Тройной подвох. Или как обмануть светлых магов, будучи шпионом тёмной стороны?

Последние дни перед Рождеством неуклонно таяли. До зимних каникул оставалось совсем чуть-чуть: менее недели, которая пролетит так же незаметно, как и дни до этого. В Хогсмиде, впрочем, как и в Хогвартсе, как и во всем остальном мире, стоял декабрь. Пространство между домишками заполонили белоснежные сугробы. Запорошенные снегом извилистые дорожки стали скользкими, и поскольку в волшебной деревне не было такой профессии, как дворник, никто не удосужился посыпать их песком или солью. Впрочем, подобная проблема решалась довольно простым заклинанием, увеличивающим коэффициент трения во время соприкосновения ботинка с поверхностью до определенного значения. Либо приобретением волшебных ботинок с рунной вязью этого заклинания. Тем, кто не умел в магию, а также тем, у кого довольно бедственное материальное положение, я мог только посочувствовать. Оторвав свой взгляд от заснеженной улицы со снующими по ней студентами, я вернулся к уютной атмосфере небольшого кафе в теплых тонах. Пальцы нащупали большую кружку со свежесваренным кофе, поднесли ту к моим обветренным губам, и когда по рту расползся горьковато-сладкий непередаваемый вкус терпкого уюта, я позволил своим глазам с удовольствием зажмуриться. Всегда любил напитки в этом заведении. Особенно кофе. Уж кофе тут делали по истине очаровательным. На часах уже стоял полдень. В это время сонные, весьма уставшие от будних дней студенты только-только разлепляли свои тяжелые веки, готовясь к предстоящим делам, чаще всего заключающимся в дуракавалянии. Я бы тоже предпочел сейчас поваляться в кровати. Все же дел в течении недели у меня хватало. Тем не менее положение, а вернее будет сказать — половая принадлежность, обязывала. Постольку-поскольку наше с Гермионой свидание было назначено именно на этот день; а за местом встречи числилось это кафе, — я, как мужчина, уже находился здесь на полчаса раньше обозначенного времени. И пока моя сегодняшняя спутница не сочла нужным появиться пред моими очами, у меня оставалась возможность лениво разложить по полочкам список произошедших за последнее время событий. На самом деле практически ничего интересного среди них не было. Даже последствия той пьянки пролетели в голове как-то мимолетно. К тому же не крылось в них ничего ужасного, ибо доказать причастность клуба качалки к «Гриффиндорскому потоку», как прозвали это событие «после», не было никакой возможности. Так что лишь знавшая больше других МакКошка стала смотреть на меня суровым испепеляющим взглядом. Да некоторые львы-старшекурсники, слышавшие о том, что в ту ночь клуб косплея справлял своих новых членов, начали смотреть на всех нас с некоторым подозрением. Короче говоря, ничего особенного. — Привет, — До ушей донесся знакомый девичий голос. Затуманенный мыслями взгляд подметил в размытой картине кафе Гермиону, пришедшую на наше с ней сегодняшнее свидание в свободной куртке-бомбере ало-золотых цветов, с алыми инициалами GG по одну сторону молнии и золотыми буквами WP по другую. — Привет, — мило улыбнулся ей я. — Ты как всегда неотразима. В конце концов, что бы там ни думала сама девушка, на почве старого отказа Поттера у нее появился неприятный комплекс неполноценности. Посему всякий раз, когда этого позволял контекст нашей с ней дружеской беседы, я не преминул сделать ей какой-нибудь незначительный, но приятный комплимент. Маленький и сладкий, как мармеладный мишка. Ненавязчивый, чтобы она не догадалась о точном расчете моих коварных действий. Но и умелый, чтобы ей стало по-настоящему уютно и тепло только со мной. О да, какой же я коварный! Конечно же, ее комплексы были беспочвенны. Гермиона была прекрасной очаровательной девушкой. Как минимум, с точки зрения вашего покорного слуги. И я постоянно ей об этом намекал и напоминал. Но, это не особо помогало. Впрочем, как говорится: не было счастья, да несчастье помогло. Мне этот ее комплекс только на руку. Ведь чем меньше конкуренции, тем быстрее Джек Фишер приближался к большому кушу. А куш, при воспоминаниях о ее аппетитной большой заднице, был поистине желанным-… — Спасибо, — усевшись, она сделала вид, будто от похвалы ей было ни