Ты ведь можешь кончить дважды, верно? soundtrack: control — sabrina claudio
Чонгук придает огромное значение эффективному тайм-менеджменту. В конце концов, время — самый ценный товар, поэтому, когда их еженедельная отчетная встреча прерывается из-за него, это, мягко говоря, раздражает. — На данный момент подписание контракта с Чиодой — это наша приоритетная задача. Несмотря на то, что на следующей неделе меня не будет, прошу вас сохранить темп работы по всем текущим проектам. Видеоконференцию с Тяньцзиньским филиалом запланируйте на эту неделю. Я не хочу откладывать ее до моего возвращения. Джунсо, каков статус проекта по социальной вовлеченности? Как продвигается сбор средств для приюта? — Организатор мероприятия уже определился с местом проведения и организацией питания. Приглашения были разосланы на прошлой неделе. Ваша речь готова к рассмотрению. — Пожалуйста, передай ее Сокджину. Есть какие-нибудь вопросы или комментарии, прежде чем мы продолжим? — спрашивает Чонгук, обводя взглядом конференц-зал и встречаясь с восемью отрицательно качающимися головами своей исполнительной команды. В зале звенит маримба-рингтон. Все, кроме Чонгука, машинально тянутся к своим мобильникам, но звонок не прекращается. — Чей это телефон? — рявкает Чонгук. — Ваш, сэр. Чонгук смотрит на стол в взволнованном замешательстве и видит, что это и правда его телефон, который оказался причиной заминки. Звонок идет с неизвестного номера, но код города кажется знакомым. Чонгук выключает его и быстро приходит в себя. — Прошу простить. Юджин, давай начнем с прогнозов на второй квартал. Его телефон снова начинает жужжать. Еще один звонок с того же номера. Чонгук хватает телефон со стола. — Продолжай свою презентацию, Юджин. Я сейчас вернусь. Как только дверь конференц-зала закрывается за ним, Чонгук быстро отвечает на звонок, прежде чем тот успевает переключиться на голосовую почту. — Алло? — говорит он в трубку немного хрипло. — Привет, красавчик. Он узнал бы этот голос, даже если бы за окном был ураган. — Тэхен? — удивленно говорит он. — Зачем ты мне звонишь? Все в порядке? — Чонгуки, — протянул Тэхен, растягивая слово. — Я хотел поговорить с тобой минутку. Я не вовремя? — Я на встрече, — ворчит Чонгук, шагая по коридору и стараясь говорить как можно тише. — У меня сейчас нет времени на разговоры. — Не вешай трубку, — быстро говорит Тэхен. — Извини, я знаю, что ты занят. Я видел, что ты еще не зарезервировал меня на следующую неделю. Я подумал, может быть, ты забыл сделать звонок. Вот дерьмо. Это. Это маленькое обещание, которое он дал Тэхену после четырех бокалов вина и того, как ему вытрахали напрочь весь мозг из головы. Трусливая часть Чонгука, которая любит оставаться в глубине души, надеялась, что Тэхен каким-то образом забудет об этом или не будет подначивать его. — Какой звонок? — Ой, да ладно тебе. Может, ты и был слегка пьян, но не настолько. Чонгук тяжело вздыхает. — Сейчас не самое подходящее время, ладно? Могу я перезвонить тебе позже, не с работы, чтобы мы могли обсудить это? Тэхен хихикает. — Тебе не нужно говорить со мной, как будто я один из твоих деловых партнеров или типа того. Ты же зовешь меня малышом, помнишь? — Ладно, я собираюсь положить трубку. — Нет-нет-нет, подожди, — заикаясь, бормочет Тэхен. Его голос звучит почти панически. Чонгуку это совсем не нравится. — Тогда говори быстрее. — Послушай, — начинает Тэхен, — я вроде как уже сказал Паку, что ты планируешь взять меня с собой на следующей неделе, а теперь какой-то другой клиент пытается зарезервировать меня. — Почему это моя проблема? — Он ведет себя как придурок и знает это, но если есть что-то, к чему он относится не легкомысленно, так это напрасная трата рабочего времени. — Она… она не твоя, окей? — бормочет Тэхен. — Я просто..... мне очень не нравится тот парень. Но ты прав, это не твоя проблема. Извини, что беспокою тебя на работе. — Почему он тебе не нравится? — спрашивает Чонгук вопреки здравому смыслу. Тэхен колеблется, прежде чем прочистить горло. — Хотел бы я тебе сказать, но я правда не могу. Чонгук издает многострадальный вздох. — Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать. — Я уже сказал, все в порядке. Не беспокойся об этом. Возвращайся к работе, — говорит Тэхен, и его голос снова становится нормальным, уверенным и спокойным. Чонгук нервно закусывает нижнюю губу, проводит рукой по волосам. Обещаю. — Чонгук? Алло? — Я здесь. Ему следовало бы подумать о том, что он пожалеет о своих следующих словах, но по какой-то причине он уверен, что этого не произойдет. — Скажи им, что ты занят. Я позвоню и сделаю резерв, когда у меня будет возможность. — Ты уверен? Потому что если ты в итоге отменишь встречу, Пак просто взбеси… — Я не собираюсь ничего отменять, — прерывает его Чонгук. — Скажи им, пусть спишут депозит с моего чертового счета, если хотят, мне все равно. — Они не поверят мне на слово, — говорит Тэхен. — Ты должен позвонить сегодня. — Я так и сделаю, — шепчет Чонгук, когда кто-то проходит мимо него по коридору. Он неловко машет рукой и отворачивается в другую сторону. — Когда мы уезжаем? — спрашивает Тэхен. — Я заеду за тобой в воскресенье вечером. — Хорошо, — выдыхает Тэхен. — Тогда увидимся. — Ладно, пока, — ворчит Чонгук. — Пока, Чонгуки. Чонгук заканчивает разговор и пару раз думает о том, чтобы позвонить в Lux прямо сейчас, но решает не делать этого. Он проскальзывает обратно в конференц-зал и игнорирует поднятую бровь, которую Сокджин посылает в его сторону. Он умудряется игнорировать всю эту ситуацию, пока Сокджин не загоняет его в угол в конце рабочего дня. — Все в порядке? — спрашивает Сокджин, присев на подлокотник кресла напротив стола Чонгука. Чонгук бросает короткий взгляд на Сокджина поверх ноутбука. — Почему ты спрашиваешь? — Я могу сосчитать по пальцам одной руки, сколько раз я видел, как ты принимаешь личные звонки во время встречи, — сухо говорит Сокджин. Чонгук вздыхает и закрывает ноутбук. Очевидно, вот он, этот разговор. Похоже, именно так все и происходит — разговоры случаются, когда другие хотят этого, независимо от того, готов ты или нет. — Возможно, с нами в Токио полетит еще один человек. Брови Сокджина практически врезаются в линию роста волос. — Кто? Чонгук скрещивает руки на груди и откидывается на спинку стула. — Один мой друг. Сокджин фыркает. — Друг. — Да, Сокджин. Друг. Я могу еще чем-нибудь помочь, пока ты не ушел? — спрашивает Чонгук, коротко, но вежливо. — Ну, я собирался спросить, где ты хочешь остановиться, чтобы я мог забронировать тебе номер, — говорит Сокджин. — Может быть, что-нибудь… особенное на этот раз? Чонгук подавляет желание закатить глаза. — Все, что ты выберешь, подойдет. Пришли мне, пожалуйста, локацию на мою личную почту и скинь сообщение. — Будет сделано, босс, — Сокджин бросает дерзкую улыбочку и шутливо отдает честь, прежде чем уйти. Чонгук вздыхает, потирая переносицу, чтобы унять головную боль. Это совсем не помогает. Он смотрит на свой телефон и задумчиво барабанит пальцами по столу. По крайней мере, он может быть честен с самим собой. Он ощущает нервную, возможно, даже возбуждающую энергию где-то за всем этим рабочим стрессом. Прошло меньше недели с тех пор, как он высадил Тэхена у главного входа Lux, и последние несколько ночей его кровать казалась слишком большой для него, слишком пустой. Мысль о том, чтобы увезти Тэхена из страны на несколько дней, чтобы тот ждал в его гостиничном номере, когда он будет возвращаться со своих встреч и форумов, заставляет его чувствовать себя почти легко и приятно. Особенно потому, что теперь он знает, каково это — испытывать приятное ощущение, пробуждающееся «под ложечкой» вместе с чьим-то горячим дыханием на его затылке и тяжелой рукой, перекинутой через его живот. Знает, как выглядит проснувшийся Тэхен с опухшими глазами и сонной полуулыбкой. Какой у Тэхена голос спросонья, густой и хриплый. Он в мельчайших подробностях помнит, каково это — заниматься утренним сексом с Тэхеном: красивые бедра обхватывают его талию, широкие ладони прижимают к груди, вдавливая в матрас. Тэхен двигается на нем — медленно, неторопливо — как будто у них впереди целая вечность, а не просто еще несколько часов вместе. Чонгук попытался отдать Тэхену бутылку мерло из Apollo’s, но тот с улыбкой отказался, сказав Чонгуку — «сохрани ее на следующий раз». Следующий раз. А когда он высадил Тэхена у клуба, помог ему вытащить сумки из машины и поставить их на тротуар, Тэхен обвил руками шею Чонгука и украдкой поцеловал его. Так же медленно и томно, каким был их секс в то утро. Он отстранился и улыбнулся, нежно играя пальцами в волосах Чонгука. Затем Тэхен подхватил свои сумки и неторопливо прошел через парадные двери Lux, как будто это не он только что оставил Чонгука с открытым, как от короткого замыкания, ртом. Чонгук — дурак, ничего не поделаешь, и Тэхен это знает. Чонгук позволил профессиональному секс-хосту залезть ему в душу, играть с ним, как с марионеткой. Он говорит себе, что Тэхен должен так разговаривать со всеми своими клиентами, независимо от того, что приносит ему больше денег, независимо от того, что заставляет их возвращаться. Но Чонгук по-прежнему дурак и, как свойственно дуракам, он думает, что здесь может быть что-то большее. Вот почему он ищет в своем телефоне номер клуба и нажимает кнопку вызова, постукивая ногой, когда слышит гудки. — Спасибо за Ваш звонок в Lux. Меня зовут Михен. Чем я могу Вам помочь сегодня? — Привет, Михен. Это Чон Чонгук. Я хочу повысить свой статус до уровня Diamond и забронировать хоста для международной поездки на следующей неделе. ⬗ Чонгук опаздывает. Чонгук очень редко опаздывает, подчеркивая важность пунктуальности, но сегодня он опаздывает более чем на час. Он увлекся перечитыванием контрактов и прогнозных отчетов, сильно недооценив воскресный вечерний трафик. Порше мчится по пустынным улицам складского района, лишь притормаживая на пустых перекрестках, вместо того чтобы полностью остановиться, преодолевая длинные кварталы с удвоенной скоростью. Чонгук знает, что на самом деле ему не стоит так торопиться. Но за последние полчаса его телефон по крайней мере дважды звонил, высвечивая незнакомый номер. Наконец он добирается до клуба, плавно переключается на первую передачу и нажимает на сцепление. Снаружи на тротуаре стоит Пак Сангчоль, засунув руки в карманы и следя глазами за машиной Чонгука, когда тот останавливается у тротуара, дергая ручник. Чонгук наблюдает за Сангчолем поверх капота своей машины, когда тот подходит к окну с его стороны. — Добрый вечер, господин Чон. Рад, что Вы смогли приехать, — говорит Сангчоль с дружелюбной улыбкой, когда окно опускается. — Извините, я опоздал, — отвечает Чонгук. Ему не терпится выкурить сигарету после того, как он так долго стоял в пробке, но Сангчоль загородил дверь его машины, и Чонгук готов просто забрать Тэхена и убраться отсюда к чертовой матери. — Абсолютно не проблема, — уверяет Сангчоль, легко взмахнув рукой. — Вы не могли бы зайти внутрь и подписать кое-какие бумаги, пока я сообщу Вашему хосту, что вы приехали? — Конечно, — коротко отвечает Чонгук. Он снова поднимает стекло, выходит из машины и идет за Сангчолем в приемную. Сегодня парковщика нет. Ни Хосока, ни милой женщины в юбке-карандаше за стойкой ресепшена. Только Сангчоль в темном шерстяном пальто и кожаных