Змей и Волк

Wise man said just walk this way Мудрец сказал мне: Просто идти этот путь To the dawn of the light К яркому рассвету. Wind will blow into your face Ветер будет дуть в твое лицо As the years pass you by Пока идут твои годы. Hear this voice from deep inside Услышь голос, звучащий в тебе, It's the call of your heart Это зов твоего сердца. Close your eyes and you will find Закрой глаза и ты найдешь Passage out of the dark Выход из тьмы. Here I am Ну же, я здесь. Will you send me an angel? Ты пошлешь мне ангела? Here I am Ну же, я здесь, In the land of the morning star В месте утренней звезды. — Так это был Хвост?! Но почему? — поразилась Лиза. Лиза, Джеймс и Лили сидели за столом трактира. — Может мы ему разонравились? — пожал плечами Джеймс и плеснул в кружку Лизы эль. — Когда такое происходит, открытки на Рождество перестают отправлять, — проворчала Лиза, притягивая к себе кружку. — Просто как не пытаюсь, не могу понять причину его поступка. Я никогда не оправдывала papa, но я понимаю что им движет, а с Питером… чертовщина какая-то. — Но подожди! — Джеймс плеснул эль в кружку Лили. — Мы же не знаем всего. Может ему угрожали? Жизнь его матери вполне себе аргумент. — Ну… — протянула Лиза, но Джеймс её перебил, поняв о чем она думает: — Лизка, у тебя что мама, что папа. Это не они будут у шантажиста, а он у них. Лиза замолчала и приложилась к кружке. Джеймс плеснул эль в свою кружку. — Я вот чего не могу понять, — осторожно начала Лили, обхватив кружку руками, — получается, это он рассказал пожирателям, как справиться с охотником. Почему? Он же знал, чьих детей предает. Лиза и Джеймс переглянулись. И поняли… — Он не знал, — прошептала Лиза. — Мы не сказали! — страдальчески протянул Джеймс. — Чего? — опешила Лили. — Его не было с нами летом в Париже, — тут же начал Джеймс. — А после мы Тома только как «его темнейшество» называли. Блин, а это укладывается в теорию о мафиози. — Но он же был с нами зимой и видел Антонина, — напомнила Лили. — Да, — кивнула Лиза, — только на дяде не написано, что он Пожиратель Смерти. И если подумать, те наши семейные разборки со стороны нифига не конкретны. Смолки. Пытались понять, чтобы изменилось, если бы не эта недосказанность. Ведь если подумать, Хвост не знал и про Регулуса, и про Лили, точнее о том, кем они родились. — Мы отвратительные друзья… — Джеймс уткнулся лбом в столешницу. — Может в этом и была проблема, — печально начала Лили. — Он почувствовал, что мы отдаляемся и нашел себе новых друзей. — Даже если и так… — Лиза громко опустила кружку на стол. — Лил, это не повод скидывать старых друзей со скалы. *** Ночью в ателье были Амелия, Римус, Антонин, Аннет, Клара, Хью и Элис. Расположились на диване и в креслах. Римус сидел на подлокотнике кресла, в котором была Амелия. — И какой у нас план? — спросила Клара, смотря на Амелию. Они получили ответ из-за занавеса: душа Тома Реддла все ещё на земле, он не призрак, жнец к нему даже не приходил, но тело уничтожено. — Я злюсь на него, — выдохнула Амелия, она выглядела больной. — Он что-то сделал и я пока не представляю, в какую сторону думать. У Регулуса конечно есть мнение, что это может быть, но пока рано судить. Домовик Блэков на отрез отказался говорить с Сириусом… — Не ве’гится, что Си’гиус это сделал, — прошептала Аннет. — Это был не он, — покачал головой Антонин. — Он был хранителем тайны, — мрачно прошептал Римус, он выглядел так же плохо, как и Амелия. — У Рабастана был информатор, — продолжал настаивать Антонин, смотря Римусу в глаза. — Я не знаю его имени. Просто если это Сириус, то значит это он предал тебя и Тыковку. Я отказываюсь в это верить. — Нас мог предать кто-то другой, — покачал головой Римус. — Это значит, что предателей вокруг нас куда больше. — Ami, — вмешалась Амелия, — что