Змей и Волк

If crazy equals genius Если сумасшествие приравнивается к гениальности, Then I'm a fucking arsonist Тогда я чертов поджигатель, And I'm a rocket scientist И я умнее всех на свете, If crazy equals genius… Если сумасшествие приравнивается к гениальности. Всю субботу молодая рок-группа при поддержке Жан-Пьера терроризировали главного террориста Британии. Клара назначила вечеринку на воскресенье, а значит к этому времени все должно быть идеально. С небольшими перерывами они прогоняли песню весь день. Том послал бы их к черту или поубивал, да только… Только счастливая улыбка Лизы-Лизы вызывала в нем до ужаса чертовски приятное чувство. Повод покрасоваться перед Амелией. Мальчишка Хью Бёрк… Том не стал говорить семье о том, что подметил в нем. Том дает ему два года. Два года, если не раньше, и этот человек будет стоять перед ним. Кажется, это будет первый Пожиратель Смерти, который пойдет не за Тёмным Лордом, а за Томом Реддлом. Желание Хью насолить отцу так сильно, да ещё именно Реддл может дать ему то, чего он так жаждет. Том не откажет ему, потому что такому компаньону он может доверить то, что сейчас доверяет только Антонину: защиту своей семьи. Да еще Хью так предан Лизе-Лизе, очень ценный союзник. Кто же ещё? Ах да, малютка Элис Пак. Одно короткое предложение, а Том готов выдать ей все, что варится в его голове. Вчера вечером он узнал, что она выбрала область психиатрии, ей подходит. Если она смогла за один жест и пару слов расположить к себе Тёмного Лорда, то она разговорит любого. И ещё, внезапно, Римус Люпин. Том приметил его в «Трёх мётлах». Надлом в голосе Римуса, когда он пел Рапсодию, сейчас ясно откуда он. Римус и не помнит, каково это не быть оборотнем. Он чувствует себя чужим в мире, который как бы его. Том разделяет это чувство. Он и сам чувствовал себя чужим в мире магглов, но и это же он ощущал в мире волшебников. Ушли годы, чтобы изжить это, и Амелия с Антониным сыграли тут не последнюю роль. Ранним утром в воскресенье прибыл Антонин. Ну и хорошо, что успел, после не будет ныть, что опять все веселье пропустил. В воскресенье ближе к вечеру Том вышел из ванны, вошел в спальню и обомлел. Амелия крутилась у зеркала… в платье. Да, черное, да, в пол, да, очерчивает талию. Только вот её руки и плечи открыты, а вырез на спине такой глубокий, что Том невольно хочет поинтересоваться есть ли на ней хоть какое-то нижнее белье. Да, грудь закрыта, платье подбирается к шее, которую обвили длинные черные вязочки, но даже тут Том хочет спросить каким заклинанием это платье крепится к её груди. Амелия взглянула на Том и кокетливо улыбнулась. — Я не знаю, как сказать это вежливо, — начал Том, закрывая за собой дверь, — поэтому скажу как есть: мне не нравится это платье. — А что с ним не так? — Амелия покрутилась. — Оно же сногсшибательное. — Оно коварное. — Чего? — Я могу подойти сделать так, — Том быстро подошел к Амелии и ухватил одну вязочку, — и… — потянул, — не будет никого платья, — простой узел не развязался. — Что за черт? — Mon cher, — прижалась к нему Амелия, — кем бы я не была, я владею магией. Эти вязочки заколдованы. Развязать их могу только я, ну и тот кто их завязал. Это платье будет на мне, пока я этого хочу. — Очень коварное платье, дорогая, — Том отпустил вязочку и сжал плечи Амелии. — Теперь я не могу тебя раздеть и меня это бесит. — Ну я могу сделать так, — Амелия отступила на шаг и ухватила вязочку, — ты их завяжешь, и тогда после сможешь развязать. — Да, так пойдёт, — согласился Том, но тут же добавил. — Только придержи верх платья. — А чего так? — ухмыльнулась Амелия. — Если