Змей и Волк

As the red day is dawning Когда занялся багровый рассвет And the lightning cracks the sky И молния расколола небеса, They'll raise their hands to the heavens above Они подняли руки к небу над головой With resentment in their eyes С негодованием в глазах. Running back from the mid-morning light Мы бежим от от полуденного света, There's a burning in my heart Горящего в моем сердце. We're banished from a time in a fallen land Мы навечно изгнаны в падшие земли, To a life beyond the stars Чтобы жить под звездами. Лорд Волдеморт и Элис Пак Это произошло сразу после разговора Тома и Амелии о крестражах. В маленькой спальне Элис сидела в кресле рядом со своей кроватью, на её коленях большой блокнот, а в руках перьевая ручка. Том же без стеснения лежал в её кровати и вертел в руках декоративную подушку. Том признался Элис, она стала первой, кто не знала о крестражах и кому Тёмный Лорд всё рассказал. Конечно, Элис Пак очень хотелось узнать, откуда у Тома Реддла этот всепоглощающий страх смерти, сильный настолько, что он подверг всего себя невероятному испытанию и увечьям лишь бы никогда не коснуться этого страха. Но сегодня они обсуждали другое. Был у Тёмного Лорда другой страх, куда важнее для него в настоящем. Том пересказывал Элис свой разговор с Амелией, что было дальше, что он чувствовал и чувствует, и как не может это преодолеть. — Я не могу, — почти стонет он, — этот страх просто парализует. Кажется, если ты сейчас пырнешь меня ножом, то из меня польётся эта отвратительная жижа, пропитанная страхом. Я должен сделать шаг, но не могу. Потому что не знаю, что будет. Не знаю, как верно поступить. Я ни черта не знаю, — голос Тома сорвался. Элис отложила блокнот и поднялась. Шаг. И вот она опустилась на край кровати. — Ты же понимаешь, что просить помощи — не стыдно, — мягко произнесла она. Волдеморт повернул голову и взглянул на Элис. Но когда он открыл рот, то звучал не властно, он звучал словно ребёнок, который не хочет отдавать самое ценное, что у него есть. Для Элис боль была в том, что он не хочет отдавать то единственное, что у него есть. — Я не хочу, чтобы она пострадала из-за меня, — прошептал Том. — Ты же понимаешь, — тяжело вздохнула Элис, — что в любом случае это её выбор. — Не-а, — Том снова уставился в потолок, прижав к себе маленькую подушку. — Ты знаешь, что это так. Он скривился и недовольно спросил: — Что плохого в том, что я хочу её сберечь? — Ничего плохого в этом нет, — Элис потянулась и положила свою руку на руку Тома. — Но и приказывать, как поступать и чувствовать, ты ей не можешь. Тебе нужно принять её осознанный выбор. — А что если это не выбор? Что если она считает, что должна так поступить? — Ты знаешь Амелию дольше меня, она когда-либо поступала исходя из долга? — Если подумать… — начал Том, но тут же осёкся, после паузы прошептал. — Нет, — он тяжело поднялся и посмотрел Элис в глаза, она снова выпрямилась. — Даже с Лизой-Лизой. Всё говорило о том, что она должна сделать аборт, но она оставила ребёнка, потому что захотела этого. Потому что была готова взять на себя ответственность, даже зная все риски. Тогда, она смотрела на меня… я помню её взгляд, она не давила на меня, не навязывала своё решение. Даже вчера она сказала, что сошьёт мою душу, потому что хочет этого. Ведь и правда, она не должна меня спасать. Её семья, ну большая её часть, хочет, чтобы она меня убила, — кажется Том удивлен этой мысли. — Но она решила иначе, — напомнила Элис. — Да, — выдохнул Том, — иначе. — Ты боишься потерять Амелию, она дорога тебе, она часть тебя, поэтому твои чувства и страхи абсолютно нормальны. Том поднёс руку к груди и прошептал: — Часть меня… — криво усмехнулся. — Кажется это не просто красивая метафора. Но даже если бы моя душа была целой, я бы все равно нашёл там место для Амелии. — Но я хочу, — продолжила Элис, — чтобы ты не давал страху тебя парализовать. Страх — плохой союзник. Нам всем бывает страшно, но не смотря на это, нужно найти в себе силы