стены в золоте (но комната пахнет тобой) // walls gold-plated (but the room feels like you)

Ты когда-нибудь бываешь сверху? soundtrack: our demons (pair of arrows remix) — the glitch mob

Его утро начинается задолго до восхода солнца, будильник звонит ровно в четыре. Иногда Чонгук зарывается лицом в подушку и думает о том, как хорошо было бы хоть раз поспать подольше. Но чаще всего он встает с постели при первом же сигнале. Чонгук не оказался бы там, где он сейчас, если бы всякий раз жал на кнопку «отложить». Сегодняшнее утро ничем не отличается от предыдущего. Подъем, зарядка, душ и в офис не позже шести утра, чтобы приготовить повестку на день и разобрать кучу новых писем, пришедших за ночь от контактов из разных часовых поясов. Затем, когда приходят остальные сотрудники, начинаются рабочие встречи. Совещания, конференции, телефонные разговоры тянутся до обеда и дольше, поэтому еда, которую Чонгуку приносит его помощник, остывает, когда Чонгук наконец добирается до нее. А потом, как обычно, еще больше встреч. Смыть, повторить. Так он стал одним из самых молодых генеральных директоров в стране и руководит своей командой, как хорошо смазанной машиной. В целом Чонгук очень доволен своей жизнью и испытывает огромное чувство выполненного долга каждый раз, когда они успешно запускают новую иностранную дочернюю компанию или завершают покупку акций со вторым по величине банком Китая. Но сегодня, когда день перетекает в вечер, а вечер — в ночь, он обнаруживает себя раздумывающим над жизненным выбором, который привел его сюда. — Чонгук. Он отрывает взгляд от экрана компьютера и, прищурившись, смотрит усталыми глазами на своего помощника. — Такаги перезвонил мне и сказал, что конференция может подождать до завтра. Сколько бы раз Чонгук ни говорил Сокджину, что в такие дни он может идти домой, тот никогда не слушает. Это значит, Сокджин сделает все, что в его силах, чтобы вытащить их обоих из офиса до полуночи. Чонгук вздыхает и откидывается на спинку стула, разминая затекшие плечи. — Тогда давай закругляться, — говорит он к их общему большому облегчению. — Согласен, — кивает Сокджин. Как только они выходят из лифта и оказываются в гараже, Чонгук закуривает, задерживаясь у двери своей машины. Сокджин цыкает, качая головой. — Я думал, ты пытаешься бросить. — Я пытаюсь бросить курить хотя бы раз в месяц, — говорит Чонгук. — У всех нас есть свои пороки, я полагаю, — размышляет Сокджин, вытаскивая ключи от машины из потертой кожаной сумки для ноутбука. — Спокойной ночи, Джин, — говорит Чонгук, махнув рукой. — Тебе тоже, Чонгук. Держись подальше от неприятностей. Рычание заведенного двигателя прорезает тишину гаража и растворяется в отдаленном городском шуме автомобильных гудков и сирен, оставляя Чонгука наедине со звуком его собственного дыхания и жужжанием галогенных светильников над головой. Хотя он измучен, его мозг работает; это всегда происходит после стольких часов напряжённой работы. Пожалуй, ему не помешает выпить стаканчик. Или два, или десять. В конце концов, сегодня вечер пятницы, а с тех пор у него не было ни минуты, чтобы расслабиться. С тех пор, как он трахнул первоклассную проститутку в Lux и наслаждался практически каждой секундой. С тех пор он не возвращался туда, а прошло уже почти две недели. Он мог бы стоять и смотреть, как несколько сильных тел обвиваются вокруг шестов. Может быть, он выбрал бы кого-нибудь из них по многозначительному взгляду и блуждающим рукам. Может быть, снова Тэхена, если он там, если он свободен на ночь. Может быть. Он решительно садится в машину и настраивает навигатор телефона на район заброшенных складов. Ужасные пробки, но он терпелив, и в положенное время он сворачивает на нужную улицу и подъезжает к обочине, где парковщик уже выходит ему навстречу. — Снова добро пожаловать. Это тот же самый парковщик, что и в прошлый раз, глаза прищурены в солнечной улыбке. — Господин Чон, не так ли? — спрашивает он, придерживая дверцу машины, пока Чонгук выходит. Бровь Чонгука изогнулась в сторону парня. — Похоже, ты хорошо запоминаешь имена. — Ну, в прошлый раз Вы на какое-то время задержались здесь, — говорит парнишка и смущенно отшатывается. — Я имею в виду, ох, что Вы одолжили мне свою зажигалку и все такое. — Конечно, — пробормотал Чонгук. Он не позволяет себе смущаться из-за того, что в прошлый раз этот мальчик был свидетелем его получасовой внутренней борьбы. Вместо этого он просто достает бумажник и протягивает парню несколько купюр и ключи от машины. — Спасибо, старик, — отвечает парень. — Забудь, — говорит Чонгук. — У вас хороший вкус, — комментирует парень, указывая на машину Чонгука. — Хороший цвет. Облегчает мне работу, когда я ищу ее в гараже. Чонгук покачивает головой, невольно улыбаясь. — Ты обрабатываешь меня ради денег или как? — спрашивает он, закуривая. Парень смеется. — Нет, просто поддерживаю разговор. Иногда здесь бывает немного скучно. Так что ваше появление на охеренном красном Порше, скорее всего, будет единственным примечательным событием, которое случится со мной за всю ночь. — Уверен, что ты видел много хороших автомобилей на этой работе, — бормочет Чонгук, зажав ртом сигарету и делая глубокую затяжку. — В основном только бумеры и мерседесы, — говорит парковщик, выглядя так, как будто он собирается что-то еще спросить, но закрывает рот, передумав. Его лицо расплывается в теплой улыбке, прежде чем он снова заговаривает. — Кстати, меня зовут Хосок. — Приятно познакомиться, Хосок, — говорит Чонгук. Затем он показывает на свою машину. — Не слишком увлекайся. Я слежу за пробегом. Хосок смеется, покачивая брелком на пальце. — Даже не мечтаю об этом, господин Чон. — Чонгук. — Тогда хорошей ночи, Чонгук, — говорит Хосок, ныряя на водительское сиденье и сверкая ослепительно-белой улыбкой. Чонгук задерживается на улице только чтобы докурить сигарету. Он входит в вестибюль, прежде чем Хосок возвращается из гаража. Та же секретарша, что и в прошлый раз. Сегодня ее волосы падают темно-коричневыми волнами на плечи, но она одета в тот же деловой костюм и мило улыбается. — Приятно видеть Вас снова, господин Чон. У Вас уже есть бронь на сегодня? — В этот раз нет, — отвечает Чонгук. — Просто зашел выпить. — Конечно, господин Чон. Пожалуйста, дайте нам знать, если мы можем вам чем-нибудь помочь. Приятного вечера, — сладко говорит она, кланяясь, когда он проходит мимо нее и направляется к дверям главного зала. Для вечера пятницы здесь не так много народу, как он ожидал. Но гораздо многолюднее, чем было в первый раз, бизнесмены в шикарных костюмах, сгрудившись вокруг столов или прямо у края сцены, тянутся, чтобы коснуться руками или спрятать чаевые в стринги танцовщиков. Он направляется к бару, где стоят несколько пустых барных стульев, и садится, чтобы заказать выпивку. Ему нужно несколько кружек пива, чтобы достаточно расслабиться