оно упадёт сейчас, — вздохнул Том и встал за спиной Амелии, — мы никуда не пойдём, я запру эту дверь и устрою тут шибари шоу с тобой в главной роли. Амелия тихо рассмеялась и прижала к себе лиф платья, после чего потянула вязочку. Том тут же их подхватил и аккуратно завязал. После Том спешно оделся, скрыв часть лица за белой маской. Взглянул на Амелию, у неё была такая же. В те дни, когда Тёмный Лорд в главном зале и, если Кларе повезет, ещё и на сцене, вейлы устраивают черно-белый бал. Костюмы черные, а маски белые, да еще и одинаковые. Тому нравится этот дресс-код, так проще затеряться в толпе. *** Клара стояла на сцене у микрофона пока молодые музыканты вставали по местам. — Знаете, — начала Клара, — у меня есть один хороший друг. У нас с ним начиналось все не так гладко, но все же, мы подружились. В моей жизни появился человек, который может прикрыть мою спину, а я прикрываю его. Он много путешествует, но сегодня, вот так радость, он здесь, в этом зале и обещал мне спеть, пока неподражаемая Аннет танцует. Поприветствуйте моего друга. А ты иди-ка к нам сюда. Том опустил пиджак на спинку стула, надвинул поля шляпы на глаза, проверил маску, заклинание плотно держит её на лице, и поднялся на сцену. Туда же выпорхнула сияющая Аннет. Раздались аплодисменты, Том махнул им рукой. Клара улыбнулась: — Дерзайте! Она покинула сцену. Жан-Пьер, Лиза-Лиза, Римус, Хью, Элис и Лили заиграли, а последние пять еще и дружно запели: You can set yourself on fire Ты можешь поджечь себя. You can set yourself on fire Ты можешь поджечь себя. Том стоял у микрофона, может все же зря согласился? Он давно не пел вот так, кажется в последний раз это было во сне. Но как только раздалась его нота, Том без стеснения вступил: She said «At night in my dreams Она сказала: «Ночью, в моем сне. You dance on a tightrope of weird Ты, словно безумец, танцевал на канате, But when I wake up Но проснувшись, You're so normal that you just disappear Я поняла что все в порядке, потому что ты просто исчез. You're so straight like commuters Ты такой же, как другие пассажиры — With briefcases towing the line С портфелем на длинном ремне. There's no residue of a torturer И в твоих глазах Inside of your eyes» Нет ни капельки мучений.» She said you're just like Mike Love Она сказала, что ты вылитый Майк Лав, But you wanna be Brian Wilson, Brian Wilson Но ты хочешь быть Брайаном Уиллсоном, Брайаном Уиллсоном… She said you're just like Mike Love Она сказала, что ты вылитый Майк Лав, But you'll never be Brian Wilson Но ты никогда не станешь Брайаном Уиллсоном… Том замечает, как в толпе Амелия танцует с Антониным. Эти двое всегда неподражаемы. Иногда кажется, из ничего могут сделать целое шоу. Аннет изящно кружится по сцене оставляя детали своего костюма. Она прекрасна даже в импровизации. А Том поет, периодически его подхватывает «Hey!» от ребят. And I said И я сказал: If crazy equals genius Если сумасшествие приравнивается к гениальности, If crazy equals genius Если сумасшествие приравнивается к гениальности, Then I'm a fucking arsonist Тогда я чертов поджигатель, And I'm a rocket scientist И я умнее всех на свете, If crazy equals genius… Если сумасшествие приравнивается к гениальности. You can set yourself on fire Ты можешь поджечь себя, But you're never gonna burn, burn, burn Но никогда не сгоришь, сгоришь, сгоришь… You can set yourself on fire Ты можешь поджечь себя But you're never gonna learn, learn, learn Но никогда не научишься, научишься, научишься… Аннет прижалась к Тому плечом. Пара секунд проигрыша, но Тому этого достаточно для легкой ухмылки. С