Змей и Волк

Long ago in a time of twilight Давным-давно в сумрачное время Seven sins, seven hearts on strife Жили семь грехов, семь сердец в раздоре. Lost her way in a storm of rivals А она заблудилась в буре врагов: Stay safe at night, come home alive Береги себя ночью и вернись домой живой. Part 1 Amis В августе Антонин добрался до Ванавары и сразу же направился туда, куда указала Ярослава. Покосившийся домик стоял на окраине и был защищён чарами, но там сейчас было пусто. Антонин может и пошёл бы куда-нибудь скоротать время, да только увядающий маггловский поселок подобными местами похвастаться не мог. Он сидел в тени деревьев до глубокой ночи, тогда-то он увидел Амелию и Григория, которые опустились с неба: она на крыльях, он на метле. — Во имя Мерлина! — поразилась Амелия, подбегая к Антонину. — Он гнал тебя в такую даль? — Он и сам приехал, — обнял её Долохов. — Но я объяснил, что ему сюда нельзя. Раздался рев молодого дракона, больше похожий на плач, Амелия дернулась и побежала в дом. — Рад видеть тебя, брат, — Григорий сжал Антонина в объятьях. — И я рад, — прокряхтел сжатый Антонин. Григорий смачно чмокнул Антонина в щеку и только потом отпустил, взглянул на дверь и удивился: — Она расстроилась, что он приехал? — Нет, — покачал головой Антонин, смотря на домик, — она расстроилась, что не может сорваться к нему. — Всегда можно уйти под утро, — усмехнулся Григорий. — Думаю, — лукаво улыбнулся Антонин, — она не сможет этого сделать… ещё раз. А он… ах, брат мой, вся разница между Томом в семнадцать и сейчас в том, что он проснётся раньше неё. — Чтоб у нас у каждого в жизни был такой человек. Когда Григорий и Антонин вошли в дом, Амелия стояла уткнувшись лбом в печку. Антонин аккуратно подошёл к Амелии со спины, она тут же развернулась и уткнулась лбом в него. — Горячий, — ту же сообщил Антонин, Амелия вскинула голову и протянула: — Вот зачем? — Он волнуется. И ты, замечу, тоже на взводе. — Потому что я живой человек! Я хочу счастья здесь и сейчас, а не где-то в будущем. Я 69 лет в этом году отметила, я жить хочу, а не геройствовать. — Но ты сейчас геройствуешь. — Потому что с ним жить хочу. Потому что хочу, чтобы даже в Чёрном замке и трактире он со мной был. И видно этого я хочу больше, чем спокойствия. Амелия оторвалась от Антонина, выхватила из-за пазухи платок, приложилась к нему губами, оставляя отпечаток красной помады, а затем сунула платок в руку Антонина. — Отдашь ему, — с раздражением говорит Амелия. — Я в этой магии не помру. А вот с душами… они измучены. Мне нужно время, чтобы склонить хотя бы одну на мою сторону. Тебе не нужно задерживаться здесь, уезжай утром. А ещё напомни ему, сколько я его ждала. Пусть хоть для меня немного совести в себе найдёт, — но затем Амелия тихо и с тоской добавила. — Я тоже по нему очень скучаю… После Амелия ушла в маленькую комнату и захлопнула за собой дверь. — Знаешь, — Антонин принялся аккуратно складывать платок, — эти двое иногда напоминают мне два несущихся навстречу друг другу локомотива, а я связанный на рельсах между ними. Григорий хрипло рассмеялся и принялся заваривать чай. Долоховы просидели до глубокой ночи. Утром Антонин уехал, предварительно проводив Амелию и Григория. На прощанье Амелия передала Антонину свёрток со своей сорочкой. В доме Долоховых Антонин передал Тому платок и свёрток, а ещё слова Амелии. — И правда, она меня очень долго ждала, — вздохнул Том. — А ещё некоторые ритуалы требуют непрерывности. Видно этот из их числа. Ладно, мне надо навестить Грегоровича, а Амелия… — Том выдохнул и протянул другой сверток, — попроси Ярославу передать это вместе с цветами. Надо бы заглянуть к Пьеру… отблагодарить его что ли. Антонин кивнул, а Том отправился к выходу. Долохов мог поклясться, что видел: прежде чем убрать платок во внутренний карман плаща, Волдеморт коснулся его губами. *** Psychotherapist — Замечу, что это ты попросил меня уехать с тобой. — Я знаю. Просто… — Том смолк и взглянул на Элис. Они стояли в столовой Малфой Мэнор. Элис не носила высокие каблуки, оттого выглядела слишком миниатюрной. Её темно-карие глаза пронизывали Тома, а восточный разрез лишь усиливал таинство и опасность её взгляда. — Продолжай, — нарушила молчание Элис. — Мне страшно, — практически одними губами признался Том. — Сопротивление — это нормально, — Элис повела рукой в сторону открытых дверей в сад. — Ты всю жизнь жил с этой мыслью, а тут пришла я, начала задавать вопросы, у тебя появились сомнения, а затем пришёл вопрос: ты же не мог столько лет заблуждаться? — Да, — выдохнул Том. Вдвоем они вошли в прохладный августовский вечер и направились вглубь сада. — Пока я писал всё это, — тихо говорил Том, — я задумался, ведь полный контроль — это самообман. Есть в мире то, что я не могу контролировать, есть то о контроле над чем я даже не думаю… контроль не может быть стопроцентным, но я стремился к этому уровню всю свою жизнь, а мою жизнь короткой уже не назовешь. — Хорошо, — с довольной улыбкой кивнула Элис. — Но если зайти ещё глубже, — так же тихо продолжил Том. — Ведь в приюте меня контролировали, да и в школе тоже. Распорядок, правила… по сути, моя жизнь была в руках взрослых, я ничего не контролировал. И как только я почувствовал свободу, то попытался отыграться. И именно из-за того, что я пытался контролировать то, что изначально не было в зоне моего контроля, жизнь мне так по лицу дала, что я теперь на персидского кота похож. — Очень хорошо, — Элис подхватила Тома под локоть, чтобы не отставать от него и чуть замедлить его шаг. — Интересно то, что ты сравнил себя с котом. — Сравнение со змеей слишком очевидно, да и я котик. — Если ты кот, то кот Скамандра. — Ты сейчас о Ньюте Скамандре? — Нет, о его сыне, он учился на три курса старше меня. Так вот у него был трехцветный кот, шерсть которого росла строго вверх, как и усы, а из-за черных кончиков волосков этот кот выглядел так, как будто из адского котла сбежал, не меньше. Том не удержался и рассмеялся. И лишь когда смех стих, Элис мягко начала: — Давай подумаем, как мы назовем то, чем ты вводишь себя в заблуждение, а потом я расскажу, что мы будем делать дальше. *** Blacks Том покидал Малфой Мэнор из-за поиска Бузинной палочки. Римус не интересовался, чем Том занят в своё лично время, но попросил не отлучатся более чем на два дня, а если всё же поездка требует больше времени, то брать с собой спутника. Поскольку просьба Римуса граничила с категоричным приказом, отец предпочёл послушать сына, история с Поттерами была очень показательна. У Тома появилась ещё одна гипотеза, почему