дома у Лестрейнджей? — Шок и паника. Крысы скоро побегут с корабля, — вздохнул Антонин. — Я уже собрал все его вещи, а Нарцисса их спрятала. — Хорошо, — кивнула Амелия. — Так что по плану? — снова спросила Клара. — Сначала я разберусь с теми, кто лишил меня дочери, — решительно ответила Амелия. — А потом начнем поиски моего нерадивого муженька… — Нет. Все собравшиеся обернулись на источник звука. По центру ателье стоял седой старик в черном костюме и с черной тростью. Те кто его уже видели, знали, кто перед ними, те кто видели его впервые — догадались. — Том Реддл нарушил правила, — начал старик, осматривая компанию. — Это его наказание. Если он сам придет за помощью, это будет добрый знак, и я вас никак не ограничиваю. Но, как бы вы этого не хотели, я запрещаю вам его искать. Всё в его руках. Амелия сжала в руках юбку, её глаза застелила черная пелена, а на открытых участках тела вместо белесой кожи начала проглядываться черная с золотом чешуя, когти на руках рвут тонкий материал платья. — Какова истинная цель Ришелье в мире живых? — старик спокойно смотрел на Амелию. — Сохранение жизни, — хором ответили Антонин, Аннет и Клара. — Какова истинная цель Ришелье в мире мертвых? — продолжил старик. — Сохранение покоя, — хором ответила та же троица. Амелия и Римус продолжали молчать. Смерть отдал приказ, которому они не хотят следовать. Поступок Тома злил их, но они предпочтут злится дальше в его обществе, и не бросят его. — Любовь не объяснить, любовь не поддаётся правилам, — нараспев протянул старик, не отрываясь смотря в сторону Амелии и Римуса, а потом резко спросил. — А что Том Реддл? Клара, Аннет и Антонин смотрели на Амелию, тут должна ответить она. — Посягнул на баланс жизни и смерти, — после минуты раздумий начала Амелия. — Его душа более не обретет покоя, — Амелия уткнулась в Римуса и с болью произнесла. — Впервые Том пообещал мне то, чего выполнить не сможет. — Ты о чем? — осторожно спросил Антонин. — Вечность, — Амелия оторвалась от Римуса и выпрямилась, — он хотел разделить со мной вечность. Но у него её больше нет. Знаете осознать это, — взгляд Амелии упал на кольцо на левом безымянном пальце, — так грус… — она осеклась, глаза расширились, она сорвалась и полетела к старику вскинув свою левую руку. На лице старика не было эмоций, но глаза заблестели. — У вас на кухне было какао, — заинтересованно начал старик. — Амелия, давайте поговорим, пока вы делаете его мне. Старик и Амелия скрылись на лестнице. Римус сполз в кресло. Пол часа они просидели в тишине, погруженные в свои мысли. Потом Амелия, с голубыми глазами и белесой кожей, спустилась одна. — Новость для собравшихся, — начала она, подходя к кофейному столику, — Босс считает всех тут своими слугами, если со мной, Римусом, Ami, Кларой и Аннет — понятно, то с Хью и Элис есть вопросы, конечно, — Амелия тяжело вздохнула. — Мало нам было одного нарцисса. — Ну мы с Хью присягнули Гензелю и Гретель, чтобы пользоваться кое-какой магией из вашего арсенала, — начала Элис, — вассал моего вассала — не мой вассал, но я думаю Смерть это не волнует. — Одного неординарного начальника потерял, другого такого же нашел, — вздохнул Хью. — Но первая часть плана все та же, — продолжила Амелия, — вечером приедет дядя, поговорю с ним, а после отправлюсь в Британию. — А Крауч? — насторожился Антонин. — Если крысы побегут с корабля, то у него такая охота на тёмных колдунов начнется, что ему не до меня будет. Да и поеду по маггловским документам. Помимо мести, мне надо заглянуть в дом Лили и Джеймса, а еще поговорить с Сириусом. — И ты выполнишь приказ Смерти? — после минутной паузы спросил Антонин. — Смерть делает одолжение лишь раз, — тяжело вздохнула Амелия. — А мне нужно это одолжение. Придется играть по его правилам, чтобы выиграть. — И как тебе с