первыми строчками Том подхватил руку Аннет, она изящно прокрутилась под ней и ушла, оставив в его руке свою перчатку. А Том поет дальше: She said, «Darlin' you know Она сказала: «Дорогой, знаешь, How the wine plays tricks on my tongue Как вино развязывает язык. But you don't seem to change Но ты никогда не изменишься, When you stuff all of your feelings with drugs» Накачавшись наркотиками.» Other boys you may have dated Все парни, с которыми ты встречалась, Serrated your heart with a slice Резали на куски твое сердце. But the cut of your love never hurts Но твоя любовь никого никогда не ранит, Baby, it's a sweet butter knife… Детка, она словно нож для масла… Чертовски. Приятное. Чувство. В этих трех словах все. Люди говорят: Тёмному Лорду нравится убивать. Нет, ему срать на вашу жизнь, ему срать, он ее оборвал или кто-то другой. Что Тёмному Лорду нравится, так это когда все идет согласно плану, ему нравится видеть улыбку на лице дочери, эти голубые глаза жены, а еще как люди пляшут, пока он поёт. Бескомпромиссное подчинение. Тому нравится быть в центре внимания. И ему жутко лестно, что находясь на одной сцене с вейлой они делят внимание публики. Его голос не хуже их чар. Том все повторяет, а ребята его подхватывают: You can set yourself on fire Ты можешь поджечь себя Том поёт: If crazy equals genius Если сумасшествие приравнивается к гениальности, Then I'm a fucking arsonist Тогда я чертов поджигатель, And I'm a rocket scientist И я умнее всех на свете, If crazy equals genius… Если сумасшествие приравнивается к гениальности. You can set yourself on fire Ты можешь поджечь себя, But you're never gonna burn, burn, burn Но никогда не сгоришь, сгоришь, сгоришь… You can set yourself on fire Ты можешь поджечь себя But you're never gonna learn, learn, learn Но никогда не научишься, научишься, научишься… На последней строчке Том быстро взмахнул палочкой, зал погрузился в темноту на секунду. Эта секунда прошла, а певец исчез со сцены. Раздались жаркие аплодисменты, но их слышать Том не хотел. *** Том прижался к холодной стене коридора за кулисами. Шляпа и маска лежали на единственном потрёпанном стуле. Высокая урна. — Хорошо выступил! — помахала ему пара вейл, Том криво усмехнулся и махнул рукой, красавицы скрылись за дверью ведущей в зал. Том закурил и погрузился в свои мысли. В этот раз все было как и всегда: «Это паршивая идея!», «Я не буду в этом участвовать!», «Ну ладно…», «Как прекрасно быть на сцене!», «Я хочу спеть ещё…». В такие моменты в голове Тома рисовалась совершенно иная картина: он работает в министерстве, копит деньги, Амелия оканчивает школу, они уезжают в путешествие, а потом она предлагает ему осесть в Париже. Их интеллигентная и творческая семья. В своих мыслях Том учится играть на пианино и гитаре, выступает, да даже здесь в «Айсберге». Может Лиза-Лиза появилась на свет раньше, может у них есть второй ребёнок. Может есть мир где он — певец, муж и отец, но в том мире, в котором живет Том Реддл эти мысли из серии «если бы, да кабы», Том такие мысли не любит. Есть куда более насущные вопросы. Надо забрать Амелию. Устал скучать по ней. А события этого лета, да и прошлого, заставили Тома задуматься о способностях, что Амелия не применяла. Том прокрутил воспоминание с площади и их разговор в ателье. Амелия знает способности Тома, потому она не говорит: «нет, это не я наколдовала тот туман», она благодарит его за высокое мнение о её способностях и напоминает, что там был Дамблдор, но прямого ответа нет. Том уверен — этот туман дело рук Амелии. Она — вейла, и у неё есть как и склонность к этой