Змей и Волк

Everyone here has a trophy Здесь у всех по трофею, And I'm sipping bourbon, the future's uncertain А я попиваю бурбон, перспектива туманна, The past on the pavement below me А ретроспектива — на тротуаре под ногами, Maybe I'll elevate, maybe I'm second rate Может я ещё поднимусь, а может я второй сорт, So unaware of my status Понятия не имею о своём статусе, Maybe I'm overjoyed, maybe I'm paranoid Может я вне себя от радости, а может я параноик, Designer me up in straight jackets В смирительную рубашку меня! — Я не знаю что это, но Тыковка просила передать, — Антонин протянул Тому конверт. Эту комнату, небольшой кабинет на втором этаже дома Лестрейнджей, Том давно приспособил под себя. Ну и как-то очень быстро сложилось, что туда никто не ходит, кроме Тёмного Лорда. Исключения были, и в основном для Долохова. Том развернул конверт: фотография и кассета. Люди на фото замечают его и весело машут, а потом принимаются петь и танцевать, но голосов не слышно. На обороте имена: Элис, Хью, Лиза-Лиза, Римус, Лили, все написаны разными почерками, словно автографы. Том взмахнул палочкой. Сундук у стены открылся, потом все содержимое поднялось, из потайного отдела в самом низу выплыл маленький кассетный магнитофон. Антонин тут же опустился в кресло у рабочего стола. Ясное дело, не уйдет. Том усмехнулся. Взмах палочки. Комната запечатана от любопытных ушей. Кассета отправилась в магнитофон. Сам же Том опустился в свое кресло и поставил магнитофон на стол. Нажал кнопку «Плей». Шуршание, а затем незнакомый голос: — Здравствуйте, месье. Я — Хью, — сразу же представился юноша. — Лизка включала нам запись, и это просто волшебно! Положа руку на сердце заявляю: я отлучаю Лизку, Римуса и Лили от своих текстов, — на фоне раздались неразборчивые ругательств. — Простите друзья, но я услышал как звучит моя песня и вы так хорошо не сможете. А теперь к делу. Нам пришлось вывернуть себе мозги, чтобы сделать эту запись. Думаю, вы оцените, месье Немо. Слышались голоса на фоне, Том сделал чуть погромче и тут раздалась музыка, куда больше одного инструмента. А затем и голос Тома Реддла: Broadway is black like a sinkhole Бродвей чёрный, словно выгребная яма, Everyone raced to the suburbs Все сорвались в пригород, And I'm on the rooftop with curious strangers А я на крыше с любопытными незнакомцами, This is the oddest of summers Это самое странное лето из всех Том усмехнулся и прикрыл глаза. Вспомнил, как третьего января Амелия закрыла ателье, а Лиза-Лиза спешно подбирала музыку на пианино. Maybe I'll medicate, maybe inebriate Может наемся таблеток, может напьюсь, Strange situations, I get anxious Странные ситуации, меня это тревожит, Maybe I'll smile a bit, maybe the opposite Может немного поулыбаюсь, может наоборот, But pray that they don't call me thankless Но молюсь, дабы не прослыть неблагодарным Лиза-Лиза показала тексты своего друга, кажется Хью, за завтраком и взгляд Тома упал на этот. My tell-tale heart's a hammer in my chest Моё сердце-обличитель словно молот в моей груди, Cut me a silk tie tourniquet Пырните меня шелковым жгутом! This is my roaring, roaring 20's Это мои бурные, бурные 20-е, I don't even know me… Я сам себя не узнаю… Лиза-Лиза подобрала аккомпанемент и Том спел несколько раз, прежде чем они нажали кнопку «запись». Пока он репетировал, пришла Клара. Том видел, как горят её зеленые глаза, она просит у Амелии колоду карт. Том хмыкает, конечно, Клара втянет его в эту игру, проиграет или нет, зависит от того, как пойдет масть. Oscars and Emmy's and Grammy's Оскары, Эмми и Грэмми, Everyone here has a trophy Здесь у всех по трофею, And I'm sipping bourbon, the future's uncertain А я попиваю бурбон, перспектива туманна, The past on the pavement below me А ретроспектива — на тротуаре под ногами, Maybe I'll elevate, maybe I'm second rate Может я ещё поднимусь, а может я второй сорт, So unaware of my status Понятия не имею о своём статусе, Maybe I'm