перчатках, который заходит за стойку и достает черную папку и шариковую ручку. Чонгук впервые замечает, что Сангчоль немного ниже среднего роста и у него седеющие волосы с глубоким боковым пробором. Он не похож на мудака, как Чонгук начал думать о нем, основываясь на нескольких неприятных комментариях Тэхена об этом человеке. Чонгук едва узнал мужчину, так как видел его один единственный раз, но на улице он решил, что это Сангчоль, по большей части полагаясь на здравую дедукцию. — Это стандартное соглашение о повышении статуса членства, — говорит Сангчоль, кладя открытую папку на стойку и роясь в стопках бумаг внутри. — Это соглашение об оказании услуг в рамках программы Bon Voyage Experience и несколько других обязательных форм. Если вы хотите просмотреть это, я пойду позвоню вашему хосту. Чонгук едва удерживается, чтобы не напомнить Сангчолю, что его хоста зовут Тэхен. Однако он останавливает себя и, когда Сангчоль уходит, начинает изучать бумаги, подписывает, датирует, ставит инициалы во всех нужных местах. Он слишком хорошо разбирается в контрактах и бланках, внимательно следит за мелким шрифтом. Закончив, он закрывает папку и бросает ручку на стол, а сам возвращается на улицу, чтобы выкурить сигарету. Усталость не совсем отражает то, что он чувствует сейчас. Он проспал в общей сложности восемь часов за весь уик-энд и сомневается, что ухватит хотя бы половину этого сегодня. Он забирает Тэхена сегодня исключительно ради удобства, так как не уверен, есть ли у него сейчас энергия для каких-либо жестких активностей, которые обычно влечет за собой ночь с его хостом. С нарастающей головной болью и отвратительным настроением, которое преследовало его в течение нескольких дней, он не думает, что годится сейчас даже для обычного разговора. Дверь позади него открывается, и Чонгук оборачивается. Его настроение немного улучшается, когда он видит Тэхена, выходящего из дверей со знакомыми сумкой и чемоданом, он с ног до головы выглядит как высококлассный эскорт, кем он и является, в вызывающей рыжей меховой шубе и этих черных питоновых ботинках. Его светлые волосы убраны под черный берет, так что его лицо полностью открыто, смелые брови и темные глаза на чистой золотистой коже. Он тут же переводит взгляд на Чонгука, и в уголках его губ появляется улыбка. Чонгук тушит сигарету и жестом указывает на свою машину. Они молча загружают багаж Тэхена и уже собираются сесть в машину, когда входная дверь снова открывается. — А, господин Чон, — машет им Сангчоль. Все следы улыбки исчезают с лица Тэхена, когда он быстро ныряет на пассажирское сиденье и закрывает за собой дверь. Чонгук ждет, пока Сангчоль несколькими шагами пересекает тротуар и останавливается перед ним. — Я что, пропустил подпись? — спрашивает Чонгук. — Нет, там все в порядке. Я хотел сообщить вам, что Тэхену необходимо вернуться в среду ранним вечером, если возможно. Что-то холодное сворачивается в животе у Чонгука. Он должен вернуть Тэхена в среду пораньше, потому что у него есть еще один клиент. — С этим не должно быть проблем, — говорит Чонгук, пожимая протянутую Сангчолем руку. — Большое спасибо, господин Чон, — говорит Сангчоль, и в уголках его глаз появляются морщинки, когда он улыбается. — Счастливого пути и, пожалуйста, не стесняйтесь звонить нам, если вам что-нибудь понадобится. — Спасибо, господин Пак, — отвечает Чонгук, садится в машину и захлопывает дверцу. Он смотрит через капот, как Сангчоль рысцой возвращается обратно, прежде чем бросить взгляд на Тэхена, уже пристегнувшегося к сиденью. Тэхен, все это время смотревший в окно, поворачивается, как только Сангчоль скрывается в дверях клуба, и ловит взгляд Чонгука. Его лицо расплывается в заметно усталой улыбке. — Привет, — только и говорит он. — Привет, — отвечает Чонгук. — Голодный? — Я бы поел, — отвечает Тэхен. — Хорошо. Я умираю с голоду, — говорит Чонгук, направляясь в ближайший ресторан, где подают пиво. — Между прочим, ты хорошо выглядишь, — говорит Тэхен после нескольких минут довольно неловкого молчания. — Ты тоже. — Я скучал по тебе. Чонгук сглатывает сухость в горле, говоря себе, что это потому, что он пил недостаточно воды в последнее время. — Ты должен был бы уже знать, тебе не нужно нести всю эту чушь. — Это не чушь, — говорит Тэхен. — Наверное, было бы легче, если бы это было так. — Что ты имеешь в виду? — Ничего, — ворчит Тэхен, упрямо уткнувшись подбородком в ладонь и положив руку на дверной подлокотник. Он молчит всю дорогу до ресторана — американской забегаловки неподалеку от квартиры Чонгука, где подают хорошие гамбургеры и холодное пиво. Определенно, это не вписывается в диету Чонгука, но он плюет на нее, так как слишком устал и голоден. Они действительно разговаривают только по необходимости, пока не получают свой заказ и не садятся друг напротив друга за столиком, Тэхен ковыряется в тарелке с картошкой фри, а Чонгук вонзает зубы в жирный чизбургер. Когда у Чонгука в желудке оказывается достаточно еды, чтобы головная боль начала утихать, и ему перестает хотеться откусить головы всем присутствующим в зале, они начинают разговаривать. — Что случилось? — спрашивает Чонгук. Тэхен на мгновение поднимает глаза от тарелки и снова быстро опускает их. — Это был длинный уик-энд, — говорит он. Чонгук кивает. — У меня тоже. Проходит еще несколько бессловесных минут. Чонгук почти закончил со своим бургером. Он дожевывает, прежде чем заговорить снова, потому как, очевидно, Тэхен на этот раз не стремится завязывать разговор. — Ты можешь рассказать мне. Если хочешь. Тэхен качает головой, опустив глаза. — Честно говоря, меньше всего мне хочется говорить об этом. — Хорошо, — говорит Чонгук, вытирая руки салфеткой. — Я не смогу тебе помочь, если не буду знать, что тебя беспокоит. — Есть много других способов, которыми ты можешь помочь мне, — усмехается Тэхен немного тускло. Чонгук наклоняется вперед, чтобы Тэхен мог его слышать, и понижает голос. — И с каким удовольствием я бы «помог» тебе, — шепчет он, многозначительно наклоняя голову, — ты уже знаешь, как это работает. Испустив сокрушенный вздох, Тэхен горбится, упираясь локтями в стол и отодвигая свою почти нетронутую тарелку в сторону. — Не люблю все это дерьмо про эффективную коммуникацию, — ворчит Тэхен. — Почему ты должен быть таким чертовски здравомыслящим? Чонгук ухмыляется, пододвигая тарелку Тэхена с жареной картошкой к себе. Он специально не заказывал картошку, потому что в ней один жир, крахмал и углеводы, но вот она искушает его с другого конца стола, а он всего лишь голодный простой смертный. — Намекни мне в общих чертах, что произошло. — Хорошо, — раздраженно выдыхает Тэхен. — Пак меня бесит. Он делает все это дерьмо, только чтобы поиметь меня. — И что же он сделал? Тэхен пригвождает Чонгука взглядом, как будто тот пропустил пощечину на собственном лице. — В среду? Сказал, чтобы ты меня вернул? Он никогда бы не сказал такого дерьма другому клиенту. — Тогда почему он сказал это мне? — спрашивает Чонгук, озадаченный и раздраженный тем, что он кажется слишком недалеким, чтобы сложить два и два. Возможно, намеренно. — Все это касается того, что ты думаешь, что все, что я тебе говорю — чушь, — говорит Тэхен. Его взгляд блуждает где-то поверх плеча Чонгука, вдоль его подбородка, воротника рубашки — где угодно, лишь бы не смотреть ему в глаза. — Это не было каким-то разводом, когда я сказал тебе, что ты мой любимчик. Чонгук держит себя в руках, продолжая жевать картошку, как будто это признание практически не выбило из него дух. — И какое это имеет отношение к Сангчолю? — Потому что он мудак и чувствует такое дерьмо, как это, — огрызается Тэхен едким голосом, скаля верхнюю губу. — Он специально позвонил тому клиенту и уговорил его. Я почти уверен. — Но ты не знаешь наверняка. — Я знаю, ладно? — нажимает Тэхен. — Я просто знаю. Говорю тебе, он делает это дерьмо. Это все часть его долбаного комплекса — помешательство на контроле. — Даже всё контролирующие маньяки могут быть разумными людьми, — произносит Чонгук. — Только не Сангчоль, — говорит Тэхен. — Видишь? Вот почему я не хотел говорить об этом с тобой. — Почему? — Чонгук бросает на него растерянный взгляд, вытянув руки. — Потому что ты просто не понимаешь, — говорит Тэхен. — Тогда объясни мне, как будто я тупой. — Я не могу. Чонгук хмыкает и качает головой, роняет картошку из рук и делает глоток пива. — Я пытался, — бормочет он. — Послушай, — решительно говорит Тэхен. — Мне не нужно, чтобы ты был моим психотерапевтом или кем-то еще, ладно? Я в порядке. Мы будем веселиться, как и в прошлый раз. Так ведь? — Я не пытаюсь быть чьим-то психотерапевтом. Тэхен изо всех сил закатывает глаза. — Боже. Чонгук ухмыляется, кружка с пивом звенит об стол. — Да, Тэхен, — тихо говорит он, — мы сделаем все возможное, чтобы повеселиться. Плечи Тэхена облегченно опускаются, взгляд смягчается. — Я правда скучал по тебе, — говорит он, и Чонгук не может не следить за движением его губ, когда слова слетают с них. На этот раз он лучше справляется со своим быстро бьющимся сердцем. — Я тоже, — бормочет Чонгук, слишком быстро прерывая зрительный контакт. — Тогда отвези меня домой, — предлагает Тэхен низким голосом, сверкая глазами в тусклом освещении кафе. — Хорошо. Пока они едут в его квартиру, Чонгук чувствует, как понемногу теряет голову и тонет, тонет, все глубже погружаясь, совсем не уверенный в том, что повлекут за собой предстоящие дни в исключительной компании Тэхена. И он действительно погружается, в буквальном смысле слова, в горячую ванну между ног Тэхена, прижимаясь спиной к его сильной груди, в то время как чуткие пальцы вжимаются в напряженные, измученные мышцы его плеч. Чонгук может только вздохнуть в знак признательности и откинуться назад, позволяя своей голове упасть на плечо Тэхена и подставляя шею для поцелуев, которые Тэхен рассыпает по его коже. Тэхен мурлыкает, мягко, почти шепотом, выдыхая у уха Чонгука. — Давай смоем этот запах пепельницы с тебя. Чонгук издает полусмешок и закатывает глаза. — Ты сказал, что тебе нравится, как пахнут мои сигареты. — Да, после того, как я напьюсь, — говорит Тэхен, обвивая Чонгука своими ногами и расплескивая воду по стенкам ванны. Он скользит ниже, так что его пах прижимается к нижней части спины Чонгука, крепко прижимает его к себе рукой, обхватив за живот. — Мне жаль, что тебе не нравится, как я пахну. — Никогда такого не говорил, — говорит Тэхен. — Мне все в тебе нравится. Ба-дам. — Неужели? Тэхен расслабленно обхватывает руками края ванны, откидывается назад и удобно разваливается. — Все, что я пока знаю. — А это не так уж много, — говорит Чонгук, играя с пеной на поверхности воды. — Достаточно, чтобы сделать выводы, — возражает Тэхен. — И что же это за выводы? — спрашивает Чонгук, изображая невозмутимость. Чонгук всегда, всегда скрывает свои эмоции, настолько тщательно, насколько это возможно. Часто неудачно, когда дело касается мужчины, который проводит руками вверх и вниз по его руке, лениво играет с его пальцами и щекочет ладонь. Как будто он хочет взять его за руку, но думает, что этим пересечет черту, но он не догадывается, что Чонгук, наверное, готов пересечь любую черту с Тэхеном. Чонгук не признается в этом самому себе, но он, по крайней мере, осознает, что не возражал бы держаться за руки с Тэхеном, целоваться ради поцелуя. Хотя бы в подобных вещах