магии, так и уникальные знания. Что если об этом кто-то прознает?.. Кто-то вроде Гриндевальда… Том морщится, этот риск оправдан, рядом с ним Амелия будет в безопасности. Конечно, есть риск того, что происхождение Амелии может вызвать недовольство, но пара вейл в свиту, Антонин и Нарцисса смогут помочь и сберечь её. Потом рассказать о детях… Так, стоп. Уже в мыслях эта оговорка. У него один ребенок. Дочка. Но из головы так и не идет, как Лиза-Лиза зовет Римуса братом. Может из-за этого? Под их лицами скрыты волки, конечно это может сформировать между ними близость. Так чего Том к этому цепляется? В коридоре раздался стук каблучков. Том отбросил мысли и обернулся, улыбнулся и поднёс сигарету к губам. Вот его самое дорогое сокровище, идёт к нему в этом коварном платье, накинув на обнаженные плечи его пиджак. Том протягивает руку. Амелия ухмыляется, подходит, берет его руку в свою и прижимается. — Прекрасно выступил, — чуть вздёрнув голову, сказала Амелия, Том почувствовал, как ее свободная рука забралась в карман его брюк, Амелия извлекла оттуда пачку сигарет. — Ух, — разочарованно выдохнул Том, — я то думал, ты хочешь предложить мне что-то интересное, а ты просто маленькая воровка. — Это с чего это я должна тебе что-то предлагать? — хмыкнула Амелия, закурила и вернула пачку обратно в карман. — Я ведь только что прекрасно спел, — ухмыльнулся Том, наблюдая за ней. Амелия легко рассмеялась, и облокотилась на стенку рядом с Томом. — Меня там уже потеряли? — спросил он, кивнув головой в сторону выхода в зал. — Что-то типа того, — ответила Амелия. — Клара хочет чтобы ты спел ещё, а кое-кто из гостей хочет с тобой познакомиться. — Тогда побуду здесь. — От чего же? — Да боюсь, что если эти «гости» симпатичные барышни, то ты приревнуешь. — Чего это? Приличные женщины не ревнуют, месье Реддл. — Я знаю тебя уже больше тридцати лет, — хмыкнул Том, кидая бычок в урну. — Из нас двоих я плохо контролирую свою ревность. А вот ты копишь все в себе, а потом взрываешься как неправильно собранное зелье: красиво конечно, но страшно. — Даже тебе? — удивилась Амелия. — Нет, — ухмыльнулся Том, — я в восхищении. Амелия хмыкнула, выдохнула дым и произнесла: — Ну если ты не хочешь общаться с гостями, что тебе мешает спеть? — Я сам. После второго раза, я сам захочу в третий. И вот, спустя неделю газеты всего мира будут кричать, что Тёмный Лорд исчез, Пожиратели в замешательстве, а в это время Тёмный Лорд в твоём ателье пытается освоить пианино, — Том разочарованно выдохнул. — Иногда такая каша в голове. — Ну тут нужен специалист, — пожала плечами Амелия. — Может из Элис вырастет психотерапевт специально для тебя? — Ха! — рассмеялся Том. — Зато какую книгу она напишет после. Они замолчали. Том осмотрелся, поблизости никого не было. Все тот же обшарпанный коридор, немного дребезжащий свет, приглушенный шум веселья, крики повара на кухне. Опыт подсказывал: сейчас благоприятный момент для тех слов, что он хочет произнести. Том развернулся и встал напротив Амелии. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Амелия. Амелия поперхнулась дымом и ошарашено взглянула на Тома. — Вот прям сейчас, или с утра в часовню пойдём? — озадаченно выдала она, и бросила окурок в урну. — Ты же говорил, что не в венчании счастье? — Ну, — протянул Том, взял левую руку Амелии в свою, стянул с пальца кольцо с рубином, — до сих пор так думаю, но кое-что в моих суждениях изменилось. Ты ведь и так мне как жена, так чего портовой шлюхе прикидываться девственницей? — Дядю хочешь взбесить? — Если бы я думал о Дамблдоре, то позвал бы его. Амелия вздохнула, заглянула