overjoyed, maybe I'm paranoid Может я вне себя от радости, а может я параноик, Designer me up in straight jackets В смирительную рубашку меня! Том так ярко помнит обманчивый теплый свет январского солнца разливающийся по ателье. Как Лиза-Лиза перебирает клавиши пианино. Как Амелия танцует. И как он поет. Губы невольно шевелятся в такт словам с кассеты. «This is my roaring, roaring 20's. I don't even know me. Roll me like a blunt, cause I wanna go home». Этот крестовый поход длится так долго, что он начал уставать. И чем больше эта усталость, тем сильнее ему охота спрятаться. Скрыться, чтобы перевести дух. Он просто хочет попасть домой. Как же прекрасно, что этот дом у него есть. Это не угнетающий дом Реддлов, не безжизненный приют, не хибара Мраксов… не особняки компаньонов. Юношей Том рвался в Хогвартс. Но сейчас, после стольких лет, событий, свершений, Том может легко усмехнуться и сказать, что его адрес в Париже, на волшебной улице Монмартра. А может дом там, где живет его семья. Hallucinations only mean that your brain is on fire Галлюцинации значат лишь, что твой мозг в огне, But it's Lord of the Flies in my mind tonight Но Повелитель мух в моей голове сегодня, I don't know if I will survive Не знаю, выживу ли я, Lighters up if you're feelin' me Поднимите зажигалки, если понимаете, о чем я, Fade to black if you're not mine И исчезните с глаз, если нет, Cause I just need a sign, or a signal inside Мне просто нужен знак, или сигнал внутри. И вот тот момент, который тогда Том пел один, но сейчас… This is my roaring, roaring 20's Это мои бурные, бурные 20-е Сейчас на фоне звучали молодые голоса вместе с его. I don't even know me Я сам себя не узнаю, Roll me a blunt, cause I wanna go home Скрути мне самокрутку, ибо я хочу домой, Roll me a, roll me a blunt Скрути мне, скрути мне самокрутку, This is my roaring, roaring 20's Это мои бурные, бурные 20-е, I don't even know me Я сам себя не узнаю, Roll me like a blunt, cause I wanna go home Скрути меня как самокрутку, ибо я хочу домой, Roll me like a blunt, cause I want Скрути меня как самокрутку, ибо я хочу, I wanna go home Я хочу домой Том бросил взгляд на фотографию. Да, это именно тот кадр, когда пятеро молодых ребят подпевают кассете. Они не знаю с кем поют, им это не важно. Хотя, Лили знает кому подпревает. Но она словно солнце, ей не важно, ей важна только музыка. I wanna go home Я хочу домой. Со словами закончилась музыка, но тут же раздались радостные аплодисменты, это ребята веселятся и рады проделанной работе. — Я просто хочу домой, — задумчиво протянул Том и закурил. Кассета зашуршала. Раздался щелчок. Они просидели в тишине около пяти минут, пока Том курил. — Я бы послушал ещё раз, — произнёс Антонин, постукивая пальчиком по столу. — Но нас ждут в гостиной внизу. — Да, сначала дела, — кивнул Том и поднялся, — потом вернёмся. — Я бы послушал в живую, — прямо сказал Антонин и поднялся вслед за Томом. — Или мне нужна колода карт для этого? Том исподлобья взглянул на Антонина. — Тебе проигрывать не так страшно, — хмыкнул Том и направился к выходу. — Ты же после не заставишь меня петь на сцене «Айсберга». — Я в этот раз пропустил что ли? — расстроился Антонин, следуя за Томом. — Нет. Я выиграл, — довольно ответил Том, вдвоем они направились в гостиную, на ходу продолжая свой разговор. — Нормально или как в Альпах? — весело поинтересовался Антонин. — Нормально! — резко ответил Том, а потом обреченно протянул. — В Альпах я только у ледяной хуйни выиграл. Кстати, славная парижанка рассказала мне, что это такое было. — И? — Я расскажу тебе позже, — хитро улыбнулся Том и потянул ручку двери. *** — И как мы поступим с великанами? Том устало взглянул на Люциуса. Шёл уже третий час в маленькой гостиной дома Лестрейнджей. Эта та стадия планёрки, где уже все устали, пьют вино и ведут непринужденные беседы. Но Люциус все же решил обсудить то, чего в повестке сегодня не было. Конечно, то что произошло в середине декабря