Змей и Волк

J’attends Я жду, Que le coeur l’emporte Что сердце возьмёт верх, J’attends qu’il frappe à ma porte, Я жду, что он постучит в дверь, J’attends tout… Я жду всего… — Что это? — поразился Том. Он стоял в своем кабинете, приняв из рук Антонина сверток от Амелии. — Это кассета, — подсказал Римус. — Я знаю, — отмахнулся Том, — просто подобное всегда приходило от Лизы-Лизы и тебя, а от Амелии я даже пластинок не припомню. — Ну, мы всегда находили утешение в музыке, — вздохнул Римус. Том, Римус и Антонин смотрели на кассету. — Может послушаем? — после затянувшегося молчания, предложил Римус. — Я соскучился по её голосу. Внутри Тома всё сжалось. Одно дело держать голову прямо и говорить, что всё хорошо, потому что обратного не сказано, другое дело соприкоснуться с реальностью. — Отец, — начал Римус, — если бы мама хотела тебя послать на все стороны света разом, она бы давно это сделала. И давай будем честны, не письмом или кассетой, она бы явилась лично. Том заглянул в голубые глаза Римуса. Он прав. Для подобного Амелия явится лично, чтобы Том не усомнился в её решении. Примет ли Том такое… это уже другой вопрос. — Меня приятно поражает твоя мудрость, Римус, — усмехнулся Том и взмахнул палочкой в сторону сундука. — Может чаще меня слушать будешь, — тепло произнёс Римус. Кто-то бы счёл эти слова дерзостью, но не Том. Он уже так сроднился с Римусом, что сам начал забывать, что сын — приёмный. Том попал в другую ловушку: родителям иногда свойственно думать, что если они родители, то значит умнее детей. Это далеко не так. Том вставил кассету в маленький магнитофон подаренный Лизой-Лизой, опустил его на стол и нажал «Play». Звук пианино. Том помнит, как пальчики Амелии бегали по клавишам. А затем голос нежный и мелочный. Parfois avec le cœur, les larmes Иногда всем сердцем, со слезами, Bien peu aiment vraiment. Мало кто любит по-настоящему. Si peu souvent avec l’âme Так нечасто всей душой, C’est que peu aiment vraiment. Ведь мало кто любит по-настоящему. Amour à moi, Любовь моя, Je ferme les yeux Я закрываю глаза Sur les dernières nuits На последние ночи, Qui nous séparent. Qui nous unit? Что разлучают нас. Что соединяет нас? Je serre de mon mieux Я сжимаю изо всех сил, Du plus que je puis Как только могу, Un amour qui m’a… envahi Любовь, заполонившую меня. Амелии всегда было проще писать стихи на французском, и кажется она писала и пела что-то на английском только ради Тома. Он рад, что всё-таки освоил родной язык Амелии. Каких-то двадцать лет и он начал говорить на языке, на котором от рождения говорит его жена. Том отвернулся от стола и подошёл к окну. Passer à coté de sa vie Пройти мимо своей жизни, Se mentir des vies durant, Врать себе всю жизнь… T’aimer parce que c’est aujourd’hui Любить тебя, живя сегодняшним днём — C’est ce qui compte vraiment Вот что по-настоящему важно. Amour à moi Любовь моя, Viens, ferme les yeux Приди, закрой глаза Sur nos premières nuits На наши первые ночи. Rien ne nous sépare, tu m’as dit: Ничто не разлучает нас, ты мне сказал: «Je serre de mon mieux «Я сжимаю изо всех сил, Du plus que je puis Как только могу, Je t’étreins pour deux, tu es ma vie». Я обнимаю тебя за двоих, ты — моя жизнь». — Ma vie… — прошептал Том, вторя словам песни. Его сердце и правда накопило сотни признаков. J’attends Я жду, Que le coeur l’emporte Что сердце возьмёт верх, J’attends qu’il frappe à ma porte, Я жду, что он постучит в дверь, J’attends tout… Я жду всего… L’amour est au bout Любовь уже рядом. Tout… Всё Est bien en nous В нас хорошо. J’attends Я жду Près d’un mur de lierre. У стены, увитой плющом. Том разворачивается и подлетает к столу. Хватает клочок пергамента и быстро пишет что-то короткое на нем. Сворачивает. Антонин только вернулся. Почту Римуса может перехватить министерство. Самому отправлять тоже небезопасно. Но Тому надо, чтобы это послание оказалось у Амелии как можно скорее. — Попроси Нарциссу отправить это Амелии, — Том протянул свёрток Римусу, а после отмотал кассету и нажал «Play» снова. Неделю. Как только Том заберёт Амелию в Британию он не выпустит её из рук неделю. — Эта кассета — единственная запись её голоса, — тихо заметил Том. — Нет, — внезапно поправил Римус, — пластинка, что вы записали маленькой Лизавете, и тот сборник, что мы группой делали летом 1977, всё ещё у меня. Я взял их с собой, когда собрался сюда ненадолго. «Ненадолго» чего-то затянулось. Том и Антонин вцепились в Римуса взглядом и в один голос произнесли: — Неси. *** Когда Амелия получила послание, она уже готовилась ко сну. Медленно