этой мыслью? — обеспокоенно спросил Антонин. — Отвратительно. — Я могу найти его для тебя. Для вас двоих. Для нас всех. — Ami — ты Ангел Смерти, ты не можешь его искать. — Я нет, а вот Пожиратели Смерти могут, надо только намекнуть. *** — Ты говорил, что у него на лбу остался шрам? — Амелия взглянула на Альбуса. Выждав три недель, Амелия вместе с Римусом прибыла в Британию. Крысы побежали с корабля, Дамблдор проводил в Визенгамоте и министерстве больше времени, чем в Хогвартсе, но все же смог сопроводить Амелию в дом Поттеров. Сейчас они стояли в полуразрушенной детской. — Да, — кивнул Альбус, — в виде молнии. — Стильно, — вздохнула Амелия. — Хорошо, что отделался легким шрамом. — Могло быть хуже? — Могло, — Амелия во второй раз пробежалась глазами по комнате, помрачнела, встала в центре комнаты и всматривалась в пол. — Здесь было тело Тома, — прошептала она. — Заклятие мгновенной смерти сильно настолько, что к нему так и не смогли придумать контрзаклятие. Но есть чары, способные развернуть это заклинание. Это Лили и провернула, если бы не эксперименты Тома, он бы погиб. — А я всегда ищу куда перенаправить это заклинание, — заметил Альбус. — Так проще, — пожала плечами Амелия. — А вот то, как его разворачивать… это древняя магия, дядя. Ты её не понимаешь, поэтому осторожен с ней, Том её тоже не понимает, но переть вперед словно баран — это у него с рождения. Амелия собрала немного пыли с пола в маленький мешочек. — Некромант отдает магии часть своей жизни, — Амелия выпрямилась, — Лили поставила на кон всё. Забрав её жизнь, Том, сам того не понимая, запустил заклинание, защищающее Гарри. Жизнь Лили стала щитом, это-то и отразило заклинание Тома. От такого столкновения пошли трещины по стенам, задело и Гарри. Главное, чтобы заразу в открытую рану не подхватил. — Рядом с Петуньей он будет в безопасности? — Да, наша семья всегда любила магию на крови. Близость Петуньи будет подпитывать заклинание, оставленное на Гарри. Вероятнее всего, в семнадцать лет оно спадет. Я смогу сказать больше, если прикоснусь к мальчику, но Петунья так и не ответила на моё письмо. Смолкли, потом Альбус тихо спросил: — Почему тело Тома уничтожено? — Потому что это не просто рикошет. Том получил своё заклинание, а Лили ещё ему и сдачу выдала. Очень агрессивный щит у неё вышел. Альбус снова задумался, а после осторожно спроссил: — У тебя есть гипотезы, как он привязал себя к миру живых? — Вариантов много, дядя. Регулус что-то знает, но я пока не могу поговорить с теми, кто за занавесом. Джарет уже трясет все хранилища Гринготтса в поисках монет Морены. — А с Эйкой таких проблем нет, — вздохнул Альбус. — Не сравнивай её и двух молодых некромантов, — фыркнула Амелия. — Даже я на фоне Эйки все ещё дилетант. Альбус и Амелия покидают пустой дом Поттеров и медленно бредут по дороге к дому Батильды Бэгшот, Альбус обещал к ней заглянуть. Батильда видела Амелию лишь маленькой девочкой. А сейчас она уже взрослая женщина, которая идет вперед подхватив Дамблдора под локоть. — Знаешь, как уговорить Ami уехать в Париж? — спросила Амелия. — Сложно оторвать человека от дома, — покачал головой Альбус. — Аннет просила его забрать, но он упирается. Не понимаю пока, глупость это или стойкость духа и вера в свои принципы. Альбус опустил ладонь на ручку Амелии, и, блеснув голубыми глазами поверх очков-половинок, тихо произнес: — Время рассудит, дорогая Амелия. *** Амелия и Римус скрываются в квартире Джарета, но Краучу сейчас и правда не до неё. Поговорить с Сириусом не выходит, его поймали и уже успели закрыть в Азкабане. Амелии это кажется поспешным, она, как и Антонин, сомневается в его виновности. Но Альбус лишь разводит руками, все остальные в его виновности не сомневаются. Амелия идет по списку. Розье-старший забрал жизнь Лизы, а