Змей и Волк

Here I stand Я стою здесь. No one will ever reach my pain Никто никогда не достигнет моей боли. Blood is the answer Кровь-это ответ. Until the end До конца… I fight for my life and I never will surrender Я борюсь за свою жизнь и никогда не сдамся. Vengeance is mine Месть-моя. Driven by sorrow and eternal hatred Движимый печалью и вечной ненавистью. Blood legacy Наследие крови. Hear my endless cry Услышь мой бесконечный плач. Конец июля 1977 года. Ночи за занавесом были иные, словно не от цикла луны и солнца зависят, а от каких-то иных сил. Небо над головой иссиня-черное, плеск воды в ручье от колеса мельницы, слабый свет в окошках трактира. По поляне снует Эйка. На ней изумрудное платье, сшитое по моде не её века. Длинные рыжие вьющееся волосы, спадающие по спине, уж очень красиво сочетались с этим цветом. Эйка мастерила костер. На лавочке рядом со входом в трактир сидел мужчина и курил трубку. Несомненно, Гензель и Гретель лицами пошли в него. У мужчины длинные соломенного цвета волосы собраны в хвост, резкие черты лица и искрящиеся голубые глаза. Глаза, доставшиеся его детям, глаза, прошедшие поколения и доставшиеся его далеким потомкам — Альбусу и Аберфорту, а также эти же глаза у Амелии. У мужчины широкие плечи, и, если встанет, ростом будет под два метра. Это Вольфганг. Первый охотник. Конечно же он носил фамилию Ришелье, но не пользовался этим. Все равно ощущал себя чужаком в семье, сколько себя помнил, был оборотнем. — Табачку не найдется? Вольфганг поднял взгляд. Рядом с ним опустился Томас Ришелье. В такой же опале, как и охотники, потому что помогает Эйке и тем самым помогает Амелии. А Амелия все не хочет убивать Темного колдуна. Для Вольфганга история повторяется, и мудрецы могут быть слепы. Неужто их история с Эйкой не была показательной? Вольфганг протянул Томасу мешочек. — Danke, — тут же отозвался Томас. — Ты ей поможешь? — тихо спросил Вольфганг, кивнув в сторону Эйки. — Конечно же, — кивнул Томас, забивая трубку. — Да и сам хочу это увидеть. Эйка разожгла огонь и вскинула руки. В окнах трактира замельтешили тени. — Так странно видеть ее в таком наряде, — заметил Томас. — Мне нравится, — просто ответил Вольфганг. — Она тебя всякая нравится, — с веселой ноткой заметил Томас, зажигая на пальце огонек, — этим вы с ним и похожи. — Дразнишь. — Еще двадцать один год и бремя знания с меня спадет. Отчетливо и громко над костром Эйка запела: Shattered dreams Разбитые мечты. I am the shadow of the man I used to be Я-тень человека, которым был раньше. But I know tonight Но я знаю, что сегодня ночью… Your pain will be my delight Твоя боль будет моим наслаждением. Hear the symphony Услышь симфонию. From the score of the damned Из счета проклятых. Unleashing the eternal fire Разожги Вечный огонь! Пламя разгорелось ярче. Ride on your way Прокатись на своем пути. This is your curse of darkness Это твое проклятие тьмы. Ride through the night and one day you'll be free Прокатись ночью, и однажды ты будешь свободен. Look to the sky where our heart's burning bright Посмотри на небо, где ярко горит наше сердце. Hear the laments of innocents rise Услышь слезы невинных. Раздалось шуршание, на поляне появилась тень в красном плаще. Нет, не её звала Эйка. Своей магией Эйка хотела приподнять занавеску, чтобы своими глазами увидеть, как древняя магия коснется земли спустя столько лет. Томас взглянул на фигуру в красном и тяжело вздохнул. — Зависть плохое чувство, Софи, — Эйка опустила руки. Фигура в красном стянула капюшон. Сморщила носик. — Не понимаю, о чем ты, — холодно