развернула клочок пергамента и вздрогнула. Том так редко и так по своему проявляет чувства, что Амелия всегда не готова к этому. «Амелия, ты и правда моя жизнь. Твой Том», — написано на клочке пергамента. Амелия аккуратно сложила пергамент и спрятала в старую стеклянную шкатулку. Легла в кровать и прижала рубашку Тома, уткнулась в неё. Хотелось кричать. Амелия догадывается, почему Том все ещё не пришёл к ней. Да, он определенно откладывает непростой разговор, что им предстоит, но ещё, как и в конце 70-х, он решил полностью сосредоточиться на своей цели. Амелия уверена, в этот раз его безнадежный план сработает. Да, четырнадцать лет он был в ссылке, но все равно — это был time out и для него и для его сторонников. Сейчас они ринулись в бой с новыми силами, что нельзя сказать о Дамблдоре и министерстве. Альбус все эти годы держал руку на пульсе, а министерство так расслабилось, что даже если прямо сейчас вскроется, что Тёмный Лорд и правда вернулся, они ничего не смогут сделать. Том прибудет в Париж, как только британское министерство падёт. Сейчас это лишь вопрос времени. Амелия надеется, что успеет закончить со своими делами к этому моменту, если нет, то и им предстоит еще один непростой разговор. Амелия понимает, ей на руку то, что Том сейчас не приходит, но черт возьми, как же она хочет услышать щелчок замка, оказаться в его объятиях, чувствовать его прикосновения, его губы… Или ещё лучше, не ждать, просто взять сумку и звонко стуча каблучками войти в дом Нарциссы. Но если Амелия так поступит, то о спасении души Тома можно забыть. Её бьет крупная дрожь, она сильнее кутается в одеяло и прижимает к себе рубашку Тома. Так охота выбрать сиюминутное счастье здесь и сейчас, но Амелия делает другой выбор. Она обещала разделить с Томом вечность, и Амелия сделает всё, чтобы это обещание было исполнено. Если цель — спасение души, то цель оправдывает средства. Последнее время Амелия обращается к этим словам всё чаще. Правда средство у Амелии только одно — она сама. *** Площадь Гриммо. Кухня. Гарри пренебрёг правилами и связался с Сириусом, чтобы обсудить то, что видел в омуте памяти. Сейчас он исчез в камине. Римус и Сириус переглянулись. — Надо поговорить со Снейпом, — вздохнул Римус. — Только чёрта с два он меня, и тем более тебя, послушает. Надо связаться с Дамблдором, только он может повлиять на него. — Есть ещё пара вариантов, — заметил Сириус. — Первый — привести его темнейшество к мысли, что эта его связь с Гарри опасна. Второй вариант — пропихнуть в щель под занавес записку и пусть Лили во сне нагрянет к Снейпу. — Второй вариант его убьет, ну либо он сам счеты с жизнь сведёт после такого, — покачал головой Римус. — А вот с отцом, да… Понимать бы природу их связи, тогда можно было бы передать Гарри видение того, что отец никому показывать не хочет. — А такое есть? — Да, отец опасается, что Гарри узнает о маме. — Амелия его слабость? — поразился Сириус. — Нет, семья его боль. Боюсь, если что-то сделать с нами, этот демон станет только злее… и в конце 1979 он злее стал. Но если Гарри прикоснется к этим воспоминаниям, то это может показать отцу что проблема куда глубже. — Что ж там Лили такого наколдовала?.. — тяжело выдохнул Сириус. — Может и не она… — задумчиво протянул Римус. — Знаешь, у меня есть опасение, что Гарри унаследовал от неё не только глаза. — Ты думаешь он?.. — Нет, Джеймс волшебник, в такой связи вейла не получится. Но это не значит, что какие-то способности не просочатся. — Как тогда получилась Лиза-Лиза? — Потому что изначально охотником можно только стать, а вот рождение побочный продукт этой мутации. — Рано Нюниус вытащил Гарри, так бы он ещё на Лизу-Лизу взглянул. — Тогда бы мы ему не наше мудацкое поведение объясняли, а её красные глаза, — фыркнул Римус. Сириус тихо рассмеялся, а Римус не смог ему сознаться, что семья — это не только боль Тёмного Лорда, это и боль Римуса Люпина. Поэтому Римус рад, что Снейп вытащил Гарри до появления Лизы. *** Как и в конце 70-х, Антонин приезжает к Амелии. Она говорит о работе, о жизни, и ничего не говорит о Ришелье. Долохову кажется, что в его жизни не было перерыва почти в пятнадцать лет. Том передаёт Амелии свою рубашку, Амелия тоже передаёт свою вещицу. Амелия возвращает вещи Тома, он же её вещи не возвращает. Амелия вновь смеется, что так он перевозит к себе её шкаф. Но Антонин замечает, что Амелия потворствует такому поведению Тома, передавая любимую одежду, видно чтобы путешествие в Великобританию было налегке. Как и в 50-х, Антонин аккуратно расспрашивает Амелию о семье, но