След мертвого кита

      У каждого младенца, родившегося на станции, были как слабости, так и преимущества при дальнейшем распределении. Но если мечта детства — стать пилотом космического корабля, то в адаптации к невесомости такой ребенок мог дать фору где-то лет пятнадцать тем, кто с рождения ютился на спутниках.       Кэвин наслаждался своей работой перевозчика: не считая головной боли при выгрузке и загрузке товаров, оставшееся время — тишина и покой среди звезд. Нет, конечно, ему нравилась мысль о возможном повышении по службе, стать частью огромной команды, к тому же ежемесячные выплаты поднимутся в разы, но по сути — Кэвина все устраивало. Иногда даже удавалось что-то откладывать, а семью парень пока не планировал.       Рейс был стандартным. Но с самого начала его не покидала тревога. Кэвин расценил свое беспокойство как последствие изматывающего предыдущего рейса и, махнув на него рукой, открыл шлюз для загрузки.        В большом зале склада повсюду сновали погрузчики: и люди, и клоны, и роботы. В этом помещении не было дел до иерархии между «искуственниками» и «натуралами». Разница была лишь в одежде: стандартный комбинезон с обозначениями серии у клонов, и более свободная цветная роба — у обычных людей. Здесь важна была точность и скорость, не кто именно лучше выполнит работу. Почти демократия.       Кэвин улыбнулся этой глупой мысли, так как прекрасно понимал, что, как только отзвенит звонок смены, то натуралы пойдут домой, а искуственники с роботами будут коротать ночь в бараках и гаражах.       Платформа уже была близко, и Кэвин покинул рубку, чтобы лично проследить за погрузкой ценного товара. Он заметил, что магнитная конструкция начала клониться набок, и ящик, стоявший почти на самом верху, медленно поехал вниз.       Как в замедленной съемке он раскрылся, и небольшие стеклянные банки, немного напоминающие колбы, с пометкой «осторожно, ценный образец», посыпались на пол. Возможно, парень и не успел прочитать эту надпись тогда, а ознакомился с ней гораздо позже, при подписании бумаг о не разглашении, где были приколоты фотографии. Впрочем, это уже не имело значение.       Из разбитых вдребезги склянок с шипением начал выделяться газ. Кто стоял рядом — рванули в разные стороны, что на самом деле было бесполезно — газ уже смешался с воздухом в помещении, а мер предосторожности как обычно никто не соблюдал.        Кэвин услышал, как люк, ведущий в отсек для старта, начал с таким же шипением открываться. «Нет! Сейчас всех вынесет в открытый космос!» — он в ужасе побежал в противоположную сторону к аварийной двери отсеков. ****       Кэвин резко очнулся и сразу не понял, где находится. Потом, посмотрев на свою целую руку, заметил покусывающего палец гремлина. Нет, с приборами было все в порядке, просто маленький помощник требовал плату — печенья.       Иногда воспоминания не отпускают даже через 8 лет… Когда прибыла спасательная бригада, Кэвин все еще колотил в дверь уже обрубком руки. Врачи сказали, что он ее сломал, а потом разбил до костей, пытаясь попасть внутрь. Некоторым повезло меньше — из-за отравления галлюциногенным газом пострадавшие нанесли себе еще большие увечья или покончили с собой.        Всем выжившим дали непомерную компенсацию в обмен на подпись о неразглашении. Но открытый люк до сих пор преследовал Кэвина в его снах.       — Мог бы и раньше разбудить, — буркнул капитан, отгоняя от себя пришедшие со сном воспоминания, и пошел за печеньем для ушастых проказников. «Разгрузил себе мозги, нечего сказать», — бурчал мужчина про себя.