заметила Софи. — Понимаешь, — фыркнула Эйка, знала, зачем Софи здесь. — Я и Амелия не увидели в нем ничего крамольного. — Вы слепы, — Софи быстро подошла к Эйке. Вольфганг хотел подняться, но Томас схватил его за руку и вернул на место. — А ты? — с вызовом спросила Эйка. — Знаешь, сколько раз я видела его, забирая души тех, кого он убил! — вскипела Софи. — И ты увидела в нем то, что пропустили я и Амелия? — невозмутимо спросила Эйка и повела рукой, из костра поднялась горстка пепла — Нет, — отвела взгляд Софи. — Но я чувствую… — И что ты предлагаешь? — резко перебила Эйка. — Распять его, вытрясти всю душу и копаться в потрохах, только из-за того, что ты что-то там чувствуешь. Софи опустила взгляд. — Вот видишь, — сурово подытожила Эйка и швырнула пепел обратно в костер. — А вы не видите его дел, — прошипела Софи. — Помяни мое слово, время покажет, что я права. Вы еще поплатитесь из-за этого оборванца. — Значит время нас и рассудит, — прошипела в ответ Эйка, её глаза затянула черная пелена. — Ты нарушила правило, и Монсеньор от чего-то тебя не наказал за это, подумай, как тебе аукнется такая благосклонность Смерти, — Эйка вздохнула и продолжила. — Засиделась ты что-то. Кажется, где-то волшебник страдает на смертном одре. Софи шумно выдохнула, накинула капюшон, выхватила из воздуха косу и растворилась в воздухе. — Ты сурова с ней, Эйка, — заметил Томас, поднимаясь и идя к ней. — Да? — фыркнула Эйка, её тело покрыла красная чешуя, а за спиной распахнулись драконьи крылья, пламя костра принялось виться, формируя окно в мир живых. — Она много страдала по моей вине, — глаза Томаса почернели, его тело покрыли лоснящиеся черные перья, на лице появился черный клюв, а за спиной распахнулись вороньи крылья. — Томас, ты и сам винишь себя в ее страданиях, — ведя руками заметила Эйка. — Только вот мы оба знаем, что она была там, и у неё был час, чтобы все исправить. Но она замешкалась, — Эйка обернулась к Томасу. — Любовь не объяснить, любовь не поддаётся правилам, — сурово начала Эйка. — В этом её прелесть и устрашающая сила. Я обуздала эту силу, и Амелия обуздает. А Софи эта сила сожрала. Проблема лишь в том, что даже у меня нет сил сказать ей эту неудобную правду. — Не волнуйся об этом, — вздохнул Томас, — у Тома на это найдутся силы. Эйка искоса взглянула на Томаса. В окне над костром появилась веселая толпа. Эйка повела рукой и приблизила, у стены дома стояли Амелия и Том, их разговора не слышно, но им это и не надо. — Ты видишь что-то в нем, Томас? — спросила Эйка. — Ты то, кажется, знаешь, куда смотреть. — В этом и проблема, Эйка. Знаю, но не вижу. Я уже столетия пытаюсь понять… Надеюсь, когда карты все покажут, у меня будет ответ. Эйка тяжело вздохнула. Бессмысленно спрашивать о будущем, если Томас расскажет, то все пойдет по худшему сценарию, даже если все и так будет плохо. — Подкинул нам ребус наш любимый Темный колдун, — вздохнула Эйка. — Верно подметила, — тихо рассмеялся Томас, хотя его смех был похож на карканье ворона. Потом добавил. — Софи не права в своих суждениях о Томе. Но это она сама узнает. Эйка сместила картину ниже, к сцене. У нее они увидели Лизу, которую прижимал к себе черноволосый парнишка. — Ха! — каркнул Томас. — Вот так парочка. Парнишка-то черный пес. — А мы можем как-то их услышать? — спросил подошедший Вольфганг. — Только если ты мне поможешь, мой сладкий, — игриво ответила Эйка. Вольфганг осторожно встал за Эйкой, чтобы случайно не задеть крылья. Его глаза полыхнули желтым, тело покрылось серой шерстью. Когтистые руки аккуратно опустились на плечи