переступить через него. Страшно ли было Тому говорить со Смертью? Несомненно. Я ведь мог ему отказать. Но он преступил через свой страх. В ту ночь Том и Амелия ставили на кон только самих себя. Когда первого мая кружка выпала из рук Тома, Элис тут же поняла, что было в сейфе. Когда в конференц-зале банка Гринготтс гоблин произнёс: «Они взяли маленькую золотую чашу», Том вскрикнул. Палочка в его руках взмыла в воздух, и если почти все бросились бежать, то Элис и Джарет бросились к Волдеморту. В их руках не было волшебных палочек, у них была только решимость. Элис схватила руку Тома и замерла. Её карие глаза без страха смотрели в красные. Ни она, ни Том ничего не говорили. Волдеморт прикрыл глаза. Сколько прошло минут? Но для всех в той комнате они были вечностью. — Возвращайтесь к Амелии, — приказал Волдеморт. — Мне надо кое-что проверить. Элис отпустила руку Тома, а он скрылся в дверях. *** Том Реддл Единственная мысль, что повторялась в голове Тома и в банке, и в лачуге Мраксов, и в пещере, и у ворот Хогвартса: «Я прибью мальчишку!». Тому было плевать что Гарри рассказал Амелии, а что нет. Тому плевать что было «до», его волнует только «сейчас» и «после». «Сейчас» выглядит плохо, да и «после» тоже. И внезапно даже для самого себя, Том хотел всыпать ремня Гарри не из-за крестражей, а из-за того, как рос счёт Амелии. Да, Том не знал, что именно Амелия будет делать, он решил расспросить её позже и сейчас жалел об этом. Но Том уверен, что счёт растёт. Но с этим он разберется позже, и с Гарри, и с Амелией, и со всей их дружной компанией… лучше не в пылу битвы, а в спокойной обстановке. Лорд Волдеморт предложил Гарри Поттеру сдаться. Волдеморт не хочет сражений, он устал от них. Но знакомый голос, не его голос, в голове говорит: — Чуть позже, я пока занят. — Не надо, Гарри, — отвечает внутри Том. — Погибнут люди. — Я хотел этого избежать, — с грустью ответил Гарри. — Но они приняли это решение сами. — Всё это не нужно. Просто пойдём со мной, а там уже решим, как лучше поступить с тем, что ты уже наворотил. — Она не сказала тебе… Тома обдал леденящий ужас. Но голос Гарри в голове стих. Через час Лорд Волдеморт отдаст преступный приказ: напасть на замок. *** Элис Пак и Регулус Блэк — Вы даже не представляете какую пеструю компанию я привел, — раздался весёлый голос Джарета. Он не соврал. Члены Ордена Феникса и двое друзей Тёмного Лорда, а так же его сын, куда уж страннее. Только вот не успели все выйти из прохода, как Джарета оттолкнула Элис Пак и быстро опустилась на пол. Мужчина в красном стянул капюшон. Это был Регулус Блэк. Но Элис знала, Долохов наверняка всё ей рассказал. Мисс Пак твёрдым шагом шла прямо на Регулуса. — Элис… — начал он, но его прервала звонкая пощечина. Теперь Джарета оттолкнул Римус. Он кинулся вперёд и повалился на Элис, которая успела отвесить Регулусу ещё две звонких пощёчины. — Я тебя, сволота, порежу! — рычала Элис, смотря в глаза Регулуса, пока Римус крепко её держал. Даже такой умудренный целитель в области психики не застрахован от своих срывов. Регулус пошатнулся, держа руку у щеки. Его глаза были полны печали и боли, и ему требовалось немало смелости, чтобы смотреть в глаза Элис. — Ты был один! — крикнула она. — Со мной был Кикимер, — слабо ответил он и убрал руку от своей щеки, на которое зиял красный отпечаток. — А судя по его рассказу это был форменный акт самоубийства, — продолжала Элис. — Я ждала тебя! Я плакала о тебе! Я не хотела верить, что ты умер! Десять лет каждое утро я просила всех мудрецов и чародеев прошлого, что бы ты постучал в мою дверь. И только через десять лет я смогла тебя отпустить. Скажи мне, Регулус Блэк, как это дерьмо случилось?! Регулус отвёл взгляд. Он понимал, как поступил и безмерно хотел найти себе оправдание, хотя понимал, что его нет. — Я не хотел быть эгоистом, я поставил нашу цель выше себя, — он снова взглянул на Элис в руках Римуса и сделал шаг к ней. — А меня ты спросил? — тут же вскипела Элис. — Меня? Вот новость, да? Что