Змей и Волк

Come stand a little bit closer Подойди ближе, Breathe in and get a bit higher Сделай вдох и почувствуй облегчение. You'll never know what hit you Ты никогда не узнаешь, что настигло тебя, When I get to you Когда я достучусь до тебя… В страсти и сказках проходит зима. Амелия в день рождение Тома дарит ему сборник сказок барда Бидля. А себе выписывает сказки Андерсена, о них она узнала от Реддла, их читали ему в приюте. Амелии казалось, что такой культурный обмен должен будет благотворно сказаться на Томе. Амелию увлекает сказка по «Снежную Королеву». Тома сказки не увлекают, но он поддается восторгу Амелии и пытается понять и разделить его с ней. Она стала чаще появляться с ним на публике, и проводить время в компании его друзей. Хотя Амелия понимала, это оттого, что по большому счету ей и общаться не с кем. Некоторые старые друзья её и вовсе избегают. Дядя знает об этом, но Амелии ничего не говорит. Хотя сам не до конца уверен, что это правильно. *** В начале весны Том и Амелия открывают для себя споры. Нет, не ураган в Раю, они спорят по тому или иному предмету, социальному явлению и мыслям. — Зарядка для ума, — шутит Долохов, наблюдая как Амелия аж подпрыгивает рядом с Томом, чтобы доказать свою мысль. Но Том лишь смеется и прижимает Амелию к себе, несмотря на яростное сопротивление той. — Дружище, — кричит и смеется Антонин, — да возьми ты ее уже подмышку, да пойдем, а то на обед все опоздаем. Амелия затихает, и медленно оборачивается. Её глаза недобро блеснули, кажется чёрным: — Ты сейчас по поводу роста моего пошутил, а? — Может и пошутил, — пожимает плечами Антонин, хотя он знает, что так делать не стоит, все равно продолжает. — Не я виноват, что ты выглядишь как разъяренный нюхль, — прыскает он. Амелия зло рычит, выбирается из объятий Тома, и, размахивая сумкой, бежит на Долохова, который сразу же начал от нее убегать. Том смотрит, как взметаются полы ее мантии, обнажая туфли на высоком каблуке. Он невольно улыбается и прикладывает руку ко рту. Не убилась бы. Ему нравится, как эта её энергичность сочетается с покорностью в постели. Хотя, это все от того, что они желают одного. Ему было проще думать о сексе, нежели о чувствах. Они бурлили, но он не понимал. От того, её случайное признание повергло его в шок. *** Сегодня был выходной, который они проводили в Хогсмиде. Том и Амелия шли в «Три Метлы», и по пути у них завязался разговор из-за недавней статьи в «Ежедневном пророке». В той заметке рассказывали о том, что магглы в полушаге от создания ядерной бомбы и волшебное сообщество рассуждало о том, как это может отразиться на мире волшебников. Как-то быстро от глобального вопроса они перешли на личности. — Говорить, что все магглы плохие, все равно, что все колдуны — злые, — возмутилась Амелия. — Я не встречал хороших магглов, — зло ответил Реддл. После этой фразы Амелия остановилась и взглянула на него. — Мерлин, Том, если ты будешь судить только по тем магглам, что встречал в приюте, далеко в понимании того, как устроено их общество, ты не уедешь! — А ты понимаешь, как устроено их общество? — смотрит он на нее. — Я маггловедение на «превосходно» всегда сдаю, конечно, я понимаю! — Ладно, — отмахивается Том, — вернёмся к этой бомбе, то есть ты считаешь, это нормальным создавать то, что может уничтожать себе подобных в таких масштабах? — Нет, не нормально, как и «непростительные» заклятья, — сердится она. — С твоими параллелями тяжело спорить, — Том на секунду устало прикрывает глаза, а потом подхватывает Амелию под локоть и они продолжают путь. — Но, для тебя магглы лишь объект изучения, ты не жила с ними, ты не знаешь их, как знаю я. — Может и так, — бурчит Амелия в свой шарф, — но я стараюсь судить по поступкам. — Что? — Том резко остановился, отчего Амелия поскользнулась на тонком мартовском льду, и не упала только потому, что успела ухватиться за Реддла. — Я вижу презрение в вашем взгляде, молодой человек, — фыркает она и отпускает Тома. — Не смотри так на меня. Ты, я, маггл в ста километрах отсюда, все люди в этом мире лишь мешки с костями. По скелету ты никогда не скажешь, был человек при жизни волшебником или нет. В семьях магглов рождаются волшебники, в семьях волшебников рождаются сквибы. Магическое сообщество уже тысячелетия бьется над вопросом: что рождает в нас магию. Пока ответа нет, мы просто принимаем правила игры и живем в этом мире, — вздыхает, они пришли к опасной теме. — Глупо определять человека по его рождению, только поступки говорят кто перед тобой. Том зло выдохнул и, прижав Амелию к себе, выпалил: — Ты так считаешь? Или это мысли Дамблдора в тебе говорят? — Да, я так считаю, — гордо отвечает Амелия. — Твой отец маггл, — шепотом продолжает, — но ты, несомненно, один из сильнейших колдунов, — она увидела нездоровый багрянец в глазах Тома, но все равно продолжила. — Я почитала про Мраксов, и, если бы твою маму женили на твоем дяде, как у них было принято, ты, скорее всего, сидел бы и слюни пускал. Так что может кровь отца оказала