Эйки. Лицо Экйки окончатльно приняло черты даконьей морды, из ноздрей повалил пара. Раздалась музыка. Из трактира посыпались охотники и стягивались к окну. I feel like a monster Я ощущаю себя монстром Амелия стояла за сценой, перед ней в воздухе висела раскрытая книга. Резко провела кинжалом по руке и окропила страницы кровью. Страница принялись перелистываться с невероятной скоростью. Глаза Амелии затянула черная пелена, она возвела руки. По чуть-чуть из книги начали выплывать белые облачка тумана. — Не знаю, кто отец Лизы, но это явно очень смелый мужик, — заметил черноволосый юноша. — Это Звёздочка, — тут же произнес Гензель, хотя ясности его замечание не принесло. — Сириус. Сириус Блэк, — тут же пояснила Гретель. — Вы даже не представляете, на сколько, — вздохнул Альбус. — Но я уверен, если она обратится полностью перед ним, то он её поцелует, дабы показать, что его это не волнует. — В кого Альбус таким романтиком уродился? — задумчиво протянула Гретель. — То есть это ещё не полностью? — поразился Сириус. — Я видел ее обращённой полностью лишь раз, — печально ответил Альбус. — Жутко? — Да, но мне было жутко от другого… Даже минута, даже пять минут, для меня это слишком много. — Вы о чем?.. — За эту магию она платит своей жизнью. — Альбус, — протянула Эйка, топнув ножкой, — уточни, что у охотников чуть по иному, а то перепугаешь юнца. — Так он не в курсе, — тут же вклинился Гензель, — Эльза так ему и не сказала. Но он-то ей в лесочке у замка чуть глотку не перегрыз, друзей от оборотня защищая. Может она боится, что он переживать будет. Эйка и Вольфганг обернулись к сыну, вздернул брови. — Ты ж моя бабка-сплетница на сеновале, — нежно проворковала Эйка. — Каким уродился, маменька, — невозмутимо заметил Гензель. — А она молодец, — каркнул Томас, он-то не отрывал взгляд от окна и видел, как туман начал поглощать все вокруг, перенося магглов в свои постели, стирая память. *** All alone Совсем один. I am lost in the maze of hearsay Я потерялся в лабиринте слухов. Only a nightmare Только кошмар. Torn within Разорван внутри. Battle so far til I die Битва до сих пор, пока я не умру. For centuries Веками… Just like the king of everyone trapped for eternity Точно так же, как король каждого в ловушке на вечность. Heart and soul Сердце и душа… I have the force to slay your kind У меня есть сила убить таких, как ты. — Надеюсь, это выступление не обернётся катастрофой, — заметила Элис. Впятером они сидят в купе поезда по направлению в Лондон. Накануне были упакованы почти все вещи, профессор МакГонагалл выступила гарантом того, что все будет отправлено в Париж. — Надеюсь оно не обернётся большой катастрофой, — поправляет Римус. — Да даже если и большой, — замечает Хью, — мы ж там не одни будем. Да и эти молодчики сами из нас революционеров сделали. Что удивило Лизу, так это то, что Хью и Элис не считали, что эта ситуация спровоцирована Темным Лордом. Все тут сошлись во мнении, что у такого человека как он, есть дела поважнее и поинтересней, чем возиться с горсткой школьников. Инициатор явно кто-то из молодых Пожирателей Смерти. — Мой отец хотел приехать, — вздохнул Хью. — Но к моему счастью, если ты не член Ордена Феникса, а просто мракоборец, то Франция тебе шлёт в долгое пешее эротическое турне. — Я думал, — начал Римус, — твой отец им помогает. — Да, — кивнул Хью, — но вот только официальным членом дамблдоровского подряда он не является, — Хью невесело усмехнулся. — Я-то думал, он так нас послушать хочет, но нет. Хочет показать мне, как охуенна работа мракоборца. Я уже готов работать