в глаза Тома, поняла. — Ты хочешь чтобы я уехала с тобой. — Прекрасная проницательность, дорогая. И да, я не думаю, что мы пойдем в часовню завтра. Есть пара моментов, которые меня смущают. — И какие же? — Ваша безопасность и одна фраза. — Фраза? — «Пока смерть не разлучит вас». Мне не нравится. Амелия задумалась, сжимая пальцы Тома, а потом осторожно начала: — Есть одно венчание. Было популярно у древних египтян, говорят, что посредством этого ритуала вас венчает сам Смерть. И это значит, что и на том свете вы будете вместе. — Ты в это веришь? — Ни волшебники, ни магглы не знают, что по ту сторону занавеса, mon cher. Но если тебе будет спокойно от осознания, что мы вечно будем вместе, то я напишу тем, кто знают побольше моего. — А ты сама? — Хм… вечность с тобой? Да, Том Реддл, я разделю с тобой и жизнь, и смерть. Том с наслаждением выдохнул и попросил: — Скажи то, что мне так нравится слышать из твоих уст. — Вот так, без прелюдии? — Да, на трезвую голову. — Во мне вино. — Ты понимаешь о чем я. Амелия оторвалась от стены, её руки обвили талию Тома, она прижалась к нему. — Ты принадлежишь мне, Том, — прошептала Амелия. — Громче. — Ты принадлежишь мне, Том, — повторила Амелия, гордо вскинув голову. — И я никому тебя не отдам. — Ух, — Том наклонился к ней и прошептал на ухо. — Ты принадлежишь мне, Амелия. И я никогда не скажу обратного. Том подхватил Амелию под локоть и скрылся с ней за первой дверью. — Это гримерка Клары, — заметила Амелия. — Переживет, — откликнулся Том и взмахнул палочкой, для большей надежности он еще и ключ провернул. Том стянул с плеч Амелии свой пиджак и швырнул на диван. Потянул вязочки, тихо шурша, платье соскользнуло и чёрной лужицой оказалось на полу. Том прижал Амелию к двери и жадно поцеловал. Амелия запустила свои пальчики в его волосы и прижалась ближе. Звук рвущейся ткани. — Когда-нибудь, — начала Амелия, отрываясь от Тома, и заглядывая ему в глаза, — я выставлю тебе счёт за все мое порванное нижнее белье. — Не ворчи, — хмыкает Том, — я всегда возвращаю все как было. Том целует шею Амелии, спускается ниже. Амелия тихо стонет. — Я слышал, — начал Том, — что когда делают предложение, то встают на одно колено. — Ты встал на два, — заметила Амелия, опуская взгляд вниз. — Так удобней, — хмыкнул Том и сжал левую руку Амелии в своей. — В день, когда я достигну своей цели, ты станешь моей женой? — Да, — без раздумий ответила Амелия и тут же добавила. — И даже Смерть не разлучит нас. Том сжал ее руку, поцеловал костяшки, старое кольцо вновь скользнуло по безымянному пальцу. Теперь у него новое значение. — И даже Смерть не разлучит нас, — отозвался Том и заглянул в голубые глаза Амелии. — А теперь, держись крепче, дорогая, хочу консумировать нашу договоренность. Том легко закинул ножку Амелии на своё плечо, а Амелия только и успела выставить руки и вцепиться в край дверного проёма чтобы не упасть. Том Реддл встаёт на колени лишь перед Амелией Дюма, да и то, для того, чтобы через пару минут услышать, как сладко она зовёт его по имени. — Но ведь не было ритуала. Вы просто договорились. Как Смерть это провернул? — поразилась Клара. Это было в феврале 1996 года. Поздней ночью в полумраке ателье сидели Амелия, Клара, Аннет и Антонин. На кофейном столике лежал платок, а на нем кровью новый герб её семьи: голову волка обвивает змей. — Вызови и спроси, — хмыкнула Амелия. — У меня есть только предположение. — Так поделись, — настоял Антонин. — Без сомнения, — начала Амелия, — Том очень сильный волшебник. А я, кокетничать не буду, сильный некромант. Возможно, уже сам факт нашего диалога