Змей и Волк

Он волен взять И поменять Строку и с ней Смысл темы всей. Танец злобного гения На страницах произведения, Это — игра, без сомнения, Обреченных ждёт поражение! — Том… — Скажи, почему ты? — ворчит Том. — Я мог впервые увидеть столько, но увидел именно тебя? Альбус сводит ладони вместе и улыбается. Том садится на кровати и смотрит на свои руки, потом поводит ими по лицу и волосам. — Как себя чувствуешь? — спрашивает Альбус. — Как будто на мне дракон посидел, — устало говорит Том. — И в груди очень болит. — Может ты ощутил вес своей души? — О… ты так же мил, как и старик. — Ты о Смерти? — Да. — Ну не знаю, он мне показался весьма приятным существом. — Не удивительно. У вас много общего. — Что ты! Где он, а где я? Они расхохотались, а после замолчали. Том чувствовал на себе взгляд этих пронзительных голубых глаз. — Мне теперь придётся за все ответить, — говорит Том и прячет лицо в ладонях. — Ответь за весь тот бардак, что я устроил, — он отводит руки от лица и смотри на Дамблдора. — Мне хоть дадут минуту проститься с Амелией, Лизой-Лизой и Римусом? Альбус улыбается, немного наклоняется вперёд и тихо произносит: — А ты не знал, Том? Лорд Волдеморт мёртв уже как двенадцать дней. Том озадачен. — Альбус, — осторожно начал он, — я определенно не мёртв. И Волдемор’ это лишь одно из моих имен. Хоть столом меня назови, мои преступления от этого не исчезнут. — Я поймал за хвост причину своего ответа, — загадочно прошептал Альбус и лукаво улыбнулся. — Значит я принял верное решение. — Опять говоришь загадками… — вздохнул Том. — Третьего мая я выступал в Визиггамоте и подтвердил, что Лорд Волдеморт мёртв и больше никогда не вернётся. Я снова дал тебе шанс, Том. Ты можешь сказать, что это глупость. И будешь прав… Просто я подумал, что если после пробуждения тебя будут волновать твои поступки, то ты сможешь их искупить. Том не верил тому, что слышал, а Альбус продолжил: — Конечно, ты можешь пойти и сдаться министерству, это твоё решение. Но прежде я прошу выслушать меня, потому что спустя столько лет я готов рассмотреть твоё ходатайство. — Ты просто хочешь держать меня поблизости. — И это тоже, но основная мысль в том, что у тебя появился прекрасный шанс искупить свои грехи делом. Я думаю, ты уже понял, что власть — твоя слабость и твоё искушение. Я знаю о чем говорю, потому что сам такой же. Том пристально смотрел на старого профессора. Обрывки фраз. Короткие истории. Мерзкая книжка… Но почему-то слышать это от самого Дамблдора было странно. — Я знаю, — продолжил Альбус, — что таких как мы с тобой не стоит наделять властью. К своей печали я понял это достаточно рано, это знание стоило мне жизни моей дорогой сестры. Поэтому, когда я обратился к Диппету за помощью, а он предложил мне вернутся в школу, то понял… Мне лучше оставаться в Хогвартсе. Может это путь и для тебя тоже. Том молчит. Он думал, что большей проблемой будет отбиться от жандармов. Но их не будет, да и вместо Тому уже предлагают решить своё будущее. — Когда я был молод, — продолжал Альбус, — я был не лучше тебя, Том. Я был заносчив и эгоистичен. Я оправдывал Гриндевальда тем, что это всё делается ради общего блага. Но, может быть, для власти лучше всего приспособлены те, кто никогда к ней не стремился? Такие, как Гарри и Амелия, принимающие руководство, потому что им его поручили, надевшие генеральский мундир по необходимости, а потом с удивлением обнаруживают, что он неплохо на них сидит. Я предлагаю тебе остаться в Хогвартсе. Я был неплохим преподавателем, думаю у тебя это тоже получится. — Ты был лучшим из учителей, — честно признаётся Том. — От тебя это очень приятно слышать, — улыбается Альбус. — Я ценю твоё предложение, — начал Том, — но остался здесь, значит вынудить семью остаться. Амелия не любит Британию, ты это знаешь как никто. Дора думала продолжить карьеру во Франции, потому что туда хочет вернуться Римус, Лиза-Лиза наверняка тоже этого хочет. Мне лучше быть с семьей. Там. С