горячо, ни холодно. Тем не менее карие глаза довольно заблестели, а уголки губ показали едва заметную улыбку, — вижу, ты пришел на встречу заранее. Впрочем, как и всегда. — Не на встречу, а на свидание! — возмущенно заметил я. — И да, Герми. На наше с тобой свидание я пришел даже раньше, чем прихожу на важные сулящие мне хороший гешефт встречи. Цени это! Оценив очередной комплимент, правда на этот раз завуалированный, Гермиона смерила меня нечитаемым взглядом. — Если ты так меня ценишь, Джек, можешь начинать делать мне скидку при наших с тобой ночных обменах. — Конечно, конечно, Герми! Но только когда разговоры при наших с тобой ночных обменах будут заходить хотя бы немного дальше поиска загадочных придурков по всему Хогвартсу. В конце концов, парень и девушка могут поговорить о куда более насущных делах, особенно ночью. Смекаешь? На самом деле, после начала нашего с ней дружеского общения «комиссия» при переводе баллов на галеоны и так стала минимальной. Гриффиндорка, хитрюга такая, об этом точно знала. Но речь сейчас шла не столько о дружбе, сколько о более тесных вещах. — Под «немного дальше» ты имеешь ввиду что-то конкретное, я полагаю? — Гермиона подозрительно сощурилась, — а конкретнее сказать не можешь? Или у мистера Джека Фишера, самого «Ночного Контрабандиста с Хаффлпаффа», при разговоре с девушкой язык заплетается? — Я просто привык придерживаться образа, Герми. А образ говорит мне речь свою развивать пространно и загадочно, чтобы… — Чтобы всегда можно было отвертеться, я полагаю, — задумчиво хмыкнув, хмыкнула, словно камень в мой огород кинула, Гермиона. — Ну да, ну да, — усмехнувшись, не остался в обиде я, — я помню. Коварный и скользкий. Коварный и скользкий. — Ага. Ты такой. Цени, что при всех твоих недостатках, присущих какому-нибудь подлому слизеринцу, я сижу с тобой и мило беседую. — Пф. На некоторое время рутинный диалог прекратился, превратившись в троеточие. К нашему столику подошел симпатичный официант — высокий, почти с идеальной осанкой, с приятной улыбкой на волевом лице. В общем-то, типичный гриффиндорец с привлекательной для любой девушки внешностью, — и попросил заказ. Я заказал себе несладкий кофе с пирожными. Моя спутница предпочла моему любимому напитку горячий шоколад. Любили девушки горячий шоколад, да и мне он все чаще импонировал. Особенно здесь, где делали его волшебно. Поэтому почему бы его не полюбить? Через некоторое время, когда официант взял заказ и удалился, вернув над нашим столиком иллюзию маленького мирка, где были только мы вдвоем, я вновь решил взять слово. Только на этот раз на другую, менее нейтральную для Гермионы тему. — Слушай, Гермиона, — переведя свой задумчивый взгляд на одежду Гермионы — куртку-бомбер в ало-золотых тонах, с любопытством начал я, — Почему при всей твоей любви к родному факультету, ты носишь мерч Гриффиндорской команды по квиддичу? — для справки, инициалы GG WP на бомбере расшифровывались как «Godric Gryffindor's Wild Party». — да и вообще… Откуда ты его взяла? Я видел такой только на Поттере, его дружках из ало-золотой команды, и на девочках из их команды поддержки. Никак к ним записалась, м? Все же никак мне не давал покоя тот факт, что именно его она надела на нашу с ней встречу. Настолько, что под конец вопроса вылезла небольшая, тем не менее неприятная колкость. Впрочем, последнюю, закатив глаза и ядовито фыркнув, Гермиона вовсе пронесла мимо ушей, веско заметив: — Куртка — это куртка, Джек. А люди — это люди. Мне глубоко наплевать на то, с кем именно у людей будет ассоциироваться этот прекрасный бомбер. Я вообще сомневаюсь, что его дизайн спроектировал гриффиндорец. А даже если это так, значит у него все в порядке со вкусом. Что касается твоего вопроса… — ее глаза задумчиво посмотрели сквозь меня. Палец стал лениво елозить по челке шикарных рыже-каштановых волос в попытке тот на себя навить. А острый язычок незаметно для хозяйки облизнул ее хорошенькие розовые губки. Она продолжила: — За день до матча по квиддичу — того, где Гриффиндорцы слили змеям — Поттер снизошел почтить меня своим визитом и поинтересоваться, как я себя чувствую. Кажется, он даже пытался наладить со мной отношения или что-то в этом роде. Точнее