кем угодно, но не в министерстве. — Лил, — вклинилась в мрачный монолог Хью Лиза, — в аэропорту тебе встретит Клара. Вас троих привезёт Дамблдор. Думаю, если пожиратели получат по шапке от вейл, то очень быстро покинут Францию. — Вейлы, — встрепенулся Хью, — месяц в Париже и музыка. Пожалуй это лучшее мое лето. Лиза улыбается, а сама думает, как бы спровадить друзей из Парижа до августовского пришествия его темнейшества. Еще не знает, что нужды в этом не будет. В купе вваливаются Джеймс, Сириус и Питер, высыпают на колени ребят угощения, купленные в тележке. Питер надеется, что все же уговорит свою маму и тоже сможет приехать в Париж на лето. В разговорах о планах ребята не замечаю, как поезд прибыл на Кингс-Кросс. В этот раз на платформе Лизу встречает Клара. Она безусловно красива, как и другие вейлы, только вот в сравнении с прошлым годом есть кое-какие изменения. Да, люди на платформе, Дуглас и Питер очарованы Кларой… И вот если к спокойствию Римуса и Сириусу у Лизы вопросов нет: первый сам теперь вейла, второй влюблен в вейлу, пусть ее и зовут охотницей, то вот к Джеймсу и Хью есть вопросы. Клара торопит Лизу, видно будет разбираться с этой чертовщиной позже, как и с Регулусом, открывшим дневник. Пока они быстро пересекают привокзальную площадь, Клара рассказывает, что в Париже творятся странные дела. Пару дворян уличили в связи с Пожирателями и те покинули город, хотя ни вейлы, ни министерство с ними еще ничего сделать не успели. А сами вейлы в приподнятом настроении, не смотря на то, что под угрозой мероприятие, которому они покровительствуют. Просто в выходной день «Айсберга», когда вейлы собрались обсудить, как же поступить с Темным Лордом, не нарушая договоренностей, в главный зал вошла Амелия, облаченная в красное платье. В Париже и правда странно. Ещё один дворянин сбежал из города. Как будто чувствуют: тучи сгущаются. — Я против ничего не имею, — поздним вечером отмахивается мадам Дориан. — Как уползли, так и приползут. Так даже волокиты меньше, — взгляд Дориан упал на Лизу. — Тебя что-то беспокоит, Лизи? — Что в это втянули маму, — честно ответила Лиза. — Никогда не видела в ее руках Некрономикон так часто. — Возможно, — вздохнула Амелия, — мне стоит дать этой книжкой по лицу всем Пожирателям смерти, толку будет больше. Мадам Дориан звонко смеётся, а вот Лиза нервно улыбается. — Что тебя тревожит? Лиза взглянула на Жан-Пьера, задавшего этот вопрос. Вдвоем они гуляли по маггловским улицам Парижа. — Что мои родители будут сражаться, — вздохнула Лиза. — Не будут, — покачал головой Жан-Пьер, — Амелия просто уберет всех магглов и уйдет, а дальше вейлы. Прям как в старые добрые времена. — Все равно беспокойно. — Не думай об этом. — Сложно… — тянет Лиза и сворачивает в проулок, — вся жизнь сейчас наполнена ребусами, от которых голова пухнет. Регулус открыл дневник Ришелье. Лили мне заявила, что «видит, что у меня на душе», Хью и Джеймс никак не среагировали на чары Клары… с людьми какие-то приколы, как будто из Шармбатон не уезжала! — Джеймс… — задумчиво протянул Жан-Пьер, идя за Лизой, — это тот парень, что влюблен в твою девушку? — Ага, — Лиза облокотилась на стенку и закурила. — Так нет ребуса, он влюблен, вот и все, — Жан-Пьер тоже закурил. — В прошлом году тоже был влюблен, но на чары Аннет повелся. — Может в Лили что-то изменилось за этот год? Ты сказала, что она видит душу. Может она вейлой родилась? — Да вроде волшебница… — А что если нет? Ты ведь знаешь, как это работает. Если в ней была склонность к этой магии, вам даже в одной койке спать не надо. Просто