Змей и Волк

I'd drive all night Я бы ехал всю ночь, Just to get back home Просто чтобы вернуться домой. — Аластор Грюм, теперь нянька! — Поговори мне тут, Поттер! Они были в гостинице в компании двух вейл: Аннет и Франциска. Вейлы, тепло улыбаясь, помогают подросткам с царапинами и ушибами. — Вы очень, х’абрые, — нежно прощебетала Аннет. — С вашего позволения, — начинает Лиза, поднимаясь со своего места, — я пойду к maman. Она наверняка волнуется. — Но твои раны! — возмущается Франциска, она не говорит по–английски. — Мама меня подлечит, не волнуйся. Эй все, увидимся завтра, думаю, как Лили приедет. — Тебе проводить? — спрашивает Грюм. — Не переживайте, — весело отвечает Лиза. — Этой мой район. Сириус смеётся. Уже в дверях Грюм окликнет её. — Эй, Дюма, захочешь к нам в отдел, милости прошу! — Ну так то, моя спецификация это оборотни, — шутит Лиза, подмигнув Римусу, — и видно ещё всякие блаженные дряни, — она делает поклон в сторону Сириуса, тот закатывает глаза. — Но я думаю у меня с музыкой все сложится, месье Грюм. Лиза откланилась и быстро выбежала на улицу, торопливым шагом направилась в ателье, и была там спустя десять минут. Ее встретила Амелия, сидящая на диване с бокалом вина и сигаретой. — Как прошёл финал? — спросила она. — Ярко и немного болезненно, — Лиза садится на диван и бросает на столик кинжал. — Ты все–таки полезла в драку, — тяжело вздыхает Амелия, а затем бросает взгляд на ее руку. — Немного, — поморщилась Лиза. Амелия встает за аптечкой. — Скажи, maman, а это сильно плохо, что я подралась с Беллатрикс Лестрейндж? — спросила она, рассматривая острое лезвие. Амелия резко разворачивается. — Мне тумаков за такое тебе надавать надо, но не могу, — коварно улыбается она, — слишком радостно это слышать. Только позволь поинтересоваться, а ты палочку доставала? Или добыла этот трофей в кулачном бою? — В кулачном, — поджала губы Лиза. — А ты, когда делала, сразу подумала, как мы это будем Тому объяснять? — Если честно, — признается Лиза, — я особо не думала, я спасала Сириуса. Амелия села на диван рядом с Лизой и, открыв аптечку, принялась обрабатывать рану. Немного подумав, женщина произнесла: — Вот и настал тот час, когда Том Реддл узнает про охотников. Лиза бросила на неё удивленный взгляд, а потом аккуратно спросила: — А если он взбесится? — Не маленький мальчик. Дамблдора переварил, и это переварит, — отмахивается Амелия, и промакивает порез. — Maman? — тихо шепчет Лиза. Амелия опускает бинт и смотрит на дочку печальными глазами. — Всякий раз, — начинает она, — я обещаю себе, что все ему расскажу, и про семью, и про тебя, и про себя. Но как только взгляну в его красно-карие глазки, знаешь, так грустно становится. Думаю, зачем ему это бремя? Что он сможет сделать? Как сможет помочь? Только глупостей больше наделает. Пять минут они сидят в тишине, а затем дверь черного входа открывается. *** Пожиратели Смерти расположились в особняке одного очень лояльного к ним дворянина. Кто–то сидел на полу и рефлексировал сущность вейл. Кто пытался перевязать раны. Волдеморт и Долохов сидели в креслах и смотрели в одну точку. Беллатрикс мерила шагами комнату и ругалась. Откуда в ней столько сил? — У нас точно есть крыса! Я найду его и медленно убью, — ругается она. А Том думает, что если бы Орден Феникса пришел, а Пожиратели Смерти нет — вот это был бы сюрприз. — И девка эта, — шипит Белла, — наверняка грязнокровка! Долохов маскирует смешок за кашлем. А Тома Реддла радует, что Белла ее не вспомнила. Хотя она видела ее всего раз и очень давно ребенком. Лиза-Лиза взбесила Беллу, и на досуге Тому стоит подумать, что делать если Лестрейндж все же прознает, кто эта девочка и чья она дочь. — Точно, она