в Альпах — это вина британского министерства, но Темный Лорд и французское министерство оттуда тоже обиженными ушли. — А ты добыл ответ французской стороны? — поинтересовался Том. — Да… — начал Люциус, Том его перебил: — На будущее, такие вещи должны входить в комнату первыми. — Я понимаю, господин, — тут же начал Люциус, — но он на французском. Я думал принести вам копию, когда будет перевод. Том прищурил взгляд и посмотрел на Люциуса. Медленно начал: — Два вопроса. Первый, на кой черт ты тогда снимал эту копию? И второй, ты же в курсе, что мне не нужен перевод? Я перед тобой лично в этих сраных Альпах свободно изъяснялся на французском. — Ну… — уклончиво начал Люциус, Том вздёрнул бровь, — я немного знаком с этим языком и у меня сложилось чувство, что говорить и читать на нем — немного разные вещи. — А что там знать? — фыркнул Том и протянул руку. — Просто надо быть в курсе, что в этих блядских словах для красоты. Рядом крякнул Антонин, но под взглядом Реддла уткнулся носом в бокал. — И что же тебя повеселило, старый друг? — с внезапно весёлой ноткой спросил Том. — Думаю, тебя преподавать в Хогвартс не взяли не из-за твоей личности, а из-за того, как ты материал подаёшь. — Да нормально всё, — проворчал Том и взял из рук Люциуса лист пергамента. Антонин хотел что-то добавить, но Том уже погрузился в текст. Долохов заглянул в бумагу через плечо Реддла. — Ты тоже читаешь по-французски? — поразился Люциус. — Жизнь может и не таким кренделем завернуть, — тихо ответил Антонин. Том холодно рассмеялся, поднёс руку к лицу и опустил лист на колени. Компания с интересом взглянула на него. — Я многое готов отдать, — начал Том, — чтобы изъясняться, как мадам Дориан. С другой стороны, так дипломатично нахуй послать, это талант нужно иметь. Антонин подхватил лист, дочитал текст. Поджал губы, но не удержался и рассмеялся. — Что могу сказать, товарищи, — начал Антонин, — любую оперативную группу, любую дипломатическую группу и прочие наименования мы в Альпах больше не ждём. В этом письме перечень всех документов, которые должно предоставить британское министерство, и давайте на чистоту, справка о наличии любых домашних животных, а также их паспорта прививок, тут больше для бюрократического ада, — у собравшихся в комнате брови поползли вверх. — Ну и вишенка на торте: все прошения рассматриваются в течение семи рабочих дней. Зная мстительность мадам Дориан, она ответить на восьмой, так как возможен форс мажор, — многозначительно закончил он. Компания присвистнула. — А откуда ты знаешь эту мадам Дориан? — поразится Рудольфус, взглянув на Антонина. — Она дружила с моей дорогой бабуленькой, — тут же ответил Антонин. — Ирен Дориан и Любовь Долохова были так близки, что бабуленька включила мадам в своё завещание. — И что же отошло французской аристократке? — поинтересовался Рудольфус. — Сервиз, из которого они пили чай, — Антонин поднес пергамент к свече. — Мелочь, а приятно. Компаньоны принялись обсуждать Дорианов, все-таки почитаемая во Франции семья волшебников, да и Ирен Дориан яркий пример того, насколько эта семья плюет на свой статус. Всем известно, что сразу после Шармбатон Ирен Дориан пошла на службу в министерство на должность помощницы в канцелярии, и сама продвигалась по карьерной лестнице. Много лет она отдала социальной службе, и не лукавила, когда говорила Тому, что Франция уже сделала ему подарок. Именно Ирен Дориан помогала Дамблдорам взять опеку над Амелией. Собрала все бумаги, нашла ошибку в документах и доказала родство. Благодаря упорству Дориан Амелия оказалась в Британии. Том думает, как лучше поступить. В декабре он проиграл в этих горах, тот инцидент с пещерой — случайность, поэтому Том не пишет его в статистику. Сейчас охота выйти победителем по всем фронтам. Как хорошо, что британский министр раздражает мадам Дориан, и сам создал ситуацию, в которой она может открыто его ненавидеть. Том обратился к Антонину: — Отправимся вдвоём. Все тут же