и подойти к одной из сцен. Он делает заказ бармену, затем поворачивается на стуле, чтобы издали наблюдать за телами на сцене. Есть несколько человек, которые смутно напоминают его тип, если у него вообще есть его тип, в чем он едва ли уверен. Беря пиво у бармена и бормоча слова благодарности, он размышляет, удовлетворит ли его вернуться домой, не получив полного обслуживания от кого-нибудь из красивых парней со сцены. Эта мысль исчезает, когда знакомая пара ног в белых кожаных ботфортах на сцене привлекает его внимание. Он проводит взглядом вдоль молнии на сапогах, пока она не обрывается на середине стройных бедер, уступая место загорелой коже. Его глаза медленно с наслаждением поднимаются выше, пока не натыкаются на круглую задницу в крошечных белых шортах, практически ничего не скрывающих. В этот раз Тэхен весь в белом, выглядит почти идеальным ангельским контрастом по сравнению с порочным красным нарядом, который Чонгук помнит до шокирующих деталей. Его тело движется под ритм грязного R&B, пульсирующего в клубных динамиках, когда он оборачивается. Тэхен цепляется рукой за шест и делает простое вращение вокруг него, плотная ткань ажурного топа облегает каждый жилистый мускул на его руках и торсе. Чонгук не отводя глаз закуривает сигарету и потягивает пиво. Еще до того, как пустеет предыдущий бокал, бармен ставит рядом с ним на стойку новый. Если бармен и говорит ему что-то, то Чонгук явно его не слышит. Он сидит так в течение нескольких треков, наблюдая исключительно только за Тэхеном, пока тот покачивается и изгибается под музыку. Тэхен не делает ничего сложного на шесте или на полу, как некоторые другие, но того, как его руки скользят вниз по телу, а голова томно запрокидывается назад, достаточно, чтобы Чонгук почувствовал тесноту в штанах. Только после третьего бокала пива, с четвертым в руке, он встает со своего места и, прежде чем развернуться, роется в бумажнике и бросает чаевые на стойку. Деньги в кармане стали горячими. Чонгук пробирается к главной сцене, чтобы занять кресло в дальнем конце, подальше от толпы. И только когда он делает последние несколько глотков пива, Тэхен наконец замечает его. Чонгук ухмыляется, когда Тэхен запинается, приоткрывая от удивления губы, прежде чем медленно расплыться в сексуальной улыбке. Он неторопливо идет в направлении Чонгука, останавливаясь в нескольких футах от него и обхватывая руками шест у края подиума. Сделав последнее движение на шесте, он опускается на колени и начинает ползти на четвереньках, по-кошачьи хищно, пока не оказывается прямо перед Чонгуком. Одним плавным движением Тэхен поворачивается, и его ноги вытягиваются в шпагат, каблуки его ботфорт цепляются за край сцены. Он скользит вперед, пока не начинает неуверенно балансировать на краю сцены, нагло демонстрируя свою промежность на расстоянии вытянутой руки. Чонгук делает медленный глоток пива, но ничего не говорит, потому что музыка в зале слишком громкая для разговора на таком расстоянии. Тэхен нарочито внимательно оглядывает Чонгука, бесстыдно задерживая взгляд на его пахе, прежде чем встретиться с ним глазами. Он высовывает язык, облизывая нижнюю губу и ловя ее зубами. Чонгуку нравится, что Тэхен не рассчитывает на чаевые, потому как, подобрав ноги и спустившись со сцены, он проходит мимо него, покачивая бедрами и едва бросив косой взгляд в его сторону. Чонгук невозмутимо болтает жидкость на дне бутылки. Через несколько минут, когда бокал со свежим пивом звякает о столешницу рядом с ним, и он берет его, чтобы сделать глоток, ему не нужно поднимать голову, чтобы узнать, кто его принес. Не нужно гадать, чьи широкие ладони скользят по его плечам сзади и чей рот прижимается к его уху. — Хочешь танец, малыш? Этот голос, дыхание у его уха, зубы, которые кусают его за мочку. Это посылает раскаленную добела волну желания прямо к его члену. — Если ты сделаешь это стоящим того, — говорит Чонгук, наблюдая сквозь полуопущенные веки, как Тэхен разворачивается и встает перед ним. Тэхена, кажется, не заботит его комментарий. Вероятно, знает, что Чонгук уже достаточно взвинчен, и может сказать это по тому, как свободная рука Чонгука сразу же сжимает его бедро, когда тот забирается к нему на колени, широко расставив ноги. Руки Тэхена обжигающе горячие, когда они скользят по груди Чонгука, останавливаясь на его шее. Это сразу же становится нелегким выбором, куда смотреть, то ли на красивое лицо, смотрящее на него сверху вниз, то ли на пах, трущийся о него в такт пульсирующим басам. Его руки зудят от желания прикоснуться, но он сдерживается, наслаждаясь игрой, в которую они оба играют, притворяясь, что они не собираются закончить все это трахом в ближайшие полчаса. Это возбуждает. Тэхен проделывал подобное много раз и знает, как двигаться, где дотрагиваться и как дразнить, как двигать бедрами. Он играет и дергает за галстук Чонгука, чтобы ослабить его, расстегивает несколько верхних пуговиц его рубашки, чтобы он мог облизать его шею. Когда он выгибается, роняя голову назад, обнажая шею и расправляя плечи, огни клуба омывают его кожу синим и розовым. Когда Чонгук протягивает между ними руку за деньгами в кармане, Тэхен делает паузу ровно настолько, чтобы позволить Чонгуку засунуть несколько сложенных купюр в его греховно тесные шорты. Чонгук так близко, что, чуть пошевелив пальцами, он мог бы дотронуться до взбухшего бугорка Тэхена, и он уверен, что Тэхен не стал бы возражать, но Чонгук достаточный мазохист, поэтому упускает такую возможность, желая посмотреть, сколько еще они смогут продолжать в этом духе. Вряд ли это продлится долго, судя по тому, как член Тэхена напрягается под его шортами. Чонгук отставляет свое пиво в сторону, теперь он обеими руками скользит по бедрам Тэхена, обхватывает его ягодицы ладонями, притягивая ближе, так, что их члены начинают тереться друг о друга. Его пальцы скользят по краю узких маленьких шортиков на заднице Тэхена, ощущая под ними мягкую ничем не прикрытую кожу. Тэхен издает низкий стон ему в ухо и откидывается назад, когда Чонгук разминает его задницу, раздвигая половинки и позволяя кончикам пальцев скользить вдоль его промежности. Тэхен отстраняется и цепляет пальцами подбородок Чонгука, чтобы привлечь его внимание. — Ты уже готов пойти в приватный номер? — спрашивает он, не сводя глаз с губ Чонгука. — Ты думаешь, я собираюсь это сделать, — говорит Чонгук. Он облизывает губы, так как глаза Тэхена все еще неотрывно смотрят на них. Тэхен быстро наклоняется к нему и шепчет на ухо, крепко прижимая Чонгука к себе за воротник рубашки. — Я сделаю так, чтобы это стоило каждого цента, малыш. Позволь мне заставить тебя кончить. Его обжигающе горячий язык скользит вверх по раковине уха Чонгука, руки сползают вниз к поясу. — Похоже, ты уже все спланировал, — поддразнивает Чонгук. Алкоголь сотворил чудеса, разрушив его словесный