в отношениях вас как минимум двое. Даже если ты хотел положить свою жизнь на алтарь нашей цели, то мог бы в известность меня поставить. Я бы не остановила тебя, но я хотя бы знала, за что ты умер. — Римус, — слабо попросил Регулус, — отпусти её. Римус кивнул и разжал руки. Элис поправила свой пиджак, но ничего не сказала и с места не сдвинулась. Но она и не кидалась снова, так что Регулус сделал ещё один шаг и встал почти вплотную к Элис. Осмотрелся. Всё это происходило на глазах у изумленной публики. — Ты так и не создала семью? — шепотом спросил Регулус. — Нет! — Элис тут же ударила его кулачком в плечо. — Потому что мне нужен только ты! — и с грустью добавила. — Глупый ты пирожок! Регулус осторожно обхватил плечи Элис и прижал её к себе. — Меньшее, что вы можете для меня сделать, разобраться с вашими демонами после, — фыркнула Амелия, смотря на дверь. — Сейчас ты поступаешь не лучше Регулуса, — строго произнесла Элис. Амелия ничего не ответила. Потому что у неё нет оправданий. Рядом с ней встал Римус. — Я думала, ты будешь с другой стороны, — заметила Амелия. — С ним дядя и Хью, — тут же ответил Римус. — Отец будет в ярости, когда узнает, что ты здесь. — В ярости буду я, если он не умрет человеком, — фыркнула Амелия. — Я думаю шансов у него было бы больше, если бы вы с самого начала усадили его дома, — вклинился в их разговор Кингсли. — Вот когда встретишь своего человека, тогда и поговорим, — отрезала Амелия. — Кингсли, не надо, — искренне попросил Римус, но Кингсли его не послушал: — Знаете, что вспомнил: Лиза как-то обронила, что её родители вместе со школы. Я думаю, вы видели, к чему он идёт. — А я думаю, что небо голубое. Волдемор’ взрослый мальчик и в состоянии сам распоряжаться своей жизнью, — всё так же строго говорила Амелия. По Хогвартсу прокатился строгий женский голос: — Прошу всех обитателей Хогвартса срочно собраться в Большом зале! — Чей это голос? — тут же спросила Амелия. — Профессора МакГонагалл, — хором ответили ученики. — Идёмте, — позвал всех собравшихся Римус. Ученики, если кто-то из них знал, не судили Римуса по его отцу. Для них всех он был профессором Люпином, по которому многие скучали. *** Лили Поттер и Северус Снейп Волдеморт предполагал, что Гарри стал свидетелем его паники, поэтому первым делом передал сообщение в Хогвартс. От Амелии он знал, что в гостиной её факультета есть статуя Ровены Рейвенкло, и она изображена с диадемой. Если Гарри ещё не догадался, что ищет именно её, то значит пойдёт взглянуть. Поэтому, без каких либо объяснений Лорд Волдеморт велел оставить в гостиной Рейвенкло наблюдателя. И если там появится Гарри Поттер, то тут же сообщить ему. Хотя в том, что Гарри уже в Хогвартсе Том не сомневался. В гостиной Рейвенкло произошла цепь не очень-то предвиденных событий. Но Минерва МакГонагалл смогла справиться с волнением и когда Гарри Поттер встал на её защиту, и когда из ниоткуда появилась Полумна Лавгуд, и когда практически с того света появилась Лили Поттер. Проблема была в том, что выйдя из гостиной Рейвенкло, они тут же столкнулись со Снейпом. Он знал и где Кэрроу, и что один из них сообщил. — Нам надо уходить, — слабо прошептал Гарри, наблюдая перепалку между МакГонагалл и Снейпом, но у Лили кончилось терпение. Она сбросила с себя чары, а за ними и капюшон. Снейп словно не верил своим глазам. — Лили… — сдавленно прошептал он и тут же раздался звук смачной пощечины. — О… — Лили схватила Снейпа за запястья, — я столько хочу обсудить, Северус, ты даже не представляешь! Жаль времени на это нет. Гарри выбрался из-под мантии невидимки. Для него было шоком, что его мама была даже очень близка с дочерью Волдеморта, но то, как отреагировал Снейп, то как говорит Лили, это для Гарри ещё больший шок. Он всегда был уверен, что его мама была для Снейпа «грязнокровкой» не больше, но смотря сейчас на осевшего профессора, Гарри понял: эта история куда интересней. — Ты никуда не пойдешь, — строго произнесла Лили. Она отпустила запястья Снейпа