грязнокровка, — не унимается Белла, — иначе бы мой тупой братец не обжимался с ней. — Что? — лениво спросил Том, но подробности ему были очень интересны. — Тот парень, Сириус Блэк, мой глупый двоюродный брат, — поясняет Белла. — Тетка отлучила его от семьи. Конечно он будет зажимать какую–то грязнокровку, — она продолжила ходила по комнате и плеваться ядом. Том наклонился к Долохову и тихо прошептал: — Блэк? Серьезно? Она выбрала человека который взбесит ЕЁ, а не меня? Я хочу это видеть. — Да… — выдыхает Антони, — идем в зоопарк. Они резко встают и уходят. — Вы куда?! — Белла бежит за ними. Том уходит вперёд, а Долохов останавливается, бросает на нее тяжелый взгляд и шепчет: — Пойдешь за нами, умрёшь. Так что оставайся тут за главную. Мы вернемся. Оставив позади удивленную Беллатрикс, они покинули особняк. — Если честно, у меня есть вопросы к моим девочкам, — говорит Том своему спутнику, когда они идут переулками к Монмартру. — Например? — Что за чертовщина была с Лизой–Лизой? — Ты сейчас про красные глаза и острые когти? — тихо спросил Антонин. — Они самые, — вздохнул Том. — Она так много взяла от меня, что я никогда всерьез не интересовался, а что же ей досталось от мамы? — Ты думаешь, это как-то связано с Ami? — обеспокоено спросил Долохов. — Не исключаю, — тихо ответил Том, они проскочили мимо статуи. — Другой вариант еще хуже, — Антонин вздернул бровь, и Реддл объяснил. — Магия, которую я применял к себе, она могла сказаться на Лизе-Лизе. До ее рождения я чего только на себе не пробовал, — он вставил ключ в замочную скважину и повернул два раза. Дверь открылась и они вошли в комнату. — О! Какие гости! — встречают их. Сидя на диване, Амелия бинтует руку Лизе. Амелия встает, а Долохов подхватывает бинт, подмигивает Лизе-Лизе и продолжает перевязку. — Том, — говорит Амелия останавливаясь в метре от него. — Амелия, — он сокращает между ними расстояние и встает вплотную. Она гордо вскинула голову. Он смотрел на нее сверху вниз. Пара на диване затаила дыхание. Первым говорит Том: — Скажи мне, дорогая, ты волшебница? — Да, — ответила Амелия. — Тогда какого черта ты вырубаешь пожирателей смерти старинными книгами, а не палочкой? И вообще, зачем тебе на концерте книга? — Ну я не очень тяжелая, — вздыхает Амелия и скрещивает руки на груди, — и иногда ветер такой сильный, что сдувает скатерти, маленьких собак, детей и дюймовочек. Книга — это утяжелитель. А тут еще и вовремя под руку подвернулась. Этот славный сударь явно не собирался со мной церемонится, так какого черта я была должна? — Сегодня был штиль. — Я перестраховалась. — Это ты сотворила тот туман? — О, приятно знать, что ты такого высокого мнения о моих способностях. Но, позволь напомнить, там был куда более искусный колдун. — Я никогда не встречал такой магии и, думаю, твой утяжелитель как–то к этому причастен, — Реддл чуть наклонился к ней. К удивлению собравшихся, Амелия идет к книжной полке и достает книгу в черном переплете, возвращается и протягивает ее Тому. Пара на диване переглянулись и вцепилась взглядом в Амелию, а она лишь подмигнула им. — Что это за язык? — спрашивает Том, листая страницы. — Старофранцузский. Но если понадобится я переведу тебе любую страницу. Правда, зная твои методы, не думаю, что она тебе понадобится. Это защитная магия, — она выхватывает фолиант из его рук и возвращает его на полку. — А что за зверёныш сидит в нашей славной доченьке? — спрашивает Том. Амелия резко разворачивается, пересекает комнату, хватает несчастную вазу, и с улыбкой говорит: — А это мы обсудим на кухне, mon cher. Том тяжело выдыхает, и идет за Амелией. *** — Ami просто бесстрашная, — шепчет Долохов, сжимая в руке бинт. Лиза нервно