твоё присутствие запустит процесс. Тогда это объясняет отсутствие реакции у твоего друга на тетушку. — И что ты хочешь сказать? Я зашла в Хогвартс и как бомба там сработала? Это притянутая за уши теория. Наличие мамы никого не пробудило. — Да ладно? Подобное тянется к подобному, — нараспев протянул Жан-Пьер. — Его темнейшество сильный волшебник, и уж точно не имеет склонности к нашей магии, но при этом из толпы учеников его взгляд упал на Амелию. И заметь, те, кого мы можем назвать его друзьями, это вейлы и Ангел Смерти, они равны ему по силе, пусть их сила в другом. — И что ты хочешь сказать, что Хью тоже из нашей банды? — Не знаю, — пожал плечами Жан-Пьер. — Я его не видел ни разу. На твоём месте я бы проверил всех, кто с тобой трется больше всего. Ну в случае конкретно этого парня есть ещё один момент, он может быть геем. — Он преимущественно о девчонках говорит, — фыркнула Лиза. — Только начинает понимать. — Как можно игнорировать свою ориентацию? — Лиз, то что ты безусловно принимаешь все в себе и окружающих, это круто. Но для тебя это ещё и защитный механизм. Посуди, с твоими предками можно головой поехать, а так ты держишь свою психику целой. Но у многих все иначе: осуждение, отторжение, гонения. — Его отец хочет, чтобы Хью стал мракоборцем. — А он нет? — вздернул бровь Жан-Пьер, Лиза кивнула. — Вот видишь. Это ты можешь прийти к своему отцу и сказать, что встречаешься с Лили, а он лишь пожмёт плечами, потому что это не повод для скандала. У меня вот так же. А у твоего друга — нет. Прикинь, он придёт к отцу и скажет: «Ебал я в рот твоих мракоборцев, а некоторых в прямом смысле. И да, внуки будут, только если я и мое партнёр решим взять из приюта». И вот там будет скандал. — Сложно, — протянула Лиза. — Вот она реальность, — мрачно подытожил Жан-Пьер и бросил бычок в урну, затем спросил. — Как выглядит Хью? — Высокий музыкант, блондин, голубые глаза, ирландец. — Ух! Хочешь, пока он будет здесь, я с ним поговорю и узнаю где правда. — Хочу. Может он хоть тебе душу излить сможет, коль нас тревожить не хочет. Лиза забросила бычок в урну и, подхватив Жан-Пьера под локоть, они продолжили гулять по Парижу. Ну а дальше. Конец июля. Концерт. Питера мама все же не отпустила. Лиза стоит у сцены, Сириус обнимает ее за плечи. Все ждут, когда Клара даст отмашку. Римус странно дёрнулся и взглянул в небо. — Они здесь, — произнёс он. Друзья подумали, что он пожирателях, но Лиза знает, Римус не о них. Кто-то приподнял занавеску. Живые могут заглянуть в мир мертвых лишь во сне, а мертвые могут подглядеть. Говорят, живой может зайти и вернуться если заплатит верной монетой и развлечет Смерть. Но во второй раз смельчака ждёт билет в один конец. Конечно же, можно и воскресить мертвого: на пару часов, на ночь, на сутки, и даже вытащить душу с того света, если она не против, конечно. Но стоимость этих ритуалов исчисляется годами, десятилетиями, а за один ты и жизнью своей можешь рассчитаться, если не вернёшься вовремя. Лиза видит, как Амелия и велйы танцуют Тома Реддла то из толпы, то обратно. — Три минуты! — звучит голос Клары. — Идите за сцену, — обращается к Джеймсу и Сириусу Лиза, — а после не отставайте от Грюма. — С вами все будет в порядке? — чуть обеспокоенно спросил Джеймс. — Все будет хорошо, — улыбнулась Элис. — Живы будем, — подмигнул Хью. — Таких как мы… — начал Римус. — В Ад на перераспределение отправляют, — закончила Лиза. — Лиза-Лиза, — Сириус заглянул в ее глаза, — я тебя люблю. Лиза только успела удивиться, а Джеймс уже увёл Сириуса. — Напомните потом, — шумно выдохнула