фильтр. — О, малыш, так и есть, — мурлыкает Тэхен, поднимая руку и проводя большим пальцем по губам Чонгука. Чонгук совершенно не готов к тому, что последует дальше. — Сначала я отведу тебя наверх и сниму с тебя всю эту одежду. Тогда я позволю тебе решить, как ты хочешь, чтобы я отсосал тебе. Все, что ты захочешь, малыш, все, что ты можешь себе представить. И, оу, Чонгук совсем не готов к этому образу в его голове. Дыхание Чонгука становится прерывистым, кончики пальцев впиваются в бедра Тэхена, во рту пересохло, и все мыслительные процессы резко останавливаются, когда он представляет себе, как будет выглядеть рот Тэхена, заполненый его членом. И когда он думает, что Тэхен закончил, тот, блять, нет. — Потом я собираюсь заглотить твой большой член, и мне это чертовски понравится. Мне понравится давиться твоим членом и сосать его, пока у меня не заболит челюсть. Но я все равно буду умолять тебя кончить, малыш, буду продолжать сосать и лизать тебя, пока ты не кончишь для меня. Голос Тэхена срывается, прямо возле уха Чонгука, и он шлепает себя по бедрам, как будто кайфуя от этого. Как будто он разрушается, просто думая о том, чтобы отсосать у Чонгука. Становится все труднее убедить себя, что все это игра. Обе руки Тэхена поднимаются к затылку Чонгука, пальцы дергают его за волосы на затылке, а сам он смотрит на них, прикрыв глаза, темные ресницы отбрасывают тени на холмики его щек. — Так что насчет приватной комнаты? — Как, черт возьми, я могу сказать «нет» на это? — хмыкает Чонгук. Тэхен спрыгивает с его колен, хватает его за запястья и поднимает на ноги, говоря с дьявольской улыбкой: — В точку. Когда Тэхен тащит Чонгука через переполненный зал, ведет между креслами, на которых безупречно одетые мужчины в костюмах наслаждаются непристойными танцами на собственных коленях, и столами, заставленными пустыми бутылками и коктейльными бокалами, тот чувствует, что желание охватывает его, затмевая все другие мысли. Тэхен заманивает его, зачарованного кокетливым блеском чернильно-черных глаз, в коридор к лифту, украдкой бросая взгляд через плечо. Они входят в лифт, и тут же тепло руки Тэхена покидает его, тот нажимает кнопку второго этажа и прислоняется к противоположной стене. Как только двери закрываются, Тэхен скользит рукой по своим шортам, трогает и гладит себя через ткань. Чонгук пока сдерживается. Он может подождать, пока они не окажутся в комнате, где им не придется останавливаться, как только они начнут. Но он с интересом наблюдает, как Тэхен продолжает дразнить его, прижимаясь всем телом к стальной стене за его спиной. Лифт звенит, и он позволяет Тэхену вести его по коридору налево, в противоположную сторону от той, с которой знаком Чонгук. Они останавливаются перед дверью, пока Тэхен вводит код. Предвкушение трепещет в каждом нерве Чонгука, желание расплавляется в его венах, когда его тянут в комнату, освещенную единственной лампой бра рядом с двуспальной кроватью. Дверь с щелчком закрывается, и Тэхен поворачивается к нему, прижимая его спиной к двери твердой рукой на груди. Он совсем близко, и Чонгук притягивает его к себе, обхватив руками за талию. Чонгук видит только смутные очертания лица Тэхена, когда тот наклоняется, сжимая пальцами его челюсть. — Ты что-нибудь имеешь против поцелуев? — тихо спрашивает Тэхен. — Нет, если ты делаешь это хорошо, — отвечает Чонгук. Он все еще пытается держать невозмутимый вид, потому что Тэхен не должен знать, как сильно бьется его сердце, как сильно он хочет его, как сильно он жаждет этого. Тэхен не должен иметь такую власть над ним, потому что у Чонгука есть предчувствие, что им обоим это слишком понравится. — Хорошо, — говорит Тэхен, прижимая большой палец к уголку рта Чонгука. — Я всегда был слегка зациклен на оральных ласках. И Чонгуку это нравится, нравится почти болезненно, поэтому он слегка наклоняет голову в приглашении и говорит: — Угощайся. На одном дыхании Тэхен соединяет их губы в скользком от слюны поцелуе с открытым ртом, облизывая рот Чонгука и посасывая его губы. Когда чужие руки крепко сжимают волосы Чонгука и откидывают его голову назад, он издает тихий удивленный стон в рот Тэхена. Тэхен делает все, что ему заблагорассудится, раздевает Чонгука до рубашки, быстро справляется с галстуком и принимается за пуговицы. Это уже не тот мягкий, податливый мужчина, которого он нагнул и трахнул тремя разными способами в прошлый раз, понимает Чонгук, когда Тэхен трется о него, почти больно прижимая к двери. — Так хорош на вкус, малыш, — выдыхает Тэхен у рта Чонгука. — Не могу дождаться, когда попробую твой член. Ты хочешь этого, детка? Ты хочешь? Чонгук издает низкий грудной стон. — Блять, конечно, я чертовски хочу этого, — выплевывает он, притягивая Тэхена еще ближе. Их губы разъединяются с влажным шлепком, когда Тэхен отстраняется, чтобы схватить запястье Чонгука и потащить его через комнату к кровати. У Чонгука нет воли сопротивляться, он позволяет Тэхену толкнуть его на кровать, переползти через него и двигать их, пока они не распластываются на середине матраса. — Скажи мне, чего ты хочешь, малыш, — говорит Тэхен и кладет ладонь на покрытый тканью член Чонгука. — Просто… блять, просто сделай это уже, Тэхен, — нетерпеливо ворчит Чонгук. Он хочет, чтобы его пальцы запутались в волосах Тэхена, голова Тэхена оказалась между его ног, а губы Тэхена обхватили его член прямо сейчас. — Все, что захочешь, малыш, — повторяет Тэхен, потому что это его мантра, его завет. Он начинает расстегивать рубашку Чонгука с того места, где остановился, распахивает ее и наклоняется, проводя языком по груди. Чонгук сдерживает стон, когда губы Тэхена сжимают его сосок, язык выводит круги, а зубы нежно покусывают. — Черт, ты такой красивый, — дышит Тэхен в кожу, и по спине Чонгука пробегает холодок. — Боже, у тебя потрясающее тело. Чертовски сексуальное. — Перестань говорить все это дерьмо, — бормочет Чонгук. — Я серьезно, — настаивает Тэхен, широко растопырив пальцы на кубиках пресса Чонгука. Он сгибает пальцы и ведет ногтями вниз, пока не хватает Чонгука за пояс и грубо дергает его. — Просто хочу всего тебя облизать. Ты хочешь этого, Чонгуки? — Я не говорил, что ты можешь так меня называть. Но Чонгук врет сам себе, потому что ему это чертовски нравится. — Ты ничего не сказал, когда я называл тебя деткой, — поддразнивает Тэхен с дерзкой ухмылкой. — Ты все еще планируешь отсосать мне сегодня? — рычит Чонгук, многозначительно выпячивая бедра. — Терпение, — мурлычет Тэхен, ловкими пальцами расстегивая ремень Чонгука. — Просто расслабься. Я позабочусь о тебе. Чонгук только закатывает глаза и приподнимает бедра, чтобы помочь Тэхену снять с него брюки. Когда он выпил на пустой желудок, снимать с него одежду сложнее, но Тэхен помогает уверенными руками, и вот он уже лежит голый, а другой мужчина между его согнутых коленей. — Возможно, сейчас