«Долго торговалась со шляпой?». «Шляпа сказала, что со взрослыми сложно, думаю распределила меня по свободным кроватям. Ха-ха!».
Сворачивает, привязывает к сове, угощает ее крекером и та срывается с места. У второй совы Лиза забирает посылку и та улетает, отвернув клюв от угощения. — Видно эта на диете, — смеется Сириус. Питер нашел это замечание остроумным, а вот остальные выглядели так, как будто их мешком с песком по голове огрели. Лиза разворачивает сверток и извлекает две черные школьные мантии. — Ого! — восклицает Мэри. — Можно взглянуть? — Лиза кивает и протягивает мантию. — Вот они манеры, Сириус, — с ехидной улыбкой говорит Лиза, Сириус закатывает глаза. Мантии и правда чуть-чуть отличаются: вышивка по всем краям, как и герб Гриффиндора, тоже вышит. После изучения мантии Мэри спрашивает: — Лиза-Лиза, напомни, пожалуйста, как зовут твою маму? — Амелия. — А это случайно не мадемуазель Амелия, которая обшивает толпу модниц и печатается в журналах? — Она самая. Мэри хватает Лизу и смотря ей в глаза произносит: — У меня мало денег, но могу ли я через тебя получить скидку или рассрочку? Компания смеётся, а Лиза-Лиза обещает, что черканет словечко. Потом Мэри извлекает из сумки пару журналов и принимается показывать, какую одежду шьёт мадемуазель Амелия в Париже. — Какие планы на сегодня? — спрашивает сокурсников Лиза. — Хочу узнать, сможет ли кто-нибудь из вас показать мне замок. А то тут столько коридоров и такая большая окрестность, что я боюсь заблудиться. — Ищешь где побегать? — спрашивает Сириус. — А я уже нашла, — невозмутимо отвечает Лиза. — А когда станет холодно? — не унимается Сириус. — Maman вышлет мне теплые кроссовки, — с каменным лицом отвечает Лиза. — Не понимаю зачем тебе это? — Ну прости, — Лиза наливает кофе в кружку, — ты то выиграл в генетическую лотерею и выглядишь как ацтекский бог фитнеса. А я в очереди за манерами стояла, поэтому мне надо бегать. Чего пристал? Я же тебя с собой не зову! — Вот с одной стороны ты меня вроде похвалила, а с другой чувствую, что оскорбила, — смотрит на неё Сириус, пока друзья хихикают в кулачок. — Я тебе все покажу, — вмешивается в пререкания Римус. — Замётано! — радостно отвечает Лиза и встает со своего места, смотрит на пустое запястье, как будто там есть часы, и говорит. — Мне надо в душ и переодеться. Думаю минут через двадцать встретимся в гостиной. Идёт? — Да, — радушно отвечает Римус. — В душ собралась? — с искоркой в глазах интересуется Сириус. — Да ты чего так возбудился? — наклоняется к нему Лиза. — Я же тебя с собой не зову. — Ну, а может я не прочь… — Держи своего Блэка-младшего в штанах, пока не пришли волки Ришелье и не откусили его. — Что ещё за волки? — непонимающе спрашивает Сириус, пока Питер и Джеймс скатываются под стол, подленько хихикая. — А надо французские сказки читать, — Лиза разводит руками, хватает мантии и собирается уходить. — Это что у вас там за сказки такие? — Сириус озадачен. — Вот такой вот мы оптимистичный народ, — смеется Лиза. — Что у вас в сказках волки члены откусывают?! Я даже представить себе эту сказку не могу. — И не только челны, — восхищенно отвечает Лиза. — Римус, через двадцать минут, — напоминает и уходит. Сириус отклоняется и смотри ей в след: — Ты посмотри, какая цаца. — Молодые люди, — раздаётся над ними. Молодежь поднимает взгляд и смотрит на Минерву МакГонагалл. — Слышала половину вашего разговора и даже не хочу знать, с чего вы начали, — озадаченно говорит профессор МакГонагалл. — Как новенькая? Помогаете ей? — Да! — радостно выдает Джеймс. — Наш клиент, профессор! — Не особо разделяю ваш восторг, мистер Поттер, — хмыкает МакГонагалл и уходит. *** Через двадцать минут Римус встречает Лизу. Они идут гулять по замку, Римус рассказывает что и где находится: библиотека, основные классы, выходы и входы, даже немного секретных проходов. Когда они идут в сторону астрономической башни, Лиза его тормозит. От Амелии Лиза знает, есть в Хогвартсе одно место. — А здесь что? — спрашивает Лиза, указывая на потертую дверь. — Да так, класс