Лиза, — проставиться перед Джеймсом. Не знаю, как отвечать на такое признание. Элис и Хью были поражены такому поведению Лизы, а вот Римус произнес: — Потом обсудим с тобой первую главу книги «Любовь для чайников». — Кстати да, — тут же оживился Хью, — таким вещам обычно на чайниках дома учишься, мы в Британии и Ирландии их родителями называем. — У меня дома готические чайники, — вздохнула Лиза, — они в любви по-другому признаются. — На сцену! This is mine curse of darkness Это мое проклятие тьмы. Лиза видит, как Сириус покачнулся от заклятия. Ее чайники дома признаются в любви поступками. Спасти Сириуса сейчас будет правильно, и как бонус, достойный ответ на его признание. — «Никаких топоров!», — звучит в голове Лизы голос Тома. — «Как скажешь, папа», — шепчет внутри Лиза. Беллатрикс Лестрейндж сильная волшебница. Но в дуэли она проигрывает Тёмному Лорду. Значит и вейле проиграет. Спасти Сириуса было правильно, Лиза быстрее, значит он точно выживет. В ином случае, шансы неоднозначны. Но эта ошибка… погибни, пострадай или же уповай на чудо Сириус Блэк в тот день, и Лиза бы осталась жива. Но в будущем, в поисках Гензеля и Гретель у Пожирателей не будет идти из головы эта девчонка. I feel like a monster Я ощущаю себя монстром Когда в ателье приходят Том и Антонин Лизе страшно, может своими безрассудными действиями она внесёт разлад. Но нет. Два ее чайника кипят не больше обычного. Только надо будет выведать у Амелии, что она ему сказала, потому что Том захочет это с Лизой обсудить, а значит надо будет не запутаться в показаниях. *** As I look to the stars Когда я смотрю на звезды… I feel your presence in my heart Я чувствую твое присутствие в моем сердце. How I wish I could hear your voice again Как бы я хотел снова услышать твой голос! Like my tears in the night Как мои слезы в ночи. Your memory's still shining bright Твоя память все еще сияет ярко. On this lonely road I ride По этой одинокой дороге я еду. Wandering through the circles of hell Блуждая по кругу ада. В начале июня 1977 года Том привёл уже все разумные доводы. Но они не вразумили. Если он зайдёт в гостиную и скажет «Нет» будут вопросы, а он пока не хочет на них отвечать. Ответы сделают ситуацию ещё хуже. И Том идёт на отчаянный шаг, он просит Антонина связаться с мадам Дориан. Ответ пришёл вечером того же дня. «Ах, дорогой Том, не волнуйтесь об этом. Правда из Британии запрос пришёл от Альбуса. Думаю Британский министр так боится меня, что возложил эту обязанность на Орден Феникса. Как вы понимаете, Альбус мне подговнить не успел, поэтому я буду чуть более расторопна. Если вы волнуетесь, что станете врагом Франции и вас подкараулят жандармы или пострадает ваша семья, то не волнуйтесь. У Франции свои протоколы на подобные случаи. Но протоколы мне сказали, что пострадает только ваша гордость. Крепитесь, дорогой! Ваша, И.». — Какие, блядь, протоколы у Франции?! — спросил Том письмо, которое ему не ответило. Когда из проулка показались вейлы, Том понял, какие протоколы у Франции. Он не ждал вейл. Клара сказала, что не будет вмешиваться в дела Пожирателей Смерти, если только… Если только дела Пожирателей Смерти не будут угрожать вейлам. После Том узнает, кто собирал информацию про организаторов концерта и открутит ему башку или придумает что похуже. Смотря, как в поместье пожиратели бинтуют легкие раны, Том признал, что мадам Дориан не соврала. Пострадала тут только гордость. — Кто собирал информацию об организаторах? — грозно спросил Том. В полной тише поднялось две руки. — Рабастан и Игорь, — мягко, но угрожающе