Амелией. — Такой вариант я и Ирен тоже рассматривали. Думаю, она будет ему рада. Ну а я… в обед обрадую Минерву, что ухожу на пенсию. — Тоже во Францию уедешь? — Там есть прекрасный дом на побережье. Том скривился, а Альбус усмехнулся его гримасе. В палате раздаются шаги, из–за ширмы выглядывает растрепанная чёрная макушка, круглые очки. Том подпрыгивает на кровати от неожиданности. — Надо же! Кто это проснулся? — весело спросил Джеймс. — Как самочувствие? — Пока паршиво, — Том откидывается обратно на кровать. — Мне сходить за Амелией? — спросил Джеймс, облокотившись на спинку кровати. — Я пока не готов. Сколько я спал? — Двенадцать дней, — хором ответили Альбус и Джеймс. — Двенадцать? — сипло переспросил Том. — Жуть какая. Если бы не делюминатор Рона я бы там точно умом тронулся. Я смотрю вы не оставили мне шансов очнуться легко. Я бы все равно испытал чувство бескрайнего стыда. — Все же символично, Том, — говорит Дамблдор, попивая чай, который принёс ему Джеймс, — что ты очнулся при мне. Когда–то я рассказал одному маленькому мальчику в приюте, что он волшебник. Сегодня в вновь приветствовал его в мире живых. — У судьбы нет плана, но есть отвратительное чувство юмора, — замечает Том. Джеймс садится на свободный стул рядом с Альбусом и рассказывает, как они ночью ходили на поле для квиддича, чтобы поиграть. Том не особо слушал. Он пытался понять, почему эти двое ведут себя очень легко в его присутствие, как будто не было тех историй: в одной он лично убил, в другой строил план убийства. Они уже не видели в нем Волдеморта, проблема в том, что Том Реддл все ещё чувствовал Тёмного Лорда внутри. Надо обсудить это с Элис. А ещё надо бы самому заработать на свою психотерапию, а ещё оплатить психотерапию всем, кто с его легкой руки оказался в гуще событий. Но Том только очнулся, куда он так спешит? В больничном крыле раздаётся стук каблучков. Тому кажется, что внутри все перевернулось. Шпилька двенадцать сантиметров, алая помада на губах, длинные красные ногти, рыжие волосы уложены в причёску и маггловское платье, в котором она обворожительна. Она всегда обворожительна, даже с растрепанными волосами и в пижаме. Том знает её до мелочей, теперь уже точно. Он снова садится. Стук каблучков. Под него Амелия спрашивает: — Как там наша Спящая красавица? Амелия заходит за ширму и замирает. Её губы складываются в довольную улыбку. Она игриво произносит: — Доброе утро, mon cher. — Доброе утро, дорогая, — хрипло ответил Том. Альбус и Джеймс с интересом наблюдали за ними. — Не плохо выглядишь для того, кому в этом году стукнет 72, — всё так же улыбаясь, замечает Амелия. Несмотря на то, что она по сути своей вейла, даже на её лице начали появляться морщинки. Но она все так же прекрасна, по мнению Тома, как в тот день, когда обернулась к нему на лестнице в подземелье. — А ты все такая же школьница, дорогая, — усмехнулся Том. — Маленькая собака до старости щенок. А потом резко «бум!» и я старая бабка, причём вредная такая, — морщит носик Амелия. Компания смеётся. Том протягивает к ней руку. Амелия ведет рукой, кровать которая стояла вплотную к его кровати отодвигается, образуя проход. Она садится рядом на краешек его кровати. Он сжимает её пальчики. Смотрит на неё. — Как себя чувствуешь? — нежно спросила Амелия. — Как человек, который спал днём. Какой сейчас год? — с сарказмом спросил Том, а Амелия хмыкнула: — Ничего не болит? — В груди немного тянет, но в остальном чувствую себя отлично. — Хорошо, значит ты выдержишь. — Что?.. — но закончить свой вопрос Том не успел. Амелия вырывает руку, скидывает туфли, задирает свою узкую юбку и запрыгивает на Тома. Обвивает руками его шею. Целует его, властно, по-хозяйски. Том даже не думает сопротивляться. Он лишь отвечает Амелии и обнимает её в ответ. Когда поцелуй закончился, она прошептала: — Я так скучала. Чем мы старше, тем ожидание утомительней. — Я тоже скучал и спешил как мог. Хотя моментами хотелось