запустил процесс. И основными клятвами мы-то обменялись, значит магический контракт заключен. Том сказал тогда, что это случится «в день, когда он достигнет своей цели». Тогда он, наверно, думал о захвате власти. Но какая у него была цель последние четырнадцать лет? — Вернуть себе тело, — прошептал Антонин. — И он ее достиг! А Смерть и рад стараться! — Щелкнул пальцами, — подхватила Аннет. — И поздравил новобрачных, — продолжила Клара. — Стариков, — невесело рассмеялась Амелия. — Не глупи, вы хорошо выглядите, — фыркнула Клара. — Она да, а вот Том… — Антонин не закончил предложение. Долохов провел пальцем у виска и подхватил серебряную нить, легко направил её и перед ними растянулся экран, словно в маггловском кино. Воспоминание. Судя по деревянной двери с решеткой и маленьким окошком, по каменным безликим стенам, это камера Азкабана. Аннет сжала руку Антонина. — Мы бы без раздумий сломали стены Нурменгарда для тебя, моя любовь, — со слезами в голосе шепчет Аннет. — Но стены Азкабана нам не подвластны. — Я знаю, — шепчет ей Антонин. — Когда мне было совсем туго, я вспоминал твой солнечный свет, моя любовь… — Я сейчас сахарной ватой подавилась, — вздохнула Амелия, бросив короткий взгляд на друзей, и сразу же вернула к воспоминанию. Дверь треснула и щепками рассыпалась на пол. На пороге стоял мужчина. Да, Том выглядел не так, как Амелия помнила, и далеко не так, как на старых фотографиях. Но за этой змеиной маской, в этих красных глазах она видит его. Человека, которому доверила всю себя, человека, которому она прощала преступления, человека, которого она любит. Да, именно с этим белым, как бумага мужчиной, который приветствует Антонина раскинув руки и радостно смеясь, именно с ним Амелия готова разделить вечность. Только вот, Том сделал то, что делает эту клятву невозможной. Но если Смерть все же венчал их, то значит дал добро на аннулирование проклятья, которое ведет за собой бессмертие. — Ну и видок у него, — вздохнула Амелия. — Хотя, без носа наверно удобно кунилингус делать. — Ты о чем сейчас думаешь? — прошипел ошарашенный Антонин. — Девятнадцать лет я мастурбирую, — почти по слогам произнесла Амелия. — Мне достаточно того, что это Том Реддл. Ну а как он выглядит… моей красоты вполне хватит на нас обоих, — Амелия поджала губы рассматривая воспоминание, вздохнула. — Надеюсь эта конструкция предполагает член. — Ami, давай потом, — обреченно выдохнул Антонин. Амелия видит за Томом фигуру в красном плаще и улыбается. Если Римус с ним, значит Пожиратели в курсе, хотя опасность все же есть, наверняка Римус представился им как Кристиан. Но она рада, что эти двое вместе. Уже пять лет мама и ее приемный сын разделены парой британских законов. Если сейчас она не может вернуть Тома в реальность, то это сделает Римус, да и Джарет наверняка там трется, Антонина вон вытащили. Значит Том в окружении людей, которым она доверяет. Да, это окружение не спасло Поттеров, но справедливости ради, стоит заметить, что именно эту троицу: Римуса, Джарета и Антонина Том тогда сознательно избегал. — Может тебе отправится в Британию, — предложила Клара. — Серьезно? — с сарказмом спросила Амелия, не отрывая взгляда от полотна. — Ну ты же Альбусу родственница, может он сможет… — продолжает Клара, но Амелия её перебила: — Газеты не читаешь что ли? Фадж видит дядю на костре инквизиции. — И поверь, — вклинился Антонин, — даже Том охуеет, как весело министр магии подкидывает полешки в это пламя. — Как бы плохо это не звучало, — Амелия подхватила бокал вина, — но не видеть мне туманов Лондона, пока Том там всех в жопу без вазелина не выебет.