закурила, на ее лице отражена сложная гамма чувств. — Я бы так не смогла, — призналась она. — Если бы он на меня ТАК посмотрел, я б наверно описалась, — Лиза затянулась и на выдохе сказала. — Она собралась рассказать ему. — Что?! — звучно выдохнул Антонин. — Не все конечно, — дергает плечами Лиза. — Только про то, кем получилась я. — Он переживает, что его магия как-то повлияла на тебя, — вздыхает Антонин. — Ох, — удивилась Лиза, — но я рада слышать, что он умеет переживать, — она задумалась. — Хотя зерно смысла в его словах есть. Не знаю, его ли это гены или магия, но глаза то у меня не желтые, а красные. — Ладно, оставим это им, — хмыкнул Долохов, — давай лучше поговорим о твоем выступлении! — Котором из? — смеется Лиза. — Первое мне куда интересней, — улыбнулся Антонин. — Понравилось? — Ещё бы! Где можно такую футболочку заиметь? — Я вышлю тебе почтой, — улыбается в ответ Лиза, — ну или подарю, когда в августе приедешь. На кухне бьется ваза. А затем следует стук в дверь. Лиза встает, смотрит в витражное стекло, и пожимает плечами. Они рано или поздно узнают. Пусть этот момент случится сейчас. В ателье вваливаются Лунатик, Сохатый и Бродяга. — Мы долго блуждали, — гордо говорит Сириус, — но я все же нашел это место! — Возьми с полки пирожок, — фыркает Лиза и закрывает за ними дверь. Юноши оборачивается и вскидывают палочки. Уж больно говорящая мантия у Долохова. — Так, — устало выдохнула Лиза, — у нас тут правило: мир, дружба жвачка. Антонин друг maman, и здесь он как друг, а не… — заканчивать предложение не хотелось, но друзья ее поняли. — Эм, здравствуйте, — неуверенно говорит Джеймс и прячет палочку в карман, мальчишки поступают так же. — И вам доброй ночи, — улыбается Антонин. — Надо бы еще вина, я думаю. — Да, ночь будет длинной, — кивает Лиза. На кухне бьется ваза. — А это?.. — Сириус вскидывает голову к потолку, друзья устраиваются в креслах и на диване. — Maman выясняет отношения с papa, ничего криминального, — отмахивается Лиза и возвращается на свое место. Долохов пытается закончить перевязку. — О! Так мы познакомься с твоим таинственным отцом? — Джеймс как–то очень возбужден от этой новости. Лиза морщишься. — Ты им не рассказывала? — многозначительно спрашивает Антонин. Юноши заинтригованы. — Сказать о таком в Британии, все равно что клеймо на лбу набить, — тихо ворчит Лиза. — Он у тебя что… — настороженно спрашивает Джеймс. — Пожиратель смерти? — шпротом заканчивает Сириус. Ваза снова бьется. — Ну что–то типа того… — быстро отвечает Лиза и смотрит в потолок. — Да сколько там ваз? — удивился Сириус. — Одна, — быстро бросает Лиза, — просто papa всякий раз ее чинит. А давайте возьмем вино и пойдем в мою комнату. Maman слишком распалилась. Как бы их скандал не вышел за пределы кухни. Они поднимаются в комнату между первым и вторым этажами, Лиза зажигает свет, мальчишки рассаживаются на кровати, Долохов садится на стул, она протягивает ему руку. — По лицу Си’гиуса вижу, что он хочет это обсудить, — вздыхает Лиза, бросая на Блэка короткий взгляд. — Да… — тянет Сириус, — я думал у тебя приличная семья. — Да у нас только papa юродивый. Долохов бросает взгляд на Лизу. Сириус Блэк, как и Том Реддл, ничего не знает. С кухни они слышат: — Я могу что-то с этим сделать? — высокий, холодный голос отца. Глаза юношей расширяются в ужасе, сегодня они этот голос уже слышали. — Да ты умный, придумаешь что–нибудь! — грозный голос матери. — Стесняюсь спросить, — начинает Джеймс, — а на сколько твой отец, ну этот самый… — Ну, как бы так сказать… — Лиза медлит с ответом, — он там самый главный. Дверь с треском открывается. Мальчишки подскакивают на ноги и прячут вино за спины. В проходе стоит злая Амелия. Она вроде