вскрыться, — прошептал Том и отстранился, осмотрел Амелию, напоролся на вопросительно вздернутые брови Дамблдора, вздохнул. — Дорогая, прошу, поправь платье. Ты конечно в нём сногсшибательна, но им сейчас как-то неловко от того, что ты тут своими чулками светишь. — Ой! — улыбнулась Амелия, встала на пол, поправила юбку. — Двигайся, — она села на кровать рядом с Томом и вытянула ноги, прижалась к нему плечом. Они взялись за руки. Секунда тишины, которая была разрушена возгласом: — Амелия! — Лили, — сердито кричит мадам Помфри, — веди себя тише! Здесь больной человек! — Мадам Помфри, — тяжело вздыхает Лили, — наш больной на голову заколдован, ещё немного и Амелия полностью обратится драконом и будет охранять его сон. Из-за ширмы вышла Лили и округлила глаза. — Доброе утро, — улыбнулась она. — И слова про «больную голову», ваше темнейшество, забирать не буду. — Это не новость, — страдальчески ответил Том. Из-за Лили выскочила мадам Помфри. — Ага! — тут же констатирует она. — Пациент очнулся, а вы меня не позвали! Амелия, кыш с кровати. Амелия тут же подскочила, а мадам Помфри принялась осматривать Тома. Он опешил от такого рвения. После пары минут она заключила: — Вроде все нормально. Но пока не вставай! Я скоро вернусь, — и она резво ушла. — Это что сейчас было? — слабо спросил Том. — Поппи любит свою работу, — улыбнулась Амелия и вновь уселась рядом с Томом. В палате вновь раздаются шаги. — О! Сириус, — приветствует вновь прибывшего Джеймс. — Доброго утра всем, кого ещё не видел, — улыбается Сириус и бросает взгляд на кровать. — О! Тесть-кощей проснулся! — Уже тесть? — удивился Том. — Я все проспал? — Да нет, — рассмеялся Сириус. — Надеюсь, Леди Лизи тянула с ответом до твоего пробуждения. — Она сказала, что ей надо подумать? — вкрадчиво спросил Том. — Знаешь, — Сириус облокотился на спинку кровати, — она ничего не сказала. Просто развернулась и пошла в другую сторону. — Тесть-кощей, тёща-смерть, брат-матерый волк, — фыркнул Джеймс, скрестив руки на груди, — оно тебе точно надо, дружище? — Риск — дело благородное, — улыбнулся в его сторону Сириус. — Арке это скажи, — подколол Джеймс. — Лили, что ты хотела? — вклинилась в разговор Амелия. — Волшебники закончили с заклинаниями, так что мы на низком старте. Амелия тихо сматерилась, чмокнула Тома в щеку и нежно произнесла: — Я скоро вернусь. Она поднялась, надела туфли. — Джеймс, пойдешь с нами, — поманила рукой Амелия. — А то кому-то предстоит стать фениксом. — А ты? — забеспокоился Том. — А я дождусь, когда ты ножками шевелить начнешь. Каблучки вновь застучали по направлению к выходу. За Амелией побежала Лили. Джеймс поднялся, а следом поднялся Альбус. — Мне интересно взглянуть, — с блеском в глазах произнёс Дамблдор. — Но я уже на пенсии, так что у нас много времени на разговоры. — Как я этому рад, — проворчал Том и добавил. — Радость я научусь изображать позже. Дамблдор хмыкнул в бороду и ушел следом за Джеймсом. Том остался наедине с Сириусом. — Как-то до этого не пересекались, — непринужденно начала он, — так что не сказал тебе спасибо за куртку. Спасибо за куртку. — Всегда пожалуйста, — слабо улыбнулся Том. — Думаю тебе было не до вещей, так удивился, что сбежал. — Думаю, ты бы управился с этим быстрее. — Этого мы уже не узнаем. — Но кажется ты был к этому готов. — Ага. — Пойду попрошу, чтобы тебе принесли завтрак и скажу Лизе-Лизе и Римусу, что ты проснулся. — Спасибо. Сириус ушел. Тихие голоса. Снова шаги. Это была мадам Помфри. — Так, — быстро начала она, — Сириус пошел за завтраком. Да, и обед, и ужин тебе принесут… — Да я думал к ним спустится сам, — перебил Том. — Ты лежал двенадцать дней, — в её голосе был скепсис, — вставать ещё рано. Завтра начнём пробовать. — Но встать придется, мне надо в туалет. Мадам Помфри резко наклонилась, достала что-то из-под кровати и вручила Тому. — Держи ночной горшок. — Думаю я все же дойду… — Ну как знаешь. Том отставил горшок, спустил ноги с кровати, поднялся и