заброшенный, — отвечает Римус. — Идём дальше. — Обожди, — Лиза дергает ручку и дверь открывается, заглядывает во внутрь. — Да! — радостно говорит Лиза. — Это оно. Идём. Они заходят в заброшенный увядающий класс. Парты сдвинуты к противоположной от окон стене, доска бесцеремонно отправлена в темный угол, у окна стоит пианино, пара стульев и небольшой столик. — Закрой дверь, — бросает через плечо Лиза и идет к пианино. Проводит пальцем по крышке инструмента. Солидный слой пыли. — Наверно с конца 40-х к нему не прикасались, — шепчет Лиза, взмахивает палочкой, поднимает чистую крышку и нажимает на клавиши. — Но звучит идеально. Лиза оборачивается к Римусу. — Заходи, — смеется. Римус прикрывает дверь, а Лиза снова взмахивает палочкой. Этому заклятию Лизу научил Том. — Нас никто не услышит, — шепчет Лиза и усаживается на табурет у пианино. Ее пальцы бегут быстро, играя любимый мотив*. Римус осторожно подходит к Лизе и садится на стул рядом. — Я кое-что почувствовал в поезде, — произнес Римус, когда Лиза закончила и опустила руки. — Я тоже, — тихо ответила Лиза, и принялась наигрывать другую мелодию. — Ты хочешь поговорить об этом? — уточняет Римус. — Не то чтобы, — уклончиво отвечает Лиза. — Но, если ты умеешь хранить секреты, то почему бы и нет. — А ты умеешь хранить секреты? — и правда, хороший вопрос. — Думаю, да. Чем больше узнаю свою семью, тем мне сильнее кажется, что я росла на плодотворной почве утайки и лжи, — мрачно закончила Лиза. — Кто ты? — А ты? Они переглянулись. — Ну, — начала Лиза, — мы можем разыграть на камень-ножницы-бумага, кто скажет первый, но давай на чистоту, природу наших сущностей мы уже поняли. Ты ведь оборотень. — Ты тоже, — откликнулся Римус. — Тут сложно, — вздохнула Лиза. — Я не обращаюсь по зову луны, но ты прав. Оборотнем я быть не перестала. — Как так вышло? — спросил Римус, рассматривая ее руки, которые принялись играть третью мелодию. — Волшебники раннего средневековья заигрались с магией. Тогда, для них это стало даром, для меня же… это скорее семейное проклятие, усиленное кровью papa. А ты как оказался в чаще леса? — Мой отец повздорил с тем, с кем не следовало, и тот меня укусил, — ответил Римус и взглянул на Лизу, она ответила ему тем же. — Ты злишься на отца? — Нет, он же не знал, что все так обернется, — пожал плечами Римус и надавил на клавишу. — Мне нравится твоя позиция, — тепло улыбнулась Лиза, — я на своих тоже не сержусь. И правда ведь, никто не знал, что так выйдет. — И как ты с этим справляешься? — Музыка, — просто отвечает Лиза. — Это мое универсальное лекарство от меланхолии. Хочешь попробовать, Римус? — Лиза убирает руки и кивает в сторону клавиш. — Мои друзья, зовут меня Лунатик, — тепло говорит Римус. — Ну, а ты меня и дальше зови Лиза-Лиза, — смеется Лиза в ответ. Римус знает только собачий вальс, но для начала неплохо. Они сидят в каморке еще полчаса. Рассказывают друг другу о детстве, как знакомились со своими сущностями, и немного о себе. Им легко говорить, они понимают, что чувствуют и через что проходят. Звучит колокол к обеду. — Ты ведь еще и на гитаре играешь? — спрашивает Лизу Римус, пока они идут коротким путем до Большого зала. — Ага, — подтверждает Лиза. — А меня научишь? — Да не вопрос. Хочешь, после обеда начнем? — Хочу, — отвечает довольный Римус. Сразу после обеда, вдвоем они возвращаются в гриффиндорскую гостиную, Лиза сбегала за своим кофром и они ушли в мужскую спальню, в основной комнате было много народу. *Yann Tiersen — Comptine d`un autre ete — l`apres-midi *** Учебный год начался. Через пару дней Лиза получает тот же свиток, но с другой совой с новым предложением:«И какие же они, эти львы?».
Лиза снова улыбается и пишет.«Такие же как и вороны, барсуки и змеи. Разные только цвета. Пока непонятно, кто вырастет из этих детей».