теперь Амелия заберет жизнь его сына, потому что он помог своему отцу. *** Под покровом ночи Римус и Амелия прибыли к поместью Розье. Судя по звукам, там разворачивалось сражение. — Либо он помрет, — безразлично начал Римус, — либо его схватят. — Там Грюм, — глаза Амелии застелила черная пелена, — если сейчас войдем туда, то поможем ему. Он проигрывает. — Он один? — Да. — Даже если так, после нам придется бежать. Грюм не оценит то, что мы задумали. — Пусть одного, но его мы заберем. А с остальными… что ж, Том научил меня ждать. Две тени в красном влетают в особняк. Грюм зажат в углу и прижимает руку к окровавленному лицу. — Чего ж ты один, Аластор? — спросила Амелия. Грюм ошарашено взглянул на Амелию, как и Эван Розье. Секундное замешательство, но Амелии этого хватило. Она вскинула руку, Эван вскрикнул от боли, его палочка выпала из рук, он завис в воздухе словно в распятии. Римус сжал руку в кулак и закрыл все окна и двери, помещение затянуло радужной пленкой. После этого Амелия и Римус скинули капюшоны. Только Римус наложил чары на лицо, чтобы походить на Тома Реддла, а вот Амелия… её рыжие волосы встали в гребень, глаза чернее ночи, а на лице проступает черная чешуя и костяные наросты, лицо приобретает черты драконьей морды. Но Эван вцепился взглядом в Римуса, он уже видел Гензеля без капюшона. — Господин тебе запретил! — крикнул Эван. — Мне да, — отмахнулся Римус, направляясь к Грюму. — А вот маме он ничего не запрещал. Амелия сжала руку в кулак, Эван вскрикнул от боли. — Что вы задумали? — спросил Грюм и отнял руку от лица, кусочек его носа отсутствовал. — На роду мне что ли написано убивать Розье? — вздохнула Амелия и снова сжала руку, Эван вскрикнул. — Месье Грюм, — тихо начал Римус, пытаясь остановить кровь, — мы будем рады, если вы сохраните это все в тайне, даже от Альбуса. Мама сама с ним поговорит. — Что ты такое? — через боль крикнул Эван, смотря на Амелию. — Наверняка вы сплетничали обо мне, как о жене Тёмного Лорда, — холодно ответила Амелия, подходя ближе к нему. Аластор взглянул на Римуса, он знал лицо скрытое под чарами. — Как он мог делить постель с монстром? — прошипел Эван. — А как я делила постель с этой чупакаброй, ты спросить не хочешь? — поразилась Амелия. — Да и знаешь… Если бы моего мужа волновала внешность, он был бы куда осторожней в своих экспериментах. Драконий лик сошел с лица Амелии, снова человеческие черты, только глаза все ещё черные. — Почему-то людей больше всего пугают эти глаза, — Амелия подошла к Эвану вплотную. — Но знаешь, что сделал Тёмный Лорд, когда впервые увидел их? Он поцеловал меня. За всеми его деяниями и словами люди упустили кое-что важное. Он видит суть человека. К сожалению, и лучшие из нас совершают ошибки, страх его ослепил, — Амелия чуть повернула голову к Грюму. — Аластор, если ты начал переживать, что я проблема за спиной Тёмного Лорда, то оставь свои переживания. Мужа-то я люблю, но взглядов его не разделяю. Я и мои дети рождены под гербом Ришелье и служим Смерти. А он не рад некоторым поступкам Тёмного Лорда, поэтому запретил нам его искать… — Амелия тяжело вздохнула и развела руками. — Вот сидим ждём, когда он соизволит сам явиться. Амелия снова взглянула на подвешенного в воздухе Эвана и холодно произнесла: — Это ведь ты донес на меня Краучу. Эван в ужасе распахнул глаза. — Как ты узнала?! — поразился он. — Воу, — рассмеялась Амелия, — я просто блефовала. Не на пустом месте, конечно. Твой отец в школьные годы меня просто на дух не переносил. И вот я подумала, что если он обмолвился обо мне. — Он сказал, что ты французская шлюха, которая крутилась вокруг Господина. — Во-первых, куртизанка. А во-вторых, это кто еще вокруг кого крутился. — Он сказал, что если та французская девка — Гретель, то она наверняка связана с тобой. — И ты