Амелия могла сбежать: Бузинная палочка есть в реестре, Ришелье следили за ней, что если Амелия знает, где она сейчас и она сбежала, чтобы не обсуждать это с Томом. Он строит своё предположение ещё и на том, что Амелия знает его так же хорошо, как и портновское ремесло. И всякий раз, как Том возвращался в Малфой Мэнор, он заставал очередную сцену. Это история развивалась для Тома урывками. То Люциус дуется на Нарциссу, в следующий раз Нарцисса кричит за закрытой дверью на Беллатрикс, потом Беллатрикс изливается ядом на сестру в объятиях Рудольфуса, в следующий раз Рудольфус будет сидеть в кресле с пустым взглядом. И вот опять по кругу. Наблюдая за этой семьей со стороны, Том думал, что Сириус и Андромеда приняли правильное решение, когда оборвали все связи с ними. Но Волдеморт ни словом ни жестом не интересовался, что за склоки там происходят. Правда… в ноябре эти склоки втянули в себя его семью. Видно всё же стоило задать пару уточняющих вопросов ранее. После короткого и небольшого собрания о сводке текущих дел, Люциус, поднимаясь, смерил Гензеля, сидящего по правую руку от Волдеморта, презренным взглядом, вздернул нос и самым первым покинул столовую. Когда Том и Римус остались вдвоем, Том озадаченно спросил: — Это что сейчас такое было? — Ах это, — Римус откинулся на спинку стула, — он думает, что я сплю с Цисси. — Господи, сложности на пустом месте. Она же может раскрыть мужу и родственникам твоё происхождение. — Цисси не окажет такую услугу тебе, и даже мне, бесплатно. — Ты уже узнавал или надоумил её на это? — Второе. Так и так стоит наградить её за такую помощь, будет лучше, если она сама предложит награду. — И сознательно поставил меня в положение, где я не могу ей отказать. — А ты не думаешь, что когда приедет мама, то она поставит тебя в позы куда неудобнее? — Это метафора или шутка на тему секса? — Одним заклинанием двух нюхлеров поймал. — Ладно, скажи Нарциссе, чтобы зашла в моей кабинет сегодня в восемь. Шёл ноябрь, а Руквуд всё сидел в архиве и перебирал бумаги. То, что он отправлял Тёмному Лорду может и тянуло на тюремное заключение, да и то, отдельных личностей, но никак не тянуло на смертный приговор сразу всем. Том раскладывал бумаги на своём столе, чтобы найти хоть какую-то связь, пока Римус мирно спал на диване. Ровно в восемь в дверь постучали. Цисси пришла не одна, в качестве свидетеля их разговора она прихватила Беллатрикс. — И чего же ты хочешь, Нарцисса, за такую услугу мне? — спросил Том, не отрывая взгляда от бумаг — Исключите из рядов Пожирателей Смерти Драко без каких-либо взысканий и повинностей в будущем, — подойдя к столу, ответила Нарцисса. Том поднял на неё взгляд и спросил: — Почему ты просишь только за сына? — Люциус совершил этот шаг будучи взрослым человеком, — разочарованно выдохнула Нарцисса. — Драко же романтичный подросток. Давайте на чистоту, Господин, вы сами удивились, когда он согласился, — ноздри-щелки Тома раздулись от гнева, он надеялся что тогда смог спрятать своё удивление, Цисси продолжила. — Участью Драко вы наказываете Люциуса, но… так вы наказываете и меня. Я всегда была верна вашей супруге, я чуть не лишилась ребёнка, когда узнала, что сделал Люциус и моя сестра… — Цисси! — прошипела за её спиной Беллатрикс. — Ох, к мерлиновой бороде, — с раздражением начала Нарцисса, — Белла, ты думаешь, он не знаете? Как только он начал постоянно отсылать Кристиана в Париж, я сразу поняла, что он знает имена всех. Повисла неловкая пауза. Том тихо произнёс: — Я не знал, что ты чуть не лишилась ребенка. — Когда я узнала, — сдавленно говорит Нарцисса, — что произошло, я не думала, чем это обернётся для моей семьи, я думала, как это отразилось на вас. Эта боль отразилась во мне. Том поджал тонкие губы. Кажется Малфои уже сполна заплатили, но как и предполагал Том, ему это утешения не принесло. После раздумий, Волдеморт кивнул: — Хорошо. Драко ведь приедет на рождественские каникулы… тогда то я и сниму с него метку. Нарцисса кивнула, а затем обернулась к Беллатрикс и указала на фото, где было два подростка играющих на гитарах: — Когда было сделано это фото, у Кристиана было другое имя: Римус Люпин. Я плачу в жилетку не любовнику, а нашему зятю. Беллатрикс в удивлении приоткрыла рот и подлетела к столу, затем взглянула на диван, но Римус крепко спал завернувшись в свой красный плащ. Нарцисса же гордо продефилировала к выходу. Дверь хлопнула. Беллатрикс же рассматривала второе фото на столе Тёмного Лорда: Амелия на берегу океана. — В ателье она сказала мне, — осторожно начала Беллатрикс, не отрываясь от фотографии, — что она ваш друг. Я тогда была слишком молода, чтобы понять. Но сейчас… я скажу так же про Рудольфуса, — Беллатрикс бросила короткий взгляд на Тёмного Лорда и быстро покинула кабинет вслед за сестрой. Теперь пару месяцев Малфои и Лестрейнджи будут заняты пониманием, что делать и как вести себя дальше. *** Mara В сентябре и октябре Гарри Поттер бесцеремонно прошёлся по воспоминаниям Тёмного Лорда. На ноябрь и декабрь Гарри взял перерыв, потому что вскрылось то, о чём Амелия не знала, а его чуть не раскрыли. Всё началось ещё в августе, когда во сне Амелия оставила Гарри немного флаконов с воспоминаниями. Конечно, когда в сентябре пришлось покинуть площадь Гриммо в походных условиях проворачивать эти чары стало сложнее, но Гарри всё же смог найти ночи которые ему полностью отдавали под сон. В сентябре Гарри подарил кошмар о детях. Амелия показала ему фото, где под ёлкой сидела она, Лиза и Римус. Во сне Том смотрел на него, и вот он уже в ателье. Когда вскрылось, что Долохов знал о Римусе с самого начала, то Антонин рассказал, что было в ателье, когда они ушли. Том Реддл знал, что 31 декабря 1977 в день его 51-го дня рождения, Римус Люпин впервые назвал его «отцом». Стоя в тени, Гарри видит, что Волдеморт лишний раз не дышит, чтобы не пропустить этот момент. Но Римус произносит «Том». Гарри кажется, что он слышит звук бьющегося стекла. Первый этаж ателье заливает солнечный свет. Том и Амелия на диване. В окно-витрину они видят, как мальчишка кидает камень и попадает Лизе прямо в лицо. Том срывается, чтобы выскочить на улицу, но его опережает Амелия. Тому выходить опасно. В 1967 году уже весь мир знал кто такой Лорд Волдеморт, он не мог себе позволить вот так появится на Монмартре. Его личность может только сломать жизнь его семьи. Том проснулся с криком. Гарри видел его глазами, как на утро Лорд Волдеморт перебирает снимки и впервые после возвращения слушает записи песен группы «Red Hood», а когда приходит Римус, то Том сердечно обнимает