Письмо о отправлено с той же совой. *** Римус Люпин — прилежный ученик, три вечера в неделю учится играть. Лиза-Лиза не перестает его нахваливать, и даже оставляет Римусу одну из своих гитар, чтобы он мог заниматься без нее. Раз в неделю Римус сбегает с Лизой в каморку с пианино, хотя Лиза ходит туда чаще. Ей тяжело. Нужно время, чтобы привыкнуть. *** Лиза общается со своими сокурсниками и их друзьями с других факультетов. Пока просто слушает, смотрит. Не лезет в драки, но и друзей не останавливает. Думает. Подмечает. Знакомиться со сленгом. Часто Лиза не понимает, о чем говорят люди. Иногда дело в языке, иногда это барьер в мыслях. Но Лиза старается постичь новый для себя мир. Темный Лондон, в котором успела провести пару дней, Лиза невольно сравнивает с Парижем. Хмурое небо над Хогвартсом, с небом над Шармбатон. В какой-то момент хандра Лизы стала сильнее, но ей казалось, это не из-за новостей, а из-за обстановки. Том Реддл и Амелия Дюма прошли через много тягост в детстве, поэтому приложили все силы, чтобы это не коснулось Елизаветы. И от того, Лизу-Лизу сейчас разрывает вопрос самоидентификации. Кто она? Заморская диковинка? Хотя нет, Лиза наполовину британка. Она имеет полное право жить и учиться у этой стране. Тогда почему она чувствует себя чужой? Лиза знает про особенности факультетов, но как не старается не может понять, к какому она относится. Может шляпа права, и когда они взрослые с ними сложнее? Если Лиза внучка Слизерина, то почему она попала в Гриффиндор? Может из-за того, что охотница? А может это событие доказывает, что не было никакого конфликта с Салазаром, просто одно неосторожное слово за тысячу лет раздули до такого масштаба? — Любому восстанию нужен лидер. А ты что думаешь, Лиза-Лиза? Лиза вздрогнула и вырвалась из своих мыслей. Она сидела в гриффиндорской гостиной в кресле у камина, сжимая в руках кружку с какао. Первая учебная неделя подошла к концу, и как-то спонтанно в этот субботний вечер у камина появился дискуссионный клуб. А вот какао они сварили в котелке над огнем. Лиза взглянула на Сириуса, задавшего вопрос. — Прости, — как-то растерянно произнесла Лиза, — я не поняла о чем ты говоришь и отвлеклась на свои мысли. — Ты не поняла предмет нашего обсуждения или я говорил слишком быстро? — деликатно уточнил Сириус. Лиза поморщилась, но призналась: — Ты говорил слишком быстро. — Блин, прости, — Сириус подорвался со своего места и присел на подлокотник кресла, в котором сидела Лиза-Лиза, и приобнял Лизу за плечи. — Ты говоришь без акцента, — покачал головой Джеймс, который сидел напротив Лизы, — это сбивает с толку. Хотя сейчас вот подумал, у тебя же было не так много разговорной практики. — Наверно ты прав, — чуть подумав, ответила Лиза. — Я говорю по-английски только с papa, дядей и дедушками, но они не так часто приезжают. С maman мы в основном говорим и переписываемся на французском, да и меня с детства окружала французская речь. — Расскажи еще, — восторженно предложил Джеймс. — Все лучше, чем о сами-знаете-ком трындеть. — Так вы о Волдемор’е, — вздохнула Лиза-Лиза. Сириус, Джеймс, Питер, Римус и Клэр, как по команде, вздрогнули. Лиза-Лиза вскинула бровь и спросила: — Это что сейчас такое было? — Не поминай черта по имени, — покачала головой Клэр. — Это просто имя, — фыркнула Лиза, — причем идиотское. — Ладно вам пыриться, — рассмеялся Сириус и сжал плечи Лизы сильнее, — Лиза-Лиза же из Франции там наверняка на него по-другому смотрят. — Сириус, будь так добр, руки убери, — вздохнула Лиза и поднесла кружку к губам. — Принцеска, — показал язык Сириус, но руку убрал. — Нет, просто не понимаю эту излишнюю нежность, — вздохнула Лиза. — Францию эта кутерьма мало касается, поэтому у нас Волдемор’ это гипотетическая проблема будущего. Хотя, я слабо представляю, что во Франции за ним много кто пойдет. Лояльные к его крестовому походу, конечно, есть. Но их куда меньше, в сравнении с другими странами Европы, — сухо отчеканила Лиза. — Не вздрагивайте от его имении. Страх перед именем рождает страх перед человеком. — Так, кстати, Дамблдор говорит, — подметил Римус. — Я встретила этот тезис в его статье, — подтвердила Лиза. — И считаю, что профессор Дамблдор прав. — И тебе не страшно? — деликатно уточнила Клэр. — Мне будет страшно, если эта чупакабра направит на меня волшебную