бы удивлена, увидя еще гостей, но злость так ярко выражена на ее лице, что других эмоций и не разберешь. — Так, mon Ami, — обращается она к Долохову, — бери своего горе господина и шуруйте спать туда, откуда приперлись. А вы… — обращается она к мальчишкам, но ее прерывает голос с кухни: — Я буду спать здесь, это и мой дом тоже! Амелия зло выдыхает и кричит через плечо: — Кольца, Том! Пока колец на пальцах нет, завали свою хлеборезку! Сириус открывает рот, но Лиза на него шикает. — Иди спать к этой суке Беллатрикс! — все так же через плечо кричит Амелия. — Да что тебе неймется! — на кухне раздаются шаги. — Вопрос решенный сто лет назад! — Том Реддл молнией спускается вниз, но, обнаружив в комнате намного больше людей, чем ожидал, рычит и быстро ретируются на кухню. — Так! — Амелия влетает в комнату, выхватывает из–за спины Сириуса бутылку и причитает, — мальчишка Блэк, таскал конфеты, стащил мою дочь, а тереть еще и вино умыкнул! Она что–то шепчет сжимая бутылку, и под громкий хлопок двери покидает комнату. — Какой–то сюрреализм, — после паузы говорит Римус. — Да, — хором выдыхают все остальные. — Я вообще не понял, что сейчас было, — говорит шокированный Сириус. — Кстати об этом, — чешет затылок Лиза. — Я не говорила maman, что мы начали встречаться. Значит он ей сказал. А он откуда узнал? — Его кузина, — говорит Долохов и выдыхает. Он наконец–то закончил с повязкой. — Супер, — выдыхает Дюма. — Кстати, Сириус, твоя проблема — не papa, а maman. Она Блэков в основном не любит. — Но я ж нормальный! — тут же запротестовал Сириус. — И у тебя есть целый август, чтобы ей это доказать, — улыбнулась ему Лиза. На кухне раздается глухой стук. — А вот это уже странно, — переглянувшись, в один голос говорят Лиза и Антонин. Дверь открывается, в комнату заходит спокойная Амелия. — Ami, ты его убила? — осторожно интересуется Антонин. — О, нет, — говорит Амелия и морщится от отвращения к этой мысли, — просто в его бокал вина попало снотворное. Хотел спать здесь, получи, распишись. Так, теперь надо разобрать бардак. Антонин, ты сейчас идешь на кухню и тащишь это тело в спальную, шлешь весточку вашему клубу по интересам, чтобы они не рыскали тут и ложишься спать с ним. Я буду спать здесь с Лизи. А вы, — она обращается к трем мальчишкам, — какого черта здесь? — Мы волновались за Лизу–Лизу, — хором ответили они. — Как Грюм вас отпустил? — поразилась Амелия. — А мы попросили ваших подруг нас прикрыть, — тут же ответил Джеймс. — Он будет в ярости, — вздохнула Амелия. — Мы знали на что шли, — вклинился Римус. — Коль так, пойду подготовлю вам диван внизу. Черт, завтра день простоя! Должны будете, — она выходит из комнаты. — А если я не хочу с ним спать, Ami? — крикнул Долохов ей вслед. — А у тебя выбора нет, — донеслось с первого этажа, — его рожа — это последнее, что я хочу видеть с утра, — а затем озадачено произнесла. — Впервые на моей памяти такое. — Как будто я хочу ее видеть, — бурчит Антонин и уходит на кухню. Лиза закрывает дверь, после чего садится на освободившийся стул. Молчат. Первый говорит Сириус. — И давно ты знаешь? — Что мой papa машина–убийца, топящий за чистоту крови, крошащий и разрушающий все вокруг упырь с компанией такие же отщипенцев, и к тому же тёмный колдун? На самом деле не так давно. Года четыре… плюс, минус. — А до этого как–то в глаза не бросалось? — спрашивает Джеймс. — Ну… не особо, — вздохнула Лиза и скрестила руки на груди. — Я не пытаюсь его защищать. Но я не могу отрицать, что Волдемор' там и здесь это разные люди. Papa — сомнительный человек. Но здесь он… не знаю, чинит вазы, поет песни, да и слово «грязнокровка» я узнала не от него, а от вас, ребята. Даже то, что я оказалась в