повалился обратно на кровать. Ступни словно проткнули иглы. Том не представлял как сделать шаг, не то чтобы куда-то идти. — А… — разочарованно протянул он, — кажется я понял о чем ты. — Я оставлю вас наедине, — усмехнулась мадам Помфри и скосила взгляд на горшок. — А потом приду взять кровь. — Знаешь, я не хотел бы… — У целителя нет врагов, — тут же отрезала она и ушла за ширму. В этом году Тому Реддлу исполнится 72 года. И настолько беспомощным, как сейчас, он не чувствовал себя с раннего детства. *** Мадам Помфри взяла кровь, забрала горшок и удалилась в свой кабинет. А Том лежал в полной тишине предоставленный своим мыслям. Неспокойно. Но тишину нарушил стук каблучков. Тяжелые мысли тут же отошли на второй план. Тому нравится, когда каблучки стучат по направлению к нему. — Ну давай же… — шепчет он и садится. Каблучки застучали быстрые. Амелия бежит. Вот вывернула из-за ширмы, подлетела к Тому. Он хватает Амелию за руку и тянет к себе. Она только и успела скинуть туфли, которые с тихим стуком упали на пол. А Том уже подмял Амелию под себя, накрыл их одеялом и крепко-крепко сжал в объятиях. И снова тишина. Спустя пять минут Амелия сдавленно спросила: — Сколько ты планируешь так сильно меня обнимать? — Ну в идеале всегда, — Том ослабил хватку, — хотя на практике не выйдет. Они устроились поудобней, лежат лицом друг к другу. — Если подумать, я скучала по нему, — Амелия провела указательным пальчиком по прямому носу Тома. — По носу-то? — фыркнул Том. — Ну он у тебя красивый, как и ты весь. — Хм… если подумать, то ты мне никогда не говорила, что я красивый, — Том снова протянул руку и прижал Амелию к себе. — Я думала, для тебя это очевидный факт. — Да, очевидный. Но от тебя это приятно слышать. Снова смолкли. Как и в тот день, когда в первой половине апреля Амелия появилась в поместье Малфоя, Том не верит своему счастью. Она здесь. Рядом с ним. Теперь уж точно они будут вместе, пока мир не схлопнется. — Тебя что-то тревожит? — тихо спросила Амелия. — Да, — признался Том. — Мне не светит тюрьма, но кажется это несправедливо. — Очень хорошо, что ты это понимаешь, но хочу тебе напомнить, — Амелия чуть отстранилась и заглянула Тому в глаза. — Я ждала тебя 6 лет, потом 4 года, потом 14 лет и ещё 3 года. Если всё сложить, то получится 27 лет. Это сколько? Где-то половина наших отношений. Прости, но я больше ждать не намерена. Так что будешь рефлексировать свою жизнь у меня под боком, каждый день показывая, что Босс не зря даровал тебе прощение и мою жизнь. Том снова притянул к себе Амелию и произнёс: — Кажется Дамблдор и мадам Дориан решили сделать тебя моим надзирателем. — Зачем тебе надзиратель? У тебя есть жена, — Амелия ловко извернулась и уселась на Тома сверху, её юбка задралась вверх. — Ой, да что ты говоришь? — фыркнул Том. — Жена. Ну не знаю… может стоит попросить развод? — Твои подтрунивая имели бы смысл, если бы твой член сейчас не пытался снять твои штаны и мои трусики. — Всё то ты знаешь, — рассмеялся Том. — Твой член сдает тебя с потрохами. Том резко схватил Амелию и повалил на себя, прошептал ей на ухо: — Ты просто себя со стороны не видишь. Теперь уже Том хитро извернулся. Вот Амелия лежит на спине, а он навис над ней. — А ты справишься? — томно спросила она. — Ночью проверим. — Кажется ты хочешь проверить уже сейчас. — Определенно. Том без стеснения впился в губы Амелии. Они жмутся друг к другу будто хотят стать одним целым. Том оторвался от Амелии. Коварно улыбнулся и уверенно произнёс: — Отныне мы всегда будем вместе, — а после снова вцепился в губы Амелии. Их поцелуй прервал короткий: — Кхе. Том нехотя оторвался, чуть обернулся, тут же ушел в бок и сел. Этим гостям он безмерно рад. — Я бы сказала: «Вы бы постеснялись», но это ж вы, — улыбнулась Лиза-Лиза, в её руках был поднос. — Радуйся, что мы не пришли позже, — усмехнулся Римус, в его руках тоже был поднос, — а то застали бы что похлеще. Амелия заёрзала в кровати, поправляя юбку. — