Будда по вызову

      — Когда я думал о том, что хочу встретить этим летом самую охуенную женщину на свете, я все-таки имел в виду женщину.       — Вселенная услышала тебя! Но упор сделала на первую часть твоего желания — ты встретил самое охуенное создание в этом забытом богом месте. Я выгляжу как женщина, говорю как женщина и трахаюсь как женщина. Остальное не имеет значения, о великий предводитель нордов.       Все это Слава говорит, стягивая через голову платье на той части пляжа, что уже свободна от отдыхающих, оставаясь абсолютно без ничего. Понятно теперь, почему платье такое длинное и хвостатое — чтоб ветром не задирало. Без одежды длинные ноги ещё длиннее, тело даже в сумерках белее моего и сложено на удивление гармонично. Над правой ключицей распустилась роза с надписью, на обеих запястьях — фенечки.       — Ты, типа, плавать или что? — спрашивает он, а я, отмерев, раздеваюсь тоже, но боксеры оставляю.       Пока Слава широким бодрым шагом приближается к воде, я успеваю запечатлеть в памяти вид на его ягодицы и спину и отметить, что никакого кокетства и желания понравиться в нем сейчас нет. Он вообще не заморачивается, что о нем думает малознакомый мужик. Как будто он сам натурал и у него не стояло на меня совсем недавно, до того, как мы сюда добрались. Спереди у него все ещё милее, чем сзади, очень гладкое и, наверное, розовое при дневном свете. И плоское пузико.       — Я сюда приехал отдыхать, — говорит он, заметив мой изучающий взгляд. — То есть плавать, загорать и проводить мастер-классы по йоге для начинающих.       — А, вот откуда эти закосы под голос Вселенной, — отзываюсь я, ступая в тёплую воду. — Ты, типа, Будда для обеспеченных. Ты же не бесплатно их проводишь.       — Фитнес-центр оплатил мой отпуск, гостиницу и все блага. Не наступай на краба, не порть карму.       — Номер кармы не исправить.       — Это ты сейчас так думаешь. Пока не родился в следующей жизни на планете, близкой тебе по душевным вибрациям, среди жабоящеров… Ты вот, кстати, знал, что дельфинов можно позвать силой мысли и они приплывут? Они же обладают экстрасенсорными способностями, нужно завтра прийти сюда, когда будет светло, и попробовать.       Господи, какое восторженное существо — он это все говорит с таким искренним видом, что я ни капли не сомневаюсь в факте его завтрашнего прихода на это место с целью призвать дельфинов силой мысли. Мои собственные мысли при этом дальше того гладкого и, возможно, розового, не идут. И плоского пузика с пирсингом. Впервые мужик не вызывает у меня желания трахать его, не вынимая, а целовать, не засовывая даже.       — А можно записаться к тебе на мастер-класс? — интересуюсь я, держась рядом, пока он загребает все дальше.       — Нет, — фыркает он. — Я сюда что, знакомиться приехал? Я приехал отдыхать! Медитировать, фоткать крабов и ходить на массаж. Мне романы не нужны, я только два дня как расстался с парнем.       — Болезненные отношения?       — Не сошлись характерами — я не умею врать, а он не умеет говорить правду. Потому и разошлись. Но он считает, что у меня есть любовник, поэтому сказал, что в покое меня не оставит.       — А у тебя есть любовник?       — Я не повернут на сексе.       Произносит Слава это с таким выражением, будто на сексе повернут я и только что предложил засунуть в него свой половой орган. На песок он выбирается первым, садится, вытягивая ноги и запрокинув голову и следит за тем, как рядом опускаюсь я.       — У тебя, а не у меня, произошла спонтанная эрекция, — напоминаю я.       — У тебя, а не у меня, классная спина, ты большой и татуированный. Моей самой яркой сексуальной фантазией было одно время то, как меня имеют, перегнув через сиденье мотоцикла. Это рефлексы, — произносит, глядя мне в глаза и явно кайфуя от своего умения говорить в лицо то, что люди не говорят никогда.       — А воплотить не пробовал? — спрашиваю я, чувствуя себя с ним легко и так, точно встретил хорошего старого знакомого.       — У меня и близко не было таких мужиков, чтоб прям такое хотелось. Подбросишь меня до фонтана?       