она в своих лучших традициях скупа на разъяснения. Скупа настолько, что строго говорит: — Ami, тебе следует принять, что не будет методичного плана, будет сплошная стремительная импровизация. Клара разводит руками, она тоже не знает плана Амелии, не знает, что та обсуждает с Дамблдором и Эйкой. В будуаре Аннет шепчет Антонину свой страх: — А что если она молчит, чтобы мы не знали о плате? Теперь это и страх Антонина. Внезапно в мае Амелия отдает распоряжение, что Аннет отправится в Британию вместе с Антониным. Амелия не скрывает и говорит прямо: ей нужны уши и руки рядом с Тёмным Лордом, которым она полностью доверяет, таких людей близ Тома немного. Ещё Аннет может беспрепятственно перемещаться из Великобритании во Францию, и обратно. Да, это может и Нарцисса, но её муж — Пожиратель Смерти, рано или поздно, это вскроется, и тогда Цисси окажется под пристальным наблюдением министерства. И именно по этой причине венчание Долохова и Аннет отложено на неопределенный срок. Том удивлён, увидя на пороге Аннет с чемоданом, но с Амелией не спорит. Во-первых, Амелия сделала это не из прихоти, иначе приставала бы к нему вейлу очень давно. Во-вторых, Тому всегда казалось что Аннет олицетворяет солнце. С ее появлением в Малфой Мэнор стало светлее, даже не смотря на то, что чаще Аннет скрывает лицо за каменной маской. Но когда маски на ней нет, Том внимательно следит за компаньонами, особенно за новичками. По тому, как человек реагирует на вейлу, можно многое о нём узнать. *** — Кристиан, постой! Римус дернулся и обернулся. Он хотел скрыться в глубине сада Малфой Мэнор, чтобы покурить. И в компанию он рассмотрел бы только троих, максимум четверых, людей, что были сейчас дома. Рабастан Лейстрейндж был не из их числа. — Если дело не срочное, может потом? — тут же предлагает Римус и тянет красный капюшон на лицо. Рабастан остановился рядом с Римусом и тихо начал: — Я знаю, что простить такое невозможно, но я сожалею о твоей сестре, и сожалею о том, что принял в этом участие. Я знаю, что моё сожаление её не вернет, знаю, что мои слова никак не помогут тебе, Тёмному Лорду и его супруге. Черт возьми, эти слова и мою боль не смогут унять. Но мой повторяющийся кошмар в стенах Азкабана был о смерти Гретель… мне кажется, если я и дальше буду держать это в себе, то ничего не произойдет, а так может есть шанс хоть как-то все исправить. Римус пересилил в себе желание ударить Рабастана. Его слова никого не утешат, они лишь ковыряют старую рану. Проблема ещё в том, что когда дело касается Лестрейнджей, рана ещё глубже. — Тебе говорит о чём-нибудь фамилия Ришелье? — резко спросил Римус. — Нет, — опешил Рабастан. — Лестрейнджи, твои предки, — начал Римус, — подписали смертный приговор моей семье — Ришелье. Если тебя так гложет участь Лизаветы, то и эти смерти тоже будут. — Сколько их было? — тихо спросил Рабастан. — Более трех сотен. Люди и волшебные существа. Женщины и мужчины. Глубокие старики и младенцы. Гензелем до меня был Гримм, его убил один из Блэков. Рабастан кое-что вспомнил. — Но ведь Сириус и твоя сестра… — тихо начал он. — Сириус знает, — сразу же перебил Римус. — Он и его брат присягнули на верность мне и моей сестре. Темный Лорд знал об этом, когда принимал в ваши ряды Регулуса. Если ты хочешь искупить грехи, то можешь пойти их путём. Правда в том, что наше видение мира может отличаться от твоего. Так что подумай хорошенько. Римус развернулся и пошел прочь, вслед прилетел вопрос Рабастана: — А каким видите мир вы? Римус замер и медленно обернулся. За столько лет он нашел одно правильное для их пути слово: — Свободным. Римус продолжил путь вглубь сада, оставив Рабастана наедине с его мыслями. *** Римус знал о плане Тома касательно пророчества. Он предупредил Альбуса, а ещё предупредил Тома, что Гарри учат окклюменции, поэтому стоит рассмотреть план где ему придётся самому явится в министерство. И Римус почти довёл Тома до этого решения, но вмешался Снейп, с которым Гарри не поговорил. Снейп ещё и вбил последний гвоздь в крышку гроба, осчастливив собравшихся тирадой о способностях Гарри. Чаще, чем имя Гарри в этом монологе мелькало лишь имя Джеймса. Римус чувствовал, как у него дергается глаз. Сил не осталось настолько, что Римус тихо прошипел: — Нюниус, просто замолчи. Римус понимал, что Снейп не дурак: это школьное прозвище и другие факты он сложит вместе и может не сразу, но догадается, кем же был Гензель до того, как стал Кристианом Дюма. Но сейчас Римусу было плевать. План в котором Том сам приходит за пророчеством лучше: во-первых, все точно