Гриффиндоре стало лишь поводом для подколов, а не трагедией мирового масштаба. Может у него в голове два чердака, а может maman на него так влияет. Даже не знаю, как это объяснять. — Может твоей маме стоит быть с ним всегда, — замечает Сириус, смотря на дверь. — Я не знаю почему все так, а не и иначе, но, — Лиза наклоняется к друзьям, они наклоняются к ней, — я хочу уничтожить все то, что создал Лорд Волдемор', — заговорчески шепчет она, — я хочу уничтожить и самого Темного лорда, я хочу чтобы papa вернулся домой. Ребята смотрят в ее глаза, они блестят. Мальчишки кивают, то ли поддерживая ее желание, то ли принимая к сведению. Они отстраняются. Джеймс открыл оставшуюся бутылку вина. — Ну! — поднимает ее он. — За то что мы сегодня выжили! — он делает глоток и передает бутылку дальше. — Подожди, — Сириус делает глоток и передает бутылку дальше. — Наступит утро и кое–кто проснется. У нас есть все шансы умереть. — Тогда порадуемся тому, что тут есть мадам Дюма, смелая укротительница, — Римус делает глоток и передает бутылку дальше. — За maman, — салютует Лиза, делает глоток и передает бутылку дальше. — Если честно, в голове все это плохо укладывается, — признается Джеймс. — Я в том смысле, что для меня он всегда был злым–злым злодеем. И я его видел там с Дамблдором, он же капец какой дикий. Но сейчас… человек, который чинит вазы… твоя мама, орущая на него так… и… что она там посоветовала ему закрыть? — Хлеборезку, — подсказала Лиза. — Я только что пополнил свой словарный запас, — с восторгом говорит Джеймс. — Ну и тяжело как–то воспринимать его как ужас в ночи, когда узнаешь, что его зовут Том. — Том Марволо Реддл, — уточняет Лиза. — Ну с таким именем и правда тяжело стать Темным колдуном, больше на профессора в школе тянет, — замечает Римус. — А мне это имя знакомо! — восклицает Джеймс. — В зале с наградами есть табличка с ним. Может хоть в начале он был славным малым. — Э… — тянет Лиза, — если верить maman, то нет. Говорит, умел играть роль порядочного человека. — То есть с самого начала все было понятно? — уточняет Сириус. — Ага. — Но ты все равно хочешь его спасти? — продолжает он. — Хотя бы попытаться. Сириус встает и обнимает Лизу. Дверь открывается. — Руки, молодой человек, — больше в шутку говорит Амелия. — Внизу все готово. Идите. Компания ложится спать. Правда в эту ночь в доме спит только один человек, у всех остальных со сном проблемы. *** Когда Долохов встаёт в десять утра, то Том все ещё спит. Антонин заглянул на кухню, но там никого, он спускается вниз. На диване сидят молодые ребята, а в кресле Амелия. Завтракают. — Доброго всем утра! — приветствует их он. — И тебе того же, — говорит Амелия, — садись. На кухню все не влазим. Как спалось? — спрашивает она, когда Антонин устроился в кресле. — Тревожно, — отвечает он. — Добро пожаловать в клуб, — говорит Лиза, она выглядит уставшей, как и ее друзья. Тишина. — А когда ждать вашу первую пластинку? — решает расшевелить обстановку Долохов. Римус вздрагивает, а Лиза лишь отмахивается: — Думаю этим летом займемся, а дальше видно будет. — Значит жду пластинку с автографами и футболку, — ухмыляется Долохов. — Я же ваш таинственный спонсор. — Мерлин, Антонин! Ты спонсируешь моего кровожадного любовника и молодые рок-группы? — смеется Амелия. — Я аристократ. И нам свойственно вкладываться в искусство, — невозмутимо отвечает Долохов и тянется к печенью. — Видела я вчера ваших аристократов, — морщит носик Амелия, — на сходку стильных бомжей похоже. Компания звонко смеется, но радость резко обрывается, как только на лестнице раздаются шаги. Теперь в комнате тишина. Все внимание там. *** Том Реддл выходит и останавливается на первой ступеньке. Осматривает