Конечно подброшу, Славочка. Я бы и до кровати подбросил сразу, ни секунды не думая, уже не удивляясь своему желанию прилепиться к этому существу на весь свой отдых, но у фонтана, где мы потом останавливаемся, он встряхивает растрепанной, высохшей на ветру, гривой и говорит:       — Спасибо, о великий предводитель нордов. С тобой было весело, но мне пора.       — Номер свой ты мне не дашь? — произношу я, чувствуя себя обманутым ребёнком, которому обещали Диснейленд, а привезли к бабке на прополку огурцов.       — Зачем? — удивляется Слава и похоже так же искренне.       — Ну… Общаться. Будем. — Я смотрю на не смытые водой стрелки на веках. — Дружить.       — Слушай, Олежек, — он подходит ближе, кладёт руки на мои плечи, и для того, чтобы смотреть мне в глаза, ему не нужно вставать на носочки. — Я сюда приехал от-ды-хать. Не дружить, не общаться, а очистить свою душу и разум. Никаких интрижек, никаких «выпьем по коктейльчику» и совместных прогулок по песку. Считай, сегодня было исключение, и только потому, что мне было лень тебя отшивать.       — И ты меня бросишь? — недоумеваю я. — Вот так просто? После всего, что было между нами?       — Между нами был только совместный заплыв.       — И твой член.       Он закатывает глаза, отступает и машет рукой, прощаясь:       — Пока, Олежек! Номер кармы не исправить!       Я могу забить на это и подумать, что я ему реально не понравился, раздражаю, не его типаж, но… Но он оборачивается, перед тем как скрыться в толпе прогуливающихся. А чувство такое, будто мне буквально вчера подарили волнистого попугайчика, а сегодня он случайно выпорхнул в форточку. Нет, надо догнать. Или, стоп, что он там говорил про фитнес-центр? Не думаю, что в небольшом курортном городишке так много фитнес-центров. Найти будет не сложно, ещё проще, чем объезжать все гостиницы.       Вернувшись в снятые комнаты, я принимаю душ, раскидываюсь на кровати во весь рост — ступни болтаются в воздухе — и глупо улыбаюсь, вспоминая ощущение, когда в спину мне воткнулся чужой стояк. Вкупе с крепкими бёдрами и руками Славы это оказалось просто идеальным сочетанием. А как он говорит — как джазовая певичка из кабака, всю жизнь курившая крепкий табак и склочничающая с матросами. Густо так, низко, с вибрациями, даже когда несёт свою еболу про дельфинов-экстрасенсов.       Удивительное создание! Тигрица.       Накрашенных мужиков я видел и раньше, но там и дураку видно было, что мужик. Хотя, если со Славы смыть эту бордовость губ, стрелки, постричь коротко и одеть в мужское, то он тоже будет мужиком. Просто у парня талант вести себя так, что про его пол забываешь спустя пять минут разговора. А какое у него пузико!..       — Хуйло! — говорю я, звонко шлепая по груди, но комар передесантируется в область паха и делает попытки посягнуть на «святое», хотя оно своими набухшими от фантазий размерами может его легко прихлопнуть.       Я заворачиваюсь в тонкий плед, выставляя лишь пятки — пусть попробует прокусить, я его даже зауважаю. Однако спустя несколько минут в комнату вальяжно входит хозяйский кот, запрыгивает мне на спину и начинает мурчать так, будто делает одолжение своим присутствием, жарко становится и тяжело, потому я спихиваю его с себя, но он взбирается снова, уже не мурча — обиделся. Комар, усевшись на пятку, отдыхает перед новым заходом, и это сравнительное спокойствие погружает меня в сон. Я вырубаюсь резко, без раскачки, сплю крепко, но под утро меня будят детские крики во дворе и лай собаки. Потом в стекло ударяется резиновый мяч, и я сажусь на постели, чувствуя, что выспался.       — Вас полить? — предлагает старший пацан, когда я выхожу во двор и потягиваюсь.       — Заманчивое предложение! — зеваю я. — Но пока воздержусь.       Пацан направляет струю из шланга, который ему вручили, на кусты роз и продолжает:       — Вас мамка просила на завтрак позвать. Но вы не ходите. Там манка.       — Дядя Олех любит манку! — возмущается пацан помладше. — Он сам ей сказал!       