будет исполнено чисто, а значит шансов, что Темного Лорда раскроют, практически нет, во-вторых, даже если и раскроют, они знают, что делать. Может и Снейп говорил о том, что на Гарри Поттера полагаться не стоит из-за его посредственности, но эффект получился другой. Сложилось мнение, что будет легко. Римус хорошо знает Гарри — легко точно не будет. Так и получилось. *** — Что произошло? — опешила Нарцисса. Но Тёмный Лорд просто пролетел мимо неё в сторону своего кабинета. Аннет меланхолично проводила его взглядом. — Господин! — Беллатрикс бросилась за ним, но Нарцисса её перехватила. — Ответы, Белла, — строго произнесла Нарцисса. — Мы не справились, — прошептала Беллатрикс. — Все, кто был со мной, арестованы. Пророчество разбилось. Нарцисса молчала, сжимая руку сестры. Аннет шумно выдохнула и обратилась к Нарциссе: — Ук’гой сест’гу и будь готова дать отпо’г вашему министе’гству. — А ты? — осторожно спросила Нарцисса. — Дементо’гы покинут Азкабан, — глаза Аннет стали золотыми, — а значит я смогу ’аз’гушить его стены и зеб’гу своего жениха и ваших мужей. После Аннет отправилась вслед за Тёмным Лордом. — Есть одно помещение в Лондоне, — после паузы начала Нарицисса, — укроешься там. Укутанный в плащ с капюшоном Тёмный Лорд спустился вниз, за ним по пятам шла Аннет. — Мы стёрли все следы пребывания здесь, — начал Волдеморт, — так что у тебя проблем быть не должно. Хвост отправится к Снейпу и побудет пока там. Я позже сообщу где будем мы. Остальные должны быть настороже и притворятся что знать ничего не знают. Беллатрикс и Нарцисса кивнули. Двери распахнулись. На пороге фигура в красном. — Ты! — Гензель кинулся в сторону Беллатрикс. Тёмный Лорд крепко схватил сына за руку, развернул и направился к выходу. — Постой… — Гензель пытался вырваться. — Нет, — отрезал Волдеморт. Темный Лорд, Гензель и вейла скрылись. *** В мерзком доме Реддов Том устало взглянул на Римуса и процедил: — Ты имеешь полное право сказать: а я говорил. — А я говорил, — без промедлений прошипел Римус и скрестил руки на груди. Том устало опустился в пыльное кресло одной из спален на втором этаже. Не ожидал, что снова вернётся сюда, но тут безопаснее. Том упёрся локтем в подлокотник и повалил голову на руку. Сил не было. Но все же, за не знанием другого жеста, Том протянул руку вперёд. Римус медленно подошёл, опустился на пол рядом и уткнулся лицом в колени Тома. Его брюки пропитываются обжигающими слезами. Том медленно гладил Римуса по волосам. Он уже давно осознал, что Амелия, Антонин и Римус знают, что ждёт человека после смерти. Но даже зная об этом, это не значит, что им не больно. Жизнь Сириуса Том пытался сохранить… не вышло. Может Том Реддл способен только забирать жизни? — Беллатрикс ослушалась приказа? — тихо спросил Том. Римус медленно выпрямился. Устало потёр лицо и тихо начал: — Она хотела его оглушить, но выбрала самое неподходящее место. — Она знала, что место не подходящее? — Не думаю. Арка. Чёрт возьми, там эта сраная арка. Когда Гарри бросился туда, я его перехватил. Думаю, по моим словам, что Сириус не вернётся, она догадалась, что сделала. — О какой арке ты говоришь? — Арки Азраила — это порталы в мир мертвых. Мастер Хаммерляйн создал их, чтобы развивать способности некромантов. Именно из-за них некроманты и получили своё имя. В конце XVII века арки должны были замуровать, их штук десять по всему миру. Знаю, что под руинами Чёрного замка замурована одна, за ней следят Франция и Германия. Британия клялась, что свою они замуровали, но учитывая, как она стоит… Живые существа не могут соприкасаться с ней, для них эта арка билет в один конец, — Римус смолк и прикрыл глаза. — Как ты? — после паузы спросил Том. — Паршиво. — Мальчики, — ласково начала Аннет, — я сделала вам постель. Вам надо отдохнуть. Я прослежу, чтобы вас не побеспокоили. — Потом мы защитим твой сон, — тихо произнес Том. — Спасибо, — улыбнулась Аннет. — Я не спросил как ты, — виновато прошептал Римус. — Тоже паршиво, — Том поднялся. — Но переварю, и не такое переваривал. *** Том проснулся ещё до рассвета, Аннет перелистывала страницы книги. Римус мирно спал рядом, Том сам погрузил его в сон чарами, по иному Римус не засыпал. — Отдыхай, Аннет, — Том пригласил вейлу на своё место. Аннет сонно кивнула и поднялась. Том же отправился бродить по дому. Надо бы сделать кофе и хоть какой-то завтрак. Меньшее, что сейчас может сделать Том — это позаботиться о сыне. И вот дом Реддлов не так уж и плох. Том Реддл-старший не смог позаботиться о сыне, Том Реддл-младший покажет этим стенам, как это делается. Том