тебе добрую услугу. Том ее отпустил, багрянец ушёл, но он все равно смотрел на неё с презрением. Амелия слишком много знает. — Я буду защищать свою позицию, Том, — она вскидывает голову, они погрязли в этой опасной теме с головой. — И в ее защиту скажу, что я с тобой не потому, что ты чей–то там потомок или потому что ты умопомрачительный волшебник. Я с тобой, потому что, ты — это ты… — она на секунду замолчала, — и потому что люблю тебя, — презрение на лице Тома сменилось удивлением. — Мне с тобой интересно, — продолжает она. — С тобой можно вести такие диалоги и проверять мысли и идеи на прочность. Поступки, и правда, определяют тебя, шутка лишь в том, что люди трактуют их со своей колокольни, и сами решают что хорошо, а что плохо. Но зная твою позицию, хочу спросить, а ты то со мной почему общаешься? Потому что я из семьи волшебников? Или из–за милого личика? Или есть что–то ещё? Я не могу не замечать твои выпады по поводу того, что мне нравится и как я думаю, так что… почему? Том Реддл опешил, как разговор про ядерную бомбу привел их к разговору о том кто они. И ладно бы этот разговор случился где–нибудь в будуаре, нет, он случился здесь, по дороге в Хогсмид. Он почувствовал себя безоружным, никак не увести тему, никак не отвлечь или отвлечься. — Расслабься, — спокойно и немного холодно говорит Амелия, — если я угадала и дело только в том, откуда я родом, то я не хочу знать ответ. Потому что если всё так, то наши отношения закончатся, как только ты покинешь школу. И мне, если честно, очень грустно думать об этом моменте. Так что оставь. Пойдём, твои друзья наверно уже заждались. Она сделала пару шагов, после чего услышала вскрик, который исходил от Тома. Амелия обернулась, такой реакции она точно не ожидала. Не то что бы Том Реддл был тихим и безэмоциональным. Она поразилась, что какие–то свои эмоции он может проявлять вот так. — Ты меня иногда с ума сводишь! — Том подошёл к ней вплотную. — Сидишь тихая и спокойная, играешь на пианино, говоришь со мной обо всем и ни о чем одновременно. А потом выдаешь такое посреди чертова нигде, в разговоре, который к этому, и привести не должен! Мне с тобой интересно, и милой мордашки не достаточно, чтобы меня заинтересовать. И ты права, друзья нас уже заждались. От такой откровенности, Амелия чуть осела, но Том подхватил ее под локоть и потащил в сторону деревни. То ли от такой интенсивной пробежки, то ли от холодного мартовского ветра, они немного остыли. И ни словом, ни жестом не показывали, ни себе, ни окружающим, что этот разговор был. Хотя, в какой–то момент Том подумал, что если и в Амелии была какая–то агрессия, которая могла обрушиться на него, то ее не стало ровно в тот момент, когда она лупила Розье скрученной газетой по лбу. Просто Розье имел наглость сказать, что удел девушки это семья и дети, с чем Амелия была в корне не согласна. *** Остаток марта и апрель проходят тихо. Том начал готовиться к выпускным экзаменам, и от Амелии он хотел лишь ее общества, а не долгих бесед. Ему нравится, когда все так, он читал и писал конспекты, пока она музицировала. В выручай комнате, в которой они проводили пару ночей в неделю начали появляться кресла или письменный стол. Как будто у них была маленькая квартирка на двоих. Много часов они проводили в библиотеке. Иногда Том откладывал перо, и устало откидывался на спинку стула, запрокидывал голову и прикрывал глаза. В такие моменты его компания думала, что он просто устал. Но это было не совсем так. Том иногда возвращался в тот их с Амелией разговор по дороге. «Люблю» было сказано ей так просто, как будто она нажала на клавиши пианино. А Том все ещё не понимал, что это значит. Те чувства, что есть у него, те чувства, что он испытывает рядом — это и есть любовь? Или нет? Его раздражают ее увлечения, дружба с Дамблдором, но при всем этом он не хочет слать ее к черту и просто забыть, как об очередном магглолюбце. Откровенничать с ней так легко. Тому нравится, как она радуется и как она злится. Ему нравится эти голубые глаза и огненные волосы. Ему нравится, как она играет, и как говорит о чем-то с горящими глазами. Ему нравится та внезапная покорность, которая в ней проявляется. Ему просто нравится наблюдать за ней. Его умиляет ее рост. Вот сейчас Амелия стоит у стеллажа и ищет нужную книгу, а та на полке, до которой она не может дотянуться, встаёт на цыпочки и тянет руку. Не выходит. Том бросает взгляд на ее место, она опять бросила палочку рядом с ним. «Беспечность», — думает Реддл. «А может доверие?», — шепчу я. Он мог бы со своего места сказать заклинание, и нужная книга упала бы ей в руки, но нет. Том встаёт и подходит к ней со спины, прижимает к себе. — Эта? — спрашивает он. — Да. Он берет книгу и отдаёт ей в руки, она улыбается ему и шепчет: — Merci, — прижимается к нему. Розье закатывает глаза, он не понимает это увлечение его господина. А Долохов лишь улыбается, это потому, что Том и Амелия единственные люди в его жизни, которых он может назвать друзьями. В мае мир меняется.