стихли, удивленно взглянули на Тома. — Если ответ Франции такой, — начал Том, — значит мадам Дориан там будет, и она нас ждет. Значит без свиты, а с одним, максимум двумя близкими помощниками. Долохова я беру с собой, потому что она его знает. Внучка подружки раньше не сдала и сейчас не сдаст. — Удивительно, — начал Рудольфус, — что она контролирует эту ситуацию, но при этом не красуется перед британцами. Она же в декабре могла стольких схватить, вот это была бы сенсация! Ладно внучок подружки, — Рудольфус подмигнул Долохову, — остальные то, да и ещё с Темным Лордом в придачу. — А меня она тоже не сдаст, — ухмыльнулся Том и пояснил, — я кое-что знаю о ней, — но потом мрачно добавил, — правда и она обо мне тоже. У нас один спасательный круг в этом болоте говна, — Том чуть задумался, но потом уверенно продолжил. — Да и её волнует только Франция. Она следит за тем, чтобы я был убедительным, но ровно настолько, чтобы великаны пошли за мной, а не возбудились так, что нанесут вред её стране. — Может нам стоило начать с Франции? Если мадам Дориан у вас в кармане, — больше в шутку заметил Люциус. — Ключ от города она нам не даст, если ты об этом, — рассмеялся Том. — Но может отвесить пощечину. Я видел, как парижанки это делают… знаете, такой вежливый нейтралитет лучший вариант из многих. Ну а дальше… дальше вы знаете. В конце января Том и Антонин отправляется к великанам. Ещё один скрытый мотив: в такой компании Том может на ночь остаться в Париже. Так забавно, юноша — Хью Бёрк, не знает Тома Реддла, но его тексты отозвались в мыслях Тома. Его чувства с середины 1976 года вели его к мысли попасть домой. Прискорбно, но эти же чувства повлияют на некоторые его решения и в 1981 году приведут его в дом Поттеров. *** — А что произошло в Альпах? Том взглянул на Амелию, задавшую этот вопрос. Это было вечером третьего января, сразу после семейного ужина, к которому присоединилась одна интересная, но раздражающая вейла. Лиза-Лиза и Клара тут же оживились и с интересом взглянули на Тома. Амелия же втиснулась к нему в кресло. — Почему тебя это интересует? — мягко спросил Том, и опустил руку на плечо Амелии. — Ну, — вздохнула она, — когда пару недель назад ко мне, словно фурия, влетела мадам Дориан и выжрала весь мой виски, то она сказала очень интересную вещь. Что если бы ты вовремя не вмешался, то ситуация была бы в разы хуже, и она встречала бы Новый год в Британском министерстве, размашисто ебя в жопы всех, до кого бы смогла дотянуться. — Обожаю эту женщину, — ухмыльнулся Том, а затем задумался. Так не охота втягивать в это Амелию и Лизу-Лизу, но если он хочет, чтобы они были в Британии с ним, то пора бы переходить на новый уровень откровенности, а ещё может это так вдохновит Амелию, что она сама расскажет ему что-то интересное о своих предках. У Тома уже была коварная мысль включить эти расспросы в их постельные игры, но чутье подсказывало, что если это исполнить, то по итогу ему открутят член. И спустя две недели в коридоре «Айсберга» Том получит подтверждение, что чутье его не обманывает. Амелия способна сотворить то, что ему точно не понравится. Подло бить так низко, но Тому думается, что если бы и он был невысокого роста, то тоже не разменивался и бил сразу в слабое место. Том вздохнул: — В Альпах случилась жопа, — начал он и прижал Амелию ближе. — И, даже не смотря на то, что все пошло крахом, есть два момента, с которых мне ну очень весело. Во-первых, я по итогу в этой истории невольный пассажир, а во-вторых, британское министерство торчит мне деньги за услуги переводчика. — Это как это из твоей персоны вышел «невольный пассажир»? — искренне поразилась Амелия. — Мадам Дориан затеяла переговоры с великанами. И тут такое дело, у них очень интересная организация племени. Да, решение принимает вожак, но если кто-то из его соплеменников будет иного мнения, то волен поступать как вздумается. Я догадывался, что явится группа из французского министерства, чтобы послушать, что