вошёл на кухню. Дверь, ведущая в сад, с ней есть воспоминание. Том и рад бы забыть… но сколько прошло лет? А та встреча с отцом всё ещё пронзает и ранит не хуже тысячи ножей. Взмах палочки, пыли как-будто и не было. Снова взмах. Старый чайник наполнился водой и опустился на плиту. Том выглянул в окно. Снова взмах. Там есть небольшой магазинчик. Оттуда Том приманил немного яиц, хлеб и кофе. На троих должно хватить. Надо отправить сообщение Джарету, через него можно будет получить и припасы, а также найти место для встречи с соратниками. Том не обладал кулинарными способностями, но приготовить яичницу вполне в его силах. Где-то здесь должна быть сковорода и тарелки с приборами. Том закатал рукава черной рубашки. Когда Аннет и Римус спустились на кухню, Том смог совладать и со сковородкой, и со старым кофейником. Втроём они опустились за стол и завтракали в тишине. Римус первым нарушил молчание: — Ты ведь знаешь, что я сейчас скажу, и не потому, что в голову мне влезть можешь, а потому что сам так думаешь. У тебя два варианта: либо сам скажешь, либо я это за тебя проговорю. Том выдохнул: — Мне надо сосредоточить на министерстве. — Хорошо. — И надо убить Дамблдора. Римус резко взглянул на Тома. — Он стареет, — добавил Том. — Да и ты у нас не бутылка Бордо, но продолжай, — Римус отложил приборы. — По сути старик и сам его скоро заберёт, мы просто ускорим процесс. — Тебе интересно проклянет ли тебя мама после такого? Иначе я не понимаю этого хода. — Есть две причины, по которым я не собираюсь делать это своими руками, и вторая, да — Амелия. — А первая как-то связана с тем, что это Дамблдор забрал тебя из приюта? Том поджал губы. С другой стороны, ему всегда нравилось, что дети хорошо его знают. — Красноречивый вышел ответ, — вздохнул Римус, рассматривая Тома. — Я думаю поручить это Малфою. — Отзывай дементоров подальше, мы с Аннет его вытащим. — Я о Драко. — Ты точно собрался убить Альбуса, или просто хочешь показать Люциусу что о нём думаешь? Драко ещё молод, да и не справится с этим. — Да, дело в Люциусе, если я начну перечислять его проступки с 1976 года у меня пальцы кончатся. У моего терпения есть предел. Люциус его нашёл. Когда Драко не справится, это сделает Снейп. — Охрененный план. Надёжный, как швейцарские часы. — Разве ты сам не хочешь поквитаться с Малфоями? — Только поэтому я не особо рьяно тебя отговариваю. Хотя твоя цель меня не устраивает. — Амели вас прибьёт, — подала голос Аннет, — или придумает что похуже. Том и Римус переглянулись. Аннет была права. — Не говори Дамблдору об этом, — Том обратился к Римусу в приказном порядке. — Не волнуйся, эта информация дойдет до Альбуса и без моего участия. *** Днём Римус покидает дом Реддлов и отправляется в Хогвартс. В целом за Роном и Невиллом Римус не замечает изменений или повреждений связанных с аркой. В Гермионе и Джинни есть небольшой отпечаток арки, но это потому что они соприкасались со смертью раньше. А вот Гарри и Полумна вызывают беспокойство. И если первый тем, что откровенно врёт, то вторая тем, что пугающе честная. — Мне было приятно услышать голос мамы, — говорит Полумна, когда они идут по коридору к больничному крылу, — и было радостно узнать, что там ей спокойно. Знаете, профессор Люпин, это был невероятный опыт. Думаю, в будущем, я хотела бы его повторить. — Я уже не профессор, мисс Лавгуд, — усмехнулся Римус. — Очень зря, — серьёзно произнесла Полумна. — Вы были одни из лучших преподавателей по этому предмету. Вы зря уволились. — Я оборотень, — мягко напомнил Римус. Полумна остановилась, и все так же серьёзно произнесла: — Это не значит, что вы плохой человек и преподаватель. Римус тоже остановился и обернулся к ней, тепло начал: — Если бы все рассуждали, как вы, мисс Лавгуд, моя жизнь и жизни многих других были бы куда проще. Но, — вздохнул, — возвращаясь к предмету нашего разговора. Я рад знать, что услышанное вас не напугало. — Гарри напугало, поэтому он соврал вам. — Я тоже так думаю. Присмотрите за ним? — Хорошо, — улыбнулась Полумна, а затем её лицо изменилось, она сделала шаг к Римусу и прошептала. — Я могу рассказать вам кое-что ещё? — Конечно, — так же тихо ответил Римус. — Вы никому не расскажете? — Я сохраню вашу тайну. Полумна воровато оглянулась и быстро зашептала: — В арке я слышала женский голос, она попросила меня подняться и взглянуть на Волдеморта. Не знаю, почему я её послушала, но я аккуратно поднялась наверх и кое-что увидела. Когда ОН исчез, я увидела его тень за Гарри, а Гарри думал о том человеке, что упал за занавес. И в этот момент