четко понимал, что закладываешь жену Тёмного Лорда. Во имя Мерлина, в который раз я это говорю? Тёмный Лорд взрослый мальчик, и в состоянии сам разобраться со своей личной жизнью. По правую руку Амелии заблестели рубины. — Ты монстр! — крикнул Эван. — Да! — гордо откликнулась Амелия, черты её лица вновь стали драконьими. — И Тёмный Лорд любит говорить, что я его монстр. По мне так, я своя собственная, но меня умиляет то, как он проявляет чувства. Лезвие косы блеснуло в воздухе. Жизнь Эвана Розье забрала Амелия Дюма. Тело мужчины рухнуло на пол, по мрамору поползла алая лужа. — И что мне написать в отчете, милая Амелия? — грозно спросил Грюм. — Сопротивлялся при аресте, — Амелия бросила на Розье короткий взгляд и, убедившись, что он мертв, направилась к Римусу и Грюму. — Судя по твоему лицу, Аластор, он активно это делал до нашего прихода. — Почему вы не вызвали подкрепление? — спросил Римус, ему удалось остановить кровь на лице Грюма. — Только собирался, а тут вы, — Грюм усмехнулся. — Страшно подумать, кто услышал мои молитвы. — Ты не выглядишь удивленным, — заметила Амелия. — Догадывался, — поморщился Грюм. — Альбус говорил, что ему не нравится твой кавалер и терпит он его только потому, что хоть на тебя он хорошо влияет. Но я даже подумать не мог, кого он имеет в виду. Потом Волдеморт не пришил Генезля и Гретель на кладбище. Конечно, — он взглянул на Римуса, — компания у вас там была знатная, но сам факт, что он не остановил вас до… это меня смутило. Ну а потом Крауч с горящими глазами и твоё имя в доносе. Для меня картинка сложилась. Ну а сейчас ты расставила все точки. — Кончик вашего носа отнят очень неприятным заклинанием, — заметила Амелия, никак не отреагировав на слова Грюма. — Я не смогу это исправить, да и целители тоже. — Не бережешь ты своих дядюшек, — заметил Грюм, нос волновал его мало. — И вновь я это повторяю, — сердится Амелия, — они взрослые мальчики и в состоянии справится с этим сами. — То есть, ты хочешь сказать, что отношения с этим человеком для тебя в порядке вещей? — поморщился Грюм. — Аластор, — Амелия начала злится, — мне 53-и года, я перед дядюшками не отчитываюсь, с чего я должна оправдываться перед тобой? Я не одобряю поступки Волдемор’а. Мерлина ради, из-за одной его выходки в будущем мне придется выше головы прыгнуть. Но все плохое в нем не мешает мне видеть хорошее и любить его. — Ты видно какого-то себе придумала, — фыркнул Грюм. — Он — дьявол. — Знаешь, — игнорируя выпад Грюма, начала Амелия, — из-за чего он сердился тогда на кладбище? Из-за того, что Лизи отдала десять лет своей жизни, чтобы спасти ваши шкуры. Ты сказал ей спасибо? Ты хоть думал сколько лет оставили Лизи и Римус близ Норфолка? Не смей говорить, что не знал, дядя сказал тебе об этом. В доме Поттеров Лили положила свою жизнь, ОНА остановила Тёмного Лорда. Но вы чествуете мальчика, оставшегося сиротой. Вы не плачете по его родителям и его судьбе, вы радуетесь, что ВАШ ад закончился. — Ты должна была остановить его! — каркнул Грюм. — Нет, не должна, — холодно отрезал Римус. — 1697 год, Европейский совет волшебников сказал, что в наших услугах вы более не нуждаетесь. Волшебники отныне проблема других волшебников. Когда Тёмный Лорд вернётся, а он вернётся, потому что сдаваться не в его правилах, мы не встанем у него на пути. Конечно, если он придёт за помощью к нам, расклад будет иным, но не потому что мы защищаем вас, а потому что мы защищаем семью. Грюм шумно выдохнул, Римус говорил правду: волшебники сами отказались от Ришелье, и Аластор знает, что случилось с этой семьей потом. Выдать им эти претензии, это всё равно что насмехаться над участью их семьи, их вида. — Любовь любовью, Амелия, но ты мне можешь закрывать глаза… — начал Грюм, но Амелия его перебила: — Мои глаза широко