палочку, — хмыкнула Лиза. — Но я слабо представляю такой исход. Я ж дочь портнихи и авантюриста, и к политике никакого отношения не имею. — Давайте теперь его так звать, — восторженно произнес Джеймс, и заговорчески блеснул глазами. — Как? — осторожно переспросил Римус. — Чупакабра, — невозмутимо ответил Джеймс. — А то негоже гриффиндорцам тратить время на «сами-знаете-кого»… Компания рассмеялась, через смех Джеймс продолжил: — И все же, более интересная тема: Лиза-Лиза, на каком языке ты думаешь и видишь сны? — Что? — округлила глаза Лиза, выронила кружку, которую ловко подхватил Сириус. *** На вторую неделю своего пребывания в Хогвартсе Елизавета Дюма узнает новое слово. В среду была травология. Лиза-Лиза сидела на маленькой скамеечке в компании Клэр и Лили, которые уверенно обрабатывали секатором неприглядное на вид растение. Профессор Стебель пока запретила Лизе что-либо трогать в теплицах, пусть смотрит. В Шармбатон, в общем курсе, травология теоретический предмет. В теплицы ходят только те, у кого это профиль. Как только неряшливая шляпа профессора скрылась в дверях, рядом с Лизой материализовался слизеринец. — Ты француженка? — спросил он. Девушки замерли, Клэр оценивающе взглянула на свой секатор. Лиза медленно обернулась к гостю. — И тебе не хворать, — вздохнула Лиза. — А к чему вопрос? — Ты хорошо говоришь по-английски, — пояснил он, — вот у нас и закралось сомнение. — Слушай, дружок, — мягко начала Лиза, поднимаясь, — я вот сути вопроса так и не поняла. Какое вам дело до моей национальности, и того как хорошо или плохо я говорю? — Да вот пытаемся понять, как правильно обращаться к новенькой, — елейно отвечает он. — Зовите меня Госпожа Елизавета, — хмыкает в ответ Лиза, его тон ей не нравится. Краем глаза Лиза замечает, как Клэр поднимается, но интересней другое. По обе стороны от Лизы, невесть откуда вырастают Джеймс и Сириус. — Здравствуй, Макнейр, — холодно отозвался Джеймс. — Чего пристал? — Не твое дело, Поттер. Я с ней знакомлюсь, — как только Макнейр указал пальцем на Лизу, Сириус и Джеймс встали плечом к плечу, чтобы ее закрыть. Лиза искренне не понимала предмет спора. Пока юноши препирались и упражнялись в остроумии, Лиза пыталась понять, чего же от нее хотят. В целом, Лиза знает о национализме, и что есть индивиды, которые не любят, когда от них отличаются. Но ей всегда казалось, что волшебники выше этого. Поковырявшись в конфликте войны, которую ведет Том, Лиза признала, что национализм исходящий от Темного Лорда находится в плоскости «Магглы-Волшебники», но из этого следовали только дальнейшие разборки по происхождению магии, но никак не по национальности волшебника. Может что-то не дочитала? В голове слабо рисовалась картина, как Темный Лорд кричит с трибуны: «Уничтожьте всех французских волшебников! Всех, кроме Дюма. Эти мне нравятся». Лиза вырвалась из своих мыслей. Шум вокруг стал идти в опасном направлении. — Так, — громко сказала Лиза, и раздвинула Джеймса и Сириуса, чтобы предстать лицом к лицу с оппонентом. — Вот ты то, дорогуша, — начала Лиза обращаясь к Макнейру, — сейчас и расскажешь мне больше о культуре британцев. Да, я француженка. Но мой papa британец, поэтому я с детства говорю на двух языках. Ещё вопросы? — Француженка значит? — С первого раза не услышал? — вздернула бровь Лиза. — Да услышал, — огрызнулся Макнейр. — И теперь знаю, что ты не лучше любой другой грязнокровки. За секунду случилось все. Клэр и Мэри вскрикнули: — Да как ты мог такое сказать?! Джеймс и Сириус выхватили палочки, Римус и Питер бросились к ним. Пара слизеринцев подбежали к Макнейру. Лили крикнула: — Ребята, не надо! Лиза вскинула брови и искренне не понимала, что сейчас произошло. — А что собственно?.. — начала Лиза, но Джеймс ее перебил: — Макнейр, советую сожрать кусок мыла прямо сейчас, иначе я тебе его сам в рот затолкаю! Дверь теплица открылась, профессор Стебель удивленно вскинула бровь. — Дорогие ученики, а что собственно происходит? — Обсуждаем достоинства сикаторов, — невозмутимо ответил Сириус, пряча свою волшебную палочку. Остаток