великанам скажу я, но вот когда появились британские мракоборцы, кажется охуели мы все. Эти дятлы по факту вторглись на чужую территорию. Они отправили запрос Франции, но вломились до официального ответа. — И чем же ты отличаешься от этих дятлов? — поинтересовалась Клара, прикладываясь к бокалу вина. — Ну я-то личность необремененная международным законодательством, — ухмыльнулся Том. — Свободный человек, который пошел в горный поход с компанией друзей. — Так мило, что ты зовешь их друзьями, — прыснула Амелия. — Антонин мне друг, — пеняет ей Том, но потом продолжает. — Но все же, без официального разрешения они приперлись и даже не подумали взять в группу человека, говорящего на французском. Ну а французская сторона их не ждала, поэтому и у них языка не было. Это тоже странно, но видно они обо мне чуть лучшего мнения, чем я думал. — Может мадам Дориан предупредила? — задумчиво предположила Амелия. — Да, вполне могла, — кивнул Том. — Потому что когда я принялся переводить их претензии, они даже не удивились. А вот Грюм удивился и даже очень. Я попросил денег за услуги переводчика, а он послал меня. Сказал, что мне не доверяет и я тут все выдумываю. Было даже как-то обидно, столько лет изучения языка… С другой стороны, он высокого мнения о моей фантазии. Ну а дальше случился словесный барьер, завязалась потасовка. Спустя пять минут Грюм видно решил, что мы какие-то слишком весёлые и не при деле, поэтому втянул в эту потасовку и нас. Ну а дальше… — Том устало прикрыл глаза. — Там рядышком есть пещера, помню, года четыре назад тогдашний вожак сказал, что в ней живет чертовщина. И верите, нет, это он очень мягко сказал. Потому что одно заклинание мракоборцев туда сдуло. И мне кажется, что я никогда в своей жизни так быстро не думал, как тогда. Видно в тот момент я и открылся… — Том невольно поднес свободную руку к груди, но потом уверенно продолжил. — Я даже не могу подобрать слова, чтобы описать то, что полезло из этой пещеры. Никогда не углублялся в тему ликвидации заклятий, но пришлось тряхнуть всеми знаниями, что во мне есть. Моим компаньонам и говорить ничего не надо, они почти сразу же ринулось за мной. Французы чуть замешкались, но тоже подключились. Один правда трансгрессировал, но после глава французской группы мне объяснил, что тот отправился в Гринготс за группой ликвидаторов, эта пещера по их части. Мракоборцы тоже помогли. Но в первые секунд тридцать мне было жутко. Я никогда не сомневался в своих силах, но все же на пару секунд допустил, что переоценил себя. Хотя, к моменту когда люди вокруг вспомнили, что они волшебники, я уже четко понимал, что справлюсь и без них. Но с ними вышло быстрее. Ну а потом мы ушли, потому что в такой ситуации продолжать переговоры бессмысленно. Единственное, теперь мадам Дориан будет сложновато выебнуться перед великанами, ибо перед ними нехило так выебнулся я. — И они просто вас отпустили? — поразилась Клара. — Ну у мракаборцев выбора не было, а у французской стороны ко мне пока претензий нет. Мадам Дориан просто не хочет, чтобы воодушевленные великаны начали чудить во Франции. Я, если честно, тоже этого не хочу. — Дыхание мадам Дориан на шее смущает? — весело спросила Клара и плеснула вино в бокалы. — Ой, — фыркнул Том, — у тебя тоже булки плотно сожмутся, если ты услышишь: «Нагнись», ее голосом. Клара, Амелия и Лиза-Лиза рассмеялись, а Том усмехнулся. — Значит ты у нас безызвестный герой Франции? — весело спросила Амелия и потянулась к бокалу вина. — Тебе дорога эта страна, — чуть подумав начал Том. — Будет обидно, если из-за неосторожности одного дятла тут наступит ледниковый период. — А, — поджала губы Клара, — если бы не мадемуазель Дюма, то у нас был бы пиздец? Том скорчил рожицу, Клара была права. — Ну давай на чистоту, — вздохнул Том, — если бы не мадемуазель Дюма, мадам Дориан не стала бы разбираться и уже давно оформила мне вид на жительство в Нурменгарде. Так что это меньшее, что я мог сделать. — Знаешь, что