открыты, Аластор. — И ты не плакала, видя, что он творит? — сдаваться и не в правилах Грюма, хотя тут стоило отступить. Амелия обратилась, а за спиной распахнулись два драконьих крыла. — Аластор, — рычит она, — чтобы я пролила хоть одну слезу о волшебниках, тебе придётся взять кинжал и вонзить мне его в бедро. Грюм опустил взгляд и тяжело выдохнул. Он залез туда, куда лезть не стоило. — Возвращайтесь в Париж, — тихо начал Грюм. — Я вас прикрою. — Удивительно, — прорычала Амелия. Грюм криво усмехнулся: — Не хочу, чтобы единственным волшебником, защищающим Ришелье, был Волдеморт. Wise man said just find your place Мудрец сказал: Если хочешь найти свое место In the eye of the storm В эпицентре бури, Seek the roses along the way Ищи розы на своем пути, Just beware of the thorns Но будь осторожен с шипами. Here I am Ну же, я здесь Will you send me an angel? Ты пошлешь мне ангела? Here I am Ну же, я здесь In the land of the morning star В месте утренней звезды Весть об аресте Долохова пришла, когда Амелия и Римус были в Париже. Ожидаемо, он не стал юлить и не отрекся от Тёмного Лорда. В письме к Аннет Антонин извинился и напомнил, что на его душе много грехов и по ним придется платить. Антонин был правой рукой Тёмного Лорда, парой слов он может отбросить оковы темницы и жить дальше, но он стоит за свои принципы. Он оберегает свою любовь и друзей. Аннет плакала, уткнувшись в колени Амелии, сжимая в руках обручальное кольцо. Британия не смогла присвоить имущество Долохова. Он успел передать часть имущества своей родне в России, а другую часть своей невесте, но имя этой невесты банк Гринготтс не раскрыл. Это невеста плакала на коленях Амелии. Джарета не было в списке подозреваемых, вести дела Король Гоблинов умел. Да и тут тот случай, когда Тому Джарет нужен на свободе. Он быстро собрал вокруг себя тех оборотней, которые сопереживали Гензелю. Пожалуй это были те, кто ждал возвращения в Британию совсем другого человека. Римус остался в Париже, там было безопасней, да и Амелия, по советам Эйки, мастерски баюкала волка в полнолуние. Весь мир был в угаре радости, но Амелия считала, что это лишь затишье перед бурей. Она погрузилась в работу, каждую неделю сын Пьера приносил цветы. Жан-Пьер, Хью и Римус работали в «Айсберге», как и Клара, не отступающая от своего кабаре. Элис работала в госпитале при Версале. Аннет преподавала в Шармбатон. Жизнь вокруг летела вперед, только успевая менять дни на календаре, но для их компании жизнь словно остановилась. Амелия лишь раз тихо призналась Римусу, что мечтает услышать, как щелкает замок черного входа. Но Том не приходит за помощью и они догадываются почему. Амелия иногда прикасалась к вещам Тома в шкафу и шептала: «Ну же, я здесь…». Амелия сидит на кровати и сжимает в руках рубашку Тома. Она специально зачаровала её, заставила застыть в одном моменте времени, чтобы не утратила его запах. Чтобы Том с собой не делал, от него всегда пахло розами и дождем. — Как ты? — спросила Клара, остановившись в дверях. — Паршиво, — честно ответила Амелия, но не обернулась. — Он придет к нам за помощью, — прошептала Клара. — Мило, что ты в это веришь, — грустно усмехнулась Амелия, — но он не дурак. Если он придет за помощью к нам, он две недели из ателье не выйдет. Он не сможет покинуть Париж без меня. Я буду пытаться спасти его от самого себя, но ему не нужно это спасение, — Амелия повалилась на кровать. — Но даже понимая его суть, я все равно продолжаю его ждать. Wise man said just raise your hand Мудрец сказал: Подними свою руку And reach out for the spell И обратись к заклинанию. Find the door to the promised land Найдите дверь в землю обетованную Just believe in yourself Просто веря в себя. Жизнь вокруг летела вперед, только успевая менять дни на календаре, но для Тома жизнь