сказать не могу, уж извини. Не помню я наш с ним диалог в тот день. Все было как в тумане. Из-за злости, отчаяния и разочарования. Тогда он был последним человеком, которого я хотела бы видеть в своей комнате. Однако, именно он подарил мне эту куртку-бомбер. И, Джек, не пытайся найти в этом какой-то скрытый смысл. У меня просто не очень много хорошей одежды, особенно зимней. Никаких чувств кроме негативных к этому придурку у меня не осталось. Не переживай. Этот десяток секунд обоюдного молчания, в который мы обоюдно и невольно погрузились после ее откровения, пытался сподвигнуть меня ответить Гермионе как-нибудь колко и едко. Например, что чувства у девушек, особенно в ее возрасте — штука необъяснимая. И то, что волей-неволей, даже не догадываясь об этом, Гермиона все еще могла испытывать какие-то чувства к Гарри Поттеру. И, зуб даю, она их точно испытывала. Теперь после того, как она отошла от Хэллоумнского инцидента, я это видел. Тем не менее несмотря на то, что нутром меня эта предательская мыслишка немного покоробила. В конце концов, свидание сейчас у нее было со мной, а не с Гарри Поттером. Мое сознание все еще оставалось ближе к Энтони Цваю, чем к юному студенту-первокурснику, в котором бурлили одни гормоны. Так что этот неловкий момент быстро прошел мимо меня довольно холодно, практически не обдав мое сердце присущим всем молодым «самцам» колющим чувством собственника. В конце концов, мы даже не встречались. А Поттер… в последнее время шрамоголовый начал сильно зарываться. Прямо его заскоки меня не касались. Скорее, они были направлены в сторону чести и достоинства слизеринцев. Так что на них мне, хаффлпаффцу, было, откровенно говоря, по-боку. Но на днях Малфой пришел ко мне с дружеской просьбой проучить одного шрамоголового умника как следует. И я бы от этого сомнительного предложения отказался. Все же, никакой личной неприязни к Поттеру у меня не имелось. Однако, в работе наемником речь шла не столько о личном, сколько о профессиональном. Ибо платил Малфой достаточно. Не деньгами, которых у меня самого находилось в избытке. Платил репутацией и возможностями. Так что прости, малыш Потти, после Рождественских каникул у тебя начнется веселая жизнь. Главное все правильно устроить. Не хочу на ровном месте нажить себе проблем. Поттер был частью Качалки. Поттер был Героем-который-выжил. Поттер был самым популярным первокурсником. Не стоило забывать об этих немаловажных и широко известных фактах. В конце концов, если люди прознают про нашу с ним вражду, о которой пока не знает даже сам Гарри, меня банально сожрут. Не чужие, так свои. Меж тем, свернув свои мысли в сторону, до лучших времен так сказать, я ободряюще улыбнулся Гермионе и протянул. — Понятно… В любом случае, мы сюда явно не об этом говорить пришли. Как насчет обсудить зимние каникулы? Девушка сразу хитро подобралась, как кошка. — А что? У тебя есть какие-то предложения? — Прости, прости, — я виновато заулыбался, — на самом деле, у меня уже есть планы на эти Рождественские каникулы, так что спрашиваю я сугубо из любопытства, нежели из попытки провести с такой прекрасной дамой атмосферный праздник. И да, если бы не планы, Герми, я был бы всеми руками за! Только с тобой! Все Рождество! Сказка, а не праздник! — Да? Что за грандиозные планы могут быть у самого Джека Фишера, что он отказывается от возможности провести с привлекательной девушкой рождественские каникулы? При этих словах она тоже весело заулыбалась. Все же, мои комплименты всегда шли этой хорошенькой девушке лишь на пользу. Но вот в карих глазах, к моему удивлению, заиграли грустные нотки. Мне аж любопытно стало. Неужели Гермиона действительно была не прочь провести со мной Рождество, или она так кокетничает? Все же не ожидал, что мой милый типаж телосложения, поднабравший в области полужопия немного мышечной массы (теперь она стала более упругой!) подойдет под ее вкусы… О чем я у нее тут же спросил, получив в ответ загадочную улыбку и блеснувшее в миндалевидных зенках веселье. — А ты пригласи, может узнаешь! — Ой, я бы с удовольствием, Герми. Но я правда не могу. Я уже обещал Габриэлю устроить чисто мальчишескую вечеринку в его родовом Мэноре, куда он и пригласил меня