его. И лишь после удивленного: «Пап, ты чего?» от Римуса, внутри Тёмного Лорда становится спокойно. Гарри Поттера поражало и обескураживало то, что Лорд Волдеморт сломал множество жизней, в том числе и чужих детей, но сам при этом искренне заботился и переживал о своих детях. Гарри цеплялся за то, что Том Реддл может хоть о чём-то переживать, значит усилия не напрасны. Поэтому Гарри готовится к следующему сну. В октябре Гарри ввернул Тома в Париж в канун 1952 года. Амелия не открыла ему дверь. Том ударил по двери раз, потом два, потом три, отошел, выхватил палочку, взглянул вправо, замер и искренне поразился: — А где Клара? Чтобы было сил Гарри резко оборвал сон. Было то, чего Амелия не знала о том вечере. Но ни Том, её муж, ни Клара, близкая подруга, не рассказывали ей об этом… Почему? Что эти двое скрывают? А ещё, важно ли это для их плана? Гарри делится этими событиями с Гермионой и после её нравоучительной речи, что Гарри лезет куда не следует, она осторожно предположила: — Может это личное? Только между ним и Кларой. Просто, если бы это как-то влияло на план Амелии или на наш, то Клара бы поделилась, это её долг как вейлы. Гарри кажется, что это предположение весьма вероятно, и уже просто надеется, что Волдеморт не догадается, что Гарри Поттер стал его личным демоном, насылающим кошмары. Тому кажется, что впервые в жизни он проснулся озадаченным. Он поделился этим кошмаром с Римусом. — А тебе не кажется, — мягко начинает Римус, — что стоит поделиться этим с Элис? Ты переживаешь, и твой разум очень прямо говорит тебе о чём именно. — Это да, — выдыхает Том, пока они идут по саду Малфой Мэнор. — Но я вот подумал, что если во снах меня навещает Гарри? Находит приятное воспоминание и выворачивает его наизнанку. — Я очень люблю Гарри, — вздохнул Римус, — но на очевидное закрывать глаза не могу: он не справился с окклюменцией и ты сейчас хочешь сказать, что он освоил легилименцию так, что насылает ведения и ещё воспоминания перебирает? — Да, звучит абсурдно. Но просто из головы не идёт, как Эйка его тогда проверяла… — И её проверка показала, что он волшебник. — Значит может освоить легилименцию. — Без врожденных способностей к ней на такой уровень уходит не меньше пяти лет непрерывного обучения. По твоему когда он начал? — Мне надо поговорить с Элис. — Рад, что ты меня услышал. Римус дожидается момента и, после разговора Элис и Тома, намекает ей, как Гарри может быть причастен к этим снам. Элис просит кое-что передать Гарри Поттеру. Потом через сложную цепочку Элис Римусу, он Антонину, он Ярославе, она Амелии, а она уже через зачарованное зеркало Гарри, послание доходит без искажений: «Пришли ему хорошие сны. Он и без тебя неплохо себя кошмарит». Теперь важно, чтобы никто в этой длинной цепочке не раскололся и раньше времени не сдал Гарри. *** Death of Potters Его крик был криком Гарри, его боль была болью Гарри… Его страх был страхом Гарри. Батильда Бэгшот умерла месяц назад, Том оставил в её доме и в её теле Нагайну, мало ли вдруг Гарри придёт сюда, в место где всё началось. Так и вышло, но он и его подружка Гермиона оказались куда проворнее. Сейчас Гарри видел его глазами тот день. Ошибку отца. Зачем он оставил палочку? Он так доверял Хвосту? Или же до последнего надеялся, что Волдеморт не поднимет палочку на друзей его детей? Но страх внутри Волдеморта был куда сильнее. Волдеморт и правда просил Лили отойти в сторону. И Гарри видел то, чего не видел Тёмный Лорд, ничтожную долю секунды, когда Лили приняла решение. Потом Гарри узнает, что страх сыграл с Волдемортом злую шутку. Гарри всегда думал, что Волдеморт не способен на чувства, но сейчас их целый ворох и они прошли через него... через них. Такая чудовищная боль… вырван из собственного тела… но если у него нет тела, почему так ужасно болит голова… если он умер, отчего же ему так тошно, разве боль не кончается со смертью, разве она не уходит… И Гарри впервые видит его, того, кого Римус звал Мастер Хаммерляйн, того, кого Амелия звала Боссом. Гарри слышит просьбу Волдеморта, и ответ Смерти: — Не разочаруйте меня, юноша, вам всегда нравилось быть особенным. — Нет! — прокричал Гарри, он больше не мог этого выносить. Но сейчас эта связь шла не от Гарри. Фото юноши в рамке. Он был в воспоминаниях Григоровича. Когда Волдеморт был в этом доме раньше, то не обратил внимание. Сейчас это фото у его ног. Кто этот юноша? Как он связан с Батильдой? — Гарри! Именно Гермиона смогла разорвать эту связь. Гарри тяжело дышит. Римус и Амелия говорили им, что эта связь опасна. И сейчас Гарри понял, насколько. Они растворились бы в мыслях друг друга, не было бы больше ни Гарри Поттера, ни Тома Реддла, был бы кто-то третий. В детской ещё что-то произошло, то что не подвластно взгляду Гарри. *** Grindelwald Даже в ночи Нурменгард поражал, больше чем Азкабан. Смотря на стены тюрьмы, Том не мог отбросить мысль, что в случае его поимки мадам Дориан бы в лепешку разбилась, но сделала бы так, чтобы его соседом стал Гриндевальд. У Тома ушло три месяца, чтобы найти имя, и оно нашлось в самом неожиданном месте. Если бы у Лорда Волдеморта попросили рецензию на эту книгу он написал бы: «Ничего так увлекательно и с таким отвращением я ещё никогда не читал». Том взмыл к самой высокой башне и без каких либо трудностей проник в камеру. Вечный постоялец этих стен повернулся на узкой кровати, обратил свои впалые и пустые глаза на Волдеморта и криво усмехнулся. — Пришёл увидеть своё будущее? — язвительно спросил Гриндевальд и, отбросив одеяло в сторону, сел. — Нет, — холодно ответил Волдеморт, — пришёл узнать у тебя кое-что. — И что же? — несмотря на глубокую старость и то, где сейчас находился Гриндевальд, его голос звучал достаточно бодро. — Бузинная палочка. — Это сказка для деток на ночь, — скрипуче рассмеялся Гриндевальд. — Определено, — хмыкнул Волдеморт, — но первое упоминание в реестре Ришелье звучит как «Сильнейшая палочка». Гриндевальд изменился в лице и, когда заговорил, зазвучал без издевки и обеспокоено: — Откуда ты знаешь эту фамилию? — Твой сынок подсказал. Гриндевальд медленно поднялся и подошёл к Волдеморту. Года тяготили Геллерта, его плечи были скручены, а спина горбилась. Он явно был выше, когда-то, но не сейчас. Сейчас он был на голову ниже Волдеморта. Если подумать, то ведь Альбус стоял прямо до самого конца. Может вся эта язвительность и ужимки лишь защитный механизм и это место все же сломило его, ну или пытается сломать. — Нет… — протянул Гриндевальд и поковылял к окну камеры, — ты не врешь, но явно слышал эту фамилию раньше. В любом случае, ты