начал Том, — когда эти чертовки остынут, вы поедете со мной на поклон к вейлам и молитесь всем, в кого верите, чтобы они вас по кругу пустили, а не убили. Том резко обернулся ушел в гостиную, надеясь хоть там отдохнуть, но там желчью исходила Белла. Хорошо, что там Том не задержался. Том все забывал разузнать, кто тот парнишка с ревнивым взглядом, ответ сам его нашел. Конечно, он пойдет взглянуть, как Амелия будет рвать Блэка, а не его. Только вот публичная порка достанется сначала Тому, а потом уже Блэку. *** Раздался звон вазы. Взмах палочки. — Как ты это допустил?! — шипит Амелия. — Ты сейчас злишься потому, что я не успел вовремя отвести Лизу-Лизу от битвы или от того, что тебе нужно кое-что мне рассказать, дорогая? — Том уперся руками в кухонный стол. — Из-за всего, — ваза снова бьется. Взмах палочки. — Давай, — шипит Том, — расхерачь вазу еще пару раз. Потому что мне нужны ответы. Глаза Тома горели красным и не отрывались от Амелии. — У меня есть время. Я подожду, — Том с шумом отодвинул стул и опустился на него. — Кстати, а ты в курсе, что Лиза-Лиза встречается с Блэком? Ваза разлетается об пол, взмах палочки. Если уж она собралась его взбесить, то Том может играть так же. — Вот не знаю, — скрестил на груди руки Том. — Дать по мордасам этому парнишке или дать благословение. А потом шепнуть на ушко его матери-горгулье, что эта милая француженка моя дочка и с наслаждением смотреть, как Вальбургу будет корежить из стороны в сторону. Амелия шумно выдохнула. Звон вазы. Взмах палочки. Том не боится играть в подобные игры с Амелией. Знает, где они окажутся по итогу. Он только открыл рот, но Амелия произнесла: — Лизи наполовину оборотень. Том вцепился в столешницу. Кажется пол накренился и потащил за собой стул. — Кто это сделал? — прошипел он. — Мои предки, — вздохнула Амелия и облокотилась на кухонный гарнитур. — Ещё в IX веке Вольфганг был первым таким гибридом вейлы и оборотня. Случайная магическая мутация подарила моим предкам возможность создать охотников. Гензель и Гретель были первыми, кто родились такими. — И давно ты знаешь? — Том медленно поднялся. Амелия замялась. Кажется ответ ему не понравится. — Отвечай, — приказал Том. — Как зубки стали резаться, — быстро произнесла Амелия. — А тогда ты не подумала мне об этом сообщить? — Том медленно обошел стол и направился к ней. — Думала, вдруг пронесет, — эти слова Амелия адресовала полу. — Пронесет? — хмыкнул Том, в этот момент Амелия дернулась. — Куда?.. — Том схватил ее за плечи и зажал у гарнитура. Энергия. Невидимая глазу волна прошлась от Амелии. Том приложил усилия и сильнее сжал ее плечи. Кажется, Амелия удивилась этому, но все равно гордо вскинула голову и в сердцах произнесла: — Это моя вина! Я несу в себе это. Я обрекла Лизи на такую жизнь! Снова волна. Том впервые на своей шкуре ощущал подобное и не знал, как с этим бороться. Поэтому пока все, что он может — это сильнее прижимать к себе Амелию. — Я не знаю, что тебе сказать! — рычит Амелия. — Я не хотела тревожить тебя этим! Не хотела втягивать тебя в это! — Тревожить?! — Том тряхнул Амелию за плечи. — В какой это такой вселенной я не должен знать о здоровье нашей дочери?! Я могу как-то помочь? Я могу что-то с этим сделать? — Да, ты умный, придумаешь что–нибудь! — Амелия уже просто хотела закончить этот разговор. Снова волна и Том чуть разжал руки. Этого ей было достаточно. Амелия быстро выскользнула из его рук и выскочила за дверь. Этот раунд за ней. Из открытой двери раздался голос Амелии: — Бери своего горе господина и шуруйте спать туда, откуда приперлись. Том