он готов себе признаться. — Что ты идеальный, — беззаботно заявляет Тэхен. Чонгук тоже может так говорить, делает это все время, поэтому он знает, как выглядит фальшивое спокойствие, когда слышит эти слова, как мягкое дуновение воздуха над своей шеей. — Идеальная жизнь, идеальное тело, идеальная работа. — Это все правда имеет значение? — спрашивает Чонгук. — Нет, — отвечает Тэхен. — Но и все остальное тоже идеально. — Рискую показаться ужасно банальным, — размышляет Чонгук, — но никто не совершенен. Определенно не я. Но Тэхен, возможно, довольно близок к этому. Чонгук не собирается признаваться, что только что так подумал. — Я знаю. Руки Тэхена скользят вниз по талии Чонгука, обхватывая самую узкую часть, когда он притягивает их тела ближе. — Как я уже сказал, это все, что я пока знаю. Это становится… становится очень серьезным, и это заставляет Чонгука вздрогнуть. Время задействовать грубые шутки в качестве механизма защиты. — Ты и правда отлично справляешься. Я бы рекомендовал тебя на должность сотрудника месяца. Тэхен невесело фыркает. — Я нарушил слишком много правил для этого. — Каких правил? — спрашивает Чонгук. — Я не должен был рассказывать тебе о других клиентах. Я не должен был обсуждать с тобой то, как нам платят, — объясняет Тэхен, ставя галочку в мысленном списке. — Я, определенно, не должен был звонить тебе. Я не должен был умничать при тебе, и я, абсолютно точно, не должен был играть в фаворитов. Неважно, действительно ли Чонгук хочет получить ответ или нет, он спрашивает: — Почему ты нарушил все эти правила? Тэхен прижимается губами к плечу Чонгука, но не целует, а просто прижимается к нему, как будто это единственный способ удержать себя от того, чтобы что-то сказать. Чонгук действительно хочет знать то, что Тэхен пытается не говорить, но он, вероятно, никогда не узнает. — Ты знаешь почему. — Знаю? Чонгук, честно, не уверен. Тэхен издает плоский смешок, затем он подтягивается, чтобы встать и вылезти из ванны. — Может быть, ты не настолько умен, как мне казалось. Чонгук наблюдает, как Тэхен заворачивается в мягкое белое полотенце, струйки воды стекают по его груди, по соскам и пупку, капают с мокрых прядей волос. Чонгук берет бутылку с гелем для душа и начинает мыться, пока Тэхен вытирается, отвернувшись от него. — В таком случае, думаю, ты сам виноват, что переоценил меня. ⬗ Позже, когда Чонгук одет в пижамные штаны и толстовку, а Тэхен решает отправиться в постель нагишом, Чонгук снимает с вешалки пальто и достает из кармана свой мобильник. — Ты не идешь спать? — сонно спрашивает Тэхен, приглушенным подушкой и одеялом голосом. — Чуть позже. Я должен кое-что сделать сначала, — отвечает Чонгук. — Мм, прекрасно, — ворчит Тэхен. — тогда спокойной ночи. — Спокойной ночи. Поспи немного, — говорит Чонгук, выключая свет. Это большой подвиг силы воли, заставить себя покинуть спальню и пойти закончить последние несколько дел, которые он уже сделал бы, если бы спланировал свою поездку в клуб немного лучше. «Чуть позже» превращается в несколько часов, и, прежде чем он это осознает, часы на его ноутбуке показывают, что уже давно перевалило за час ночи. Решительно нуждаясь во сне, Чонгук выключает все на ночь и тихо проскальзывает в спальню, где Тэхен, кажется, пытается дотянуться до всех углов кровати всеми своими конечностями одновременно. Он приподнимает одеяло, проскальзывает внутрь, обходя своенравные конечности Тэхена, и случайно будит его. Тэхен ворчит что-то неразборчивое и, к счастью, откатывается в сторону, чтобы Чонгук мог растянуться на спине. — Скоквремя? — невнятно бормочет Тэхен, потирая глаза. — Поздно, — тихо отвечает Чонгук. Тэхен стонет и отворачивается на несколько мгновений, прежде чем перекатиться через кровать прямо к Чонгуку, обхватывая его рукой и ногой, положив голову под его подбородок. Сознание Чонгука на какое-то время затуманивается, прежде чем он наконец соображает, что ему делать, и обнимает Тэхена за плечи. Его улыбка слегка тускнеет, когда Тэхен одобрительно мурчит и прижимается к нему еще сильнее, удерживая его за талию и одну из ног. — Ты что-нибудь хочешь прямо сейчас? — бормочет Тэхен в ключицы Чонгука. — Нет, малыш, — шепчет Чонгук. — Спи. Тэхен тихонько вздыхает, и Чонгук сжимает его еще крепче. От Тэхена так приятно пахнет, и Чонгук еле сдерживается, чтобы не уткнуться носом в волосы, щекочущие его подбородок. Тэхен сразу же засыпает, оставляя Чонгука бодрствовать и самому справляться с этими нахлынувшими объятиями. В конце концов, Чонгук расслабляется, убаюканный звуком дыхания Тэхена и теплом его рук, и засыпает с призрачным ощущением медленного погружения. ⬗ Чонгук просыпается от того, что его телефон звонит и вибрирует на ночном столике, а хриплый голос прямо у его уха ворчит что-то вроде «что за чёрт, выключи его». В какой-то момент ночи он перевернулся на живот, как обычно, и, похоже, это нисколько не отпугнуло Тэхена. Чонгук пытается сесть, но большая часть Тэхена либо лежит на нем, либо обнимает его, и он все еще ворчит на Чонгука, чтобы он выключил эту чертову штуку, черт возьми. В конце концов Тэхен перестает держать его в заложниках, позволяя ему встать с постели. Свет из гардеробной освещает широкую плоскость кровати, где Тэхен ворочается и комкает одеяло, прежде чем снова погрузиться в сон. Тэхен остается в таком положении все время, пока Чонгук одевается: длинная голая нога скользит по скомканному одеялу, зажатому между его бедер, руки раскиданы в стороны, лицо зарыто в постельном белье так, что видна только копна белокурых волос. Его голые ягодицы и спина полностью открыты на обозрение, и, когда Чонгук застегивает галстук и опускает воротник рубашки, он понимает, что пялится. Он выгоняет себя из спальни, как только заканчивает одеваться. Чонгук, думая о том, что Тэхен всегда не против поесть, готовит горячий завтрак и заваривает кофе. Он не знает точно, какой кофе тот предпочитает, даже не помнит, видел ли он, чтобы Тэхен его вообще когда-нибудь пил. Хотя он похож на тот тип людей, которым нравятся сливки и сахар, так что Чонгук просто выбирает этот вариант. Он мысленно планирует, как пойдет будить Тэхена, проводя руками по его спине, мягко говоря ему, что пора вставать, возможно, он уткнется носом в его волосы или сделает еще что-нибудь столь же отвратительно ласковое, но эта возможность пропадает, как только Тэхен появляется на кухне в боксерах и в одной из простых белых футболок Чонгука. — Доброе утро, — приветствует его Чонгук. Он ставит тарелку с едой и чашку кофе на стол перед Тэхеном, пока тот влезает на табурет, протирая заспанные глаза и лениво проводя рукой по лохматым волосам. — Утро, — ворчит Тэхен. Чонгук может справиться со многими вещами — межнациональными деловыми сделками, пресс-конференциями, финансовым бременем целой банковской корпорации и работой всех ее сотрудников, но ему едва удается справляться с тем, как невозмутимо звучит голос только что проснувшегося Тэхена, так, будто в этом завораживающем тембре нет ничего особенного. — Я не знал, как ты обычно пьешь кофе. — Я обычно пью чай, — говорит Тэхен, но дует на край кружки и делает глоток. — Ой, извини, — говорит Чонгук. — Да все хорошо, — заверяет Тэхен. — Спасибо. — Не за что. Чонгук ест, облокотившись на стойку, и делает вид, что внимательно слушает новости, доносящиеся из телевизора в гостиной. Он садится, чтобы поесть, примерно так же часто, как стоит или ходит с контейнером для еды или тарелкой в одной руке, столовыми приборами в другой и bluetooth-гарнитурой, припаянной к одному уху. — Я помню, ты говорил, что не подходишь для брака, но ты, похоже, дурачил меня, — размышляет Тэхен. Чонгук пытается скрыть, что едва не подавился кусочком еды. — Все должны уметь готовить себе еду. У меня просто нет времени делать это очень часто. — Я слышал, что готовка на одного — довольно угнетающее занятие, — добавляет Тэхен. — Иногда это правда кажется бессмысленным, — соглашается Чонгук. Тэхен хмыкает в знак согласия, делая еще один глоток из своей чашки. — Когда нам нужно выезжать? Чонгук проверяет время на своем телефоне. — Как только мы будем готовы. — Во сколько наш рейс? — спрашивает Тэхен, пытаясь запихнуть в рот кусок еды. — Когда я появлюсь в аэропорту, — отвечает Чонгук. — А-а, — понимающе говорит Тэхен, набив рот едой и не беспокоясь о манерах за столом, пока он за пределами модных ресторанов, тем более он знает, что Чонгуку на это наплевать. — Надо было догадаться, что мы полетим на частном самолете. Богатая задница. Чонгук ухмыляется. — Это представительские расходы. — Что это было за слово, ты раньше говорил? — Тэхен задумывается. — А, да. Лишнее. Чонгук фыркает от смеха, и Тэхен смотрит на него с глупой ухмылкой, расплывающейся по его лицу. — Давай не будем начинать, кто из нас и на что лишнее тратит свою жизнь, — предлагает Чонгук. — Туше, — говорит Тэхен. Они садятся в заранее заказанное такси, и Тэхен всю дорогу до частного ангара то и дело заводит разговоры с водителем. В час пик утра понедельника движение ожидаемо ужасное, но все проходит достаточно легко под болтовню водителя о его дочке-подростке, умоляющей купить ей новое платье на школьный фестиваль, который будет на следующей неделе. Тэхен сообщает парню, где можно найти лучшие предложения и что он знает в городе хорошего портного, который делает прекрасную работу. Чонгук сам на себя раздражается от того, что он совсем не раздражен всем этим, когда они добираются до ангара, чтобы сесть на принадлежащий компании частный самолет. Тэхен, кажется, чувствует себя вполне комфортно, почти как дома, когда он приветствует персонал и входит в салон перед Чонгуком. — О, привет, — это Сокджин. — И тебе привет, — говорит Тэхен Сокджину, когда они друг за другом проходят внутрь. Чонгук пожелал Сокджину доброго утра, прежде чем усесться напротив, а Тэхен занял ближайшее к Чонгуку место. — Тэхен, это мой помощник Сокджин. Сокджин, это Тэхен, — приветливо говорит Чонгук. Ему не нравится веселый блеск в глазах Сокджина. — Приятно познакомиться, Тэхен, — говорит Сокджин очень гостеприимно. — Взаимно, — отвечает Тэхен, оценивая Сокджина неторопливым взглядом. Чонгук хочет закатить глаза. Сокджин производит эффект на большинство людей — в основном на женщин — но, по-видимому, Тэхен тоже не обладает иммунитетом. Сокджин очень красив, и это не осталось незамеченным, когда Чонгук нанимал его много лет назад. Но Сокджин — исключительный профессионал и, вне всяких сомнений, натурал, поэтому любой незначительный флирт, который Тэхен посылает в его сторону, тут же испаряется. Но то, как себя ведет Тэхен с Сокджином, неожиданно соперничает с этим самым профессионализмом — вежливый и умеренно дружелюбный, он внимателен ко всему вокруг. Ко всему, кроме Чонгука. Ну конечно, думает Чонгук. Тэхен и есть профессионал, не такой высококлассный корпоративный монстр, как Сокджин, но его работа все же заключается в том, чтобы соответствовать потребностям и желаниям Чонгука. Предоставить ему этот элитный опыт с бойфрендом и оправдать все потраченные им деньги. И это всё, напоминает себе Чонгук. Он позволил Сокджину и Тэхену развлекаться, а сам занимался работой большую часть двухчасового полета. Он полностью отключился от них, когда пилот объявил, что они скоро будут приземляться, и Чонгук, подняв глаза, поймал на себе взгляд Тэхена, непроницаемый, как