Прибежавшая собака вырывает из рук отвлекшегося старшего шланг и бегает с ним по двору, думая, что с ней играют в салки, пока мне не удаётся это пресечь, а завтрак запаздывает, потому что Маша моет всех детей по второму разу.       — Вы с вареньем или с маслом? — спрашивает она, грозно зыркая на рассевшихся чистых детей.       — И с тем, и с другим, — я двигаю к себе тарелку. — И побольше.       Толстый кот под столом садится у моих ног и упирается обеими лапами в тапок, вымогая свой кусок — он слишком ценит себя, чтобы унижаться мявом. Дети, оглянувшись на маму, которая возится у плиты, отработанными движениями стягивают с бутерброда кусок копченой колбасы и передают старшему, а тот уже бросает её под стол. Я хмыкаю.       — Если вас Васька достаёт, вы его хлестаните полотенцем, — говорит Маша, тоже садясь за стол. — Такой наглый стал! И растолстел. Вроде и не перекармливаем, корм ему хороший покупаю, диетический, а он все никак не похудеет.       — Ага, кость широкая, — подмигиваю я старшему пацану, и остальные хихикают.       После завтрака я надеваю лучшие свои штаны с дырками на коленях, обтягивающую чёрную футболку и еду в город в поисках той нимфы, что не даёт мне покоя. Выясняется, что здесь всего два фитнес-центра, которые предоставляют курсы йоги. В первом тренера аж три, но ни один из них не Слава, поэтому во второй я еду преисполненный предвкушением встречи. Девушка на ресепшене сообщает, что группа уже набрана, мест нет.       — Мне очень нужно, кроха, — говорю, перегнувшись через стойку, и девушка жалобно сдвигает брови, приготовив извинения. — Я хочу нирвану, понимаете? Мне очень надо!       В это же время к стойке подскакивает хлыщ в солнцезащитных очках, гавайской рубахе и с уложенной гелем челкой.       — Мне на курсы к Славе Васнецову, — косится на меня и расправляет плечи. — Я его знакомый, если что, передайте, что Родион пришёл.       Девушка вздыхает нервно, набирает номер на телефоне и сообщает:       — Вас спрашивают, какой-то Родион. И мужчина хочет к вам в группу. Да, большой, в татуировках. Да. Да? Так и сказать? — кладёт трубку, улыбается виновато и смотрит на Родиона. — Мне сказали, что вас надо гнать ссаными тряпками.       Самоуверенная улыбка Родиона сползает вниз вместе с очками, и я не могу удержаться, чтобы не заржать.       — Вас тоже велено гнать, — добавляет девушка для меня, и смеяться начинает Родион:       — Ты кто вообще? Новый хахаль?       — А ты старый, видимо? — спрашиваю я. — Скажу лишь, что у твоего бывшего хороший вкус. Появился, раз он тебя бросил.       — А ты от какого фрик-шоу отбился? Или сбежал? Давайте поможем Даше найти дом для здоровенного тролля?       — Этот тролль может твои очки засунуть тебе в зад.       — А я…       — Заткнитесь уже.       Я оборачиваюсь и вижу опирающегося локтем на стойку Славу в ярко-голубых штанах в облипку. Самую облипку, конечно, не видно, потому как майка длинная, до середины бедра, но и того, что видно, достаточно для моего восторга. Волосы в хвосте, поэтому заметно, помимо лебединой шеи и точеных скул, что он совсем немного лопоухий. Это умилительно до чертиков. Слава переводит глаза с меня на Родиона, щурится, а после говорит:       — Карина, запишите молодых людей в группу. Обоих. Я не могу отказать людям, которым так приспичило достичь дзена. С вас обоих удобная одежда, желательно лосины, и обещание выполнять все рекомендации тренера. Начало завтра в десять утра.       Уходит, вильнув задом, который под тканью штанов как голый, и я поворачиваюсь к Родиону:       — Ты зря приехал.       — Это мы ещё увидим. Мы не первый раз расходимся, и он всегда возвращался ко мне, — заявляет тот, поправляя очки.       — Потому что раньше у него велосипеда не было, — произношу я, вспоминая Печкина.       — Какого велосипеда? — удивляется Родион.       — Забей, ты слишком тупой для детсадовских шуток.       Родион суёт руки в карманы цветастых шорт и удаляется первым. Я перегибаюсь через стойку и спрашиваю замершую испуганно девушку:       — Вы случайно не знаете, какой у вашего Будды любимый цвет? Бордовый?       — Нет, — отвечает та. — Желтый.       Отлично. Осталось найти теперь эластичные жёлтые лосины.