я увидела боль внутри Волдеморта. Кажется он увидел тень черного волка, который обернулся девушкой. Он разбился словно зеркало и кричал внутри себя. Удивлена, что никто не слышал его крика. Может вы поможете мне понять, что я видела. Если Полумна с Римусом пугающе честна, то ему стоит ответить ей тем же. — Вы видели его душу, мисс Лавгуд. — Но ведь на это способны только некроманты. Римус ошарашено взглянул на Полумну и спросил: — Что ты знаешь о них? — Это духи живущие в самой тёмной части леса. Они помогают путникам найти дорогу домой, или провожают душу в мир мертвых. — Волшебники боятся некромантов. — Потому что боятся смерти. — Мисс Лавгуд… — Вы можете обращаться ко мне Полумна, сэр, — внезапно перебила она. — Тогда и ты зови меня Римус, — усмехнулся он и продолжил. — Всё же, Полумна, ты можешь видеть то, что глазу человека неподвластно. Волшебники боятся этих способностей, будь осторожна. Ты всегда можешь связаться со мной или обратиться к профессору Флитвику, он когда-то учил одну мадемуазель с такими же способностями. — Вы её знаете? — Да. Она стала мне второй мамой. — Вы очень богатый человек, Римус, — тепло улыбнулась Полумна, взглянула вдаль и уверенно произнесла. — Если я снова увижу то, что не смогу сразу осознать, то свяжусь с вами. — Рад слышать. Они продолжили путь в больничное крыло. По пути Полумна спросила: — А ту девушку из Рейвенкло звали Амелия? — Как ты догадалась, что она училась на твоём факультете? — Только деканы знают об особенностях своих учеников. Профессор Флитвик с 30-х годов декан Рейвенкло. — А имя? — Оно накарябано на одном из столбиков в нашей спальне. Не знаю как у вас в Гриффиндоре, а у нас в Рейвенкло, перед выпуском мы оставляем небольшую память о себе. На столбиках много разных имен, но только это как-то приятно разливается внутри. Вот я и подумала, что это она. — Как только представится шанс, я вас познакомлю. — С нетерпением жду этой встречи. Римус сидит на стуле между кроватью Рона и Гермионы. Помимо Полумны им компанию составили Невилл и Джинни. Нет только Гарри, но Римус может его понять. Когда его разлучили с Лизой, он два дня был в полной прострации, а потом его наполнила ненависть. Римус надеется, что Гарри сильнее его. Но даже если нет, Гарри в окружении близких, именно близкие спасли тогда Римуса. Ребята обсуждают газетные заголовки, а Римус смотря на них думает, что Долохову будет явно непросто. Антонин больше всех ненавидел эти перекрёстные дуэли, и то что их партизанский отряд работал со всех сторон. Всегда можно навредить тому, кому ты вредить не хочешь. *** В последних числах июня в ателье появился Альбус Дамблдор. — Я нашёл камень, — с порога говорит он. — И он тебе руку откусил что ли? — в ужасе спрашивает Амелия, рассматривая Альбуса. — Он был крестражем. Амелия устало прикрыла глаза. Учитывая руку Альбуса, он об этом не думал. Воскрешающий камень для него способ попросить прощение. Альбус и Амелия ушли на кухню. — Может их было всего два… — с надеждой говорит она и наливает чай. — Ты в это веришь? — печально спросил Альбус, устраиваясь за столом. — Нет, — мрачно откликнулась Амелия. Сидят напротив друг друга. Пьют чай в тишине. — Помнишь, я говорил, что у Гарри есть некоторые уникальные способности, — издалека начал Альбус. — Помню, — кивнула Амелия. — Я очень долго думал, что это из-за того заклинания, которым защитила его Лили. Но сейчас у меня есть новая гипотеза. Ты тогда подметила про открытую рану. Что если Гарри всё же что-то подхватил? Что если в ту ночь, кусочек души Тома отломился и попал в мальчика? Ты тогда сказала, что тело Том разрушилось из-за щита, но мог ли он быть настолько мощным, что повредил душу? — Мог, — уверенно ответила она, — он не крошит души, нет. Но в тот вечер Том сам себя подверг тяжёлому испытанию. Его душа могла расколоться после Джеймса. — Почему? — Дядя, как бы тебе так сказать… чтобы сотворить подобное, нужно нанести душе непоправимый вред. Чаще всего волшебники используют убийства. Только вот загвоздка, Том — холодный и расчетливый убийца, ему ничего не стоит забрать жизнь человека, потому что он всегда знает, почему убивает. И он либо ничего не чувствует, либо для него это акт возмездия. Конечно, есть исключения из правила, но тенденция преимущественно такая. Поэтому я с самого начала сомневалась в предположении Регулуса. Но вот что вспомнила, у Тома есть своё кредо, и его нарушение может повести за собой повреждение. Поттеры нарушают его кредо. Джеймс и Лили были безоружны, Том не убивает безоружных и я сама была свидетелем этой фразы. Так