зря пришёл у меня её никогда не было ни бузиной, ни сильнейшей, ни старшей палочки. — Ты врёшь, — произнёс ему в спину Волдеморт. — И что ты сделаешь? — вновь рассмеялся Гриндевальд и обернулся. — Убьешь меня? Так я тебе за это только «спасибо» скажу. — Если тебе не долго осталось, — развёл руками Волдеморт, — зачем нести эту тайну в могилу? — Была бы тайна, чтобы её нести. Я просто старый и уставший, — отмахнулся Гриндевальд и снова подошёл к Волдеморту, кажется он не может найти себе место в этой камере, а может ищет слабое место в Тёмном Лорде. — Если ты виделся с моим сыном, — начал Гриндевальд, — то значит и с ней виделся. Как она поживает? Надеюсь ты ей не навредил. В этот момент Волдеморт не смог сдержать эмоций, он чуть подался вперёд и зло спросил: — Откуда такая забота к той, кого ты и Дамблдор поставили на кон в своей дуэли? — А это ты откуда знаешь? — искренне удивился Гриндевальд, смотря как Волдеморт вновь выпрямляется и расправляет плечи. — Она мне рассказала, — не стал таить Волдеморт. — Это с чего она была такой откровенной и рассказала тебе то, что вспоминать не хочет? — Гриндевальд оценивающе взглянул на Волдеморта, пять минут он был погружён в свои мысли, Тому уже начало казаться, что старик заснул, но Гриндевальд поднёс руку ко рту и с излишней игривостью в голосе начал. — Надо же… до меня доходили слухи что вейлы с тобой, как минимум, в нейтральных отношениях. Я всё думал, чего же ты им такого сделал, потому что меня они никогда не щадили и в шею гнали. А ты отказывается не им сделал, а ей. Как же ты ключик к этой рыжей душе подобрал? Волдеморт ответил другое: — Это мной она пугала твоего сына. — Значит ты приходил к нему, чтобы убить, — поджал губы Гриндевальд и поковылял к своей кровати, и только после того, как опустился на неё продолжил. — Её способности перевесили бы чашу весов на твою сторону. И либо ты о них не знал, либо то что о тебе говорят — ложь. — А тебе-то какое дело? — с раздражением спросил Волдеморт и подошёл ближе. — Мы ушли от предмета нашего разговора. — Так я уже всё сказал. Но я старик, мы любим поговорить, а ты принёс мне очень интересную тему для разговора. Чая только нет… можно позвать надзирателя. Очень удобно, у меня наконец-то сосед по камере появится. — Столько слов, чтобы не говорить мне где Бузинная палочка. — Которой у меня никогда не было. А вот мою палочку уничтожили после дуэли. — Что тогда произошло? — Почему ты интересуешься? — Ты сам сказал что уже в том возрасте когда тянет поговорить. Волдеморт выхватил свою волшебную палочку и взмахнул ей. Гриндевальд жадно вцепился в кусочек тиса с пером феникса внутри, оно не удивительно, для него это билет на волю, только Волдеморт не собирался ему помогать. Он сотворил кресло, в которое и опустился. Если палочку Гриндевальда все же уничтожили после дуэли, то у Тома есть ещё один вариант, заказать палочку у французского мастера с волосом Амелии. Гриндевальд молчал. Том взмахнул палочкой и спрятал её. Спустя семь минут через прутья решетки пролез пакет со свежими булочками. Гриндевальд улыбнулся, обнажая жёлтые зубы и заговорил. Гриндевальд говорил и говорил, и его пустые глаза засияли: несмотря на исход дуэли, он был счастлив, что бился с Дамблдором, он прекрасный и искусный соперник. Отчасти Волдеморт понимал Гриндевальда, потому что дуэли с Дамблдором давали невиданный прилив сил. Гриндевальд рассказал в какой момент понял, что проиграет, а также свою ошибку: Амелию следовало оставить в Мулен Руж с Шарлоттой, но Гриндевальд хотел одолеть Дамблдора у неё на глазах, только вот присутствие Амелии сделало Альбуса непоколебимым. — Ты тогда ещё учился в школе, — внезапно Гриндевальд обратился к Волдеморту, — Альбус говорил что-нибудь об этом? — Да, он сказал, почему ты проиграл, а он выиграл. И про близких за спиной фраза была. Правда я через тридцать лет узнал, что это ни черта не метафора и вы подвергли её жизнь опасности. — Ты так переживаешь о ней. Может и хорошо, что я проиграл, не хотелось бы встретиться с тобой тогда. Такая сила и юношеский максимализм… ужасающее сочетание. Почему не ты убил Альбуса? — внезапно спросил Гриндевальд. — Если уже тогда ты был его запасным планом против меня, значит он признал твою силу. — У меня были личные причины. — Это одна рыжая мадемуазель? — Уже мадам, и не буду скрывать, она — одна из причин. — Мадам? — игриво спросил Гриндевальд. — Ты не закончил свой рассказ. — А что там ещё рассказывать? Драконий рев, Винда впечатанная в стену… бедняжка, мне стоило выбрать спасти её и сбежать, но мне показалось, что Альбус открылся. Эх… Палочка вырвана из моих рук, и вот я здесь. Том никак не показал, что догадался где волшебная палочка. Он давно знает, что уважаемый дядюшка не святой. — Ты знаешь, что она дракон? — удивился Гриндевальд. — Было бы странно не знать такого о своей жене. — Она всё ещё твоя жена после того, что произошло с Альбусом? — Знаешь, я не против. — Конечно не против, за то время что ты здесь ты уже дважды проклял меня и Альбуса за то, что мы втянули малюку в наши разборки. — Я проклинаю вашу парочку сразу после пробуждения, и смерть Альбуса мне никак не мешает слать ему проклятья и дальше. — Нет, то что о тебе говорят не ложь. Интересно. Правое предплечье обожгло. Это не пожиратели смерти… это чары сработали. Волдеморт встал и кресло растаяло в воздухе, он быстро направился к окну. — Что-то случилось? — без какой-либо обеспокоенности спросил Гриндевальд. — Да, — Волдеморт не скрывал радость. — Она вернулась домой. — Мило что для этого используешь какие-то чары, о которых она вероятно не знает. Заходи ещё, — сказал в спину Волдеморта Гриндевальд, — поболтаем. И малютку прихвати, и фруктов! Дымкой Волдеморт просочился в окно и исчез. Пока Том говорил с Гриндевальдом, из-за одной неосторожности Гарри, Рон и Гермиона попали в Малфой Мэнор. Это было в начале апреля. *** Part 2 Dancing with the Dead В подвале Малфой Мэнор Гарри нашёл Дина Томаса, Олливандера, Крюкохвата, и Полумну Лавгуд… — Твой папа сказал, что тебя похитили, — Гарри сжал Полумну в объятьях. — Да? — удивилась она, а затем пожала плечами, пока обнимала Гарри в ответ. — Может в этом был их план, — шепотом добавила, — но мне надо было попасть сюда. Рон пытался вскрыть дверь подвала, пока над головой звучал крик Гермионы и возгласы Беллатрикс, которая пыталась узнать, откуда у них оказался меч Гриффиндора, её очень волновало что же ещё они взяли из сейфа Лестрейнджей. — Зачем? — так же шепотом спросил Гарри. — Здесь живёт её муж, значит она придёт сюда. — Откуда ты знаешь