собравшихся. Все напряжены, кроме Амелии. Ей весело. Может у нее в кружке не кофе, а виски, и она просто пьяненькая? Первая фраза задаст тон на весь день. — Доброе утро, mon cher! — нежно говорит Амелия. — Хорошо спал? Том пристально смотрит на неё, а она лишь взмахивает палочкой и из глубин ателье прибегает кресло. Теперь он бросает взгляд на свободное место, прямо напротив нее, потом на стол. Шумно выдыхает и подходит к компании. Садится. — Мне бы кофе, — тяжело горит Том, и роняет голову на руку, локтем которой уперся в подлокотник. Лиза-Лиза наклоняется к столу и наливает кофе с молоком. — Сахарку? — уточняет она. — Спасибо. Я и так сладкий, — ворчит Том, бросая на дочку усталый взгляд. Лиза-Лиза бросает удивленный взгляд на Тома, потом на Амелию. В глазах читается немой вопрос: «Что ты ему намешала, maman?». Потом ставит кружку рядом с Томом. — Скажи мне, дорогая, — обращается Том к Амелии, — почему я тебя все еще не убил? — Потому что без меня, mon cher, твоя жизнь будет скучной и превратится в нескончаемый парад из шлюх, — довольно отвечает она. — И то верно, — ворчит он и тянется за кружкой, — ненавижу скуку, шлюх и парады. Поиграв со счастливой Амелией в гляделки, Том бросает усталый взгляд красно–карих глаз на юношей. На диване витало заметное напряжение. — Так–так, — мягким тоном начинает он, — а это наши случайные свидетели. И что же мне с вами делать? Лиза-Лиза развозит руки, как будто прикрывает мальчишек. — Ничего с ними делать не надо, — говорит она, — это мои друзья. Тайны друг друга храним до гроба. Том обводит их взглядом, хотя задерживается чуть дольше на лице Блэка. У него в голове несется мысль, когда они окажутся в гробу? Все. Он видел их вчера, значит лишь вопрос времени, как скоро он встретит их снова. — Ну тогда представь друзей своему отцу, — фыркает Том. — Это, — начинает Лиза-Лиза, — Джеймс. Охотник и капитан нашей сборной команды по квиддичу. Это — Римус, самый адекватный в нашей компании, староста факультета, мой товарищ по группе и названый брат… — Брат? — уточняет Реддл. — Я всегда мечтала о брате, но боюсь ты не потянешь второго ребёнка. Амелия хихикает в кружку. Видно когда–то у них был этот разговор, но без него. — А это… — подождёт Лиза-Лиза, но Том ее обрывает. — Сириус Блэк. Сириус не вздрагивает под взглядом Волдемлрта. — Этого я знаю, — продолжает Том. — Ты вчера не упал от проклятья, — замечает он, делая глоток кофе, — я ценю такое в людях. — Ещё бы я упал на колени перед этой стервой! — протестует Сириус. — Кстати, если бы не твоя кузина, мы бы не пришли, но ее так возмутило, что ты обнимался с Лизой–Лизой… В эту же секунду недобрый взгляд Амелии вцепился в Сириуса. Тот вздрогнул. — Что я просто обязан был увидеть этот взгляд, — заканчивает Том и смотрит на Амелию. — Волшебно. А вот Долохова очень позабавило то, что твоя кузина усомнилась, — он на секунду задуматься подбирая нужное слово, — в благородстве твоего происхождения Лиза–Лиза. Она закатилась в смехе так, что согнулась пополам. — Ой, насмешили, — задыхаясь говорит Лиза-Лиза, — эта же стерва, если узнает, все волосы себе повыдергает и траванется собственным ядом, — она замолкает и смотрит куда-то в пустоту. — Давайте ей скажем. Ну или когда будете говорить выделите мне место в первом ряду. Том и Амелия захотели это прокомментировать, но их прервал стук в дверь. Амелия поднялась, а Том и Антонин вцепились в нее взглядом. Посмотрев в витражное стекло, женщина лишь пожимает плечами и впускает гостя. — Доброе утро! — веселым тоном поздоровался Альбус Дамблдор. Он передает Амелии пакет. — Я захватил сладостей. Профессор обвел взглядом всех собравшихся. Трое юношей оторопели. А Альбус лишь сел в кресло