же личные факторы, как Поттеры близки его детям… Эти два убийства претят ему. Их смерть могла нанести вред его душе, и, встретившись со щитом Лили, кусочек мог отломиться. Альбус помрачнел и выдохнул: — Я думаю в Гарри кусочек души… — Их связь может быть и не от этого. — Шрам Гарри начинает болеть, когда Том близко. — Merde! Амелия опустила кружку на стол и спрятала лицо в ладони. Лишь через пару минут она медленно отняла руки от лица и начала: — Всю природу их связи это не может объяснить, но… Этот феномен… Это кусочек души рвется к своему исконному месту. И учитывая, что мы знаем как уничтожаются подобные сосуды, ты теперь хочешь узнать, можно ли вынуть этот кусочек, не убив Гарри? — Да, — со скорбью в голосе говорит Альбус. Амелия поднимется со своего места. Подходит к двери и закрывает её. Держится за ручку. Минута. Две. Три. А после она дергает дверь на себя, хотя она открывается в другую сторону. Медленно оборачивается к Альбусу, её глаза всё еще застилает черная пелена. Когда-то Амелия могла лишь призывать тени стеллажей, теперь у неё достаточно сил, чтобы открыть полноценный вход в библиотеку Чёрного замка. — Ты связан с Ришелье, — напоминала Амелия, её глаза вновь стали голубыми, — так что ты можешь войти. — А как семья реагирует на то, что теперь это может и Том? — фыркнул Альбус, поднимаясь со своего места. — Так же как и ты: обескуражены, но сделать ничего не могут. Они входят в помещение замка с высокими потолками и стройными рядами стеллажей. — Ищи среди книг, — предлагает Амелия, — а я посмотрю дневники. Найдешь томики архиепископа Лазаря, можешь оставить Тому там записочку. Альбус улыбнулся в бороду и они разошлись. Через полчаса кухонный стол был завален книгами и дневниками. — Так, — заключает Амелия, — тут всё либо на французском, либо на немецком, либо на латыни, либо в рунах. Будем искать прецеденты. Не найдём, сделаем ещё один заход. Всю ночь они ворошат старые страницы, ищут. Сна ни в одном глазу. Должен же быть хоть один шанс спасти Гарри. Лили отдала за него жизнь. Шанс должен быть. Хоть один. Под утро Дамблдор вздыхает и тянет в руки Амелии дневник из пятнадцатого века. — Посмотри, — просит он. — Здесь на старо-французском, но если я правильно понял, то это может быть оно. Амелия вчитывается в текст. Она никогда не считала себя некромантом, пусть всё же и стала им. Но она всегда с любовью изучала эти книги. Чтобы хранить память о прошлом. История повторяется, когда её забывают. А волшебники забыли слишком много. К этому моменту Амелия уверена: Антонин прав в своём желании. Она ведёт своим длинным красным ноготком по строчкам, затем начинает читать вслух, чтобы Альбус не сомневался в том, что понял всё правильно: «Мы прибыли в замок Цепеша, когда его душа погрязла во тьме. Вокруг были только мёртвые. От сопровождающего меня чародея я знал, этого человека уже убивали три раза, но он возвращался. Мой друг чародей уверен, что Цепеш — вампир. Я уверен, это крестраж. Но я не имел ни малейшего понятия, как я, молодой некромант, могу его одолеть в одиночку. Я послал за служителями и охотниками, а сам укрылся с чародеем в деревне. Когда мои сородичи прибыли, мы напали на замок. Зачистили всю нечисть, что он создал и схватили самого Цепеша. Я окутал его магией. Мы пытали его, чтобы узнать, где спрятан крестраж, но он молчал. Также мы схватили единственных людей, если их было можно так назвать. Трёх жён и одного мальчика слугу. Они нам тоже ничего не сказали. Кроме мальчика, он хотел говорить, но всякий раз как открывал он свой рот, то не мог вымолвить ни звука. Хотя немым ребёнок не был. Мы пытались снять с него колдовство Цепеша и в этих ритуалах нам была открыта страшная истина: кусок души был в ребёнке. Верх безумия наделять живое существо своей душой, но так мы поняли, как Цепеш возвращался к жизни из раза в раз. Он использовал этого ребёнка. Человечность не позволяла нам предать тело ребёнка адскому пламени или же яду Василиска. Как и всем другим способам коими мы уничтожали крестражи до этого. Человеческая жизнь бесценна. Но тогда сам ребёнок, подслушавший наши разговоры вызвался помочь. Он сказал, что Цепеш сотворил с ним это и именно он должен забрать его жизнь. Мы были против. Но ребёнок настаивал. Неистовая смелость для парнишки одиннадцати лет. Когда мы спустились в темницу, и я объявил Цепешу, что он должен сделать, муж заартачился. Мы забыли о том, как ещё можно уничтожить крестраж, над этими силами мы не властны: волшебник сам должен нарушить сосуд. Мой друг чародей наложил на Цепеша заклятие Империус, и