урока прошел тихо. Но как только прозвенел звонок, Лиза сорвалась с места, налетела на Джеймса. Схватив его за руку, тепло улыбнулась и произнесла: — Так, месье, объясните мне, пожалуйста, местный слэнг. *** Господа Лунатик, Сохатый, Бродяга и Хвост, а так же Лили, Клэр и Мэри, взяв под белы ручки Лизу-Лизу, закрылись в мужском туалете в самой малообитаемой части замка. Запечатав дверь магией, они образовали небольшой полукруг у раковин. — Ну, рассказывайте, — вздохнула Лиза и закурила. — Что именно? — уточнил Сириус, мальчишки и Клэр тоже закурили. — Про «грязнокровку», — раздраженно ответила Лиза, — по вашей реакции я поняла, что это что-то плохое, но я не понимаю в чем тут соль. — Ах это, — тяжело выдохнула Клэр, и стряхнула пепел в раковину. — Ну такие умники, как Макнейр и ему подобные, мнят себя «благородными», — Клэр закатила глаза, — и если человек не попадает под их понятие о «чистоте крови», — это словосочетание Клэр произнесла с отвращением, — то они обзываются этим словом. — Я еще больше запуталась, — озадаченно выдала Лиза. — Так, смотри, — начал Сириус и встал напротив Лизы, — есть волшебники, которые родились в семье волшебников и считают, что это делает их выше всех на голову, такие зовут себя «чистокровными», поняла? — Ага, — кивнула Лиза. — Есть те, кто родились в семье волшебников, — продолжил Сириус, — но срать они хотели на то, кто и что подумает, поэтому в супруги могут взять кого угодно, даже маггла, первые зовут таких «осквернители крови», поняла? — Ага. — Есть те, кто родились в семье магглов, приличные люди зовут таких «магглорожденными», но первые зовут их «грязнокровками», поняла? — Ага. — Еще есть люди от смешанных браков, таких зовут «полукровками», поняла? — Ага. — Вопросы? — Вы решили слово «кровь» сношать со всеми словами английского языка? — спросила Лиза, вздернув бровь. Компания рассмеялась. — Ну… — протянула Мэри, — шутка, конечно, смешная, но ситуация страшная. — По этой всратой логике, — начала Лиза, — я должна быть полукровкой. Все взглянули на Сириуса, тот тяжело вздохнул и кинул бычок в урну. — У вас во Франции, — начал Сириус, — первыми начали заключать браки с магглами, а также в жены постоянно берут вейл, и на сколько мне известно, все ваши родословные скрыты в кругу семьи. От того, благородные, — Сириус закатил глаза на этом слове, — считают вас ничуть не лучше магглорожденных. Брать в жены француженку, все равно что покупать кота в зачарованном мешке. По мне так, двойные стандарты, — вздохнул Сириус, с грустью взглянув на Лизу, — те же Лестрейнджи прибыли сюда, пусть и очень давно, но из Франции, но это не помешало им войти в «Справочник чистокровных волшебников». — Что еще за справочник? — поразилась Лиза. — И откуда ты это все знаешь? — Как чтиво не советую, — с пренебрежением произнес Сириус, — очень сомнительное. А знаю все это, потому что Блэк. Моя мамаша убеждена, что быть Блэком — это все равно что быть королевской крови. — Ну я бы на ее месте так не радовалась, — внезапно рассмеялась Лиза. — Почему это? — удивился Сириус. — Короли часто заканчивают жизнь на гильотине. — А это что? — спросил озадаченный Джеймс. — О… это прекрасное изобретение французских магглов, ставим казнь на поток, — Лиза весело вскинула большой палец вверх. — Ладно, пойдемте обедать, — позвала всех Клэр. Вечером того дня Лиза Дюма пишет Амелии письмо. Как удивительно, быть дочерью Тома Реддла и узнать все эти слова не от него. *** На третью неделю сентября Лиза-Лиза приносит граммофон и ставит его в гостиной, это подарок от ее одноклассников из Шармбатон. Вечерами Гриффиндорцы слушают музыку, иногда поют и танцуют, если задали не так много домашнего задания. Гриффиндорцы считают, это очень милым: какая-то традиция из французской школы теперь живет в их гостиной, и они предлагают Лизе отправить к ним Гриффиндорское знамя. И Лиза не понимает, почему место в котором они никогда не побывают и люди оттуда, ближе им, чем их соотечественники из Слизерина. Уроков становится больше. Деканы просят определиться с будущей профессией, в пятнадцать лет задача кажется невыполнимой. К основным предметам Лиза берет древние руны, чтобы порадовать Тома, и маггловедение, чтобы сделать поклон в сторону Амелии. Но учеба Лизу не увлекает. Лизе нравится общаться с новыми друзьями, гулять, заниматься музыкой. Римус прилежный ученик, и Лизу это радует. Теперь они начали играть вместе. В пятницу после уроков школьники бегут к озеру. Девочки скидывают туфли и мантии, ходят по краю воды. Смеются. Купаются в лучах последнего теплого солнца. Лиза сидит на траве и улыбается задорному веселью. Но ей грустно, что Слизеринки гордо сидят у причала и всем своим видом показывают, что выше всего происходящего. Наигранно, Лизе так кажется. Лиза видит, как парни с того же факультета расположились на траве неподалёку. Лиза бросает взгляд на свою гитару, и радуется, что не попала к ним. С этими людьми ей бы было тяжело. Лиза поворачивает голову и видит, как под березой сидят мальчишки. Джеймс в центре внимания, судя по всему рассказывает какую-то смешную историю, но отсюда не слышно. Сириус сидит поодаль и о чём-то разговаривает с милой девочкой восточной внешности из Хаффлпаффа. На залитом солнцем лугу, школьники играют в мяч, плюй камень, лежат на траве, отдыхают, читают и шутят. Лизе нравится: солнце, голубое небо, обстановка… так похоже на Шармбатон. Лиза скучает по этому. Шуршание рядом, на траву опустился Римус и улыбнулся Лизе. — Там шумно, — как будто извиняется Римус и взмахивает книгой. — Ну я думала немного поиграть на свежем воздухе, — Лиза берет в руки гитару. — А тут мелодично шумно, — ухмыляется Люпин. Лиза перебирает струны, а затем… Бой гитары разливается по лугу. Многие начали удивленно оглядываться. Лиза смотрит куда-то вдаль, бьет по струнам и поет. I walk a lonely road, Я иду по пустынной дороге, The only one that I have ever known По единственной дороге, которую я знаю. Don't know where it goes Мне неведомо, куда она ведёт, But it's home to me and I walk alone Но для меня она, как дом, и я иду по ней один. Лиза-Лиза не смотрит по сторонам. Лиза не думает вовсе. Просто слова в голове, что давным-давно выучены, просто ноты, разбуди ее ночью, и Лиза сыграет. Лиза бьет по струнам и поет. Мир вокруг не оставляет ей выбора. I walk this empty street Я иду по этой безлюдной улице, On the Boulevard of broken dreams По бульвару разбитых надежд, Where the city sleeps Там, где спит город, And I'm the only one and I walk alone А я один, и я иду в одиночестве. I walk alone Я иду в одиночестве, I walk a… Я иду в… Хотя одна мысль все же есть. Одиночество. Лизе кажется, это все что в ней есть сейчас. Поэтому Лиза-Лиза бьет по струнам и поет. Это все что Лиза умеет, другой ее врожденный талант — подсудное дело. My shadow's the only one that walks beside me Моя тень — мой единственный спутник, My shallow heart's the only thing that's beating Моё опустошенное сердце — это единственное, что бьется. Sometimes I wish someone out there will find me Иногда я хочу, чтобы мне кто-нибудь встретился, Till then I walk alone А пока я иду в одиночестве. Лиза чувствует, как сидящий рядом Римус раскачивается в такт и подпевает, Лиза учила Римуса этой песне. Может стоило и ему предложить спеть? Римус знает про одиночество так же много. Римус поет тихо, а вот Лиза громко. Ей хочется, чтобы мир услышал. Но как это видится, слышат только те, кто рядом. Когда Лиза-Лиза закончила, то услышала аплодисменты и осмотрелась по сторонам. Рядом сидели Джеймс, Сириус и Питер, а еще Хью и Дуглас, та таинственная хаффлпаффка и Мэри. — Внезапно, — удивилась Лиза, и развернулась, чтобы сесть лицом в круг. — Ну живые концерты у нас редкость, — ответил Дуглас и оглянулся, многие с интересом смотрели в их сторону. — Ну тогда… — Лиза хитро улыбнулась и ударила по струнам. — Mama, ooh, — взвыла Лиза и, что удивительно, Римус ее подхватил. Выли они так, как будто взошла полная луна. Ребята в кругу переглянулись, а Лиза лишь перебирала струны. … didn't mean to make you cry, Я не желал твоих слез! If I'm not back again this time