остановилась. Боль. Отчаяние. Потеря. Он не понимал дышит ли он. Спит ли он. Думает. Говорит. Мысли словно в тумане. Прошло десять лет? Год? День? Час? Минута? Том был заперт в темноте. Он утратил контроль. Он просил, чтобы завтра было легче, но казалось это «завтра» не наступает. Иногда он словно выходил из транса, пытался ухватить жизнь, но она ускользала из его рук. Том пытался вновь и ничего не выходило. Прошло девять лет, но для Тома Реддла это была вечность. И вот пришло осознание, что ухватить надо не жизнь, а мысли. Истощенным духом Том притаился в маггловском придорожном кафе, надо хотя бы узнать, какой сейчас год. Но магглы говорили о чем-то своём, ничего ценного. У них играла пластинка, Том вслушался в слова. Мелодичный мужской голос пел: Hear this voice from deep inside Услышь голос, звучащий в тебе It's the call of your heart Это зов твоего сердца. Close your eyes and you will find Закрой глаза и ты найдешь The way out of the dark Выход из тьмы Here I am Ну же, я здесь. Will you send me an angel? Ты пошлешь мне ангела? Here I am Ну же, я здесь, In the land of the morning star В месте утренней звезды. Прядь рыжих волос возникла в памяти. Как он мог забыть! Эта прядь блестит в лучах солнца, голубые глаза смотрят на него с нежностью. Это берег озера у Хогвартса. — А в тебе есть что–нибудь от вейлы? — вспоминает Том свои слова. Он лежит на траве, опустив голову на колени Амелии. — Это ты мне скажи, — хмыкает она, перебирая пряди его черных волос. Том щурится от яркого майского солнца и прикрывает глаза. — Я мало знаю о вейлах, — начал Том. — Слышал, они словно гипнотизируют и ты можешь смотреть только на них. — Все так, — кивнула Амелия. — Даже сильные духом не могу сопротивляться их чарам. А еще они все до одури красивые, высокие и предпочитают носить длинные волосы. — Ну ты не высокая, и длинные волосы не носишь, — Том подхватывает свободную руку Амелии и перебирает её пальчики. — Но в тебе явно есть что-то от вейлы, мой сильный дух тебе ну никак не сопротивляется. Амелия звонко рассмеялась. Том приоткрыл глаза. Её рыжие волосы светятся в майском солнце. Том нехотя вырывается из воспоминания. Сейчас идти к Амелии опасно: Том не верит, что она злится; да, она может помочь; но она не отпустит его. Том честно признается себе, Амелия имеет на это полное моральное право. Что если он ненадолго одолжить Философский камень? Эту историю вам рассказала Роулинг. Вы знаете, что Том потерпит неудачу. У Тома было чувство, что в Албанию он вернулся побитым. Он нашел в этом плюс: хоть какое-то новое чувство. Но что предпринять дальше, он пока не знал. Было еще кое-что хорошее: мысли наконец-то встали на место, он больше не проваливался в туман. Если становилось туго, он вспоминал Амелию. И все чаще подступала мысль, а что если послать всё к черту и просто остаться у неё? Сыграть на опережение, и вот это уже не она его оставила, а он сам принял это решение. И как только эта мысль начала приходить чаще, ведя за собой образ Амелии, внезапно в Томе начало просыпаться вдохновение. Как он сам может решить эту проблему? Да, сдаваться в нежные руки Амелии куда приятнее, чем в руки дементоров Азкабана или стражи Нурменгарда, но надо попробовать всё перед этим. Своей кровью Лиза-Лиза подарила семье Римуса. «Кровь отца или кровь матери? Я не помню, Гензель, помоги», — звучит внутри голос Лизы-Лизы, но Том не идет дальше этой мысли. События на кладбище причиняют невероятную боль, Том не хочет видеть своих детей в пылу войны. Сейчас он вспоминает как Лиза-Лиза и Римус играли на гитарах и пианино, как пели вместе, улыбались и делали уроки. Кровь… что если Том обратится к магии на крови? Да он не так силен в ней, но знания у него есть. Кажется, впервые за одиннадцать лет Том знает, что делать, а ещё… он смог уснуть.