самое время установить некоторые границы, — деловито говорит Тэхен, садясь на пятки, чтобы снять сетчатый топ и отбросить его в сторону. — Неужели? — Чонгук фыркает. — Прямо сейчас? — Да, — говорит Тэхен. — Мне нужно знать, каковы твои ограничения, и, если у тебя есть какие-нибудь странные правила, я должен о них знать. — Насколько я могу судить, нет, — отвечает Чонгук. — Никаких меток или синяков, — констатирует Тэхен. Он выскальзывает из своих шорт и ботинок, продолжая. — БДСМ доступен только при статусе Diamond, так что никаких побоев или пощечин. Мы можем использовать систему цветов светофора. Ты знаешь, как это работает? — Само собой, разумеется. Чонгук слишком сосредоточился на обнаженном теле Тэхена, чтобы продолжать разговор, который они, очевидно, должны были вести прямо сейчас. — Ну для ясности, зеленый означает «хорошо, продолжай», желтый — «замедлись», а красный — «остановись, несмотря ни на что». Это касается нас обоих. — Я гордый обладатель водительских прав, — ворчит Чонгук. — Где были эти правила в прошлый раз? Тэхен ухмыляется, устраиваясь между ног Чонгука, колени задевают его бедра. — Первый трах не считается, так как он должен производить хорошее впечатление. Но, как только ты становишься постоянным клиентом, у нас должны быть установлены кое-какие основные правила. — А кто сказал, что я собираюсь им стать? — Чонгуку совсем не нравится эта дерьмовая ухмылка на лице Тэхена. — Может, прекратишь болтать? Бровь Тэхена слегка изгибается, и это чертовски, до бешенства, привлекает. Ухмылка на его лице не исчезает, даже когда Чонгук смотрит на него холодным взглядом. — Это я все еще о том, отсосет ли кто-нибудь мой член в этом тысячелетии. — Ты ведешь себя ужасно дерзко по отношению к человеку, в рот которого вот-вот попадет твое хозяйство, — мурлычет Тэхен. «Предположительно», — думает Чонгук. Тэхен проводит руками по внутренней стороне бедер Чонгука, затем взгляд падает на слабеющую эрекцию, лежащую у него на животе. Все эти разговоры о светофорах и прочей ерунде, не имеющей отношения к делу, немного отвлекли его. — А тебе разрешено так разговаривать со своими клиентами? — спрашивает Чонгук. — Определенно нет, — говорит Тэхен, скалясь в ухмылке, — но, по-моему, тебе это нравится. — Ты мне больше нравишься, когда молчишь, — язвит Чонгук. Руки Тэхена впиваются в бедра Чонгука, пальцы сползают вниз, туда, где его ноги соединяются с тазом. — Раньше тебе нравилось, когда я говорил. Ты выглядел таким горячим, что мне хотелось отсосать тебе прямо там, в зале, — мурлычет он, наклоняясь и накрывая тело Чонгука своим. Чонгук не может сдержать вздоха, который вырывается, когда Тэхен прижимается лицом к его шее и теплым ртом касается пульса. — Это только слова, Чонгуки, — он обрывает любое возражение, прижимая их губы друг к другу и облизывая рот Чонгука, глубоко и медленно. Чонгук обвивает руками спину Тэхена, наслаждаясь гладкой кожей и теплом чужого тела. Это тревожит, как сильно ему нравится лежать под Тэхеном вот так, широко расставив ноги и отдавшись его власти. Одной мысли о том, как расположены их тела, достаточно, чтобы вызвать сильную пульсацию в его члене. Хотя он сознает, что его собственные мускулистые конечности крупнее во всех отношениях по сравнению с худощавым телом Тэхена, он чувствует себя сейчас таким маленьким. Такое чувство, что Тэхен может придать ему любую форму, какую захочет. Тэхен целует непредсказуемо, нагнетая напряжение, хватая его губы зубами и жестко посасывая, и затем отпуская, глубоко и медленно скользя губами и языком. Это все, должно быть, какой-то прием, какой-то трюк, потому что он сводит Чонгука с ума, вызывает у него грязные стоны каждый раз, когда он получает возможность дышать. И когда Тэхен полностью опускает свой вес на него и перекатывает их бедра вместе, их члены скользят друг о друга, Чонгук, полный стонов, подается вперед бедрами, хватает Тэхена за задницу и тянет его ближе. Большая часть его мозга отключается, когда он обхватывает ногами талию Тэхена, инстинктивно реагируя на непреодолимую потребность в трении, контакте, тепле. Тэхен прерывает поцелуй и прижимается лбом к ключице Чонгука. И Чонгук, должно быть, действительно сходит с ума в этот момент, потому что внезапно он думает о том, как чертовски хорошо пахнут волосы Тэхена, и какие они мягкие там, где касаются его подбородка и шеи. Он забывает шутить и притворяться, когда Тэхен проходится беспорядочными, влажными поцелуями по его груди, животу и бедрам. Полностью отпускает себя, когда Тэхен кусает его кожу, а затем зализывает языком. Забывает, что собирался начать переживать о чем-либо, когда Тэхен опускается вниз и облизывает длинную линию в складке его бедра. — Блять, ты такой горячий, — хрипит Тэхен, мучительно прижимаясь ртом к сочащемуся члену Чонгука. — Просто скажи мне, как ты любишь, ладно? Чонгук кивает, так как не уверен, что сможет что-либо произнести сейчас вслух, не прозвучав при этом запыхавшимся и нуждающимся. Тэхен, наверное, мог бы сказать, какой твердый Чонгук сейчас, как он сочится и задыхается. Но он этого не делает. Вместо этого Тэхен опускается ниже, уткнувшись носом в мошонку Чонгука, губами касается кожи, заставляя Чонгука поджать пальцы на ногах и зарыться пятками в кровать. Длинные пальцы Тэхена обвивают верхнюю часть члена Чонгука, не поглаживая, а просто удерживая его, когда он прижимает закрытый рот с поцелуем к самому основанию. Как раз в тот момент, когда Чонгук собирается огрызнуться и сказать ему, чтобы он прекратил дразнить его, Тэхен прижимает свой язык к толстой вене и проводит им по всей длине его члена. Он обводит головку языком, поглаживая ее. Чонгук восхищенно наблюдает, как Тэхен проводит головкой по своей верхней губе, размазывая слюну и смазку, и поднимает сверкающие глаза навстречу его взгляду. Затем глаза Тэхена закрываются, и он берет головку полностью в рот, резко засасывая, язык прижимается к низу, когда он направляет член прямо к задней части своего горла. Он издает низкий, гортанный стон и берет еще глубже, нос вдавливается в волосы у самого основания, когда он полностью насаживается ртом. Бедра Чонгука подаются вверх, ногти царапают кожу головы Тэхена, прежде чем он хватает пригоршню мягких светлых волос. — Быстрее. Он рассчитывает, что это прозвучит как приказ, но получается больше похоже на мольбу. В любом случае, Тэхен подчиняется, обхватив рукой основание и начав двигать головой быстрее. Он с силой надавливает, размазывая слюну по и без того влажному члену Чонгука, губы плавно скользят вверх и вниз. Чонгук вжимает голову в одеяло, мышцы ног натягиваются тетивой и расслабляются с каждым сдержанным толчком в тугой жар прекрасного, преступно прекрасного рта Тэхена. Чонгук считал, что неплохо разбирается в минетах, но человек, отсасывающий ему сейчас, чертовски нереален. Тэхен, похоже, даже не