном ключе, но теперь… Конечно, влюбленность главы клана не меняла ничего. Они братья, и ничто не сможет изменить это. Хуайсан позволил себе помечтать чуть-чуть, о том, что было бы, если бы он был просто еще одним адептом Цинхэ Не, несвязанным кровным родством с главной ветвью. Пожалуй, тогда он бы дал согласие. Зажмурившись, младший Не представил себя и Минцзюэ в алых свадебных одеждах: потрясающий, просто невероятно красивый дагэ в алом ханьфу с вышитым золотой нитью гербом клана, и он, Хуайсан, тонкий, обернутый в полупрозрачную красную вуаль, струящуюся от макушки до самых пят. В воздухе бы стоял тонкий перезвон от множества браслетов, надетых изящные запястья, было бы трудно дышать от курящихся благовоний, тяжелое ханьфу тянуло бы к земле, но Хуайсан точно был бы счастлив. О чем это он? Этого никогда не случится, нечего и мечтать! А-Сюин аккуратно проскользнула в покои, держа в руках поднос с обедом. Осторожно поместив блюда на стол, она на секунду замерла, кусая губы. — Второй господин Не… — Что-то случилось? — отвлекся от своих сладостных дум Хуайсан и внимательно посмотрел на девушку. Она мялась, сжимая в ручках поднос, не решаясь сказать, и младший Не ободрительно улыбнулся, поощряя. — Второй господин Не, пожалуйста, подумайте о возможности брака с главой! — а вот это было неожиданно. — Прости? — Глава Не так страдает… — всхлипнула девушка, роняя поднос. Ойкнула, наклонилась, подбирая его, а потом, наконец, объяснила свои слова. — Моя дацзе*, Мэймэй, она же личная служанка главы. Я не должна была этого говорить, но… Я так волнуюсь за второго господина Не и за его счастье, что просто не могу молчать! Мэймэй постоянно убирает покои главы, и там везде древесные стружки, осколки от блюд и ваз, разорванные свитки… — И откуда твоя дацзе знает, что дагэ страдает? — чуть улыбнулся Хуайсан. Ох уж эти девы! — Она стала свидетелем очень страшной сцены, второй господин. Глава Не будто обезумел: крушил все своей саблей, рычал, что если Вы не согласитесь выйти за него, то он просто умрет, что не сможет жить, зная, что Вы отвергли его! Господин, умоляю Вас, если Вы хоть чуточку любите главу — помогите ему! — Я понял тебя, А-Сюин, не беспокойся. — и хотя Хуайсан внешне остался спокойным, внутри него все похолодело от страха. Неужели у дагэ начались приступы, знаменующие начало искажения Ци? И это он, Хуайсан, стал их причиной? — Ты можешь идти. Спасибо, что рассказала мне об этом, и успокой сестру. Все будет в порядке. Оставшись один, Хуайсан повалился на ложе и застонал. Страшно думать о том, что Минцзюэ может однажды умереть из-за подобного приступа. — Я люблю его, — пробормотал младший Не, закрывая лицо руками, — люблю и не хочу потерять. Но если у нас родится больное дитя, кого смогу винить я, кроме себя? Ведь только я буду виноват в том, что возлег со своим родным братом и понес от него… Должно быть, рассказ А-Сюин о приступе послужил своеобразным катализатором, и Не Хуайсан, предварительно посоветовавшись с Не Цинхуа (тот был против их брака, но заверил, что есть достаточно большая вероятность рождения здорового ребенка даже от полнородных родственников), решился.