и все его лицо от губ до бровей. Чонгук промолчал, и Тэхен тоже, потому что здесь Сокджин и мимо бегают стюардессы, потому что они сейчас не одни. Они еще долгое время не остаются одни, потому что есть таможня, которую нужно пройти, и кажущаяся бесконечной поездка на такси с Сокджином в отель. Чонгук видел локацию, которую прислал ему Сокджин, но он не обратил внимания на название отеля, и теперь они подъезжают к массивному, внушительному зданию Otemachi Tower в районе Чийода в центре Токио. У Сокджина почти маниакальная улыбка на лице, а Тэхен выглядит довольно равнодушным, может быть, только слегка смущенным. Тэхен остается таким, пока они поднимаются на лифте на верхние этажи здания и входят в огромное лобби, стены которого выстланы гладкой серой плиткой от пола до высокого сводчатого потолка. Их шаги отдаются эхом, когда они пересекают пространство зала, проходя сквозь солнечные лучи, пробивающиеся между створок жалюзи, которые обрамляют огромные окна. Тэхен смотрит на все это богатство с деликатным любопытством и удивлением и почти ничего не говорит, пока они регистрируются и проходят в свой номер. Чонгук отчитает Сокджина после за то, что тот потратился на пятизвездочную роскошь, так как в данный момент он не может отвести глаз от Тэхена, который делает безумный рывок через комнату и бросается на гигантскую кровать перед огромным окном в пол, открывающим вид на городской пейзаж. — О мой бог, — выдыхает Тэхен, вертясь и руша под собой тщательно застеленную постель. — Это самое удивительное место, где я когда-либо бывал. Чонгук оглядывается вокруг, и он сам довольно впечатлен. Сокджин заказал им премиальный угловой люкс с полноразмерными гостевой и обеденной зонами, гигантской ванной комнатой с традиционной офуро-ванной и видом из окна. Здесь даже есть большая офисная зона, где Чонгук может расположиться. — Нормально, — заключает Чонгук. Тэхен пускает пузыри от смеха, растянувшись на кровати и глядя в окно. — Я не могу в это поверить, — выдыхает он. — Тебе нравится? — спрашивает Чонгук, присаживаясь на край кровати. — Я влюблен, — говорит Тэхен, плюхаясь обратно на кровать и моргая, глядя в потолок. — Я ожидал чего-то милого, но… вау. Чонгук не смог бы скрыть свое ликование, даже если бы попытался. — Мне скоро надо идти, — говорит Чонгук. — Я собираюсь выпить кофе с Сокджином, прежде чем мы уедем. Хочешь пойти со мной? Тэхен перекатывается на бок, приподнимается на локте и улыбается. Длинный ряд белых зубов, выпученные глаза. Чонгуку почти физически больно смотреть на него, как будто он смотрит в упор на солнечное затмение. — Я всегда хочу быть там, где ты, — усмехается Тэхен, поигрывая бровями. — Считай, ты приглашен, — говорит Чонгук, с его лица не сходит улыбка, он не станет бросать Тэхена одного в номере, пока он может себе это позволить. Тэхен просто смеется — яркий, музыкальный звук разносится в безмятежности гостиничного номера. — Я так рад, что ты выбрал меня в тот первый вечер, — мурлыкает он. — Я не выбирал, — говорит Чонгук. — Я просто сказал им, чтобы прислали любого, кто будет свободен. — Тогда, наверное, это просто слепая удача, — задумчиво говорит Тэхен. — Лучше и быть не могло, я считаю. Слепая удача звучит лучше, чем судьба — идиотское слово, которым мозг Чонгука снабжает его. И совсем не легче от тут же возникшей следующей мысли, что он, вероятно, никогда бы не вернулся в тот клуб, если бы в приватном номере его ждал кто-то другой, кроме Тэхена. — Идем. Я не хочу знать, что произойдет, если ты останешься без еды больше, чем на три часа. Они присоединяются к Сокджину в ресторане отеля, заказывают бранч, мимозу и несколько изысканных блюд, которые выбрал Тэхен. Сокджин и Тэхен общаются как старые знакомые, Сокджин рассказывает о колледже и своем родном городе, Тэхен слушает и комментирует, где это уместно. Чонгук время от времени вставляет свои замечания, но он позволяет им продолжать разговор без него, довольный тем, что можно расслабиться, ощущая странное спокойствие в дополнение к своему, казалось бы, постоянному чувству внутренней усталости. Но, когда предмет беседы переключается на Чонгука, он начинает выражать свое недовольство. — Упрямый, очень, ты не представляешь. Я не должен так говорить о своем боссе, но все же. — О, могу представить. Мне потребовались кое-какие продвинутые методы допроса, чтобы заставить этого парня рассказать о себе, — соглашается Тэхен. — Ребята, я сижу прямо здесь, — протестует Чонгук. Сокджин и Тэхен бросают на него короткие взгляды. — И? — в унисон говорят они. Чонгук закатывает глаза и встает из-за стола. — Я собираюсь выкурить сигарету. — Говорит он после того, как в тысячный раз заявил, что пытается бросить курить, — комментирует Сокджин, вызывая смешок у Тэхена. — Сокджин, ты уволен. Сокджин пожимает плечами и переводит взгляд на Тэхена. — Он увольняет меня раза три в неделю. Но я думаю, что он не сможет жить без меня. — Лает, но не кусает, — говорит Тэхен. Он посылает кривую, дразнящую ухмылку Чонгуку, когда тот оставляет их наедине с их подлыми разговорчиками. К тому времени, когда Чонгук возвращается с перекура, Тэхен и Сокджин, к счастью, ведут совершенно другой разговор и едва замечают его, когда он подходит. — Нам пора, — говорит Чонгук Сокджину. — Ах, да, — говорит Сокджин, поправляя свой костюм и посылая извиняющуюся улыбку Тэхену. — Я рад, что познакомился с тобой, Тэхен. Наслаждайся свободным днем. Я постараюсь вернуть его в разумное время. Сокджин прощается с Тэхеном, оставляя его и Чонгука одних в тихом кафе. — Он мне нравится, — убежденно говорит Тэхен. — Он всем нравится. — Пожалуй, я пойду наверх и найду себе какое-нибудь занятие, — говорит Тэхен. Он смотрит на Чонгука так, словно ждет чего-то — подтверждения, последнего слова, разрешения? — Вот, — говорит Чонгук, вытаскивая бумажник. Он открывает его, почти наугад выбирает кредитную карточку и вручает ее Тэхену. — Сходи, развлекись. Увидимся, когда я вернусь. Тэхен осторожно берет карточку, глядя на нее широко раскрытыми глазами. — Серьезно? — спрашивает он. Чонгук пожимает плечами и кладет бумажник в карман. — Да. Почему бы и нет? — Ты мне доверяешь с этим? — спрашивает Тэхен, наклоняясь и смягчая голос. — …а не должен? — спрашивает Чонгук. — Нет, я просто… я удивлен, — говорит Тэхен. — Я должен дать тебе свой номер телефона, — говорит Чонгук. — Зачем? — Выражение лица Тэхена растерянное, совершенно ошарашенное. — На случай, если тебе что-то понадобится, пока ты будешь в городе, — просто отвечает Чонгук. — Ты не обязан давать мне свой. Добавь мой в свой телефон. Тэхен сникает и на несколько мгновений замолкает. — У меня, хм, нет телефона. Красные флаги и предупреждающие сирены немедленно начинают звучать в голове Чонгука. Он не может понять, не может даже начать прикидывать, как оказалось, черт возьми, что у Тэхена, в его-то положении, нет мобильного телефона. Что, если что-то случится, что, если он будет брошен, ранен или… — Он сломан, — быстро добавляет Тэхен. Чонгук успокаивается, кивая в знак понимания. Но что-то здесь не так, что-то все еще не совсем в порядке. Сейчас он не может разбираться с этим, ему нужно идти, но, черт, теперь он слегка обеспокоен. — А если что-то случится, и я тебе понадоблюсь? — спрашивает он. — Я могу воспользоваться общественным телефоном или еще чем-нибудь, — отвечает Тэхен. — Для этого тебе все еще нужен мой номер. — Он у меня есть, — заявляет Тэхен. — Знаешь, если ты волнуешься, я могу просто остаться здесь. — Нет, — говорит Чонгук, качая головой, — не нужно. Просто… ты ведь позвонишь мне, правда? Если тебе что-то понадобится? — Конечно, — обещает Тэхен. Чонгук берет свой портфель, который лежал у ножки его стула. Тэхен встает и подходит ближе, все еще чего-то ожидая от Чонгука, тот не понимает чего. — Увидимся позже, — осторожно говорит Чонгук, потому что Тэхен выглядит слегка нервным, как будто боится, что их кто-нибудь может спугнуть. — Я знаю, что мы на людях, — тихо говорит Тэхен, подходя еще ближе. — Ты хочешь, чтобы я… эм… Но Чонгук внезапно понимает, из-за чего весь сыр-бор, быстро придвигается плотнее и, слегка наклонив голову, целует Тэхена в губы. Когда он отстраняется, довольный тем, что оставил поцелуй целомудренным, руки Тэхена обхватывают его лицо с обеих сторон и тянут обратно, вдыхая его и пробуя на вкус еще раз. Они отстраняются, и Чонгук облизывает свои губы. Они стоят в ресторане иностранного отеля, персонал гудит вокруг них и несколько других посетителей сидят за столиками в разных концах зала, но глаза Чонгука слепы, а уши глухи ко всему этому. Только Тэхен — красивый, умный, хитрый Тэхен — который забирается к нему в постель и зовет его Чонгуки, крадет у него сигареты, приносит ему кофе, уговаривает купить ему кольцо от Гуччи и шепчет в темноте «я хочу снова увидеть тебя». — Пока, малыш, — шепчет Тэхен, обхватив руками шею Чонгука. Голос такой шелковый, губы как нирвана. — Увидимся после работы. Еще один поцелуй, и руки исчезают. Чонгук кивает и идет, а может быть, даже летит к выходу, пока не находит Сокджина, ожидающего его снаружи на оживленной улице, готового спустить его обратно на землю с хитрой ухмылкой и легким поддразниванием. ⬗ Работа приземляет его, встречи заставляют его твердо стоять на ногах, а не глупо порхать. Филиал Чиода очень гостеприимен и почтителен, все приятно удивлены, когда Чонгук отказывается на время от переводчика и официально приветствует коллег на японском. Даже Сокджин выучил несколько фраз на этом языке, с тех пор как Bangtan Financial положил жадный глаз на японский рынок. Чонгук и Сокджин умело лавируют между вопросами, попеременно отвечая на них, пока не объявляется перерыв, и Чонгук выходит на балкон покурить. Сокджин легко находит его там, практически загоняя в угол: — Это так мило с твоей стороны, что ты взял Тэхена с собой, — говорит Сокджин довольно невинно. — Это так по-дружески, не правда ли? Вы двое кажетесь большими друзьями. — Не обсуждается, — предупреждает Чонгук, обхватив губами сигарету. Мелодичный смех Сокджина звенит в холодном воздухе между высотными зданиями. — Я просто в таком шоке, что не знаю, что с собой делать. — Ты мог бы попробовать заткнуться, — ворчит Чонгук. — Я заказал тебе столик на ужин, — несмотря на это, говорит Сокджин. — Я так и знал. Я так рад, что забронировал его в Aman. Как долго вы уже вместе? Чонгук хочет огрызнуться, что он и Тэхен не вместе и, вероятно, никогда не смогут быть вместе, но это усложнило бы ситуацию гораздо больше, чем уже есть. — Месяц или около того, — он выбирает, по-видимому, самый безопасный ответ. Если лжете, держитесь поближе к правде. Сокджин взволнованно шумит и вздыхает безнадежно романтично. — Я с трудом могу в это поверить. Чон Чонгук, корпоративный титан, самый молодой генеральный директор, когда-либо возглавлявший Bangtan, господин «у-меня-нет-времени-ни-на-что-кроме-жима-лежа-и-работы», с кем-то встречается. Чонгук чувствует, что у него начинает болеть голова. — Сокджин, я лично напечатаю твое увольнительное письмо, как только мы вернемся в Сеул. Но Сокджин неисправим. Чонгук возвращается к своей предыдущей мысли о профессионализме Сокджина. Он видит, что ошибался. Теперь он знает то, чего не мог знать, когда нанимал этого монстра. — Я рад за тебя, — говорит Сокджин, успокаивая. Чонгук хмыкает. — И Тэхен кажется