нуждается в перерыве или даже в воздухе и просто продолжает сосать, сосать и сосать, не прекращая, пока бедра Чонгука не начинают дрожать, и он не может сдержать ни одного из бессмысленных стонов, льющихся с его губ из глубины груди. Он никогда не был особенно разговорчивым во время секса, но он бормочет «блять, о бог, блять, Тэхен», потому что удовольствие туго обвивается и раскаляется добела внизу живота. Тэхен, кажется, чувствует, что он слишком близко, поэтому отстраняется, переключаясь на медленное поглаживание левой рукой, и смотрит на Чонгука. Его глаза черные и блестящие, слезятся от того, что член Чонгука жестко истрахал его горло, рот блестит, а губы опухли. Он дает Чонгуку время немного успокоиться, и оба переводят дыхание. Чонгук раскидывает руки в стороны на кровати, оставляя волосы Тэхена в покое. Он чувствует, как Тэхен нежно целует его бедра, теплое дыхание вырывается из его носа клубами, немного щекотно. Когда он чувствует, как пальцы Тэхена скользят по нижней стороне его яичек, на пробу касаясь промежности и останавливаясь там — спрашивая — Чонгук осекается. Может быть, алкоголь действует на него гораздо сильнее, чем он думал вначале. Может быть, он пьян от желания и пьянящего возбуждения, бурлящего в его животе. Может быть, у него в принципе нет уважительного оправдания для его следующих слов. — Ты когда-нибудь бываешь сверху? — тихо спрашивает Чонгук, глядя в потолок. Тэхен замирает. Чонгук наклоняет подбородок вниз, чтобы посмотреть на Тэхена, чувствуя укол нервозности, когда видит широко раскрытые от удивления глаза. И, черт возьми, он — самый высокооплачиваемый исполнительный директор многонационального банка стоимостью более четырёхсот триллионов вон — Чон Чонгук — не должен нервничать. — Ты…ты хочешь, чтобы я это сделал? — наконец выдавливает, заикаясь, Тэхен. — Это был вопрос, — говорит Чонгук. Тэхен облизывает губы, вглядываясь в лицо Чонгука. — Я, хм, я не должен говорить о том, что я делаю с другими клиентами, — наконец говорит он. — Ладно, — выдыхает Чонгук, немного раздражаясь. — Я перефразирую. Тебе нравится быть сверху? Тэхен, похоже, находится на неизведанной территории с этим вопросом, сохраняя внешнее спокойствие, но чувствуя мысленную борьбу. — Мы здесь не за тем, что мне нравится. — Просто ответь на вопрос, — приказывает Чонгук. — Да, — выпаливает Тэхен. — Ты предлагаешь? — А иначе зачем бы я об этом заговорил? — ворчит Чонгук. — Так ты хочешь или нет? — Блять, — практически стонет Тэхен. — Блять, да. Он прижимается ртом к бедру Чонгука и выдыхает, как будто хочет взять себя в руки. — Ладно, тогда давай, — настаивает Чонгук, слегка покачивая бедрами. — Господи, — шепчет Тэхен, а затем, как будто что-то перещелкнув, снова приходит в движение. Он засасывает два пальца в рот, а другой рукой крепко сжимает Чонгука, подталкивая его бедра вверх. Чонгук распластывается, подложив руки под колени, шире их раздвигая. Когда пальцы Тэхена скользят между его ягодиц, нажимая на твердую окружность его сфинктера, Чонгук закрывает глаза, крепче сжимая ноги. Тэхен проталкивает один палец внутрь, делает несколько неглубоких толчков, и Чонгук тут же тихо крякает от странного ощущения, потому что прошло уже много времени с тех пор, как он позволял кому-то делать это. Он знает, что нужно расслабиться, и довольно скоро ему станет хорошо, и независимо от того, признаёт он это или нет, он знает, что Тэхен сделает именно это — заставит его чувствовать себя очень, очень хорошо. Тэхен начинает проталкиваться глубже, сосредотачивается на скручивании и сгибании пальца в том месте, где требуется наибольшая растяжка. — Хочешь, чтобы я тебя вылизал? — внезапно спрашивает Тэхен. Член Чонгука при этом откликается сильной пульсацией. — Зеленый, определенно зеленый, — чуть задыхаясь, говорит Чонгук. Он почти не замечает ухмылку на лице Тэхена за мгновение до того, как тот исчезает у него между ног. Затем он открыто стонет, потому что в следующую секунду влажный язык Тэхена облизывает и кружит вокруг сжимающегося колечка мышц, его палец замедляется, чтобы трахнуть его глубже, до последнего сустава. Тэхен стонет, рот издает неприличные звуки, когда он сосет и лижет. Он вынимает палец и ладонями обхватывает задницу Чонгука, чтобы поднять бедра выше, раздвигая половинки большими пальцами. — Бл... блять, Тэхен, — задыхаясь, пыхтит Чонгук. Он тихо всхлипывает и извивается, когда язык Тэхена проникает в него, скользкий и такой, такой горячий. Его бедра насаживаются, пытаясь ощутить больше языка Тэхена внутри, когда тот выскальзывает, продолжая кружить по поверхности, оставляя место для пальца, вновь легко скользнувшего внутрь. — Ты такой чертовски узкий, — бормочет Тэхен, дразня вторым пальцем его вход. — Мне потребуется немного времени, чтобы как следует растянуть тебя. — Ты что, жалуешься? — На что, блять, мне тут жаловаться? Тэхен пробует тогда два пальца, проскальзывая внутрь и заставляя Чонгука выпустить вздох дискомфорта. Это вполне терпимо, хотя и чужеродно, но еще не настолько, чтобы сгореть. Тэхен старательно вылизывает все вокруг своих пальцев, твердо вырисовывая кончиком языка круги на его промежности. У него внизу сейчас все довольно грязно, слюна стекает по щели и вокруг сжимающегося колечка мышщ, издавая похотливые влажные звуки с каждым толчком руки. Тэхен выгибает пальцы внутри Чонгука и крутит запястье, пока не находит его простату и… боже. Чонгук всхлипывает, выгибая спину, когда интенсивное удовольствие вспыхивает из самого его нутра. Тэхен продолжает задевать железу, пока Чонгук не начинает прерывисто дышать, кулаки сжимают одеяло, смазка стекает по его пульсирующему члену и размазывается по нижней части живота. — Ж-желтый, — шипит Чонгук, и Тэхен тут же отстраняется. — Что такое? — озабоченно спрашивает Тэхен. Чонгук на самом деле не знает, что сказать. Чонгук встречается взглядом с Тэхеном и открывает рот, когда видит, как тот взлохмачен, с дикими сексуальными волосами, похотливыми глазами и румянцем, заливающим его щеки, кончики ушей и шею. Чонгук не может не заметить, как молодо выглядит Тэхен, и впервые задается вопросом, сколько ему лет. Он исходил из предположения, что ему, по крайней мере, около тридцати, как и Чонгуку, но сейчас кажется, что ему не больше двадцати пяти. — Я просто был слишком близок к тому, чтобы кончить, — отвечает Чонгук. Его грудь рвано поднимается и опускается, когда он пытается выровнять дыхание. — Ты не хочешь кончить дважды? — спрашивает Тэхен, обводя пальцами отсутствующие узоры на ногах и нижней части живота Чонгука. — Это меня слишком вымотает, — честно отвечает Чонгук. Он был возбужден слишком долго, начиная с того откровенного танца на коленях, во время мастерского минета и траха языком и пальцами Тэхена. Это был подвиг — у Чонгука всегда была приличная выносливость в постели, так что тот факт, что он уже