и пошла в первый подвернувшийся кабинет. Дернула за собой черную нить и Снейпа потащило вперед. — Я привязала его к себе, — сообщила Лили, — чтобы не сбежал. — Я пока позову деканов, — МакГонагалл быстро пошла по коридору. А Полумна и Гарри быстро вошли следом за Лили и Снейпом. — Давай так, — сходу начал Гарри, смело смотря на Снейпа, — я скажу что знаю. Это ты услышал пророчество и передал его Волдеморту. Ты знал о проклятье Дамблдора и что жить ему осталось не долго. Ты помог ему уйти без боли. Намеренно или нет, мне до лампочки. Но Дамблдор тебе доверял и я уверен, что он тебя попросил. Ещё, я думаю, Дамблдор просил тебя кое-что мне передать, что тогда в детской в 1981 в мой шрам попала кое-какая зараза. И этот вопрос Волдеморту придётся решать лично посредством убивающего заклятия. Единственно, чего я не понимаю, Снейп, какую игру ты ведёшь. Снейп молчал. — А вот мой вопрос, Северус, — начала Лили, — зачем ты просил его темнейшество сохранить мне жизнь? — Не понимаю о чем ты, — проворчал Снейп. — Если бы он хоть чуть-чуть думал о Лизе в тот момент, он не пошёл бы в наш дом, — продолжила Лили, — Римус же просил его не ходить в наш дом и до последнего пытался вправить папочке мозги. С Сириусом он не пересекался, да и Сириус, как и Питер просили бы за Джеймса. Вот и остаёшься ты. Хотел оказать мне услугу по старой дружбе? Снейп оказался зажат между двух Поттеров. Он шумно выдохнул, скосил взгляд на Лили и признался: — Я люблю тебя. Гарри удивлённо взглянул на Снейпа, кажется он ожидал услышать всё, но не это. — Вот как… — вздохнула Лили. — Ты долгие годы был мне другом, я на многое закрывала глаза… — Ты встречалась с Лизой! — перебил Снейп, и уже смело смотрел на Лили. — Только она никогда не поддерживала своего отца, а вот ты за ним с дружками вприпрыжку побежал, — с раздражением ответила Лили и скрестила руки на груди. — Она несомненно его любит. И я потратила не мало времени, чтобы понять её и Амелию, потому что мне казалось, что он любви не заслуживает. Но я заблуждалась. Лиза всегда хотела, чтобы Темный Лорд пал. И сегодня он падет окончательно и бесповоротно. Мы готовы положить на это свою репутацию, даже если мой вид станет еще большими демонами после этой ночи, — в голосе Лили был гнев, но когда она опустила руки и продолжила, то в ее словах, как и в глазах, была грусть. — Ты всегда был мне другом и мне было больно когда наша дружба оборвалась самым мерзким, что ты мог мне сказать. Прости, Северус, что я слишком поздно поняла твои чувства. Но я не могу их принять, даже тогда не могла… Тебе нужно отпустить меня и жить дальше. — Я заботился о твоём сыне все эти годы! — с вызовом ответил Снейп. — Это так называется? — окончательно опешил Гарри. — Я даже не буду пытаться понять, что творится в твоей голове. Мам, отвязывай его от себя. Пусть делает, что хочет, — затем он взглянул на Полумну. — Скажи профессору МакГонагалл, что есть проход в Кабанью голову, максимально быстро и безопасно эвакуировать учеников лучше через него, — затем Гарри уставился в пустоту и прошептал. — Живые ничего не знают о диадеме, как и Слизерин. Мне надо подумать, — и Гарри вышел из кабинета вместе с Полумной. Лили вновь взяла Снейпа за запястья и отпустила. — И что прикажешь делать? — тихо спросил он. — Гарри же сказал, поступай, как хочешь. — А ты? — Ну я один раз уже встала поперёк горла его темнейшества, любопытно, получится ли у меня ещё раз. *** Салазар Слизерин По замку прокатился голос МакГонагалл, а затем все будто ожило. В пижамах ученики стягивались в Большой зал. У подножья лестницы Гарри подхватил Амелию под локоть. — Ну теперь он точно спешит сюда, — вздохнул он, а потом осторожно спросил. — Вы ведь ему не сказали? — Что душу нужно шить за занавесом? — фыркнула Амелия. — Нет, не сказала. — Он расстроится. — Не больше чем когда-то расстроилась я. — Вы знаете… — раздался за спиной голос Кингсли, но его тут же перебил Римус: — О боги, Кингсли, просто заткнись! Гарри и Амелия вошли в