Амелии, Долохов передал ему кофе. — Том, мой мальчик, вы ужасно выглядите, — замечает Альбус, смотря на Реддла поверх кружки. — Опять всю ночь пили с моей дорогой племянницей на брудершафт? — Если бы, — театрально вздыхает Том. — Ваша дорогая племянница подмешала мне в бокал снотворное, чтобы уйти от разговора. Удивлен, что вы никогда не просили ее подсыпать мне яд. — Что вы! — воскликнул Дамблдор. — Я бы не смел брать такой грех на душу, как и Амелия. — Что? — все посмотрели на Сириуса, а он смотрел на Лизу-Лизу. — Чего я ещё не знаю? Каких ещё родственников ты припрятала? — Да вроде больше никаких, — улыбается Лиза-Лиза и делает глоток из кружки. — И кем же тебе приходятся наш многоуважаемый директор? — Ну, если честно, я не знаю, там черт ногу сломит, кто кому сват, а кто кому брат. Поэтому вне школы я зову его дедушкой. А вот Долохов мой крестный. Сириус выдыхает и прячет лицо в руку. — Христа ради, Дамблдор, прошу поменяйся с кем–нибудь местами, — шепчет Том. — Мне и так плохо, а тут еще ты такой довольный. Лиза-Лиза поднимается с места и уступает его Альбусу, тот устраивается между ребят. — Ты вообще настоящая или персонаж из сказки? — спрашивает Сириус выйдя из транса. — Ты абсолютно прав! — иронично говорит Лиза-Лиза и не спешит садиться. — Я — Гретель! А где же мой Гензель? — театрально оглядывается она по сторонам. — Ах, вот где он! — и она бросается обнимать Римуса. — Нисколько не смешно, — бурчит Сириус, а Лиза-Лиза плюхается в кресло. — Я понимаю, почему ты не говорила про меня, но почему ты не говорила про Дамблдора? — спрашивает Том, отправляя в рот очередную печенюшку. — Да это же ещё хуже! — восклицает она, взмахивая руками. — Интересно, — озадаченно выдает Альбус. — С одной стороны, — раздраженно начинает Лиза-Лиза, — у нас один великий колдун, со второй стороны — другой. И как прикажете быть?! Начнут же спрашивать: «Лиза–Лиза, ты должно быть отлично колдуешь!». А у меня чайник до сих пор до конца не исчез! — Вроде СОВ ты сдала прилично, — замечает Том. — Да мне просто хамелеон попался, — хмыкает Лиза-Лиза. — Мне кажется, он так разнервничался пока я истерично тыкала в него палочкой, что просто слился с окружающей средой! Комната наполнилась хохотом. Но через минуту на лице Долохова появляется ужас. Он подрывается, хватает Тома, тот смотри в окно, ругается. Оба сорвались с места, прихватив с собой кружки, и исчезли на лестнице. *** В дверь грозно стучат. Амелия открывает и в помещение влетает Аластор Грюм. — Паршивцы! — кричит он парнишкам. — Ну вы неплохо проводили время, а тут мы тоже в безопасности. Ничего же плохого не случилось, — легко выкручивается Джеймс. — Я думал вы сдохли в канаве! — Какого вы плохого о нас мнения, — бурчит Сириус. — Мы контролировали ситуацию, — миролюбиво замечает Римус. Грюм разразился нецензурной тирадой. В ателье впархивает Франциска. Что–то шепчет ему на ушко и пытается увести. Сквозь витрину Амелия подмечает на улице обеспокоенную Аннет. — Я о нем позабочусь, — шепчет Франциска, Амелия понимающе кивает и закрывает за ними дверь. — Так, а где наши темные силы? — со смешком спрашивает она и идет на второй этаж. Через пару минут слышен легкий женский вскрик. И молодые люди вместе с Дамблдором быстро поднимаются за ней. *** Амелия стоит в спальне, держа руки на дверцах шкафа. Она смотрит на компанию в дверях и по ее лицу видно, она сдерживает смех. Минута. Амелия отходит и, в припадке хохота, кричит: — Выходите. Аластор ушёл. Двери шкафа распахиваются и из него выходят мятые темные колдуны с кружками. Амелия падает на кровать. Школьники сначала вскрикивают, потом крякают и в припадке хохота скатываются с лестницы. Хлопает дверь в комнату Лизы-Лизы. Дамблдор деликатно хмыкает, обводит компанию в спальне весело искрящимися глазами и уходит, продолжая смеяться в бороду. Долохов отряхивает мантию и покидает спальню. Амелия смеётся. — Серьезно? — спрашивает Том, смотря как она вскидывает обнаженные ножки в туфельках. — А зачем вы туда с кружками полезли? — сквозь смех спрашивает она. Реддл, гордо вскинув голову, покидает комнату. Через десять минут, утирая слёзы, возвращается Амелия. Тишина. Ещё через пять минут спускаются школьники. Лица у них каменные, но бросив взгляд на компанию за столом, они снова катятся со смеху. — Так! — командует Джеймс. — Собрались! Ребята выдыхают. Том замечает, у них с собой две гитары, а Лиза-Лиза надела ковбойскую шляпу. Пока Джеймс ставит усилитель, а Римус пытается что–то на нем настроить, Сириус тащит барный стул от стойки и ставит его по центру комнаты. Джеймс и Сириус усаживаются на диван, Долохов быстро втискивается между ними. Лиза-Лиза садится на стул и берет в руки акустическую гитару. Римус ставит пластинку на граммофон. Голова Лизы-Лизы пафосно наклонена, она хватается за край шляпы и произносит: — Только сегодня, и только для вас. Выступление одной второй нашей группы. Похожи на персонажей вестерна, Том видел эти фильмы, когда они ходили с Амелией смотреть кино под открытым небом. Лиза-Лиза проводит по струнам. Иголочка опускается на пластинку. Она играет. Римус присоединится к ней чуть позже. It's all the same, only the names will change Всё как всегда, изменятся только имена. Everyday it seems we're wasting away Кажется, мы увядаем с каждым днём. Another place where the faces are so cold Ещё одно место, где лица так холодны. I'd drive all night Я бы ехал всю ночь, Just to get back home Просто чтобы вернуться домой. I'm a cowboy, on a steel horse I ride Я ковбой, верхом на железном коне, I'm wanted dead or alive Меня ищут живым или мёртвым, Wanted dead or alive Ищут. Живым или мёртвым. Римус продолжает играть вместе с Лизой-Лизой под аккомпанемент граммофона. Лиза-Лиза поёт. Римус подпевает. После последней фразы: dead or alive, они играют последние аккорды и заканчивают. Звучат аплодисменты. Компания сидит ещё полчаса. Первым уйдёт Дамблдор. Потом молодежь с гитарами наперевес. У них ещё есть дела на сегодня. Лиза-Лиза на прощанье зовёт Тома ковбоем и целует его в висок. Долохов уходит сразу за ними через чёрный выход, Том говорит, что нагонит позже. Осталось двое. — У Клары очень много претензий, — замечает Амелия, но Том лишь взмахивает палочкой и закрывает двери. — Я покину Париж сегодня ночью, — говорит Том и вплотную подходит к Амелии. — Но прежде чем уеду, хочу разобраться с тобой. Амелия театрально вздыхает. — Дорогая, ты меня с ума сводишь, — спокойно говорит Том, наклоняясь к ней, — устроила такой скандал, обзывалась, опоила меня, да еще все утро выступала тут, будто пава, а теперь спроваживаешь меня. Так не пойдёт. Том резко прижимает Амелию к себе, впивается в ее шею. Его руки блуждают по ее телу. Она стонет, тянется к нему, прижимается, ее руки ласкают его в ответ. — И что же ты хочешь сделать? — стонет Амелия. — Наказать тебя, — шепчет Том. Звук шлепка утопает в стоне Амелии. *** Ближе к полуночи довольный Том Реддл возвращается в поместье. Пожиратели готовы отправляться. — Господин, — приветствует Долохов, его взгляд падает на шею, — подними ворот мантии, у тебя там укус, — шёпотом замечает он. Том лишь расслабленно улыбается, но ворот поднимает. — Вейлы в ярости, — шепчет Антонин. — Ой да брось, — отмахивается Реддл, — приедем в августе, поставим Кларе пару бутылок вина и принесем извинения за доставленные неудобства. Убить нас она все равно не может. Пожиратели Смерти покидают Париж.