практически выдохся, даже не добравшись до настоящего траха, ошеломляет. — Мм, — только и ответил Тэхен. Это и его знойная полуулыбка, изгиб его губ. — Просто возьми смазку и продолжай, — говорит Чонгук. Тэхен соглашается, оставляя его на мгновение, чтобы выдвинуть ящик комода у кровати. Когда он возвращается с бутыльком смазки в руке, он говорит с ухмылкой: «Что, так жаждешь быть оттраханным?». Чонгук хмурится, и искорки в глазах Тэхена заставляют его надуть губы. — У меня не так уж много свободного времени, — констатирует Чонгук. Но, если честно, он бы остался здесь на всю ночь, если бы это значило, что в конце концов он крепко кончит в руках Тэхена. — О, вот блин, — говорит Тэхен. — Я думал, ты захочешь растянуть удовольствие. Поэтому захватил это, — продолжает он, держа в руке черное силиконовое кольцо. Чонгук смотрит на кольцо для члена, потом снова смотрит в глаза Тэхену. — Что, боишься, что слетишь с катушек, как только вставишь? — усмехается Чонгук, пока Тэхен разогревает смазку в руке. — Тебя просто невозможно победить, — страдальчески вздыхает Тэхен. Он покрывает свой член смазкой, поглаживая вверх-вниз по головке, чтобы размазать ее. — Я могу принять виагру, если хочешь, но на это потребуется время. Или я могу надеть презерватив. Но будет грустно, если я не выдержу, и это вроде как моя работа — делать все хорошо. Чонгук наблюдает, как Тэхен опускает кольцо на место, медленно скатывая его вниз, пока оно не прижимается к основанию его члена. — Я все равно не знаю, сколько еще продержусь, — бормочет Чонгук, не сводя глаз с набухшей головки члена Тэхена и обводя ее гибкими пальцами. — Я должен закончить готовить тебя, — говорит Тэхен. Он произносит это тем бесстрастным деловым тоном, который он иногда напускает на себя. Чонгук до сих пор не совсем понял, в чем тут подвох. Чонгук только кивает и крепко сцепляет руки под коленями, прижимая ноги к груди. От этой уязвимости у него покалывает живот, и он не может смотреть Тэхену в лицо. Пальцы Тэхена легко входят, глубоко погружаясь в его открытое тело, растягивая тугое нутро. Рот Чонгука кривится, губы плотно сжаты, пока Тэхен, не торопясь, усердно раскрывает его двумя пальцами. Это тянется слишком долго, Чонгук теряет последнюю каплю терпения и огрызается на Тэхена, чтобы тот просто продолжал, Тэхен льет больше смазки на его промежность, а затем добавляет третий палец. — Мммм ооох, — стонет Чонгук, чувствуя, как его мышцы инстинктивно напрягаются, прежде чем он быстро заставляет себя расслабиться, позволяя напряжению уйти из бедер и спины. — Черт, — шипит Тэхен, — ты уверен, что хочешь это сделать? Ты чертовски узкий, малыш. — Уверен. Просто это было давно, — бубнит Чонгук. Ни за что на свете он не хочет отступать сейчас, когда они так близки, еще несколько минут, еще немного терпения. Тэхен двигается медленно, мышцы Чонгука ослабевают вокруг трех пальцев, так что те начинают скользить внутрь и наружу более плавно. Он продолжает в том же осторожном темпе, пока снова не задевает простату Чонгука, заставляя его выплюнуть «блять, боже, здесь, прямо здесь» и начать насаживаться бедрами на пальцы Тэхена. — Вот так, малыш? — Тэхен воркует, а голова Чонгука дергается вверх-вниз. — Мм, детка, как хорошо. Ты сейчас такой сексуальный. Будет так туго, так чертовски хорошо. Чонгук извивается, сейчас ему действительно чертовски хорошо, это напомнило ему, как он фантазировал, когда был один и возбужден, твердея от одной мысли об этом. Жжение почти полностью отступило, оставив только влажное скольжение длинных пальцев Тэхена, ощущение наполненности и захватывающее дух наслаждение с каждым толчком, задевающим его простату. — Г-готов, черт, уже г-готов, — бормочет Чонгук, пользуясь возможностью перевести дыхание, когда Тэхен замирает. Тэхен откидывается назад, добавляет еще смазки на свой член и вытирает руку о простыни. Чонгук беспокойно поводит бедрами, когда Тэхен устраивается между его ног, одной рукой направляя свой член, а другой опираясь на кровать. Дыхание Чонгука перехватывает с резким вдохом, когда он чувствует давление на свою задницу, член Тэхена слегка скользит, прежде чем найти его сфинктер и начать медленно надавливать на него. Чонгук издает резкий вздох, когда головка проталкивается внутрь. — Какой цвет, малыш? — спрашивает Тэхен, неподвижно ожидая, пока Чонгук привыкнет. — Зеленый, — отвечает Чонгук, открывая глаза и глядя вниз между их телами. Их кожа влажна от пота, грудь поднимается и опускается в такт их мягкому дыханию. — Хорошо, — только и бормочет Тэхен, а потом толкается глубже. Чонгук издает слабый всхлип, потому что ему кажется, что он раскалывается пополам, мышцы его ануса содрогаются, когда он пытается приспособиться, сдерживая слезы. Когда член Тэхена проталкивается глубже, погружаясь на всю длину, а яйца задевают кожу ягодиц Чонгука, он снова спрашивает: — Цвет? — Зеленый, блять, я в порядке, Тэхен, просто трахни меня, — хрипит Чонгук, закусывая губу. Тэхен смотрит тяжелым взглядом. — Все, что захочешь. И Тэхен трахает его, качая бедрами туда и обратно, глубоко и неистово медленно. Боль отступает и растворяется, ноги Чонгука обвиваются вокруг спины Тэхена, чтобы уменьшить расстояние между их телами. Он даже не замечает, что Тэхен успокаивающе целует его в плечо, нашептывая что-то сладкое в его кожу, пока рот Тэхена не касается его подбородка, щеки, уголка губ. Когда Тэхен наклоняется и запечатывает их губы вместе, это так глубоко, чувственно, так близко к нежности, что Чонгук чувствует себя абсолютно обезоруженным. Он ощущает вкус желания в прикосновении их языков, почти осязаемый во влажных губах и стонах, которые проглатывает Тэхен. Чонгук не может этого вынести, не может больше терпеть так мучительно медленно, поэтому он тянет свои ладони вниз по спине Тэхена, впивается пальцами в его задницу, тело умоляет о большем. Он повторяет как молитву «давай, трахни, трахни меня сильнее», пока Тэхен не подчиняется, бедра врезаются в него и начинают ударяться в грубом темпе. Все, что Чонгук может сделать тогда, это хватать Тэхена за все, что может, и держаться так крепко, как может. Он долго не протянет, его оргазм едва сдерживается внутри и вытягивает его по швам. Он слышит, как Тэхен рычит, чувствует, как он поправляет их положение обеими руками под коленями Чонгука, чтобы он мог трахать его глубже, быстрее, пока все не сведется к ломаным стонам и шлепкам кожи о кожу. — Ты близко? — хрипит Тэхен, нахмурив брови, голос слегка дрожит от напряжения. — Д-да, — заикается Чонгук. — Хочешь кончить вот так или хочешь мне на лицо? — спрашивает Тэхен. Пальцы ног Чонгука поджимаются, когда он стонет. Вся эта мягкость и нежность почти заставили его забыть, как порочен Тэхен, какие грязные вещи он говорит, не моргнув глазом. Это колящее напоминание, что он платит за этот секс, что Тэхен просто хороший притворщик, потому что он должен им быть. Он, вероятно, почувствует унижение позже, когда все закончится, когда это окажется не более чем деловой сделкой, но все, о чем он может думать сейчас, только то, как крепко его руки вцепились в спину Тэхена и как он распадается на части, обвиваясь вокруг него под всеми возможными углами. Но это будет проблемой Чонгука после оргазма, а прямо сейчас Тэхен все еще нуждается в ответе. — Кончи во мне, — наконец говорит Чонгук. Тэхен кивает, нахмурив брови, стиснув зубы, и быстрыми, глубокими толчками врезается в Чонгука. Он наклоняется и целует Чонгука, облизывает его рот и приглушает тихий стон. Это хорошо, так хорошо, член входит и выходит из него, тазовые кости врезаются в заднюю часть его бедер с силой, почти оставляющей синяки. Рука Тэхена шарит между их телами, чтобы обхватить член Чонгука и дрочить его с идеальной хваткой, с нужной скоростью и давлением. Свернувшийся клубком жар в его животе начинает натягиваться, как резинка, нити тянутся одна за другой до последнего тонкого волоска. — Хааааа-о боже, о боже, — стонет, заикаясь, Чонгук, он уже близко, так близко, черт, он, наконец-то, кончает, наконец-то. И это не пронзает его яростно, скорее, подкрадывается к нему, каждый вздох поднимается из него в пронзительном вое, когда его бедра дергаются и каждый возможный мускул в нем напрягается в едином порыве содрагающегося тела. Ноги обхватывают Тэхена, запирая его глубоко внутри, одна рука обхватывает бицепс, а другая — талию, спина выгибается до тех пор, пока они не прижимаются друг к другу грудью. А потом, когда он достигает вершины, щелкает, как резиновая лента, это метафизично, облегчение и расплавленное удовольствие омывают каждый нейрон, вызывая громкий, бесстыдный вопль. Горячие брызги летят между ними, размазываясь там, где их кожа трется друг о друга. Он резко подаётся вперед, принимая член Тэхена так глубоко, как только может, и описывая бедрами жесткие окружности, последние несколько пронзительных стонов вдавливаются в шею Тэхена. Тэхен напрягается, чтобы продолжить толкаться, когда Чонгук начинает обмякать, конечности плавятся, пока его тело не начинает беспомощно дергаться с каждым из последних торопливых толчков Тэхена. Чонгук слишком чувствителен, это все слишком, слишком, и Тэхен близок к критической точке, когда его дыхание внезапно прерывается. Его бедра делают последние несколько беспорядочных толчков, прежде чем он входит максимально глубоко, издавая низкий стон и заполняя Чонгука, еще несколько раз толкнувшись, чтобы поймать последние волны своего оргазма, а затем окончательно излиться. Тэхен отстраняется и падает на бок, их конечности все еще переплетены, а голова падает на плечо Чонгука. Это совсем не как в прошлый раз, так как смутно напоминает какую-то форму объятий. — Блядь, — выдыхает Тэхен. У Чонгука начинает болеть таз, ноги все еще широко раздвинуты, так как Тэхен не совсем отодвинулся, прежде чем упасть на кровать рядом с ним. Но он все еще под кайфом от окситоцина и в ближайшее время не испытывает никакого желания шевелить конечностями. — Точно, блядь, — соглашается он. — Это было… — но Тэхен обрывает себя, не закончив мысль. — Это было весело, — говорит Чонгук, вспоминая слова Тэхена, сказанные в прошлый раз. Он поворачивает лицо, чтобы увидеть Тэхена, еще раз взглянуть на этот густой румянец, спутанные волосы, прикрытые веки, прежде чем все это исчезнет. — Не могу поверить, что ты позволил мне это сделать, — говорит Тэхен почти с благоговением. — Что? Трахнуть меня? — спрашивает Чонгук, и Тэхен один раз кивает. — Доказательство того, что это случилось, прямо сейчас вытекает из моей задницы, если тебе нужно подтверждение. Тэхен смеется. Чонгук замечает, что ему нравится, как звучит его смех. — Я помогу тебе с этим через минуту. Как только я снова почувствую свои ноги. — Я справлюсь, — говорит Чонгук. — Будет веселее, если я это сделаю. Брови Чонгука поползли вверх. — Неужели? Тэхен наклоняет голову, прижимается поцелуем к ключице Чонгука, несколько капель спермы стекает по его груди. — Ммм, — хмыкает он, скользя рукой по боку Чонгука и упираясь ему в бедро. — Я могу сделать это пальцем или языком. Как захочешь, — бормочет он, посылая электрический разряд по позвоночнику Чонгука. — Это отвратительно, — говорит Чонгук, слегка удивленный, хотя на самом деле он не должен удивляться ничему, что в данный момент вылетает изо рта этого человека. Тэхен откатывается назад, так что он снова лежит сверху, одна нога между бедер Чонгука, когда он смотрит на него сверху вниз. — Это тебе не повредит, — бормочет Тэхен, проводя большим пальцем по верхней губе Чонгука, теплая и твердая ладонь упирается в его подбородок. И Чонгук не знает, примет ли он его предложение когда-нибудь в будущем, но сейчас он полностью истощен, измучен работой, алкоголем и одним довольно умопомрачительным трахом. Он проводит ладонью по спине Тэхена, накрывает его круглую ягодицу. — Не в этот раз, — говорит он. Когда Тэхен наклоняет голову и кладет ему на грудь, Чонгук внутренне осекается. Это определенно объятия, бесспорно интимные. Он задается вопросом, все ли коммерческие связи похожи на это, или это какая-то политика компании, или, может быть, Тэхен делает это, потому что хочет. Он не собирается углубляться в это, он хочет твердо укорениться в реальности и фактах — а именно в том, что Тэхен по определению проститутка, а Чонгук — его клиент, и это деловая сделка для них обоих. Он определенно не думает о последствиях этого ни на йоту, когда Тэхен утыкается носом в его шею, прижимаясь теплыми поцелуями к его уху. Это приятно, чертовски приятно, потому никто не был так близок к нему многие годы, никто не держал его так многие месяцы, у него просто нет времени ни на что из этого. — Жаль, что мы не в твоей постели, — бормочет Тэхен, уткнувшись ему в шею. Чонгук фыркает. Внезапно все эти сладкие поцелуи и объятия обретают смысл. — Надо подтолкнуть продажи, а? Тэхен тихо смеется, приподнимаясь на локте и подперев голову рукой. — Ты еще не слышал мою речь, — игриво говорит он. — Я уже достаточно наслушался, — ворчит Чонгук. — Держу пари, у тебя был длинный день, — продолжает Тэхен, не обращая внимания. — Мы могли бы быть в твоей постели прямо сейчас. Все, что тебе нужно было бы сделать, это забраться под одеяло и заснуть. — Мне определенно нужно сначала принять душ, — говорит Чонгук. Ниже его талии сейчас все довольно мерзко, смесь смазки, пота и спермы становится липкой и начинает остывать. — Здесь есть один, — говорит Тэхен. Его указательный палец обводит несуществующие узоры на груди Чонгука, когда он задумчиво поджимает губы. — Я мог бы помочь тебе, если хочешь. Чонгук вздыхает, устало потирая лицо. — Мне нужно покурить, — говорит он. Тэхен пытается встать, вероятно, чтобы принести Чонгуку сигарету, но Чонгук останавливает его, обхватив