Амелию? — Аннет и Римус о ней говорили. Гарри удивленно взглянул на Полумну, но прежде чем продолжить разговор, он извлёк из мешочка, который когда-то подарил Хагрид, осколок зеркала, в нём сияли глаза Дамблдора. Со всей надеждой, что была в Гарри, он попросил: — Помогите нам! Мы в подвале поместья Малфоев. Пара минут, хлопок, Рон, оторвавшийся от двери, щелкнул деллюминатором и все собравшиеся увидели Добби. — Как же я тебе рад, — прошептал Гарри и прижал к себе домовика. — Гарри Поттер! — пискнул он. — Добби пришел спасти вас! — Но как?.. — поразился Рон, Гарри волновало другое: — Ты можешь трансгрессировать отсюда вместе с людьми? Добби кивнул и его уши махнули словно крылья. — Куда бы только всех отправить? — тихо спросил Гарри, а мысли в голове лихорадочно метались. — Коттедж «Ракушка», — тут же предложил Рон. — Это дом Билла и Флёр. — Добби, ты сможешь забрать всех и отправиться туда? — спросил Гарри. — Да, Гарри Поттер, — гордо ответил эльф. — Хорошо, тогда забирай всех, а мы пока заберем Гермиону. Вернешься потом за нами? — Да, — кивнул Эльф. — Полумна, — позвал Дин, — идём. — Нет, — покачала головой она, — мне надо остаться. Когда Добби, Дин, Олливандер и Крюкохват исчезли, Гарри взглянул на Полумну. «Брось. Ты же сам их слышал — там, за занавесом». — Ты такая же, как и Амелия… — начала Гарри, а затем добавил, — как и моя мама. — Как и ты. — Я волшебник, Полумна. — В тебе куда больше от некроманта, чем от волшебника. Крик Гермионы. Полумна, Гарри и Рон вздрогнули. — Полумна, — осторожно начал Гарри, — а жители дома знают, что ты некромант? — Именно хозяева и их родные — нет. Я жила вместе с Элис, а сюда меня привели, когда на пороге появились егеря. — Значит ты можешь открыть эту дверь? — спросил Рон. — Наверно, — поджала губы Полумна и прикрыла глаза. Но когда она их распахнула, то они не были серыми. Внутри Гарри всё трепетало. Его завораживала эта сила. Глаза Полумны застелила черная пелена, она вскинула руку. По двери поползла белая морозная дымка, она сжала руку в кулак, и дверь рассыпалась ледяными осколками. Правда за ней ждал сюрприз. Рон кинулся вперед и навалился на Питера Петтигрю, но тот оказал сопротивление. Хвост оттолкнул Рона и вскинул палочку. Крик Гермионы. — Да отойди ты! — прорычал Рон. — Вы уже достаточно сделали, мистер Петтигрю, — громко, но мягко сказала Полумна, её глаза всё ещё были застелены черной пеленой, она вместе с Гарри медленно пошла к выходу. — За эти годы вы так и не набрались смелости поговорить с Римусом, вы не сказали ему, чем были опечалены, что вас тревожит. Почему Тёмный Лорд забрал вашу руку? — Я не знал, что она его дочь! — крикнул Питер. — Да не знали, — тут же кивнула Полумна, — но Елизавета всегда была вам другом, она делилась с вами… — Этим она со мной не поделилась! — А разве она была обязана? — вмешался Гарри, Питер вздрогнул будто получил пощечину. — Если бы его тогда не было в ателье, она бы только Римусу рассказала, потому что это его касается. Не смей перекладывать свои ошибки на Лизу или моих родителей, на Сириуса или Римуса. Ты сам сделал выбор и только ты ответственен за него, — с раздражением в голосе Гарри признался. — Я остановил Римуса и Сириуса, не потому что хотел спасти твою жизнь, а потому что хотел, чтобы ты заплатил за их страдания. И Питер отступил. Рон тут же побежал по лестнице, а Полумна схватила Питера за серебряную руку, которая уже поднялась против его воли. Грохот. Серебряная кисть упала на пол. Гарри замешкался. — Иди, — кивнула Полумна, — я вас догоню. Гарри выскочил вслед за Роном и они побежали в гостиную. Но в коридоре сбавили шаг и прижались к стене. У дверей гостиной стояли две фигуры: пожиратель смерти и миниатюрная женщина с восточными чертами лица. Гарри узнал в ней Элис, подругу Римуса, она была в том воспоминании, которое он им показывал на площади Гриммо. Крик Гермионы. Рон дернулся вперед, но Гарри схватил его за руку. — Руди пора перестать дарить супруге ножи, — зло произнес мужчина. — Элис, из нас двоих ты с поехавшими говорить умеешь, останови эту тварь пока она не убила бедняжку. — Поэтому я здесь, Хью, — коротко ответила Элис и без стука распахнула дверь гостиной. — Беллатрикс! — крик Гермионы стих. А Гарри понял, кто этот пожиратель, это тоже друг Римуса, поэтому он тихо позвал: — Мистер Хью, нам нужна помощь. Хью встрепенулся и быстро пошёл на источник звука. — Почему я не удивлен? — весело спросил Хью и снял маску. — Нам нужны волшебные палочки, — попросил Гарри. — Там, — он махнул головой в сторону гостиной, — наша подруга. — У меня одна. Давайте так, — быстро начал Хью, — я сейчас повернусь к вам спиной, вы навалитесь на меня, уроните, отберете палочку, а дальше мы как-нибудь выкрутимся. — Идёт. Хью только отвернулся, а Рон уже уронил его и принялся искать палочку. — В левом кармане, — подсказал Хью. — Благодарю, — Рон резко подорвался и кинулся в гостиную. Гарри немного опешил от такого рвения. — Я так понимаю, там его девушка, — заметил Хью и перевернулся на спину. — Пока нет, — пожал плечами Гарри, — но думаю это вопрос времени, — и бросился вслед за Роном. — Я вас догоню, — махнул рукой Хью и тяжело выдохнул. Гарри влетел в гостиную и замер. У дверей стояли Нарцисса, Люциус и Драко Малфои и удивленно смотрели на Рона, который замер и с удивлением смотрел на Беллатрикс сидящую на полу, Гермиону лежащую на нем и на Элис которая встала между двух волшебниц. — Я не собираюсь слушать нравоучения мерзкой грязнокровки! — вскрикнула Беллатрикс, смотря на Элис. Но Элис лишь прошлась отрешенным взглядом по Беллатрикс и развернулась к Гермионе, протянула ей руку. — Проблем у тебя много, и одна из них в том, — громко и отчетливо говорит Элис, помогая Гермионе подняться, — что ты сейчас пытаешь Гермиону Грейнджер, которая, как и я, слуга той, кого Король гоблинов любит звать Тёмной Леди. — Я не собираюсь пресмыкаться перед французской шлюхой! — скривилась Белла. — И при этом ты никогда не зовешь её так в присутствии Тёмного Лорда или Гензеля, — вздохнула Элис, отряхивая спину Гермионы. — Почему? Беллатрикс вздрогнула после этого вопроса. Из коридора прозвучал хриплый голос: — Чего лежишь на полу, Хью? Отдохнуть решил? Все собравшиеся взглянули в коридор. Но взгляд Драко уперся в Гарри, он тяжело вздохнул и выхватил из его руки палочку. — Ничего личного, — проворчал Гарри. — Вот те на, — развел руками Долохов, — какая компания в змеином гнезде. — Надо вызвать Тёмного Лорда! — Беллатрикс смотрела на Гарри с которого спали все чары вызывающие хоть какое-то сомнение в его личности. — Не