на эти Рождественские каникулы. — И много людей будет на вашей мальчишеской вечеринке? — Только хаффлпаффцы, — уклончиво ответил я. В конце концов, не хотелось говорить о том, что единственным приглашенным гостем являлся ваш покорный слуга. О наших с блондином отношениях и так догадывались. Соответственно, сформулируй я свою мысль по-другому, Гермиона сразу поймет всю подоплеку ситуации. Все же, понять этих девушек трудно. С Габриэлем как-то проще. Скажи ему, что ты идешь на свидание с хорошенькой девушкой, он только с улыбкой пожелает мне удачи. Впрочем, как и я ему. С мисс Говард у него, вроде как, начинают складываться романтические отношения. Скажи Гермионе о том, что я хочу провести рождество только с Габриэлем, она тут же фыркнет и закатит свои глаза. Мол, молодец Джек Фишер, предпочел совсем нетрадиционные Рождественские праздники с, хм, трапом, совершенно нормальным и традиционным Рождественским праздникам с хорошенькой гриффиндоркой. Правда, я бы действительно предпочел второй вариант. Он как-то проще. Даже, блин, не представляю, как смогу честно посмотреть в глаза родителям Габриэля после того, что происходило между мной и их сыном за эти полгода учебы. Аристократы меня там не заавадят? Или, наоборот, к слухам о «голубой крови», примут как родного? Докатился, блин. Уже о чисто подростковых вещах переживаю. Мельчают нынче наемные убийцы, ох как мельчают… Вскоре нам принесли заказ и разговор сам собой перешел к вещам более насущным. За чашечками горячих напитков, под спокойную умиротворяющую музыку кафе, мы начали обсуждать учебу, волшебные палочки, плохих гриффиндорцев, чванливых раздражающих слизеринев и прочие рутинные вещи. А через минут двадцать, когда нам принесли еще по порции горячего шоколада и кофе, неожиданно перешли к флирту. Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь стану флиртовать с Гермионой, а она — со мной. Часы проходили незаметно. *** Гермиона — девушка незаурядная, и ее представление о свидании с симпатичным парнем — вещь такая же незаурядная, как она сама. О идет чем речь? Ох. Начну, пожалуй, издалека. Если коротко: в какой-то момент, после нескольких чашечек кофе с пирожными, нами было принято решение прогуляться по белоснежному декабрьскому Хогсмиду: насладиться зимней природой, полюбоваться переливающимися на свету сосульками, да и просто провести мирную беседу за неспешным шагом. Как бы не так. Уже через минут сорок, когда из Хогсмида мы вышли к опушке леса, в котором сугробы были уже мне по колено, Гермионе пришло в голову вернуться на давно позабытую мной тему «Инцидента в Запретном Коридоре». Девушка припомнила ту вечернюю вылазку, заключавшуюся в установке ловушки-маячка на ручку злополучной двери. Дверь тогда от наших попыток в рунологию не взорвалась. Более того, она продолжила вести себя как обычная запертая дверь, с той лишь разницей, что ее ручка теперь помечала специальным заклинанием всякого злостного нарушителя, решившего прикоснуться к ней с момента наложения рун. Говоря конкретнее, вместо того чтобы вести свою речь о красивых птичках, о лисичках, одна из которых, кстати, только что нырнула в тень между деревьями. Вместо того, чтобы снабжать вашего покорного слугу комплиментами. Парни тоже любили, когда о них слагали красивые речи! Вместо того, чтобы вести линию свидания в нормальном привычном человеческом темпе, Гермиона предпочитала разговаривать о вещах исключительно деловых и заумных. Вот как сейчас. — … на самом деле, сначала у меня долго не получалось настроиться на нужный слой поискового заклинания. Как-то все было мудрено, да и заклинание числилось за четвертым курсом Хогвартса. Однако, в какой-то момент все получилось. И маячок повел меня к нашим целям… Нет, она правда пошла со мной на свидание чисто для того, чтобы пообсуждать тех проклятых загадочных сатанистов? Нет, все касающееся дорогущего артефакта: философского камня, — являлось темой по-своему интересной. Попыток выгадать для одного дельца время и выкрасть его из той комнаты я просто так не оставлю. Когда это самое время найду! Но сами загадочные сатанисты… да еще и на свидании!.. скажу прямо: Эта туфта, особенно на свидании, волновала меня в последнюю очередь! Тем