замечательным, — продолжает Сокджин. — Очень милый, и хорошая голова на плечах. Я так горжусь тобой. Чонгук прислоняется к перилам балкона, полностью побежденный. — Да, Тэхен, он… это что-то другое. Сокджин практически визжит. Это не подходит человеку его роста и положения — выше Чонгука, шире в плечах, безупречно одетый, с беспристрастным, строго деловым выражением лица. — Боже, ты такой влюбленный. Это убивает меня. — Ладно, хватит об этом, — отрезает Чонгук, гася сигарету и щелчком отправляя окурок в урну. И до конца дня они больше не говорят об этом, по крайней мере до возвращения в отель, когда Сокджин начинает допрашивать Чонгука о том, как они познакомились, куда ходили на свидания, кто кого пригласил первым. Чонгук уклоняется от большинства вопросов, отвечая на некоторые полуправдой. Сейчас его голова занята другим, например, размышлениями о том, добрался ли Тэхен до отеля в безопасности или он все еще ходит по магазинам. Чонгук отсутствовал несколько часов, целый рабочий день, и он оставил Тэхена в одном из крупнейших мегаполисов на планете с безлимитной кредитной картой и разрешением делать все, что тому заблагорассудится. Ему приходит в голову мысль, что Тэхен мог легко сбежать, бросить его и улететь ближайшим рейсом из Международного аэропорта Ханэда. Чонгук, похоже, вообще ничего не знает о Тэхене: ни его фамилию, ни день рождения, ни сколько ему лет, вообще ничего. Тэхен мог просто исчезнуть. Но тут ему приходит в голову другая мысль: Тэхен может быть сейчас в отеле, лежит на кровати, освещенный городскими огнями, и ждет его возвращения. Это, по крайней мере, звучит немного рациональнее. — Ужин в восемь тридцать. Я пришлю тебе сообщение о месте. Не забудь, — говорит ему Сокджин, когда они расходятся в коридоре отеля. — Даже не мечтаю, — ворчит Чонгук. Он направляется к своей двери и останавливается с карточкой-ключом в руке. Он стоит в коридоре, чувствуя себя немного потерянным и подавленным, не зная, что ждет его по ту сторону двери. Он заходит, слегка толкаясь в дверях, пока снимает шерстяное пальто и вешает его на вешалку. — Тэхен? — зовет он вглубь комнаты. В номере горит свет, и Чонгук слышит, как из гостиной доносится звук телевизора. Он сбрасывает пиджак, развязывает галстук на шее и расстегивает первую пуговицу рубашки. — Чонгуки? — отзывается Тэхен, высовывая голову из-за угла и ослепительно улыбаясь. На нем только розовый шелковый халат. — Привет, — говорит Чонгук, когда Тэхен в несколько шагов преодолевает расстояние и заключает его в тесное объятие. Чонгук едва ли успевает что-то еще сказать, как Тэхен разворачивается и убегает на свое место. — Иди посмотри, что я тебе купил! — мурлыкает Тэхен, и Чонгук медленно следует за ним. Гостиничный номер выглядит как после удара шопинг-торнадо: пакеты, папиросная бумага и пластиковые обертки покрывают предполагаемый рабочий стол Чонгука вместе со всеми другими доступными плоскостями и половиной кровати. Одеколоны, духи, обувь, куртки, украшения — всюду, куда ни глянь, Comme des Garçons то, Bottega Veneta это. — Похоже, себе ты тоже прикупил пару вещичек, — комментирует Чонгук, подцепляя с кровати указательным пальцем какую-то кружевную вещицу с оборками и тут же роняя ее. — Думаешь? — смеется Тэхен. — Я только что закончил все мерить. Это заняло у меня почти час. Мне кажется, я немного переборщил. — Думаешь? — Чонгук повторяет за ним с ухмылкой. Его пристальный взгляд следует за Тэхеном по комнате, пока тот убирает вещи с кровати, переупаковывает обувь, украшения и красочные рубашки в пакеты, чтобы сложить их в другом месте. — Как прошли ваши встречи? — спрашивает Тэхен, роясь в сумке на столе. Он застывает от удивления, когда Чонгук подходит к нему сзади, кладет руки ему на талию и прижимается всем телом. — Они закончились, — отвечает Чонгук, улыбаясь еще шире, когда Тэхен расслабляется в его руках и наклоняет голову, а Чонгук утыкается носом в его шею и, слегка спустив рукав его розового халата, целует его в плечо. — Мм, ты скучал по мне? — мурчит Тэхен, вздрагивая, когда Чонгук целует его в изгиб шеи, проходясь по коже языком и зубами. — Да, — чересчур легко отвечает Чонгук. — А это что такое? — спрашивает он, теребя легкую ткань на груди Тэхена. — Я получил его бесплатно, когда потратил достаточно денег, — отвечает Тэхен. Чонгук обхватывает Тэхена обеими руками за талию, цепляется за завязки халата, развязывая их, и тот падает на пол у их ног. — Там внизу смотрится лучше, — небрежно говорит он. — О, — бормочет Тэхен, нехарактерно тихо, когда Чонгук притягивает его к себе и руками скользит по бедрам, круглые ягодицы прижимаются к его брюкам спереди, пока он гладит мягкую кожу Тэхена везде, где может дотянуться. — Зеленый? — спрашивает Чонгук, покусывая зубами мочку уха Тэхена, кончиками пальцев касаясь мягкой кожи его живота, спускаясь ниже и ниже. — Я даже не помню два других цвета, — шутит Тэхен, его голос звучит мелодично и хрипло. — Это ты установил правила, — усмехается Чонгук. — Зеленый означает «иди», желтый — «не торопись», красный — «остановись, несмотря ни на что». Помнишь? — А как называется цвет — не останавливайся, что бы ни случилось? — спрашивает Тэхен, как раз в тот момент, когда Чонгук кладет ладонь на его бедро, костяшки пальцев задевают быстро возбуждающийся член между его ног. — Тебе не нужно называть мне цвет для этого, — отвечает Чонгук. А затем в вихре хватающих рук и шатающихся ног, соединяющихся и слегка борющихся ртов, они оказываются горизонтально на кровати, Чонгук забирается на Тэхена, а Тэхен быстрее тянет его на себя, обхватывая его своими ногами и крепко удерживая. — Чонгуки, — вздыхает Тэхен, и Чонгук просто кивает, как будто знает, что Тэхен имеет в виду, и целует его крепче. Чонгук тоже вздыхает, когда Тэхен тянет его за волосы, посасывая его нижнюю губу. Прямо сейчас он существует только под руками Тэхена и в обхвате его ног, лодыжки которых сцеплены у основания его позвоночника. Тэхен нетерпеливо притягивает Чонгука, хватая его за галстук и пуговицы рубашки, сосредоточенно покусывая нижнюю губу и пытаясь освободить его от всего этого. Чонгук помогает ему, снимая галстук через голову и отбрасывая его куда-то в сторону. Однако он не беспокоится о своей рубашке, потому что у него есть другие планы, которые требуют только отсутствия одежды Тэхена. — Сними рубашку, — бормочет Тэхен, все еще возясь в попытке вытащить ее из-под ремня брюк Чонгука. Чонгук мягко отводит его руки и опускает бедра вниз, вытягивая тихий стон из глубины груди Тэхена. — Ты даже не посмотрел, что я тебе купил, — хнычет Тэхен, но он так лижет и кусает Чонгука, что становится понятно, что ему на самом деле абсолютно все равно. — Позже, — бормочет Чонгук. — Да, — говорит Тэхен, — «позже» — это хорошая идея. — Угу, — соглашается Чонгук. Он пробует на вкус впадинку у ключиц Тэхена, бьющийся пульс на его шее. Он скользит ниже, перенося свой вес на Тэхена и целуя его грудь. — Что ты хочешь сделать? — спрашивает Тэхен. — Думаю, ты скоро все узнаешь. Чонгук хитро улыбается, когда Тэхен откидывает голову на матрас и смотрит в потолок, кусая губы. Чонгук обращает свое внимание на прекрасное тело под его руками, грудь Тэхена поднимается и опускается с каждым легким дыханием. Чонгук сжимает рот вокруг его соска, осторожно играя с металлической штангой между зубами, в то время как Тэхен делает отчаянный вдох, крепче сжимая в пальцах волосы Чонгука. — Ты, должно быть, дьявол, — выдыхает Тэхен. — Иногда я думаю о тебе то же самое, — отвечает Чонгук, касаясь своим дыханием влажной груди Тэхена. Он улыбается, когда Тэхен слегка вздрагивает, оба его соска твердеют, мелкие мурашки покрывают его грудь и быстро исчезают. — Что еще ты думаешь обо мне? — спрашивает Тэхен, рассеянно проводя рукой по волосам Чонгука и откидывая его челку со лба. — Тебе нужен полный отчет или как? — спрашивает Чонгук, прежде чем снова прижаться языком к соску Тэхена, закрутить его и позволить штанге зацепиться за кончик. — Только хорошие вещи, — отвечает Тэхен. «Они все такие», думает Чонгук, спускаясь по телу Тэхена к его животу. Он уделяет пирсингу там немного внимания, погружая свой язык в пупок Тэхена и пару раз щелкая по металлическому кольцу. Похоже, это достаточно сильно возбуждает Тэхена, потому что его руки, которые только что рассеянно скользили по чонгуковым волосам, вцепились в корни, притягивая лицо Чонгука ближе. — Я думаю, мне не стоило говорить тебе о моих волосах, — заявляет Чонгук. Тэхен устрашающе хихикает и сжимает руку крепче. — Рано или поздно я бы это понял, — парирует он. Чонгук впивается влажными поцелуями в бедра Тэхена, пытается слегка укусить его за тазовую косточку, но Тэхен извивается и тянет его за волосы. — Я думаю, ты боишься щекотки, — говорит Чонгук, поднимая глаза, чтобы поймать выражение лица Тэхена. Тот уже покраснел, восхитительный, с распухшей губой, которую он слегка прикусывает зубами. Это подталкивает Чонгука двинуться еще ниже, заведя руки под ноги Тэхена, подтягивая их вверх и красиво их раздвигая. — О боже, — выдыхает Тэхен, выгибая шею и напрягаясь всем телом, когда Чонгук впивается губами в мягкую кожу на сгибе его колена. — Ты выглядишь так, будто очень сильно хочешь этого, — говорит Чонгук. — Бог мой, да, хочу, сильно, — скулит Тэхен, посылая тугую боль в нижнюю часть живота Чонгука, жесткую пульсацию к его члену. — Мм, — рычит Чонгук, рассыпая поцелуи по бедрам Тэхена. — Расскажи мне. Член Тэхена дергается, и его бедра делают прерывистый толчок вверх, его глаза закрываются. — Я так этого хочу, я весь день думал об этом. Я не мог дождаться, когда ты вернешься. Хотел, чтобы ты был здесь, прямо как сейчас. — Именно так, как сейчас? — спрашивает Чонгук, переключаясь на верхнюю часть другой ноги Тэхена, проводя рукой вверх и вниз по внешней стороне его бедер и подтягивая их, когда Тэхен раскрывает их слишком широко. — Любым способом, которым я смогу получить тебя, — отвечает Тэхен. — Любым способом, которым ты позволишь мне быть с тобой. — Я тоже думал об этом сегодня, — задумчиво произносит Чонгук, облизывая и покусывая кожу Тэхена. — Думал о чем? — спрашивает Тэхен. Он просто умирает от желания узнать, что Чонгук собирается с ним сделать. Чонгук цыкает, глядя на нахмурившееся от неуверенности лицо Тэхена, и улыбается, забавляясь. — Просто расслабься. Я тебе покажу, — говорит он. Все это время Чонгук усердно старался завести Тэхена, надеясь заставить того задыхаться от неприлично сильного возбуждения. Но Чонгук чувствует, что и сам еле дышит, когда он видит твердый, сочащийся член Тэхена, крошечную лужицу предэякулята внизу его живота и гладкий мешочек, тяжело лежащий у его основания. Он облизывает его широко и длинно, начиная с самой нижней точки и кончая уздечкой. У Тэхёна великолепный член, немного меньше, чем у Чонгука, но благодаря этому его легче засунуть в рот, что Чонгук и делает, без особого предупреждения, предварительно сделав несколько круговых движений языком вокруг головки и обхватив пальцами его основание, чтобы направить его внутрь. Тэхен издает долгий вздох, прерываемый проклятием, и беспомощно раскрывает колени. Это дает Чонгуку необходимое пространство, и он сосет член Тэхена, двигая головой вверх и вниз между его ног. Чонгук не знает всех этих хитрых трюков, которые делает Тэхен, просто он уверенно сосет член с одной целью — трахнуть Тэхена, чтобы тот был готов кончить ему на язык. И это, кажется, работает, потому что Тэхен стонет и толкает свои бедра вверх, опуская их обратно с усилием воли, когда понимает, что слишком сильно вжимается в рот Чонгука. — Так хорошо, так хорошо сосешь мой член, Чонгук-и, — стонет Тэхен, убирая челку Чонгука с лица, чтобы лучше его видеть. Чонгук знает, что это просто бессмысленное поощрение, но это все равно подпитывает его эго. Он стонет вокруг члена Тэхена, позволяя тому упираться в заднюю часть своего горла, стараясь не подавиться и продолжая, не останавливаясь. Он сосет так сильно, как позволяют мышцы щек, закрыв глаза и сосредоточившись. Он плотно прижимает язык к вене, проходящей по всей длине, проверяет, достаточно ли хорошо и сильно облизывает головку, каждый раз, когда вытягивает член изо рта. Он еще несколько раз полностью заглатывает член Тэхена, один-два-три, боже, еще, четыре-пять-с-половиной, а затем вынимает его, оставляя только головку на своем языке, глубоко дыша через нос. Затем он продолжает, потому что, черт возьми, он держал член Тэхена во рту всего один раз и под совершенно другим углом, и теперь Тэхен лежит на спине, раздвинув ноги и выгнув спину, и это чистое блаженство, это так хорошо, так чертовски хорошо. Тэхен весь — дрожащие бедра, дергающиеся руки и один низкий, протяжный стон с именем Чонгука. И он раздвигает колени еще шире, подтягивает ноги выше, почти к груди, бедра напрягаются от растяжки, как будто он хочет чего-то другого, чего-то большего, и Чонгуку ясно это как день. Он опускается гораздо ниже, скользя на животе по кровати, раздвигая ягодицы Тэхена обеими руками. — О боже, о боже, да, пожалуйста, — бормочет Тэхен, когда Чонгук оказывается прямо там, влажно облизывая и посасывая его анус, тихо постанывая от того, как он трепещет под его языком. Тэхен брыкается и кричит, сильнее зажимая его между ног, положив руку ему на затылок, умоляя о большем каждым мускулом своего тела. И в этот момент Чонгук понимает, что он заставит Тэхена кончить вот так, вылизывая и отсасывая, убивая его своим ртом и глотая его сперму, когда тот будет изливаться. Его собственный член почти болезненно напрягается в брюках, так что ему приходится наклониться и поправить его, чтобы он удобнее лег на левом бедре. Возможно, было бы разумнее сначала раздеться, но Чонгуку нравится идея быть полностью в одежде, которую он носит каждый день на работу, в то время как его лицо зарывается в задницу Тэхена, вылизывая, причмокивая и трахая его языком в такт тэхеновым дергающимся бедрам. Ему нравится сочетание его накрахмаленной белой рубашки, отглаженных черных брюк и гладкого кожаного ремня с разложенным, потным, обнаженным телом Тэхена и влажным беспорядком, который устроил Чонгук и часть которого капает на дорогое одеяло. Чонгук делает глубокий вдох и упирается на локти, обхватив руками талию Тэхена с обеих сторон. Он дышит, наклоняясь, целуя и потираясь носом об яйца Тэхена, по-кошачьи облизывая нижнюю часть его члена, потом он поворачивает голову в сторону и длинно проводит языком по всему стволу. — Ты собираешься трахнуть меня? — Тэхен задыхается, глядя на Чонгука сверху вниз. — Да, я тебя трахну, — обещает Чонгук. — Когда я дойду до этого. Тэхен смеется, запрокинув голову и дергая кадыком. — Покойся с миром, Ким Тэхен. Трагически погибший от руки дьявола. Это ответ на один из вопросов Чонгука. — Ким Тэхен, — повторяет он. — Чон Чонгук, — говорит Тэхен в ответ, хотя и смущенно. Он, кажется, не видит ничего необычного в факте, что он раскрыл часть личной информации, и он, определенно, никогда не делал этого так свободно раньше. — Приятно познакомиться, — задумчиво произносит Чонгук, прежде чем снова взять член Тэхена в рот. Разговор окончен. Теперь это только его рот и член Тэхена, пульсирующий в тугом кольце его губ и упирающийся в заднюю часть его горла. Он подстраивается, чтобы каждый раз принимать больше, пока не начинает чувствовать, что головка члена царапает его мягкое небо, Тэхен скулит, но Чонгук продолжает, пока он не начинает заглатывать его целиком каждый раз, как опускается. А потом, когда он удостоверяется, что может полностью заглотить его, он удерживает его там, заполненное горло спазмирует вокруг тэхенова члена, когда он делает неглубокие маленькие толчки, удерживая головку скользящей внутрь и наружу в самой дальней возможной точке. — О-о-о, ооох, — стонет Тэхен, — О, детка, это так приятно. Это подстегивает Чонгука продолжать, пока слезы не начинают щипать ему глаза, а челюсть болеть, и он, возможно, охрипнет после этого, но он не возражает, даже с нетерпением ждет этого. Ему нравится, как его нос врезается в таз Тэхена, и он изо всех сил пытается дышать, твердый член двигается вверх и вниз по его горлу в резком темпе, который он взял. Однако в конце концов он уступает своей потребности в воздухе и возвращается к нормальному сосанию длинными влажными движениями. Руки Тэхена становятся отчаянными, кончики пальцев тянутся к его голове и впиваются в плечи, выводя круги внизу его шеи. Тянет на себя, тянет, держит его крепко и тянет еще сильнее. А потом Тэхен хрипит «о боже, да, вставь его», когда Чонгук находит его пропитанный слюной анус указательным пальцем и потирает его снаружи, дразня. Он не дразнит слишком долго, хотя он никогда этого не делает, и проталкивает палец внутрь сжимающейся внешней мышцы, получая стон одобрения от Тэхена. — Ты слишком хорош для меня, слишком хорош, — слова и стоны неслышно слетают с губ Тэхена, эхом отдаваясь в огромном пространстве их номера. Чонгук, вероятно, должен был бы немного волноваться, не зная, насколько тонкие здесь стены, но он не посмел бы сказать Тэхену, чтобы тот замолчал, не посмел бы сделать ничего, кроме как попытаться заставить его быть громче. И он делает это, когда он загибает палец точно так, как нужно, и находит простату Тэхена, и стоны звучат больше похожие на мучительные визги, которые могли бы встревожить его, если бы Тэхен сам не насаживался на его руку, не толкался бы в его рот. Вероятно, Чонгук был бы счастлив заниматься этим вечно, и так продолжается довольно долго, пока голос Тэхена не становится по крайней мере на октаву выше, и у него больше не остается слов, только вздохи и скулеж. Его глаза плотно закрыты, как будто он слишком восхищен ртом Чонгука на нем и пальцем внутри него, чтобы держать их открытыми. И вдруг Тэхен начинает теребить его волосы, пытаясь оттащить назад, и он повторяет что-то снова и снова: «желтый, желтый, Чонгук, Боже, я сейчас кончу. Я сейчас кончу.» Чонгук смотрит на Тэхена, останавливаясь на мгновение, чтобы осмыслить услышанное, и затем просто продолжает, пока глаза Тэхена не закатываются назад. Чонгуку требуется еще один палец, смоченный во рту между движениями головы, и еще один глубокий засос в горло, прежде чем Тэхен начинает клясться богам, что он вот-вот кончит. Чонгук хочет попробовать его, и рука Тэхена сжимает его затылок и удерживает его на своем члене, бедра делают несколько резких толчков вверх, когда он изливается прямо в горло Чонгука. Звук застревает в горле Тэхена, когда Чонгук отпускает его сверхчувствительный член и вынимает палец из сжимающегося колечка мышц. — Черт побери, Чонгук, — внезапно вспыхивает Тэхен. Чонгук бросает на него удивленный взгляд, совершенно сбитый с толку встревоженными бровями Тэхена. — Что? — тупо спрашивает он. Он сглатывает, понимая, что позже горло у него будет сильно болеть. — Ты же сказал, что собираешься трахнуть меня, — пыхтит Тэхен. — А кто сказал, что нет? Это быстро затыкает Тэхена. Он смотрит на Чонгука, слегка разинув рот, а затем медленно кивает в знак понимания. — Ты ведь можешь кончить дважды, верно? — спрашивает Чонгук, положив голову на бедро Тэхена. Его спина начинает болеть в этом положении, но он еще не со всем здесь закончил. — Я… я должен справиться, — заикается Тэхен. — Дай мне несколько минут. — Бери столько, сколько тебе нужно, — искренне говорит Чонгук. Его бы вполне устроило, если бы они остановились на этом, довольствуясь тем, что Тэхен кончил вот так, и, возможно, получив быструю разрядку для себя с помощью тэхеновой руки. Но идея отказаться от хорошего, жесткого траха здорово выводила Тэхена из себя, а разъяренный Тэхен — это точно не то, что хочет Чонгук. — Иди сюда и поцелуй меня, — Тэхен настойчиво тянет Чонгука за руки. — Я еще не закончил, — говорит Чонгук, стряхивая руки Тэхена и улыбаясь, глядя на его расстроенное лицо и надутые губы. — Милый. Он случайно подумал об этом вслух. Но оно того стоило, потому что Тэхен яростно краснеет и закрывает лицо рукой, чтобы спрятаться. — Не называй меня милым, — ворчит Тэхен. — Не веди себя мило, и я не буду. — Прекрати. — Ммм, так еще милее, — поддразнивает Чонгук, потираясь щекой о внутреннюю сторону ноги Тэхена. Его кожа чертовски мягкая, наверное, от лосьона, воска и прочей ерунды. Чонгук хотел бы его точно так же и без всего этого. — Это ты у нас здесь чертов милый, — спорит Тэхен, как будто это должно было быть каким-то оскорблением, отбрасывает его руку в сторону и свирепо смотрит на Чонгука. Или, по крайней мере, пытается, но вместо этого выглядит очаровательно, что никак не помогает его делу. — Думаешь, я милый? — мурлычет Чонгук. — Милый, сексуальный, великолепный, все сразу, — говорит Тэхен. — Ты весь в этом. Теперь мы можем продолжить? — Нет, я так не думаю, — говорит Чонгук, ухмыляясь. — Я хочу еще послушать о том, какой я милый, сексуальный и великолепный. Тэхен, наконец, начинает смеяться, обхватывая ногами талию Чонгука и закрывая лицо руками. — Мы уже сказали все, что могли. Можем мы просто продолжить трахаться, пожалуйста? — Не помню, чтобы я когда-нибудь видел, чтобы ты смущался, — комментирует Чонгук. — Я не смущаюсь, — оправдывается Тэхен. — Я просто не могу иметь дело с тобой и твоим глупым лицом. — Подожди секунду, — Чонгук поджимает губы и поднимает бровь. — Как я могу быть милым, сексуальным, великолепным и при этом иметь глупое лицо? Бессмыслица какая-то. — Чувак, заткнись, — говорит Тэхен, гогоча в голос. — Ты совсем не смешной. Чонгук сдерживает собственный смех и мурлыкает, обводя кончиком пальца несуществующий рисунок на бедре Тэхена. Он еще несколько раз целует ноги и бедра Тэхена, улыбаясь ему в кожу. — Перерыв окончен, — бормочет он, наклоняя голову и медленно облизывая яйца Тэхена, положив руки на нижнюю сторону его бедер. Тэхен автоматически поднимает ноги выше и шире расставляет их, никаких инструкций ему не требуется. Чонгук не уверен, что Тэхен действительно готов к большему, пока не начинает вести языком по его сжатому анусу, слыша глубокий стон Тэхена в ответ. — Трахни меня, — выдыхает Тэхен, и это не столько просьба, сколько ругательство. — Я сделаю это, малыш, — заверяет его Чонгук приглушенным голосом, касаясь кожи Тэхена, опускаясь ниже, глубже. Влажные облизывания, нежные поцелуи, тихое дыхание. Чонгук дразнит невозможно нежно, деликатно посасывая и успокаивая сжимающееся колечко мышщ Тэхена, глубоко погружая свой язык в него. Тэхен дрожит и подгибает пальцы на ногах, расслабляясь. Когда дыхание Тэхена учащается, его бедра начинают двигаться в такт движениям рта Чонгука, он осторожно вводит палец внутрь и слышит сладкий шелковистый стон в ответ. — Ты, должно быть, такой твердый сейчас, — говорит Тэхен сквозь несколько быстрых вдохов. — Ммм, — единственное, что в силах ответить Чонгук, его рот прижат к колечку мышц Тэхена, он облизывает все вокруг своего вставленного внутрь пальца, закрыв глаза от удовольствия. Полностью удовлетворенный, наслаждающийся малейшими звуками — даже непристойными, которые слышны, когда он сосет и с чмоканьем отстраняется, когда он толкает второй палец, издающий мягкий, влажный звук. Чонгук особенно наслаждается звуками, которые издает Тэхен, когда он касается его простаты, но не уделяет ей слишком много внимания, вместо этого сосредотачивается на растяжке и подготовке. Слюны хватает для двух пальцев, но ему понадобится больше для трех и еще больше для его невозможно твердого члена. Только когда он с удовлетворением убеждается, что Тэхен достаточно возбужден для второго раунда, Чонгук поднимает голову между ног Тэхена и садится на пятки. Член Тэхена встал только наполовину, и Тэхен тихо дышит открытым ртом, его кожа влажная от пота и нежно-розовая под золотистым загаром. И он смотрит на Чонгука снизу вверх, в его глазах, как густой дым, плещется секс, и он прикусывает губу, как бы говоря, что хочет этого, что он готов к этому. — Раздевайся, — требует Тэхен, сверля глазами рубашку Чонгука так, словно она лично оскорбила его. — Ага, — отвечает Чонгук. Он позволяет Тэхену сесть и помогает ему снять с себя рубашку и брюки. Прежде чем снять с Чонгука нижнее белье, Тэхен останавливается и проводит ладонью по хлопчатобумажной ткани, его глаза поднимаются и встречаются с глазами Чонгука, темными, похотливо смотрящими сквозь чернильные ресницы. Чонгук тяжело выдыхает и подается навстречу этому касанию. — Ты так возбудился, пока отсасывал мне, а? — говорит Тэхен, поглаживая Чонгука через его боксеры, выглядя так, как будто он поражен увиденным, но кто такой Чонгук, чтобы пытаться вставить хоть слово? Затем руки Тэхена скользят к резинке на бедрах, тянут ее вниз и позволяют члену Чонгука высвободиться и тяжело повиснуть перед ним. Он сжимает губы, чтобы смочить их. — Я положил бутылку смазки в тумбочку, — бормочет Тэхен, и Чонгук быстро понимает намек. Тэхен легко раскрывается перед ним, он умеет расслабляться и с легкостью справляется с двумя, а затем и тремя пальцами. И хотя он не испытывает дискомфорта и легко переносит растяжку, он пристально смотрит вниз между их телами, беспокойно цепляясь за руки Чонгука. Глаза такие тяжелые, тело практически вибрирует от предвкушения. Чонгук упирается головкой своего члена в задницу Тэхена после того, как терпеливо и тщательно подготавливает его. После того, как Тэхен хватает его за запястье и умоляет «пожалуйста, просто трахни меня уже», клянясь, что готов. Тэхен лежит под ним рядом с его вжатой в матрас рукой, его взгляд поднимается к лицу Чонгука и снова сбегает вниз. Чонгук направляет себя свободной рукой, погружаясь внутрь Тэхена, рыча от облегчения, давления и жара, и от того, как Тэхен вворачивает его глубже, обхватив обеими ногами за талию и впиваясь пятками в его задницу. — Не останавливайся, просто двигайся, просто двигайся, — умоляет Тэхен, крепко обхватывая длинными пальцами плечи Чонгука и вжимая голову в кровать. Чонгук — всего лишь простой смертный, у которого не так уж много слабостей, но Тэхен — одна из них. Можно только попытаться дать ему все, что тот просит. Поэтому он вжимается в Тэхена, толкается бедрами сильно и быстро, и еще сильнее и быстрее, как только Тэхен начинает умолять его об этом сквозь стиснутые зубы или с громким стоном. Чонгук мог бы продолжать в том же духе, опираясь на ладони, опуская свои бедра так, чтобы бедра Тэхена дергались и отскакивали с каждым его толчком. Но он сокращает расстояние между их телами, сжимает их в одно целое, обвивая Тэхена руками, убаюкивает его, как что-то драгоценное, целует его, как что-то священное, и Чонгука пугающим откровением настигает мысль о том, что он по-настоящему проебался. Тэхен целует его в ответ с афродизиаком на языке, обвивая свое тело вокруг тела Чонгука, без разбора, размывая очертания двух их фигур. Потом он прерывает поцелуй и тяжело дышит Чонгуку в рот, утыкается головой в его шею. Чонгук держит его, положив свою широкую ладонь на его затылок, светлые волосы Тэхена запутываются в его пальцах. Разум Чонгука перестает различать, где Тэхен, где Чонгук, и собирает их воедино — их сбитое дыхание, покачивание и скольжение их тел, нарастающий жар между ними. Может быть, без тумана надвигающегося оргазма, свернувшегося и хлещущего внутри Чонгука, он был бы напуган этим, потрясен самой мыслью о них — но он слишком увлекся, полностью погрузился, чтобы беспокоиться о чем-либо, кроме того, чтобы заставить Тэхена кончить снова. Чонгук неловко скользит рукой между их прижатыми друг к другу, двигающимися в хаотичной гармонии телами, чтобы найти член Тэхена. Чонгук не ожидал, что Тэхен окажется настолько твердым за такое короткое время, но его член уже сочится предэякулятом, размазывающимся под большим пальцем Чонгука, когда тот потирает головку. — Кончишь еще раз, малыш? — спрашивает Чонгук, по-настоящему заикаясь. Тэхен коротко кивает и откидывается назад, чтобы Чонгук мог видеть влагу на его ресницах и блеск на губах. — Обожаю, когда ты меня так называешь, — говорит он, усиливая это тем, что тянет Чонгука за волосы. — Кончи для меня, малыш. Я скажу это столько раз, сколько ты захочешь, — обещает Чонгук. Тэхен отвечает потоком рваных и измученных всхлипов, которые вырываются с каждым ударом бедер Чонгука. Чонгук разрывается между тем, чтобы успокоить его поцелуем и позволить его голосу разлиться в воздухе. Едва заметное движение бедер, более сильное сжатие руки Чонгука вокруг его члена, и Тэхен практически плачет, и это облегчает выбор. Он проходится по этому месту снова и снова, держит нужный угол идеально, и это окончательно разрушает Тэхена, выбивая из него хриплые стоны. — Здесь, черт, прямо здесь, — выдыхает Тэхен, голос его срывается, глаза закрываются, а брови сдвигаются. — Да, малыш, я держу тебя, — слова звучат натужно, потому что Чонгук пытается сохранить тот же темп, не кончив; он так сильно хочет, чтобы Тэхен кончил снова первым, но сейчас ему слишком хорошо, и прямо здесь чертовски хорошо работает и для него тоже. Тэхен внезапно напрягается, втягивая и прерывая последний вздох, а затем его член пульсирует в кулаке Чонгука, стенки сжимаются и спазмируют вокруг члена Чонгука. И этого более чем достаточно, чтобы Чонгук разбился вдребезги, излился в Тэхена и кончил со сдавленным рычанием. Его руки на мгновение задрожали, тело повисло над телом Тэхена... — Давай, приляг, — мягко приказывает Тэхен, потянув Чонгука вниз, пока они не перекатываются в сторону и Чонгук не падает на кровать. Чонгук выдыхает в шею Тэхена, а руки массируют его спину. — Вау, — говорит Тэхен. — Точно — вау, — соглашается Чонгук. — Кажется, ты меня испортил, — задумчиво произносит Тэхен. Чонгук тихо смеется. — Не могу сказать, что не согласен. — И как я должен возвращаться после всего этого? — Тэхен задумывается. — Ты просто чертовски хорош для меня. — Я думал примерно об этом же, — бормочет Чонгук. Он слышит, как где-то на полу его телефон гудит уведомлением. Чонгук доберется до него через минуту. — Что-то важное? — спрашивает Тэхен, услышав звонок. — Кто знает, — вздыхает Чонгук, потягиваясь и разминая уставшие мышцы. Он оставляет короткий поцелуй на шее Тэхена, а затем встает на поиски телефона. Когда он находит его, то обнаруживает несколько сообщений от Сокджина с адресом и напоминанием об ужине. — Нам скоро надо идти, если мы хотим успеть на ужин. — У нас заказан столик? — спрашивает Тэхен. — Сокджин все устроил, — уточняет Чонгук. Он бросает телефон на кровать и идет к чемодану, чтобы найти чистое белье. — Он делает гораздо больше, чем указано в его должностной инструкции, — замечает Тэхен в ответ. Он даже не пошевелился, чтобы встать с кровати, довольствуясь тем, что наблюдает, как Чонгук приводит себя в порядок и начинает одеваться. — Ты тоже, — говорит Чонгук. Тэхен застенчиво улыбается ему и кусает кончик большого пальца. — Ты даже не знаешь, что входит в мои должностные обязанности. — Не уверен, хочу ли я знать, — говорит Чонгук, собираясь почистить зубы. — Тебе лучше одеться, если ты хочешь пойти поесть. Тэхен издает кучу раздраженных, плаксивых звуков, когда он вытягивается и перекатывается по кровати, останавливаясь на спине и издавая усталый, разочарованный вздох. — Как ты можешь делать это со мной, а потом заставлять меня вставать и собираться? — Я не заставляю тебя ничего делать, — бормочет Чонгук с зубной щеткой и полным ртом пены от зубной пасты. — Закажи обслуживание в номер. Тэхен выпускает решительный вздох и, наконец, скатывается с постели. — Нет, мы должны пойти. Я уверен, Сокджин выбрал что-то стоящее. ⬗ Тэхен оказывается прав, они сидят в красивом современном ресторане, на сорок пятом этаже с бескрайним видом на городской пейзаж и Токийскую башню из окна справа от них. Тэхен поражается мерцающему горизонту и изысканным блюдам на абсолютно белой стеклянной посуде, а Чонгук пропадает в черно-карих улыбающихся глазах, зубастых ухмылках и глубоком раскатистом смехе, который согревает его кровь больше, чем сакэ. Десерт, кажется, удивляет Тэхена еще больше — торт, покрытый толстым слоем шоколадной глазури и россыпью нарезанной клубники и макарун. Чонгук отдает его весь Тэхену, только протягивает руку через стол и зачерпывает пальцем каплю взбитых сливок, собираясь облизать его. — Я правда поделюсь с тобой, — заверяет его Тэхен, разрезая на части последний кусочек шоколадного торта. — Как великодушно с твоей стороны, — поддразнивает Чонгук, пока Тэхен облизывает ложку. — Я стараюсь, — мурлычет Тэхен, не теряя времени даром и с удовлетворенным стоном доедая последний кусок десерта. — Черт, я слишком много всего съел. — Я тоже, — соглашается Чонгук с мягкой улыбкой, которая, похоже, никуда не денется. Тэхен откладывает ложку и отодвигает тарелку с десертом в сторону, встретившись взглядом с Чонгуком и подперев рукой подбородок. — Ты, наверное, устал, — говорит он сочувственно. — Я в порядке, — говорит Чонгук. Но Тэхен совершенно прав, он вымотался. Он и правда мог бы свернуться сейчас калачиком в постели, прижав Тэхена к себе. — Тогда давай вернемся в номер, — говорит Тэхен. — Сегодня мы можем просто расслабиться. — Ты больше ничего не хочешь поделать сегодня? — спрашивает Чонгук. Они находятся прямо в центре всего того, что Тэхен может захотеть — шопинг, бары, танцевальные клубы, музыкальные шоу, уличная жизнь. Тэхен только качает головой, мягко улыбаясь. — Я здесь не для того, чтобы увидеть великий город Токио. Пальцы Чонгука лениво скользят по ножке бокала. — Верно, — говорит Чонгук, медленно кивая. — Конечно, ты здесь, чтобы делать свою работу. — Ты действительно так думаешь? — спрашивает Тэхен. Аккуратно, с осторожностью, но все же ступая на тонкий лед. — А мне следует думать по-другому? — отвечает Чонгук с размеренным спокойствием. — Я понял, — говорит Тэхен, опуская глаза на свою руку, которая теребит декоративную лилию, стоящую в центре стола. — Трудно разобраться, что вранье, а что нет. Я здесь, чтобы обманывать тебя и лезть тебе в бумажник, верно? Отвращение к самому себе в его голосе переворачивает что-то внутри Чонгука. — Я о тебе так не думаю. — Я рад, — говорит Тэхен. Наконец-то он готов