надо, — отрезал Долохов и подмигнул Гарри. — Без понятия, что это за ребята. Гарри и его друзей здесь нет. Зачем его беспокоить? — Долохов, ты рехнулся! — прошипел Люциус, сделал шаг вперёд, но его остановила Нарцисса. — Нет, — отмахнулся Долохов, — спасаю ваши и его жизни. Потому что моя дорогая Ami прибыла в Британию. И если с Гарри что-то случится несколько тонн звериной ярости обрушатся на нас. — Ах ты черт старый! — Беллатрикс подорвалась с пола, полетала на Долохова и утратила всякий интерес к Гермионе. Гарри понял: в этом была задумка Долохова. Пока Беллатрикс орала на Антонина, Гарри воспользовался ситуацией и поманил рукой Рона, тихо отошли к Гермионе и Элис. — Полумна хочет тут остаться, — Гарри принялся шептать, чуть наклонившись к Элис. — Я присмотрю за ней… — кивнула Элис, — простите, что не вмешалась раньше, я отлучилась… — Не извиняйтесь, — покачал головой Гарри. — И я пока не выполнил вашу просьбу. Был в бегах. — Потом разберёмся, — Элис достала волшебную палочку. — Надо хоть чуть-чуть привести в порядок твою рану, — нежно обратилась она к Гермионе. Бочком к ним подплыл Хью. — Возьми пока мою палочку у егерей, она из ивы с волосом единорога, 14 дюймов, — шепотом предложил ему Рон. — Потом обменяемся обратно. — Замётано, — прошептал в ответ Хью. — Почему она орет и все еще ничего с ним не сделала? — удивился Рон смотря на Баллатрикс и Долохова. — Она может сколько угодно обзывается, — усмехнулся Хью, — но знает, что за вред карма её настигнет. — Как ты лихо сейчас лысого деда назвал, — фыркнул Гарри. — Замечу что ты, в этом вопросе, куда креативней Джеймса, — тепло говорил Хью, — он так придумать ничего и не смог. Возгласы Беллатрикс и сарказм Долохова прервал хлопок. Это вернулся Добби. Гарри без приглашения бросился к нему. Гермиона тут же подхватила лежащую на полу палочку и вместе с Роном тоже побежала к Добби. — А ну стоять! — крикнула Беллатрикс, метнула нож и… Гарри почувствовал, время стало тягучим и липким, словно мёд. Его прижало к полу. Нож летел всё медленнее и медленнее пока не застыл в воздухе. Беллатрикс, Люциус и Драко застыли, их глаза были словно стеклянные. Рон, Гермиона, Нарцисса, как и Гарри упали на колени и тяжело дышали. А вот Добби, Долохов, Хью и Элис чувствовали себя вполне свободно. — Это я удачно зашла, — раздался весёлый голос. Взгляды тех, кто мог поднять взгляд, устремились к окну. Оно было открыто, а на подоконнике стояла рыжая женщина и озорно улыбалась. На ней была юбка в пол и мужская белая рубашка, а в руках саквояж. Правда глаза, они были застелены черной пеленой. — Oh! Mon Amie! — радостно раскинул руки Долохов, подлетел к подоконнику, подхватил Амелию и опустил её на пол, Гарри успел приметить туфли на шпильке. Феноменальная женщина, конечно, в такой обуви влезть на второй этаж. Гарри чувствовал, что дышать становится легче, он пытается подняться. — Как ушла, так и пришла? — весело спросил Долохов. — Ну почти, — Амелия опустила саквояж рядом и обняла Долохова, он тут же обнял её в ответ. — Как самочувствие? — спросила она прибитых к полу. — Как будто с метлы рухнул, — поднялся Гарри. — В первый раз всегда сложно, — Амелия отпустила Долохова и пошла к застывшему ножу. — Ami, — она коротко взглянула на Долохова, — смотрю, ты тренируешь Цисси. — Не только он, и не только меня, — тяжело ответила Нарцисса. — Кого ещё? — тут же спросила Амелия. — Рабастана Лестрейнджа, — тут же ответил Долохов. — Как интересно, — Амелия взяла нож в руки. — Простите, что не сняла чары. Нож летел прямо в вас. Да и… практика вам лишней не будет. — Значит ты ещё не закончила? — тут же спросил Долохов. — Завтра, я приду завтра, так ему и передай, — уточнила Амелия. — А сегодня мне нужно кое-что сделать. — Я не могу трансгресировать, когда работают эти чары, мадам Амелия, — Добби явно с ней знаком. — Я сейчас их уберу. Гарри, я хотела бы отправиться с вами. — Конечно, — кивнул Гарри. Амелия повела руками, пелена с её глаз спала, стрелки часов снова дали ход. — Что?! — опешила Беллатрикс, смотря на Амелию со своим ножом в руках. — И снова Рудольфус дарит тебе нож, и снова Дюма его забирает, — холодно отрезала Амелия. — Ami оставь мой саквояж в его кабинете, — она пошла к трем друзьям и Добби и тут словно что-то переломилось. *** Амелия уверена: чары сработали за секунду «до» её чар. Потому что все окна он явно запирает сам. Вначале захлопнулось окно через которое вошла Амелия, потом по коридору прокатились ещё хлопки, видно закрывались другие открытые окна. — Нет-нет-нет! — тут же запричитала Амелия. — Я думала он только главную дверь зачаровал, а не весь дом! Вот стервец! Раздался хлопок из фойе главного входа. По дому прокатился строгий холодный голос: — Амелия! Амелия округлила глаза и сдавленно выдохнула: — Какие подлые чары… Её глаза почернели, она взмахнула руками, дверь закрылась, а время снова стало тягучим, волшебники замерли. — Так-так-так-так, — быстро запричитала Амелия. — Это его чуть задержит, но не остановит. Наш путь он отследит, только если… только если, — она развела руками и перед ней распахнулся Некрономикон, она быстро перелистывала страницы и нашла что искала. — Добби, — быстро начала Амелия, — приведи мне моего сына, он сейчас дома у Андромеды Тонкс. — Что вы будете делать? — быстро спросил Гарри. — Мы откроем портал и уйдём через мир мёртвых, — без какой-либо прелюдии заявила Амелия, — к нашему счастью он не сможет последовать за нами. Пока ждём Римуса, я отвлеку Тома, а вы встаньте за мою спину. Да, она не широкая, но для вас это самая надежная защита. За дверью слышатся шаги, правда медленные и тяжелые. — Он всё равно может двигаться под этими чарами? — поразился Гарри. — Как и дядя мог, — вздохнула Амелия. — В детстве, когда меня все раздражали, я делала так, Аберфорт и мадам Кэрри застывали, а вот Альбус всё равно мог двигаться и говорить, пусть и давалось это с усилием, — Амелия захлопнула книгу и та исчезла. — Ami, Элис, Хью, Цисси будьте у дверей и следите за волшебниками. Гарри, Рон и Гермиона отбежали к противоположной стене. Антонин, Элис, Хью и Нарцисса отбежали к дверям. Амелия развернулась ко входу в гостиную. Её глаза вновь стали голубыми, а чары спали. Нарцисса сразу же схватила Люциуса и Дарко, а Антонин отбросил Беллатрикс к стене. Хлопок, это трансгрессировал Добби. С грохотом дверь распахнулась. Широким шагом Волдеморт вплотную подошел к Амелии и громко спросил вполне справедливое: — Какого чёрта?! — Какого чёрта ты, — тут же громко начала Амелия, гордо вскинув голову, — наставил палочку на годовалого ребёнка?! — Ты