за существо спрятало сокровища в той пещере? — Амелия потянулась за вторым бокалом. — А ты знаешь? — живо поинтересовался Том и принял бокал из ее рук. — Знаю, — кокетливо улыбнулась Амелия. — В VII веке их популяция была огромна, но потом сошла на нет, пока они и вовсе не вымерли. В снежных горах и на севере жили ледяные драконы. Тащили в свои пещеры, все что было для них ценно. — Сокровища и девственниц? — весело спросил Том и приложился к бокалу. — И не только. Все, что было для них дорого. На первый взгляд в этом есть смысл. Но если подумать чуть дальше, то не особо. Хотя… — Амелия хитро улыбнулась и взглянула на Тома, — когда была совсем юной хотелось спрятать в пещере тебя, как самое дорогое, что у меня есть. — Да? — ухмыльнувшись, взглянул на Амелию Том. — Мне хотелось того же. — Уважаемые родители, — вмешалась Лиза-Лиза, — вы жуткие. Компания рассмеялась, а затем Том серьезно спросил: — Почему они вымерли? — Одолеть дракона в битве — наивысший показатель твоих магических способностей, — мрачно произнесла Клара. — А у этих ещё и шкуры красивые были. В тишине ателье Том отчетливо произнес: — Одолеть и убить — это разные вещи. Как по команде Клара, Амелия и Лиза-Лиза удивленно посмотрели на Тома. Кажется, они не ждали такой мысли из его уст. Том фыркнул: — Вы какого обо мне мнения? — Хорошо, что ты это понимаешь, mon cher, — Амелия аккуратно положила ладонь на колено Тома, — но для некоторых между этими словами стоит знак равно. К началу января 1977 года Том Реддл убивал и не раз. Причин было много, но убить, чтобы просто показать силу? Нет… Есть же столько прекрасных способов это сделать: слова, жесты, магия, а иногда… поцелуй самой дорогой ему женщины. *** Римус проснулся ночью. Все тело трясет, а кости как будто ломало изнутри. Он знает это чувство с раннего детства. Так он обращается в волка. Римус с ужасом выглянул в окно. Нет, полной Луны нет. Не уж то… — Лунатик? — сонно протянул Джеймс и приподнялся. — Уходите, — слабо прорычал Римус. — Чего? — ни капли сна, Джеймс звучал обеспокоено, подорвался с кровати и бросился к Римусу, но тот вскинул руку. — Уходите, пожалуйста, — простонал Римус. — Мы не оставим тебя, — Сириус подорвался вслед за Джеймсом. — Лизавета, — просит Римус. — Приведите. Может друзья бы пререкались ещё, но Римус взвыл словно волк. Реакция была мгновенной. Сириус взмахнул палочкой. Шум не должны слышать. Джеймс выхватил ошарашенного Питера из кровати. Втроем они выскочили за дверь и спустились в гостиную. Шум из спальни было не слышно. Трое друзей взглянули на лестницу в женские спальни. — И как мы ее приведем? — простонал Джеймс. — Ринемся туда и этой треклятой тревогой поднимем всех на уши. — Может за мадам Помфри? — предложил Питер. — У нас там внелунный волчок, — сокрушается Сириус, — что она сделает? — свёл руки перед собой. — Бродяга, что ты делаешь? — опешил Джеймс. — Молюсь! — прошипел Сириус. — Пытаюсь сконцентрироваться. Внезапно, Джеймс повторил за Сириусом. А вот Питер в удивлении распахнул глаза, а потом обречённо начал: — Мадам Помфри знает про Лунатика, и, бьюсь об заклад, про Лизу-Лизу тоже. А ещё она женщина и может зайти в её спальню. Сириус и Джеймс медленно обернулись к Питеру и расцепили руки. — Так бежим, — тут же воодушевился Джеймс и побежал к выходу из гостиной. Трое друзей быстро добежали до больничного крыла и разбудили целительницу. Мадам Помфри тут же подорвалась с постели, накинула халат и побежала в Гриффиндорскую башню. На ходу ребята передали просьбу Римуса. Кажется, мадам Помфри не удивилась, поэтому попав в гостиную она сразу же ринулась в женскую спальню. А через пару минут спустилась с Лизой, босой, в пижаме и халате. Ничего не сказав друзьям, даже не взглянув на них, Лиза сразу же свернула в сторону их комнаты. Торопливые шаги по лестнице. Лиза быстро вошла в спальню ребят, закрыла дверь и оставила золотой отпечаток на деревянном полотне. Повела головой. Ее глаза горят красным, острые