вскипел. Утайка. Цыганская магия. Да и не договорили они. — Я буду спать здесь, это и мой дом тоже! — кричит в открытую дверь Том. Тут же прилетает: — Кольца, Том! Пока колец на пальцах нет, завали свою хлеборезку! Том уже из принципа хочет расписаться с Амелией, чтобы в следующий раз на подобное замечание вытащить копию договора аренды. Надо будет покумекать с мадам Дориан, чтобы не богомерзкое имя отца туда вписывать. Вдогонку летит: — Иди спать к этой суке Беллатрикс! Том тут же вскипел с новой силы. Все, дух перевели, пора продолжать этот разговор. Том выскочил на лестницу и на ходу начал: — Да что тебе неймется! Вопрос решенный сто лет назад! Амелия стоит у комнаты Лизы-Лизы. Том подлетает к Амелии и тут же напарывается на друзей Лизы-Лизы. «Ну хоть не ванну ворвался» — несётся в голове Тома, бросает взгляд на Амелию. И быстро уходит на кухню. Прикрыл дверь. Провёл рукой по лицу. — Сложно, — шепчет Том. Может и правда стоит уйти? Нет. Он просто не может сердиться на неё всерьёз. Есть объективная причина, по которой она сразу не сказала. И Том знает эту причину. Страх. Ее ревность диктуется этим страхом его потерять. Что, если ее молчание все оттого же? Дверь тихо открылась, на кухню прошмыгнула Амелия и тут же впечаталась в Тома. Он медленно развернулся. Амелия как-то странно дернулась и сделала шаг вперёд. Том не задумываясь сжал Амелию в объятьях. — Ты соврала мне, — вздохнул Том. — Ну уж нет, сейчас я была честной, — Амелия отстранилась и пошла к столу. Поставила на него бутылку вина и направилась за бокалами. — Не сейчас, — Том подошёл к столу и постучал палочкой по горлышку бутылки, пробка выползла и упала на стол. — Чуть раньше, когда я спросил, волшебница ли ты, ты ответила: «да». Но это ложь. Амелия вздрогнула, обернулась. Впервые за этот вечер она была напугана. — Мы серьезно сейчас будем это обсуждать? — Амелия поставила бокалы на стол. — Нет, — Том плеснул вино в бокалы. — Теперь я точно знаю, что это больная для тебя тема. Том протянул руку к Амелии. Она кивнула и положила свою руку в его. Том сжал пальчики Амелии и притянул её к себе. — Не думал, — вздохнул Том, а Амелия взяла бокал в свободную руку, — что я буду говорить тебе что-то столь очевидное, но ты же понимаешь, что это не важно. — Не важно? — удивилась Амелия и сделала глоток вина. — Ты это все ещё ты. Амелия поставила бокал на стол и уткнулась в Тома. — Теперь насчёт Лизы-Лизы, — начал Том и подхватил со стола бокал Амелии и сделал глоток. — Да, ты приняла решение оставить ребёнка. Но я принял это решение тоже. Ее жизнь наша с тобой ответственность, и когда дело касается её, тебе стоит рассказывать мне всё. — Хорошо, mon cher. — Да, стремно, что ей перепало такое наследство от Ришелье, но и я тоже хорош… Всю беременность переживал, как мои эксперименты могут отразиться на ребёнке. И, если честно, я тебе тоже кое-чего не сказал. — Ты о чем? — насторожилась Амелия. — В августе, когда ей было три месяца, я заметил у неё багрянец в глазах. — Мы оба ответственны, — вздохнула Амелия. — У охотников глаза жёлтые, а не красные. — Этим она в меня, — грустно усмехнулся Том. Амелия взяла бокал из руки Тома и опустила на стол. — Ты был так нежен во многих словах, — улыбнулась Амелия, — и мне сейчас немного совестно. — За что? — В вине сонное зелье. — Чего?! — Говорю это, чтобы ты не заснул с мыслью, что я тебя отравила. Том прикрыл глаза и повалялся на Амелию. С грохотом они упали на пол. — Я поплачусь за это, — вздохнула Амелия и провела рукой по волосам Тома. — Надо бы отсрочить справедливую расплату.