сейчас меня виноватым делаешь?! — тут же взрывается Том. — Мы говорим о человеческой жизни, а не о замке в ванну! — кричит на него Амелия. — И давай я не буду при честных людях говорить, сколько волшебник твоей компетенции его чинил! Волдеморт открыл рот и тут же закрыл, не знал что ответить на такой пассаж. — Девятнадцать лет! — шипит Амелия. — Тебя не было девятнадцать лет! О… Амелия Дюма, девочка которая ждала! — Ну прости, — разводит руками Том, — я не хотел приходить с пустыми руками. — Позволь поинтересоваться, — с сарказмом начинает она, — что ты там припереть хотел? Мир? Звезды с неба? — Может и их. — О, mon cher, достаточно было бы просто заплатить за меня месяц аренды, вот это был бы подарок. Красные глаза оценивающе прошлись по Амелии, а затем Волдеморт спокойно спросил: — Всё сказала? — Пока да, — выдохнула Амелия. Это случилось в одну секунду. Том наклонился к Амелии, а она встала на цыпочки. Он подхватил её за талию, а она обвила руками его шею. Том оторвал Амелию от земли. На глазах у изумленной публики Том и Амелия поцеловались. И им было плевать на невольных свидетелей. Они целовались так как привыкли, так как им нравилось: жадно, страстно, по-хозяйски, правда сегодня был ещё и привкус долгой разлуки. Амелия не понимала прошёл год, неделя, или всего пара секунд. Она нехотя отрывается, когда Том опускает её на землю и уткнётся в его грудь. Амелия чувствует, как он обхватывает её плечи одной рукой, а вторую запускает в волосы и прижимает к себе. Том тихо и тяжело дышит, ему тоже было мало, как и Амелии. Амелия Дюма не имела ни малейшего понятия, как сейчас уйти. Не потому что Том её не отпустит, а потому что она сама не хочет. Амелию так и подмывало обернуться к Гарри и сказать: «Не переживай по поводу моего мужа, остаемся здесь». Но это опасно и для Гарри, и для Тома. Волшебникам Амелия не доверяла. — Что ты задумала? — в обомлевшей тишине спрашивает Том. — Снять с тебя проклятье, — спокойно ответила Амелия и подняла голову. — И кажется, это вышло, несмотря на то, что пока написано карандашом. Я собрала души по кускам в Анаварэн, я смогла сделать их призраками и они получили покой. Лес больше не опасен ни для волшебника, ни для маггла. — Рад слышать, что ты вернулась домой. — Не сегодня. — Сегодня, — Том сильнее прижал Амелию к себе. — Нет, mon cher, есть кое-что ещё, — с усилием Амелия отстранилась. Вначале взглянула на Гарри, потом на Тома, тяжело вздохнула: — Во-первых, ты всё ещё бессмертен и это проблема, большая проблема. А во-вторых… Ваша связь. У меня одно предположение, у дяди второе, у Эйки третье, у тебя будет четвертое, а Гарри подкинет нам пятое. Прежде, чем я пойму откуда тут ноги растут, мне надо доставить Гарри в безопасное место и поговорить. С тобой же у нас будет предостаточно времени на разговоры. — Этот дом вполне себе безопасное место, — тут же заметил Том и сделал шаг к Амелии. — Шутки у тебя конечно, — фыркнула она. — Я не оставлю сына Лили здесь. — Оставишь, — прошипел Волдеморт. — Нет! — прошипела Амелия. — Ты пришёл в их дом, забрал у него Лили и Джеймса. Лили, которая была влюблена в Лизи, даже когда их разделил занавес. Джеймса, который всегда был близким другом нашим детям. Людей, которым ты с уроками как-то раз помогал. А с Джеймсом ты и на брудершафт в ателье пил. — А, — холодно начал Гарри, — то есть я ещё недостаточно на тебя злюсь? Хотя, та часть про влюблённость моей мамы очень интересная и я бы с радостью послушал, как ты об этом расскажешь. Том ошарашено взглянул на Амелию, которая скрестила руки на груди, затем на Гарри, который повторил её жест, обернулся к Антонину и страдальчески протянул: — Вот я говорил, что этот тандем меня напрягает, — Том снова взглянул на Амелию, затем на Гарри и снова на Амелию, тяжело выдохнул. — В такие дни мне хочется умереть и оставаться мертвым. — Я могу помочь, — тут же вызвался Гарри. — Завали там, патлатое недоразумение, — рявкнул на него Том, а затем более миролюбиво обратился к Амелии. — Дорогая, я всё понимаю, но я не могу вас отпустить. — Поэтому мы уйдем эффектно, — восторженно ответила Амелия. — Чего? — обомлел Том. Амелия с надеждой взглянула в пустой коридор. Выдохнула и кокетливо улыбнулась Тому: — Мы уйдём через трактир. На змеином лице Тома отразилась целая гамма чувств, он побелел ещё больше. Схватил Амелию за руку и притянул к себе, прошипел: — Хочешь повидаться с Гензелем и Салазаром, призывай их сюда, а не сама к ним иди! — О чем ты переживаешь, mon cher? — О твоей жизни! — Эти чары ничем мне не грозят. — Знаешь… Но мысль Том не закончил. Звук шагов из коридора. Том и Амелия обернулись. По коридору, в красном развевающемся плаще, скинув капюшон, резво шел Римус Люпин. — Скажи мне, Сивый, — голос Римуса звучал угрожающе, — какую часть приказа, что подобные инциденты должны проходить через министерство, ты не понял? — Мы думали, что это Гарри Поттер, — прорычал в ответ Сивый. — И судя по тому, что главная дверь сорвана с петель, мы были правы. — Я конечно рад знать, что ты способен думать. Но дверь сорвана не поэтому. Римус остановился в дверях осмотрел Тома и Амелию, улыбнулся и тепло произнёс: — Рад видеть, что мама не бьет тебя ногами. — Она осторожна, просто я в шаге от того, чтобы привязать её к себе чарами, — с раздражением ответил Том. — Значит ты у нас проездом? — как-то разочарованно произнёс Римус — Я вернусь завтра, — улыбнулась Амелия. — А ты об этом не говорила, — прошипел Том. — Да к слову в разговоре не пришлось, — пожала плечами Амелия. — Твоя мама собралась уйти со школьниками через трактир, — медленно произнёс Том. Он явно ждал возмущения со стороны Римуса, но произошло иное. — А, так вот чего ты за мной послала, — недовольно начал Римус, — а я думал, ты соскучилась по мне. — Конечно соскучилась, — улыбнулась Амелия. — Но я думала, мы проведём время завтра, а сегодня я уже доделаю все свои дела. Но твой папа так просто меня не отпустит, сражаться с ним я не хочу от слова совсем… — Да и тебе меня не одолеть, — ввернул Том. — Да, — Амелия недовольно взглянула на него, — ты сильнее меня. Но я всё равно не хочу сражаться с тобой просто потому что не хочу, а не из-за того, что у меня пупок развяжется. Всё же… мне надо чтобы ты спел песню. — Хорошо, — кивнул Римус. — Вы оба охренели в край?! — громко возмутился Том и наконец-то отпустил Амелию. — Пап, когда дело касается Мастера Хаммерляйна, мы не тратим годы жизни, мы поём песни или задания выполняем. Может ему моя песня не понравится и я сам с интересом посмотрю, что тут устроят мама и Гарри, чтобы вырваться из твоих