кончики чёрных ушей, лицо приобрело волчьи черты, местами покрыта шерсть, а на руках когти. Чёрный волчий носик повёл по воздуху, она резко обернулась, перехватила занесённую Римусом руку. Он сейчас выглядит так же, как и она, только шерсть серая. Римус резко отпрыгнул. По правую руку от него заблестели рубины. Лиза лишь оскалилась в ответ. Магия начала вгрызаться в его тело, менять его. Разум помутнел. Но Лиза знает, что делать. Римус прыгнул, занеся топор над головой. Лиза резко сделала шаг и повела руками. Блеск рубинов. Два чёрных лезвия встретились. Секунда. Римус отпрыгнул, но Лиза тут же бросилась на него. Ее топор исчез, а вот руку Римуса с топором она схватила и вывернула его запястье. Другой рукой схватила Римуса за затылок и резко впечаталась лоб в лоб. Римус осел. Топор с диким грохотом выпал из его рук. — В норме? — рычит Лиза. — В ахуе, — выдохнул Римус. — Думаю, — начал мужской голос, — возведение в «Гензеля» мы оставим на лето. Ваша мама наверняка захочет на это взглянуть. Римус и Лиза, не отпуская друг друга, медленно повернулись на источник звука, прижались щека к щеке. У окна стоял старик в чёрном костюме и с трость в руках. — А… — непонимающе начала Лиза, но старик ее перебил: — Эйка мне рассказала, что Амелия хотела бы узнать Римуса лучше. — Хм… — Лиза убрала руку с затылка Римуса и спросила, — а что ещё вам рассказала Эйка? — Пытаетесь так выведать зачем она хотела взглянуть на вашего отца? — вкрадчиво поинтересовался старик. — Да, — выдохнула Лиза. — Любопытство, — старик извлёк из кармана пиджака часы на цепочке. — Но Эйка не увидела ничего такого в нем. — Вам все же интересна эта аномалия, — вздохнула Лиза и отпустила Римуса, они стояли вдвоём плечом к плечу. — Да, — старик всматривался в часы. — Но два некроманта, в компетенции которых я не сомневаюсь, ничего в нем не увидели. Римус всматривался в старика, догадался кто перед ним. Лиза рассказала Римусу и про Амелию, и про Вольфганга с Эйкой, и кому тысячелетия служит ее семья. Даже обмолвилась про одну странность с ее отцом, имени только не сказала. Римус догадался кто этот старик. Заметил кое-что в его лице, поэтому и спросил: — Но вас что-то смущает? — Ни-че-го, — по слогам произнёс старик и убрал часы в карман. — Зная вашего отца, это «ничего» меня и смущает. — Может откопал какое-то заклинание, защищающее от их глаз? — предположила Лиза, но старик покачал головой. — Во-первых, — начал старик, — это бы они увидели. А во-вторых, не поверю в то, что он будет прятаться от Амелии. Он не знал о её сущности, да и не волнует его это. Но если бы он все же её боялся, если бы видел в ней угрозу, то просто бы оставил её, — старик ухмыльнулся и заглянул в лица Римуса и Лизы. — Не смею вас просить следить за вашим отцом, это будет невежливо с моей стороны. Ладно, — вздохнул и опустил руки на набалдашник трости, — я лично убедился, что у вас всё хорошо, но сейчас мне нужно заглянуть в один из миров. Тамошний Бог решил уничтожить все, что создал, в назидание двум детям, которых сам и вознёс на пьедестал. Знаете, один из этих деток думает, что убил меня. Хочу лично заглянуть туда и убедится, что этот мальчик умрет нелепо. Старик растаял в воздухе. Лиза и Римус молча опустились на ближайшую кровать. В комнате царил беспорядок. — Лизавета, — начал Римус в полной тишине, — кто стал мне вторым отцом? Лиза поджала губы. — И я все ещё не готова к этому вопросу, — тихо протянула она. — А к нему можно быть готовым? — Справедливый вопрос. Римус сцепил руки перед собой. Их глаза все так же горят красным. Торчащие кончики ушей невольно развернулись, прислушивались. Но было тихо. — Я все еще не настаиваю, — нарушил молчание Римус, — и его имя не повлияет на моё решение, — кончики ушей Лизы как-то странно дернулись. — Я в том плане, — продолжил Римус, — если бы мне предложили излечение, но при этом сказали, что вся адова рать станет мне родней и надо будет угощать их рождественским ужином, я бы все