не менее перебивать девушку было бы с моей стороны глупо, не по-джентельменски и самоубийственно. Ибо заслужить балл симпатии от Гермионы сложно. А потерять, наоборот, проще простого. Так что я шел, важно кивал, рассматривал прекрасную картину зимней природы белоснежного леса и слушал. А сама Гермиона, довольная своим одним единственным слушателем, продолжала свои увлеченные попытки вовлечь меня в тонкости магической слежки: — … Постольку-поскольку магическое заклинание, вернее, его проявление находилось в определенном слое пространства, мне пришлось взять с собой на завтрак специальные очки с волшебными линзами. Ах да, забыла сказать, что все это произошло на сегодняшнем завтраке!.. Хорошо, забудем пока о сатанистах. Гермиона, что: реально позавтракала перед нашим с ней свиданием? Это… глупо?.. Кто завтракает перед свиданиями, которые начинаются в кафе?.. — … В общем, сижу я значит, пью тыквенный сок, и незаметно смотрю по сторонам. Я не буду вдаваться в подробности работы данного заклинания, однако упомяну, что оно основывается на небольшом искажении магического фона в определенном диапазоне энергетических слоев магии с определенной частотой. При этом, со временем, оставленные на ауре волшебника излучатели искажения затухают. То есть, чем больше прошло времени после соприкосновения мага с ловушкой, тем сложнее разглядеть на его фоне эти самые искажения. Так что, мне пришлось хорошенько постараться, чтобы узнать, кем же именно являлись наши нарушители, и остался ли на их ауре след возмущения магических колебаний… — Ага… интересно… Она точно не собирается посвящать меня во все тонкости магической слежки? Верить хочется, но верится с трудом! — … Чудо, что мне удалось заметить их под самый конец завтрака. Заклинание-излучатель на их ауре испускало свой последний дух. Думаю, к ужину оно бы вовсе пропало, а нам с тобой пришлось бы вновь наносить на запретную дверь руны, в надежде, что наши нарушители позволят себе вновь к ней прикоснуться… Ладно, это уже интереснее. Она действительно нашла этих проклятых Сатанистов. Надеюсь, ими окажется кто-то известный, а не условный маглорожденный, про которого никто никогда не узнает. Будет еще лучше, если ими окажется Поттер с Мак-Майером. Первого появится повод прибить. Второго я просто ненавижу. — … Скажи, Джек, — Гермиона остановилась, заставив меня последовать ее примеру, — ты ведь знаком с барышней, более известной, как Эмбер Маршалл? Уже подозревая нечто нехорошее, я подозрительно сощурил свои изумрудные зенки и воззрился на серьезную даже не собиравшуюся шутить Гермиону скользким взглядом. — Допустим да. Знаком. Информация, которой со мной поделилась Гермиона, заставила подушечки пальцев, находившихся в перчатках, похолодеть. Потому что этого не могло быть. Это было очень нехорошо. И то, как я должен был на это реагировать не знал уже я сам. — На ней было заклинание Джек, — тихо сказала Гермиона, добавив, — Было. Без ошибок было! Она, как и ее пособник, либо удачно, либо нет, но совершали попытку проникнуть в Запретную комнату. И чтобы разгадать эту загадку, мне нужна твоя помощь… Меня неожиданно и очень цепко взяли за руку. В нос, заставив сердце забиться чаще, ударил согревающий аромат горячего шоколада и корицы — букет, в холодную зиму, был к месту как никогда. От приблизившейся ко мне Гермионы сразу повеяло теплом и уютом. Над ухом раздался неуверенный теплый девичий шепот: — … Я пойму, если ты мне откажешь. Вы с ней были, как минимум, приятелями. Но ты не найдешь друга преданней, если поможешь мне докопаться до истины. Для меня, в конце концов, это очень важно. Важно, чтобы был тот, кто может пойти со мной до конца! Она отпрянула, сделав это также быстро, как секунду назад оказалась вплотную ко мне. Я все еще был ошарашен, и слова во мне никак не могли сложиться в полноценное предложение. А Гермиона все стояла напротив меня, в своей ало-золотой куртке-бомбере и неуверенно смотрела на меня. Удивительно, — почему-то в этот момент подумал я, — После всего произошедшего с ней, после тяжелых тренировок и полного игнора любого, кто подойдет к ней на шаг, она, иногда, все еще могла быть неуверенной. И эта неуверенность, из-за контраста… очаровывала.