tomorrow, И если я не вернусь до завтра, Carry on, carry on as if nothing really matters. То продолжай жить так, будто ничего не имеет значения. — Это же Рапсодия Квинов*! — радостно выдала девушка из Хаффлпаффа. Их маленький кружок принялся хлопать. Вместе с Лизой они пели: He's just a poor boy from a poor family, Он убогий мальчишка из бедной семьи Spare him his life from this monstrosity. Избавь его от этого чудовища. Easy come, easy go, will you let me go. Как пришёл, так ушёл, вы позволите мне уйти? Bismillah! No, we will not let you go. Боже правый! Не позволим мы тебе уйти. (Let him go!) Bismillah! We will not let you go. (Да пусть идёт!) О, Боже, не отпустим мы тебя. (Let him go!) Bismillah! We will not let you go. (Да пусть идёт!) О, Боже, не отпустим мы тебя. Let me go. (дайте мне уйти) Will not let you go. (Не отпустим мы тебя!) Oh mama mia, mama mia. Mama mia, let me go. (О, мама, мама дорогая, дайте мне уйти) Beelzebub has a devil put aside for me! Вельзевул, что дьявол, так и ждёт меня… FOR ME! МЕНЯ! for me… Меня… Когда они закончили, то дружно рассмеялись. — Элис Пак, — представилась таинственная особа и протянула руку. — Лиза-Лиза, — ответила Дюма, и пожала маленькую ручку в ответ. — Так круто встретить здесь иностранку, — тепло улыбнулась Лиза. — В Шармбатон учатся дети со всей Европы, а вот в Хогвартсе мне иногда бывает не по себе. Вы из Кореи? — Не совсем, — рассмеялась Элис, — моя семья уже больше века живет здесь. — Это все равно круто! Я читала про восточных магов, они же невероятны! — Лиза говорит искренне. — В Шармбатон изучают иностранные языки. Почти все берут английский, но и кафедра восточных языков у нас есть. — Вы учились на ней? — с интересом спросила Элис. — Ой нет, — отмахнулась Лиза, — я взяла немецкий. Но моя подруга училась там, и кое-что нам рассказывала… — Ты ещё на каком-то языке говоришь? — вклинивается в разговор Сириус. — Конечно, — гордо отвечает Лиза. — А ты сильно продвинулся в изучении французского? — Да! — выпятив грудь, отвечает Сириус. — И что ты можешь кроме «Мадемуазель, вы говорите по-английски?»? Сириус сдувается. Лиза и Элис катятся со смеху. — Советую тебе ещё выучить: «J'ai une tour eiffel dans mon pantalon», чтобы клеить вейл, — ехидно улыбнулась Лиза. — Думаю, после такого, — катится со смеху Джеймс, — тебе, Бродяга, все девушки будут говорить «non». — Я не понял… — разочарованно тянет Сириус. А Джеймс говорит перевод фразы. Компания на поляне катится со смеху. Не стоит ни девушкам, ни вейлам говорит: «У меня Эйфелева башня в штанах». — Элис, — спрашивает Лиза, снова начав перебирать струны гитары, — а ты знаешь, что у группы «Smokie»** есть песня про тебя? — Нет, — округлила глаза Элис. — Хочешь, я тебе спою? — ухмыльнулась Лиза. — Хочу. И Лиза перебирает струны и поёт. Компания быстро подхватывает припев. А Элис смущенно улыбается. Twenty-four years Двадцать четыре года Just waiting for a chance Дожидался случая To tell her how I feel Рассказать ей о своих чувствах And maybe get a second glance! И, возможно, поймать ещё один её взгляд! Now I've got to get used Теперь мне придётся свыкнуться с тем, To not living next door to Alice… Что я больше не живу по соседству с Элис Когда Лиза закончила петь и играть, компания еще дважды поет припев. — У тебя очень красивый голос! — крикнул Хью, и на четвереньках подполз к Лизе, Римусу и Элис. — Ой, да перестать, — хмыкнула Лиза. — Ух ты! — внезапно воскликнул Питер, и указал на гитару Лизы. Там пара наклеек: одна эмблема Шармбатон, вторая с Парижем. — Надо тебе с Гриффиндором ещё подарить, — весело добавил Питер. — Дари сразу все, — подмигивает ему Лиза, — но Лев пусть будет побольше. Надо играть в местные социальные игры. Лиза тянется к кофру, чтобы убрать гитару, а затем извлекает бутылку вина. — А ещё у тебя нет? — спрашивает Сириус, с любопытством рассматривая кофр. — Есть, — просто отвечает Лиза, извлекая вторую бутылку, — но стаканов нет. Компания взмахивает палочками, и вот у всех по бокалу или стакану. — А мне может кто-нибудь сделать? — с