снова встретиться взглядом с Чонгуком. — Потому что на самом деле моя работа не имеет к этому никакого отношения, если ты можешь мне поверить. Чонгук нервно облизывает губы. Тэхен ничего не выигрывает, манипулируя эмоциями Чонгука до такой степени, если только он не какой-то садист, или если Чонгук всерьез не замечает каких-то его скрытых мотивов. Одно дело, уговорить Чонгука купить для него дорогую бижутерию и хитростью заставить его купить больше услуг хостинга. Однако притворяться, намекая на то, что все или почти все происходит по-настоящему, было бы просто жестоко. — Я верю тебе, — говорит, наконец, Чонгук. Искреннее обещание. — А как насчет тебя? — спрашивает Тэхен, теребя одинокую лилию в стеклянной вазе. — Для тебя все это только часть «опыта с бойфрендом»? — Нет, — заявляет Чонгук. Когда он в последний раз всерьез думал о Тэхене как об эскорте, хосте, проститутке? Он не может вспомнить, да и не хочет. — Значит, я для тебя не просто… какая-нибудь первоклассная шлюха? — спрашивает Тэхен очень тихо, едва слышно. Чонгук не может сдержать возмущенного хмурого взгляда и едва заметного подергивания верхней губы при этом вопросе. — Конечно, нет, — говорит он, качая головой. Тэхен заметно расслабляется, оставляет лилию в покое и перестает ерзать. Он все еще жует нижнюю губу, но на его лице больше нет мрачной тени. — Я должен был спросить, — говорит он. — Это то, о чем я думаю? — спрашивает Чонгук. — Нет, — коротко отвечает Тэхен. — Мне просто нужно было услышать это от тебя. — Хорошо. Чонгук облегченно вздыхает, радуясь, что они каким-то образом преодолели некоторую двусмысленность, хотя он не уверен, стало ли от этого легче или наоборот. Потому что теперь он знает, что здесь, вероятно, есть что-то еще, по-видимому, с обеих сторон, и он понятия не имеет, как с этим справляться. Он не думает, что будет хорошим партнером для того, кто спит с разными клиентами каждую ночь, кто никогда не будет только его, пока он работает в качестве хоста, независимо от того, насколько надежными могут быть их отношения. И сможет ли он когда-нибудь попросить Тэхена бросить его работу, его способ заработка — разве это вообще возможно? — Ты выглядишь так, будто напряженно думаешь, — ухмыляясь, замечает Тэхен. — Есть о чем подумать, — говорит Чонгук. — Тогда почему бы нам не подумать об этом в постели? Тебе нужно немного отдохнуть, — предлагает Тэхен. — Да. Давай. В лифте на пути на верхние этажи Otemachi Tower Тэхен прижимается к Чонгуку, переплетает их замерзшие пальцы и кладет голову на плечо Чонгука. Чонгук получает еще одно сообщение от Сокджина, интересующегося, как у них идут дела. Чонгук не удостаивает его ответом, но тихонько просит Сокджина заказать шампанское в их номер, на что получает чрезмерно восторженный ответ со слишком большим количеством смайликов в форме сердца. Тэхен настаивает на том, чтобы показать Чонгуку кое-что из вещей, которые он купил, поэтому Чонгук растягивается на кровати и комментирует вещи, которые Тэхен примеряет или раскладывает для него. Чонгук в основном развлекается, хватая Тэхена за подол и завязки халата, когда тот проходит в пределах досягаемости чонгуковой руки. — Что скажешь? — спрашивает Тэхен, показывая Чонгуку коробочку с изящным золотым чокером. — Не совсем в моем стиле, — усмехается Чонгук. — О, я думаю, ты мог бы попробовать, — шутит Тэхен в ответ, плюхаясь на кровать и садясь, скрестив ноги, рядом с Чонгуком. Он осторожно вынимает чокер из бархатной коробочки и застегивает его на своей шее. Чокер плотно облегает ее, крошечный кулон покоится в углублении у основания. — И сколько же я на это потратил? — спрашивает Чонгук, протягивая руку и играя с кулоном, позволяя кончикам пальцев коснуться кожи Тэхена. Губы Тэхена кривятся в озорной улыбке. — Думаю, ты узнаешь об этом, когда получишь счет по своей кредитной карте. — Я создал чудовище, — задумчиво произносит Чонгук. Чокер прекрасно смотрится на Тэхене, заставляя Чонгука задуматься, когда и где еще тот наденет что-то столь же роскошное. — Я купил тебе новые галстуки, — щебечет Тэхен, пересекая комнату, чтобы достать что-то из другой сумки. Когда он возвращается, то показывает Чонгуку три новых галстука, которые он выбрал, все яркие, с красочными принтами. — Твои выглядят довольно отстойно. Чонгук закатывает глаза. — Мои выглядят уместно. Я управляю банковской корпорацией, а не модным подиумом. — Но почему бы не совместить? — мурлыкает Тэхен. — Я купил тебе еще вот это, — говорит он, вытаскивая из кармана халата маленькую коробочку и открывая ее. Он поворачивает ее к Чонгуку, и тот видит, что это золотые запонки в форме головы ягуара с ярко-зелеными глазами, очень похожие на кольцо, которое он купил Тэхену. Чонгук берет коробку и изучает запонки, уже прикидывая, с каким костюмом он их наденет. — Я знаю, что ты не носишь много украшений, но я подумал, что они идеальны, — говорит Тэхен. — Тебе нравится? — Нравится, — говорит Чонгук. — Спасибо. Уши Тэхена розовеют, он вскакивает с кровати и проходится по комнате. — Не благодари меня. В любом случае я купил их на твои деньги. Чонгук хочет сказать ему, что тот снова мило ведет себя, но в этот момент к ним стучат, и персонал из обслуживания номеров появляется с шампанским во льду, свечами, фруктовым спредом и даже цветочными лепестками. Чонгук слегка впечатлен, задаваясь вопросом, насколько Сокджин приложил к этому руку. Тэхен в восхищении открывает шампанское и взволнованно наливает им обоим по бокалу. Они оба ложатся на кровать лицом друг к другу, на расстоянии вытянутой руки, поднос с фруктами лежит между ними и бокалы с шампанским у них в руках. В их желудках не осталось места после ужина, но Тэхен пробует несколько вишен и виноградин, облизывая губами сок с пальцев. — Когда ты заказал все это? — спрашивает Тэхен. — Это Сокджин, — говорит Чонгук. — А, — говорит Тэхен, кивая с веселой улыбкой. — Он очень вовлечен в твои личные дела, да? — Он думает, что мы встречаемся, — говорит Чонгук. — Я не очень часто это делаю. — Так ты сказал ему, что мы встречаемся? — спрашивает Тэхен, и его улыбка становится еще шире и хитрее. — Он предположил, и я не стал его разубеждать, — Чонгук делает глоток шампанского и облизывает губы. — Я не могу сказать ему всю правду. — Интересно, как ты ему это объяснил, — задумчиво произнес Тэхен. — Очень часто люди пытаются выдать меня за члена семьи или кого-то с работы. — Тогда зачем им вообще нужно тащить тебя с собой? — спрашивает Чонгук. Тэхен пожимает плечами. — Я думаю, они не хотят оставаться одни или просто хотят с кем-то поговорить, поэтому они берут меня с собой в свои деловые поездки и типа того. Не думаю, что среди моих клиентов есть открытые геи. Большую часть времени люди просто приходят в клуб. — Понимаю. Тэхен потирает ободок бокала с шампанским о нижнюю губу, тупо уставившись на одеяло. — Похоже, это тебя не слишком беспокоит. — Что именно? — спрашивает Чонгук. — Когда я говорю о других клиентах, — говорит Тэхен. — Разве это не должно вызывать у тебя отвращение или что-то в этом роде? — С чего бы это? — тупо спрашивает Чонгук. — Я же знал об этом с самого начала. — Да, но, — начинает Тэхен, делая паузу, — большинство людей хотели бы, чтобы я делал вид, что это не то, что происходит за кулисами. Я думаю, что это разрушает всю фантазию для них. Чонгук ставит поднос с фруктами и бокал на тумбочку и устраивается поудобнее на кровати. Он медлит, зная, что должен что-то сказать, но тянет несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями. — Не могу сказать, что мне это нравится, — честно признается Чонгук. — Но нет смысла расстраиваться из-за этого. Это твоя жизнь. Я ничего не могу с этим поделать. — Это не совсем та жизнь, которую я ожидал, — говорит Тэхен, опустив глаза. — Тогда зачем продолжаешь это делать? — спрашивает Чонгук. У Тэхена нет ответа на этот вопрос. Он продолжает вертеть в руках пустой бокал. — Ты не должен отвечать, — говорит Чонгук. — Это не мое дело. — У меня не было богатого отчима, который пришел и спас положение, — говорит Тэхен. — Большинству людей не так повезло. Тэхен кивает. — У меня даже не было настоящей матери. Я попал в приемную семью, когда мне было десять лет. — А, — тихо произносит Чонгук. — Извини, — говорит Тэхен с легким нервным смешком. — Ты, наверное, не хочешь об этом знать. — Хочу, — заверяет Чонгук. — Продолжай. Тэхен закусывает губу, ища глазами на лице Чонгука признаки неискренности, прежде чем заговорить снова. — У меня тоже была младшая сестра, но она была намного моложе меня. Она была совсем малышкой. Я думаю, что ее удочерила семья вскоре после того, как нас разлучили. — А что насчет тебя? — спрашивает Чонгук. Тэхен фыркает и смотрит в потолок. — Я никогда даже и не надеялся, что кто-нибудь усыновит меня. Никому не нужен маленький мальчик, который любит примерять женские туфли и красить ногти. Я скакал с места на место, пока не стал достаточно взрослым, чтобы убежать. Даже не закончил среднюю школу, не говоря уже о колледже. — И теперь ты здесь, — говорит Чонгук. — И теперь я здесь, — спокойно отвечает Тэхен. — И теперь ты знаешь мою историю, и она еще отстойнее твоей. Совершенно ясно, что это, определенно, не вся история, но, похоже, это было настоящее достижение для Тэхена, раскрыть о себе так много, так что Чонгук благодарен. — Это субъективно, — возражает Чонгук. — Я забыл, что мы здесь оба максимально объективны, — говорит Тэхен, ухмыляясь. Он все еще вертит в руках бокал, поэтому Чонгук берет его, наклоняется и отставляет в сторону. Затем он придвигается чуть ближе, протягивает руку и играет с чокером, обхватывающим шею Тэхена. — Мне нравится. Он хорошо смотрится на тебе, — тихо говорит Чонгук, а затем добавляет с усмешкой: — Это мое объективное мнение. — Может быть, ты объективно хочешь меня поцеловать? — спрашивает Тэхен, кусая нижнюю губу. — Да, — говорит Чонгук. — Я объективно, возможно, хочу поцеловать тебя. Это необъяснимо, нервозность трепещет у него в животе. Может быть, это чувство искренности, понимание, что Тэхен не просто делает то, за что ему платят, не просто обслуживает Чонгука, как любого другого клиента. Может быть, это из-за того, что у Тэхена перехватило дыхание, и он подался вперед, когда Чонгук обхватил его щеку рукой. Чонгук задается вопросом, может быть, это только он чувствует себя уязвимым, полностью обнаженным, как будто между ними нет даже подобия стены и ему не за что спрятаться. И это действительно глупо и совершенно абсурдно, но на этот раз, когда Чонгук наклоняется и целует Тэхена, ему кажется, что это происходит впервые. Они целовались много раз — страстно и пошло, нежно и целомудренно — и они заходили гораздо дальше поцелуев. Так что не должно быть ощущения, что он впервые пробует на вкус губы Тэхена и что он впервые слышит, как тот вздыхает. Это, определенно, не должно быть так, но это так, и, когда Тэхен притягивает его рукой за шею, наклоняет голову, теснее соединяя их губы, Чонгук тает, как будто его никогда раньше не целовали. То самое недавнее откровение снова здесь, когда Чонгук понимает, что он не просто дурак, а конченый гребаный идиот, который вконец отупеет, если продолжит обманывать себя. Он и впрямь по-настоящему — окончательно — самым что ни на есть подлинным образом — проебался.5. Лучшие друзья шлюхи — это бриллианты
20 августа 2020 г. в 19:57