чудом князь нам подчинился. То, что было дальше, повергло меня в шок. Над телом ребёнка возникла Жница. Софи сказала, что ему предоставляется выбор. Ему нет нужды умирать, но если ребёнок захочет уйти, то она его заберёт. Я обомлел. Мальчик выбрал жизнь, а Цепеш был казнён на глазах ликующей толпы. Ребёнка звали Фёдор Долохов, он отправился со мной во Францию, позже прибыла его семья из России…». Амелия закончила читать и выдохнула. Ей не нравилось, что она сейчас скажет, но выбора не было. — Том должен нарушить сосуд. А дальше уже выбор за Гарри. Они сидели в тишине. За окном был легкий шум, Париж просыпался. Амелия взмахнула рукой. Книги со стола влетели в открытую дверь, после чего она захлопнулась, а когда открылась вновь там была площадка второго этажа и открытая дверь в спальню Амелии. — Где камень? — спросила она. — У меня, — шепчет Альбус, — я предам его Гарри, если ему предстоит такое испытание, думаю он ему пригодится. — В этом есть смысл, — вздыхает Амелия и устало откидывается на спинку стула. — Я тут подумал, — тихо начал Альбус, — когда нам ещё представится шанс провести время вместе? Давай позавтракаем в кафе, а после отправимся к океану. *** Римус воспользовался тем, что сейчас он может спокойно отправится во Францию. Да, он оборотень, но он так же член Ордена Феникса. За него поручился Дамблдор. Римус не предупредил Амелию, уж очень хотел сделать сюрприз. Колокольчик двери звякнул. Первый этаж ателье залит светом из окна-витрины. Уютный диванчик для гостей. Наряды на манекенах. Здесь всегда тепло и уютно. — Attendez une minute! — раздался голос Амелии из-за ширмы. — Мама, это я, — отчётливо произнёс Римус. Секунда. Торопливый стук каблучков. Амелия со всей силы впечатлилась в Римуса и сажала его в объятьях. Римус тут же обнял её в ответ. Они стояли в полном молчании, прижавшись друг к другу. Спешить с разговорами не хотелось, хотя у Римуса не так много времени. Они разжали руки. Амелия улыбнулась, нежно взяла лицо Римуса в свои ладони. — Я знаю, что с письмами было не просто, — тихо начала Амелия, — так что рассказывай мне всё, даже то, что писал до этого. После Амелия закрыла дверь и поменяла табличку на «Закрыто». Они сидели на диванчике рядом и пили чай. Римус говорил о работе в клубе Джарета, о работе в Хогвартсе, о смерти своего первого отца… О смерти Сириуса. О Гарри. О юной мадемуазель Лавгуд. И о дочери Андромеды и о том, что Римус не может принять её чувства. За окно уже была ночь. — Тонкс призналась мне незадолго до того, что случилось в министерстве, — Римус боком повалился на спинку дивана и рассматривал Амелию. — Я думал, что после всех событий она и не вспомнит, но нет… Вспомнила. Но я для неё слишком старый, бедный и опасный. — Твой отец старше меня. — Всего на полтора года, а не на тринадцать лет. — Ты не бедный, ты просто отказываешься брать деньги с нашего счёта. Придурь британцев насчёт твоего гражданства и имени не распространяется на Гринготтс. — Не хочу объяснять, откуда у меня деньги, учитывая все законы, связанные с оборотнями. — Ты не опасен, Римус. Тем более Том варит тебе зелье. — К чему ты это?.. — Просто если бы она тебе не нравилась, ты бы сказал только об этом. Римус смутился. — Она тебе нравится, — довольно протянула Амелия. — Она — Блэк. — На Сириусе я это всё переварила. Да и Андромеда мне нравится. И давай на чистоту, я ещё и с Нарциссой дружу. Амелия закурила, а Римус с грустью произнес: — Отец решил убить Альбуса. Да, Том просил не говорить об этом Дамблдору, но об Амелии речь не шла. — Вот же ирония, — фыркнула Амелия, разливая по кружкам чай. — Чего? — опешил Римус. — Впервые Том всерьез взялся за дядю именно тогда, когда это будет для него услугой, — пугающе спокойно ответила Амелия, стряхивая пепел. — Я виделась с дядей, — пояснила она. — Он проклят. Не сказал, сколько ему осталось. Но если Том поторопится, то дядя уйдёт за занавес лишь с болью в душе и раньше срока. Даже мне этот расклад на руку. — Мама… — Римус, я уже давно поняла, чтобы аннулировать проклятье Тома, мне нужно войти в арку, если я все равно там, то отчего бы не спросить тех, кого можно поднять? Римус вздрогнул, мысль, что Лиза и его друзья снова будут в этом мире, несла в себе столько счастья, но другая мысль… сколько лет жизни отдаст за это Амелия? Да, некроманты долгожители, но они не бессмертны. — Ты думаешь, она согласится?.. — все же спросил Римус. — Они все согласятся, — без тени сомнения ответила Амелия, — потому что я могу предложить им увидеть падение Лорда Волдемор’а и воскрешение Тома Реддла.