***

Не Минцзюэ нервно мерил собственные покои большими шагами. Сегодня утром личная служанка брата принесла записку, в которой была просьба встретиться в покоях главы в час Лошади*, и естественно, Минцзюэ не мог совладать со своей нервозностью. О чем думал Хуайсан всю эту неделю? Что он решил? Станет ли этот день самым счастливым днем в жизни старшего Не или превратится в похороны несбыточных надежд и разрушившихся мечт? Едва слышный шорох одежд заставил Не Минцзюэ отвлечься от своих невеселых мыслей. Хуайсан за эту неделю потускнел, осунулся, под глазами были огромные синяки, выдающие бессонные ночи, но даже несмотря на это, брат был чудо как хорош в своем ярко-изумрудном ханьфу с вышивкой из карпов по подолу. Волосы были небрежно убраны в хвост, но вплетенные в них золотые нити наводили на мысль, что Хуайсан собирался на встречу с братом очень тщательно. — А-Сан. — едва слышно выдохнул Чифэн-цзюнь, не решаясь подойти к младшему. Хуайсан сам решил эту дилемму, подойдя к брату на расстояние вытянутой руки. Лицо его было необычайно серьезным. — Я многое обдумал за прошедшую неделю, и теперь я могу сказать тебе о своем решении. — Не Минцзюэ даже перестал дышать, нервно переминаясь с ноги на ногу, кинул взгляд на дрожащие ладони младшего брата и чуть успокоился. Не Хуайсан тоже волнуется. — И какое же решение ты принял? — Я… — младший Не замялся, а затем гордо вскинул голову, смотря прямо в глаза брату, и по спине Минцзюэ побежали холодные мурашки. — Я согласен. — Ч… Что? — глава Цинхэ не мог поверить своим ушам. Хуайсан согласился? Он станет его супругом? — Я согласен стать твоим супругом, совершить три поклона, разделить ложе и родить тебе наследника. — Не Хуайсан говорил твердо, но трясущиеся руки выдавали его с головой. — Но у меня есть усло… А-Цзюэ?! Ты что делаешь?! Не Минцзюэ, гордый глава ордена Цинхэ Не, знаменитый бесстрашный Чифэн-цзюнь, рухнул перед своим младшим братом на колени, обнял того за бедра, прижавшись лицом к ткани ханьфу, и расплакался. — А-Цзюэ, ты что, плачешь? — Минцзюэ поднял мокрое лицо и вдруг широко улыбнулся, и сердце Хуайсана пропустило удар: дагэ не улыбался так ярко и искренне уже очень давно. — Я так счастлив, — тихо ответил брат, — так счастлив, А-Сан, своим согласием ты сделал меня самым счастливым мужчиной во всей Поднебесной. — У меня все еще есть условия, — напомнил Хуайсан, обнимая голову брата тонкими руками и заливаясь румянцем, когда дагэ начал покрывать его ладонь мелкими поцелуями. — Я приму их не колеблясь, — тут же ответил Минцзюэ, не отвлекаясь от своего увлекательного занятия. Кожа младшего брата была мягкой и нежной, пахнущей мятой, и прикасаться к ней губами было удовольствием. — Все же послушай. Я хочу, чтобы ты поклялся мне, что когда почувствуешь, что приступы искажения Ци уже близки, то сразу же скажешь мне! Я не хочу стать вдовцом, едва оказавшись в браке. — Откуда ты?.. — а потом хлопнул себя по лбу. Мэймэй, болтливая девчонка! Небось, рассказала сестре, а уж А-Сюин поспешила донести все и Хуайсану. — Клянусь. — Так же я хочу, чтобы ты поклялся… — второй господин Не закусил губу, не понимая, как облечь свои чувства в слова. — На случай, если наше дитя… Родится больным… Не останавливай меня, дай договорить! Если наше дитя родится больным, поклянись, что никогда больше не заставишь меня лечь с тобой и не позволишь понести опять! Заведи наложницу, да хоть десять, признай ее детей наследниками, только умоляю, не заставляй меня пройти через такое снова! — А-Сан, неужели ты думаешь, что я монстр? — мягко сказал Минцзюэ, стирая слезы со щек брата, лаская нежную кожу пальцами. — Разумеется, я никогда бы не смог заставлять тебя делать что-то после такого… Пусть все считают меня довольно жестоким, но ты же знаешь, что я бы никогда не стал принуждать тебя к чему-либо. Ты веришь мне? — Верю, — хлюпнул носом Не Хуайсан, а потом чуть улыбнулся, принимая ласку дагэ. Оказывается, так приятно, когда тебя поглаживают сильные, чуть мозолистые от тренировок с саблей ладони, когда пальцы с мягкой силой вытирают дорожки от слез. Кажется, Хуайсан сможет к подобному привыкнуть.

***

Не Цинхуа задумчиво погладил подбородок. Его, как главного лекаря Цинхэ, попросили рассчитать самую удачную дату для свадьбы главы клана, и именно этим он сейчас занимался. Не Хуайсан сидел здесь же, с любопытством глядя на все манипуляции, которые проводил старик. Все-таки лекарь знал так много, и младший Не готов был душу продать хоть за кусочек его знаний. — Ну, вот и все, — задумчиво проговорил Не Цинхуа, еще раз окидывая взглядом карту неба. — Сезон Лися* подойдет как нельзя кстати. Думаю, твой день рождения будет удачной датой. Брак, заключенный в этот день, сулит процветание, плодородие и любовь. — Замечательно, — просиял Хуайсан, а затем чуть покраснел. — Плодородие? — Твоя карта рождения говорит о том, что у тебя будет много детей, — улыбнулся Не Цинхуа, но улыбка эта была грустной. — Но не говорит о том, будут ли они здоровы. — Теперь это неважно. Вернее, важно, но А-Цзюэ поклялся, что не заставит меня понести еще раз, если наше первое дитя родится больным. — Если ты доверяешь ему. — склонил голову старик, а затем достал из льняного мешочка какие-то травы, смешал их, насыпал в чашу и протянул Хуайсану. — Попей по вечерам, отвар укрепит моральный дух и тело. Тебе полезно. — Спасибо, дядюшка! — Хуайсан взял травы и легко поклонился. Впереди его ждали хлопоты, связанные с грядущим торжеством, примерка алого ханьфу, поиск фамильных свадебных украшений, выбор блюд и написание пригласительных свитков для всех гостей. Но это были приятные волнения, и Не Хуайсан внутренне улыбался, предвкушая. Настроение было замечательным.