большой зал. За спиной снова голос Кингсли: — Мы в этом положение, потому что она ничего не делала. И либо она его поддерживает, либо я даже не знаю… И тут Амелия остановилась, резко развернулась и зло начала: — О Мерлин, ебётся он как боженька! Хуй из золота! Оргазм за оргазмом! Ученики в удивлении смотрели на Амелию, и кажется были так поражены смелостью её заявлений, что Гарри и не замечали. А Амелия так же зло говорила: — А может для тебя я монстр, а для него — нет? Гарри увидел как к ним спешит Слизнорт и МакГонагалл. Конечно, он всё знает, а она была деканом у Лизы, значит Дамблдор всю подноготную их семейства Минерве рассказал. — Может он так травмирован своим поганцем отцом, что сам прекрасный отец, — Амелия дернулась вперёд, её глаза застелила чёрная пелена, Гарри невольно сжал руку Амелии. — Тебя не касается по каким критериям я у алтаря «да» сказала. — Тихо, тихо, тихо… — запричитал Слизнорт, обхватывая плечи Амелии и потянул к себе. — Всё хорошо, Амелия. Оставьте его. — Кингсли, — с тяжестью в голосе начал Римус, — никогда не говори с моей мамой. Это во-первых. А во-вторых, я замечу, что сейчас мы здесь, а не там. Я не говорю, что это подарок или одолжение. Но замечу, что есть разница сражаться против нас или же бок о бок с нами. Может Кингсли хотел ещё что-то сказать, но не успел, его перебил тихий, но отчетливый мужской голос: — Вы задерживаете людей. В дверях стоял Салазар Слизерин. Сейчас, на фоне всех собравшихся, не в полумраке Выручай комнаты, были заметно что он пришёл не из эпохи. В его манерах, в его взгляде, в его одежде — было видно, что он жил задолго до всех собравшихся. Слизерин пошёл прямо к учительскому столу и с интересом рассматривал зал. Из-за его спины показались Гермиона и Рон, в одной его руке было то, что когда-то было чашей, а во второй — клык василиска. — Где вы были? — поразится Гарри. — В Тайной комнате, — ответил Рон. — Но как?.. — Слизерин. — Это Рон придумал, — с восторгом подхватила Гермиона. МакГонагалл заговорила: о том, что школа в опасности, и о том, что все несовершеннолетние должны в спешном порядке эвакуироваться. Её прерывает холодный мужской голос. Волдеморт краток, он предлагает Гарри сдаться. Но Гарри знает, что ещё рано. — А где профессор Снейп? — раздаётся голос за столом Слизерина. — Кто это? — тут же спросил Салазар Горация. Гораций вздрогнул и уставился на высокую фигуру, осторожно начал: — Когда-то он преподавал зельеваренье, затем защиту от тёмных искусств, был деканом факультете Слизерин, но этот учебный год работал директором школы. — Декан значит… — задумчиво протянул Салазар. — А кто сейчас декан факультета? — Я, — гордо ответил Гораций. — А ваше имя? — Гораций Слизнорт. — Для меня честь познакомиться с вами, Гораций. Как и со всеми преподавателями этой школы. — А кто собственно вы? — Ах да, в ту пору мы не позировали для портеров. Эти чары появились многим позже, их придумал итальянский художник, — мужчина в пурпурном плаще изящно поклонился и представился. — Меня зовут Салазар Слизерин. Наверно после этих слов, должна была воцариться полная тишина, но нет. Собравшиеся не верили в услышанное. И тогда Лили, стоявшая у входа в зал, стянула капюшон и с гордо поднятой головой пошла к столу учителей. Её лицо многие помнили, и она хотела показать, что такое возможно. И вот теперь воцарилась тишина, потому что почти все профессора обомлели. — Меня не было тут наверно 1000 лет, — начал Салазар, идя к столу слизеринцев. — Приятно видеть, что стены стали крепче, и преподаватели видят свой долг не только в том, чтобы вас обучать, но и в том, чтобы вас защищать, — он остановился и с сожалением произнёс. — Неприятно видеть только деградацию сознания. Слова, сказанные так давно и в сердцах, сейчас для вас постулаты, кои определяют вашу жизнь, — он снова обернулся к группе на постаменте и повёл рукой. — Вот, Лили Поттер, рождённая магглами волшебница, с невероятной силой внутри, она способна подвергнуть сомнению все ваши представления