равно согласился. Все самые страшные люди не идут ни в какое сравнение с тем, через что я проходил с раннего детства. Мерлин, если ты сейчас скажешь, что я обязан этим даром Волдеморту, клянусь, я подарю ему кружку с надписью «Отец года». Лиза замерла, взглянула на Римуса и на одном дыхании произнесла: — Ты угадал. Лорд Волдемор’ — мой papa. — Мы сейчас про того террориста, который держит в страхе Британию? — Да… что есть то есть. Римус хмыкнул: — И какой объем кружки он предпочитает? — Тебя это не пугает? — поразилась Лиза. — Тебя вновь осчастливить мои монологом? Да и… — Римус усмехнулся. — Кассета, которую ты не давно включала, и с которой Хью кипятком обоссался. Пластинка, про которую ты сказала, что ее записали твои родители. Это ведь он поёт. Плюс постоянные шутки, что он гангстер. Кажется, мы дошли до той точки, когда я удивлен, но совершенно по другой причине. Что он за человек? — Ну, — протянула Лиза, — я сама потратила около года, чтобы уложить все это в голове. Знаешь, лет до двенадцати думала, что он ликвидатор заклятий, поэтому всегда в разъездах. Я даже не спрашивала родителей об этом, сама придумала. Но реальность оказалась иной. Лиза стихла. Римус выдохнул и взял ее руку в свою, сжал. — Умоляю, — начал Римус, — скажи, что Волдеморт это его ненастоящее имя. — Конечно же, — фыркнула Лиза. — Его зовут Том. Том Реддл. Римус нахмурился, он прежде не слышал этой фамилии, поэтому спросил: — Тогда почему ты Дюма? — Он ненавидит Реддлов, пожалуй, больше, чем что-либо ещё в этом мире. — Интересно, — протянул Римус. — Тогда расскажи мне о Томе. Но не сейчас. Завтра. Думаю, после такого мадам Помфри запрет нас в больничном крыле на сутки, — Римус поднялся, потянув за собой Лизу. — Твоя правда, — Лиза выглядела грустной. — Эй, — свободной рукой Римус аккуратно надавил на чёрный носик Лизы. — Помнишь же, что я тебе бессмертный брат, а ты моя сестра, я не откажусь от тебя из-за твоих родителей. А вот во всем остальном нас рассудит время. Лиза кивнула: — Ты мудр не по годам, братишка. Лиза повела рукой, разбросанные по комнате вещи начали искать свои места. — Кажется пора доставать твой новогодний подарок, — вздохнул Римус и мотнул головой. Волчье лицо сошло, но Римусу показалось, что оно просто спряталось за человеческим. Лиза тоже надела свое человеческое лицо. Вдвоем они направились к выходу. — Значит, Лили всё же виделась с ним в ателье, — заметил Римус. — Что же там такого произошло, что это держится в такой строжайшей тайне? В том плане, она могла сказать, что видела его, просто имя не называть. — У нас замок на двери одной не работал, — Лиза ухватилась за ручку двери. — В общем, он вломился к ней в ванну. Римус распахнул глаза, быстро нарисовав в мыслях эту картину. — Я не дотерплю до завтра, мне нужна эта история сегодня. — Как мадам Помфри отправится спать, — подмигнула Лиза, но потом замерла, отпустила ручку двери. — Обещай мне, Римус, что ты никому не скажешь. И если вдруг произойдёт инцидент наподобие Лили, ты включишь дурака. — Замечу, сестрица, — начал Римус, хватаясь за ручку, — что теперь это и моя тайна тоже. Римус потянул дверь на себя. Медленно спускались вниз, шутя, что теперь для лесных прогулок им нужен мешочек камней, хлебные крошки весьма ненадежны. Вы знаете, что когда случится злополучный концерт в Париже Римус мастерски сыграет дурака перед друзьями, и наконец-то озвучит свою мысль, которая у него возникла, когда он впервые услышал настоящее имя Тёмного Лорда. Когда в конце июля 1977 года Римус шел с друзьями в ателье, он и подумать не мог, что они обнаружат там ещё и Тома. Но услышав шум на втором этаже сразу же понял свою ошибку. Лизавета, пусть и не полностью, обратилась у него на глазах, конечно он придет узнать, что это была за чертовщина! Потому что он… Римусу стало искренне интересно, что сделает, что скажет Тёмный Лорд, когда узнает, что же Лизавета и Римус сделали. В том, что Тёмный Лорд все узнает Римус не сомневался.