рукой за спину. — Через минуту, — говорит Чонгук. Тэхен возвращается, устраиваясь поудобнее, пока не обвивается вокруг Чонгука. — У тебя дома есть ванна? — тихо спрашивает он. — Да, — отвечает Чонгук, уже зная, куда клонит Тэхен. — Ммм, — хмыкает Тэхен, поднимая ногу, чтобы зацепиться за ногу Чонгука. — Мы могли бы вместе принимать ванну. Я мог бы делать тебе массаж. Проработать пару зажимов на твоей спине. Это действительно звучит… восхитительно. Чонгук задумчиво смотрит вверх. — Я мог бы даже погостить у тебя несколько дней, — говорит Тэхен сладким голоском. — Быть там, когда ты вернешься с работы. Я был бы только твоим в уюте твоего собственного дома. Звучит неплохо, не так ли? Я обещаю, что буду хорошей компанией. Чонгук вздыхает и закатывает глаза к потолку. — Ты слишком много думаешь о том, как мне нравится твое общество, — говорит он ровным голосом. Но Тэхен не останавливается. Теперь он полностью поглощен лаской груди Чонгука, хлопая ресницами и понижая голос до дразнящего хрипа. — Я знаю, что ты много работаешь, и я просто хочу позаботиться о тебе. Ты заслужил это, Чонгуки. Ты можешь заполучить меня, когда захочешь, в любое время суток. — Прекрати, — ворчит Чонгук, толкая Тэхена сверху, когда тот садится. В пояснице и заднице уже начала ощущаться тупая боль. Он подходит к куче своей смятой одежды и копается в ней, пока не находит сигареты и зажигалку, щелкает крышкой и закуривает. Не оглядываясь, он находит ванную комнату и закрывает за собой дверь. Ванная чистая, хотя и немного запущенная. Краска на стенах кое-где облупилась, линии затирки между грязновато-белыми плитками выцвели. Чонгук хватает пушистое белое полотенце с угловой полки, чтобы обтереться, одной рукой стряхивая пепел сигареты в раковину. После того, как он достаточно почистился, чтобы не чувствовать себя отвратительно, когда оденется, он бросает взгляд в зеркало над раковиной. Бесспорно, он выглядит очень сексуально. Его волосы растрёпаны, румянец алеет на щеках, губы припухли от поцелуев. Он несколько раз проводит пальцами по волосам в безуспешной попытке их укротить, с досадой понимая, что те нужно мыть и укладывать заново. Когда он возвращается в спальню, Тэхен сидит там же, где он его оставил. Все еще голый. Все еще красивый. Его глаза открыто следят за телом Чонгука, когда Чонгук наклоняется, чтобы взять свое нижнее белье и надеть его. — Скоро уходишь? — спрашивает Тэхен. — Еще не решил, — отвечает Чонгук. При этих словах Тэхен усмехается. — Они выставят тебе счет за всю ночь. Мог бы получить за те же деньги больше. Чонгук только пожимает плечами, натягивает штаны и застегивает ремень. — Почему тебя это волнует? Ты уже заработал свою комиссию. Тэхен бросает мрачный взгляд на изголовье кровати, презрительно вздергивая подбородок: — Комиссия, точно, — фыркает он. Чонгук замолкает с рубашкой в руке. — Как же они тебе платят в таком случае? — спрашивает он. Тэхен бросает на него тусклый взгляд, смущающе полярный от того озорного блеска, с которым знаком Чонгук. Когда Тэхен ничего не отвечает, Чонгук чувствует, как что-то неприятно холодное опускается в его желудок. — Тэхен, — говорит Чонгук твердым голосом. — Как они тебе платят? Тэхен резко приходит в движение, соскальзывает с кровати и хватает свою одежду, разбросанную по полу. — Послушай, я действительно не должен говорить с тобой об этом, — говорит Тэхен дрожащим голосом. Он направляется к двери, не потрудившись одеться и явно собираясь сбежать. Чонгук хватает Тэхена под мышку, прежде чем тот успевает дойти до двери, и разворачивает его к себе, жестче, чем намеревался. — Убери от меня свои руки, — рычит Тэхен, но не вырывается. Он замирает, как олень в свете фар, глядя на Чонгука. Его челюсти плотно сжаты, взгляд жесткий, как будто он сердится, но его дыхание слишком быстрое, и его тело дрожит. Он напуган. — Успокойся, — почти шепчет Чонгук. Он ослабляет хватку на руке Тэхена, но не отпускает ее полностью. — Думаю, на сегодня мы закончили, — бормочет Тэхен. — Все в порядке, — мягко говорит Чонгук и отпускает его руку. — Я никому не скажу ничего из того, что ты расскажешь, Тэхен. Тэхен, кажется, успокоился от этих слов, хотя и немного. У Чонгука появилось неприятное чувство, которое скручивается где-то под ребрами. — Мне нужно знать, — осторожно говорит он, не сводя глаз с лица Тэхена. Тэхен отворачивается, сдержанно хмурясь. Он прижимается спиной к двери. Чонгук не мешает, дает ему пространство. — Мне платят, — сухо отвечает Тэхен. — Ты же сам давал мне наличные, помнишь? — Это были чаевые. Тэхен, кажется, успокаивается, берет свое дыхание под контроль и меняет выражение лица. Он вытягивается по стене, чтобы соответствовать Чонгуку по росту. — Тебе нужно что-нибудь еще или ты уходишь? — спрашивает он. Чонгук не позволяет себе обращать внимание на безразличие в голосе собеседника. — Итак, я полагаю, ты закончил пытаться уговорить меня на повышение статуса членства? Тэхен пожимает плечами, но это не очень убедительно. — Разве ты еще не принял решение? — Возможно. — Тогда что еще я могу сказать? — Тэхен больше не смотрит в глаза Чонгука. — Ты собираешься бежать по коридору голышом? — спрашивает Чонгук, глядя на белые ажурные рукава и голенища сапог, беспорядочно свисающие с рук Тэхена. — Нет, — коротко отвечает тот. — Извини, — Чонгук отодвигается, чтобы Тэхен мог пройти обратно в комнату. Он поворачивается и смотрит, как Тэхен начинает рыться в комоде. — Мне следует взять другого хоста в следующий раз? — спрашивает Чонгук. Если вообще будет следующий раз. Тэхен натягивает черный халат, точно такой же, какой Чонгук помнит с первой ночи. — Как хочешь, — говорит он, туго стягивая завязки вокруг талии. — Я не собираюсь брать тебя, если у тебя проблемы со мной, — говорит Чонгук. — У меня нет с тобой проблем, — быстро отвечает Тэхен. Чонгук молчит. Тэхен закусывает губу и отводит взгляд. — У меня нет... — повторяет он. — Сегодняшний вечер был… тебе понравилось, верно? Тогда просто прими решение, основываясь на этом. Мы можем забыть об этом разговоре. — Было хорошо, — говорит Чонгук. — Мне показалось, тебе понравилось. — Так и есть. — Слова вылетают быстро, удивляя их обоих. — Но это… это касается тебя, а не меня. — Разве меня не должно волновать, получает ли удовольствие человек, с которым я сплю? — спрашивает Чонгук. Тэхен смеется. Горьким смехом. Он качает головой и снова направляется к двери. — Что? — резко спрашивает Чонгук. Тэхен касается дверной ручки, стоя спиной к Чонгуку, и бросает через плечо нечитаемый взгляд, когда произносит: — Если это то, зачем ты здесь, то ты ошибся местом. Дверь со щелчком захлопывается, и Чонгук смотрит на пустое место, где только что стоял Тэхен. И внезапно блуждать в серой зоне, нащупывая неясные границы на песке, уже не кажется Чонгуку таким забавным, как было до того, как прозвучали эти слова.