невинной улыбкой спрашивает Лиза. — А сама? — поразился Сириус. — А я что не делаю, все рюмка для текилы получается, — пожимает плечами Лиза, Римус отдает свой бокал и колдует новый. — А чего у тебя там нет? — спрашивает Джеймс, салютуя друзьям и кивая в сторону кофра. — Не знаю… если ты там сейчас найдёшь мертвого бомжа, я не удивлюсь, — говорит Лиза, оглядываясь на кофр. — Откуда там взяться мертвому бомжу? — спрашивает Римус, подавившись вином. — Не знаю, — пожимает плечами Лиза, — может papa на удачу положил. — Кто твой отец? — спрашивает Питер, с опаской смотря на кофр. — «Остап Бендер», — отвечает Лиза тоном, который не предполагает дальнейшего обсуждения. Компания принимается обсуждать прошедшие недели, а Лиза краем глаза подмечает Лили у озера, общающуюся с темноволосым парнем, на груди которого поблескивает серебряный змей. Любопытно. — Лиза-Лиза, — тихо начинает Элис, — а вы учите играть? Глаза Лизы-Лизы тут же заблестели. — Расскажи мне все, дорогая Элис, — пропела Лиза. Элис играет на бас-гитаре, это увлечение подарил ей дедушка, он играл в блюзовом оркестре. — Кстати, Хью, — начала Лиза, — я тут нашла один бесхозный кабинет, и уже договорилась с профессором МакГонагалл, чтобы сделать там музыкальный класс. Так что, если хочешь, можешь отнести свою установку туда. Я дам тебе ключ. — Неси! — тут же вмешался Дуглас. — Предложение классное, — ответил Хью, игнорируя излишний энтузиазм Дугласа. — Ты там тоже занимаешься? — Ага, — кивнула Лиза, — и еще Римус. — А можно мне с вами? — тихо спросила Элис. Их квартет переглянулся, хитро улыбнулся, и Лиза кивнула. — После ужина вас отведу, — довольно ответила Лиза. — Кстати, а кто это с Лили? — спрашивает Римуса, пока они вместе с Хью и Элис разливают бутылку вина, а остальная компания вовлечена в свой разговор. — Это Северус Снейп, — тихо отвечает Элис. — Я думаю, он в неё влюблён, а она это игнорирует. — Да? — громко удивляется Лиза, но ее просят быть потише, искоса глядя на Джеймса. — Типо Ромео и Джульетта? — тихо спрашивает Лиза. — Монтекки и Капулетти? Но это же прекрасно, что они общаются… И вновь Лизе объясняют про местный уклад, а Хью тихо рассказывает, что Снейп общается с ребятами, которые точно станут Пожирателями Смерти. Лиза морщится. Но потом фокус внимания меняется. — А это там что? — спрашивает Лиза, видя как два гигантских, с ее точки зрения, парня зажали у дерева маленького мальчика. — Подержи-ка мое вино, — говорит Лиза Элис вручая бокал. Лиза-Лиза поднимается с места, хватая пустую бутылку из-под вина, и идёт к компании. Подойдя ближе, Лиза видит, что у маленького парнишки на груди эмблема Рейвенкло, а вот у крупных парней на груди блестит змея. — Да вы издеваетесь! — шипит Лиза. — Эй, вы! Чего к мальцу пристали? — кричит. — Неужели ли этот крошечка-окрошечка, что-то сделал таким великанам? — Лиза подходит вплотную. Краем глаза, Лиза замечает, как ее компания на траве поднялась с места. Лили и ее друг прервали разговор и перевели взгляд на неё. — Я вас спрашиваю, — громко продолжает Лиза, — или вам мозг так в черепной коробке жмет, что двух слов связать не можете? Эй! — кричит Лиза мальчику. — Как зовут? — Джон! — кричит он. — Джон Купер. — Иди-ка ко мне. — говорит Лиза и манит рукой. Джон срывается с места и прячется за нахалкой. — А вас как зовут, дуболомы? — Эйвери. — Мальсибер. — Так вот, тролли, — начинает Лиза, — малой под моей защитой. Как и другие малые, до которых вам хватило или хватит ума докопаться. Если я узнаю… или, не дай Мерлин, мне кто-то скажет, что вы снова пристаете к кому-то не из вашей весовой категории… Я возьму эту бутылку, — Лиза машет сосудом перед их лицами, — и засуну вам в жопы так глубоко, что вы у меня стеклом ещё месяц срать будете. Смекаете? — глаза Лизы недобро блеснули красным. Парни смерили ее злым взглядом. Лиза хватает Купера и ведёт с собой к компании. Лиза думает, что она держала себя в руках три недели, и это успех. Звучит колокол к ужину. Вся компания идет в Большой зал. *Queen — Bohemian Rhapsody **Smokie — Living Next Door to Alice