о физической смерти. И я бы долго спорил с моим другом Годриком, на какой факультет её определить. Хотя мы сошлись бы на том, что лучше определить её к Ровене, она была очарована некромантами. А вот Гермиона Грейнджер, — он снова повел рукой, — тоже рождена среди магглов. Это был бы недолгий спор. Я бы лично учил её, хватило коротко разговора, чтобы я понял: она первая ученица на моей памяти, которая на пороге Хогвартса уже знала больше о мире магии, чем многие рожденные среди волшебников, — он снова обернулся к залу. — Я видел потомственных волшебников, которые не знали ничего, и магглов с невероятной жаждой знаний. Эта школа должна была не только учить вас, но и раскрывать ваши таланты. И это наше желание не дошло до ваших дней. Все собравшиеся притихли. У них не было времени решать, уловка ли это, или же величайший волшебник прошлого стоит перед ними. Они приняли всё на слепую веру. Салазар прошелся взглядом по столу слизеринцев. — Многих из вас я отправил бы к Хельге, — вздохнул Салазар. — Она всегда была более терпелива, чем я. Она видела свой путь в том, чтобы создавать алмазы из камня. Я таким упорством никогда не отличался. И знаете, завидовал ей. Может, если бы я так же смело смотрел в лицо трудностям, то мы бы тут не стояли. В полной тишине Салазар вновь направился к группе людей на постаменте. Слышен лишь стук каблучков его сапог. — Кингсли, — обратился Салазар, — вы пытаетесь обвинить мою невестку в том, что она не остановила Волдемор’а, но именно волшебники его создали. Молодой неокрепший ум оказался втянут в склоки, которые и выеденного яйца не стоят. Но он поверил, а после съел ни один пуд соли, чтобы понять, как же заблуждался. Во имя Морриган, не идите путём моего внука. Как и вы, — он обращался ко всем, — вам дали право защищать этот замок, потому что он не чужой вам, но я прошу вас, принимайте решение исходя из своих личных убеждений, а не из того, что говорили вам ваши родичи. — Профессора, прошу заняться эвакуацией учеников, — отчётливо заговорила МакГонагалл. — Те ученики, что решили остаться, прошу не покидайте своим места. — Я бы порекомендовал отправить парламентера, — вздохнул Салазар. — С ним бессмысленно говорить, — отрезал Кингсли. — А эти-то чего? — прошипела МакГонагалл и быстро пошла к столу Гриффиндора, за ним осталась половина учеников. — Всегда есть смысл говорить, — покачал головой Салазар. — Иногда просто, чтобы отвлечь. А иногда, чтобы помочь всем увидеть то, что по ту сторону страха. Но у страха глаза велики. Кажется, что ты видишь всё, только ты не видишь ничего. — Как его убить? — сухо спросил Кингсли. Зелёные глаза Слизерина не добро блеснули. — Я не убью собственного внука, — прошипел он, — как и Амелия не убьет мужа, а Римус отца. Выходов всегда больше, чем один. Хватит выбирать разрушение. Но частично замок будет разрушен. Хорошо, что после рассвета у Салазара Слизерина будет ещё десять часов, чтобы помочь профессорам разобраться в древних чарах. Но даже этого времени будет мало. *** Смерть — Амелия, — Рон обернулся к ней, — а у вас есть план на случай смерти оставшихся? — Какой к черту план? — обречено вздохнула Амелия. — Мы импровизируем с 1993 уж точно. — Но все же?.. — И на бледном коне восседает всадник, имя которому Смерть. — Да вы шутите… — Ни на фунт, Рон. Я в Анаварэн выше головы прыгнула. За Боссом должок и сегодня я ставлю всё на красное. — Это сработает? — На слепой вере скачем. Амелия бросила перед собой два кубика с шестью гранями каждый. Перед ними появился старик в чёрном костюме и с тростью в руках. — Амелия, — начал старик, игнорируя суету вокруг, — не обязательно было так вычурно меня призывать. Я ведь сказал, что буду здесь в этот день, чтобы лично всё увидеть. — Вы нужны мне. — Ты же понимаешь, что я на белое и чёрное не делю. — Как и я. — Тебе придётся мне помочь, я никогда не умел петь. — На фоне того, что я хочу сделать, это мне ничего не будет стоить. Старик с интересом взглянул на Амелию и слабо усмехнулся.