рук. — Очень мило, профессор Люпин, — съязвил Гарри. — Я же вас не зря учил, — подмигнул ему Римус. — Кстати, уважаемые родители, по поводу завтра. Вам стоит явиться в дом мадам Тонкс. Поздравляю, вы стали бабушкой и дедушкой. У нас с Дорой родился сын. Том и Амелия обомлели, а вот Элис, Нарцисса, Гермиона, Гарри, Рон, Хью и Антонин почти в один голос радостно выдали: — Поздравляем! — Как ты можешь этому радоваться? — прошипела Беллатрикс Нарциссе. — Если тебя утешит эта мысль, — строго начала Цисси, — то его ребенок наследник Слизерина. — О! — тут же оживилась Белла и обратилась к Римусу. — Мои поздравления. Гарри уткнулся в Рона и сдавленно произнес: — Я сейчас сдохну от смеха. — Было бы славно, — тут же оживился Том. — Завали там, — не думая ни минуты откликнулся Гарри. — По вашим лицам, уважаемые родители, вижу, — усмехнулся Римус, — что вам надо это переварить. Ладно, все за мою спину. Сейчас будет весело. Амелия кивнула Гарри, Рону и Гермионе, и они обошли Темного Лорда по дальней стене и прижались к Элис. Нарцисса оттолкала родственников к стене, остальным приглашение не требовалось, сделали всё сами. Сивый и те оборотни, что привели Гарри в поместье и вовсе не стали заходить в гостиную. Амелия подхватила Тома под локоть и отвела к Римусу. — Кхе, — раздалось за спинами оборотней и те подпрыгнули на месте и расступились. — Вы хитро придумали с его рукой, ваше темнейшество, — Полумна, не отрывая взгляд от Волдеморта, повела рукой в сторону Хвоста, который стоял рядом с ней. — Мне пришлось приложить усилия, чтобы её уничтожить. Аннет говорила, что вам не нравится спорить с вейлой. Я думаю, будет лучше, если он доживёт свой век и сам разберется со своими грехами, хотя… ваше желание наказать его я тоже могу понять, — затем она уверен подошла ближе и улыбнулась. — Мадам Амелия, я так рада встрече с вами. Ваше имя было на столбике в моей спальне. Я поменялась с моей сокурсницей, чтобы после выпуска оставить моё имя рядом с вашим. — Ох, это так мило, — Амелия подошла к Полумне, она была чуть выше, но Амелия была на каблуках. — Римус рассказывал мне о тебе. — Я хотела попроситься обратно в школу, — Полумна вела себя так, как будто они говорят за чашечкой чая, — но если вы завтра вернётесь, то я могу остаться здесь, чтобы вы учили меня. — Из меня плохая учительница. — Я думаю, вы на себя наговариваете. — Обсудим это завтра, — Амелия протянула Римусу четыре старинах монеты. — А это и есть правильные монеты, о которых говорил Гензель? — с блеском в глазах спросил Том. — Да, они самые, — Амелия выхватила из воздуха чёрный фолиант и её тут же укорил Том, потому что он узнал эту книгу: — Ты в прошлый раз мне не её показывала. — Я же не дура, — хмыкает Амелия и протягивает Некрономикон Римусу, затем обращается к Тому. — У тебя нос не дорос такие книги читать. Ой прости… — она притворно подносит руку ко рту, — у тебя же и носа сейчас нет, ты ж мое любимое чудовище. — Ох и пожалеешь ты об этой шутке, — проворчал Том. — Она определенно стоит того, — усмехнулась Амелия. Глаза Римуса становятся красными. Из книги валит пурпурный туман. Раздаётся музыка. Римус располагает книгу по центру гостиной. Она зависла в воздухе. Римус медленно шёл вокруг книги и пел: Long ago in a time of twilight Давным-давно в сумрачное время Seven sins, seven hearts on strife Жили семь грехов, семь сердец в раздоре. Lost her way in a storm of rivals А она заблудилась в буре врагов Красные глаза Римуса вцепились в Амелию. Stay safe at night, come home alive Береги себя ночью и вернись домой живой. Четыре моменты упали из его руки на страницы книги. Years ago in a dome at midnight Много лет назад под куполом в полночь, Innocent and immaculate Чистая и невинная, она Fold her hands on the holy altar Сложила свои руки на святой алтарь, A masquerade, all out of fate И волею судьбы начался маскарад. And on her way to hell Betrayed her Christ И по пути в ад она предала своего Христа… Римус вскинул руки и пурпурный туман принялся стелится по стене гостиной. Then she went dancing with the dead После она отправилась танцевать с мёртвыми, Lost the lord and the spiritus sanctus, raving Бесноваться, потеряв Господа и Дух Святой. Dancing with the dead Танцевать с мёртвыми Fell in love with the temper of twilight, lust and evil powers Влюблённой в нрав сумерек, похоти и злых сил. Long ago on a tale of moonlight Много лет назад по наущению лунного света Painted lines of the pentagram Были начертаны линии пентаграммы, Holy words all are long forgotten Святые речи давно забыты, The spell is cast, the dread is done Заклятие наложено, и страх пропал. Hail the goat, to the night surrender Восхвалим козла до изгнания ночи By the glow of the morning star Светом утренней звезды! No way back from the night remember Не свернуть назад, ибо ночь помнит всё All merciless and sinister Безжалостное и зловещее. And on the way back home forsake the skies И по пути домой оставь небеса… Римус пел, а в тумане появился силуэт. Монеты засияли и поднялись над книгой. Туман клубился и словно лепил кого-то с человеческими очертаниями. Вот руки, ноги, туловище и голова. Кажется, что в руках у силуэта трость. Дымка прошла к книге и схватила монеты. И вот монеты сжаты в руках седого старика. Его серые глаза проходятся по собравшимся у входа в гостиную. На лице лишь спокойствие. Он опускает монеты в карман пиджака. А Римус заканчивает песню. Long ago under skies of starlight Много лет назад под озарёнными звёздами небесами Read the words of the secret rhymes Она прочла слова тайных рифм, Lost her soul to the darkened fire Её душа пропала в тёмном огне, We burn alive for all the time В котором гореть нам заживо во веки вечные. We all are dancing with the dead Мы все теперь танцуем с мёртвыми. Lost our hearts to the spiritus sanctus, praying Молимся, вручив наши сердца Святому Духу. Dancing with the dead Танцуем с мёртвыми Fell in love with the temper of skylight, God and lethal powers Влюблённые в нрав света небесного, Бога и смертоносных сил. Старик слабо улыбнулся, зажал трость подмышкой и принялся хлопать. Собравшиеся либо встречали его раз, либо видели впервые, но все знали кто сейчас в этой комнате, возможно поэтому даже те, кто не питал к Римусу положительных чувств, подхватили аплодисменты. — Его ты видел в Австрии? — тихо спросила Амелия Тома. — Да, — выдохнул он. — Хорош алкаш, да? Том ничего не ответил, он лишь медленно завёл Амелию за спину. Амелию, Елизавету и Римуса Том бесспорно любил. Дамблдора — презирал. А вот мне… Смерти Лорд Волдеморт был не рад.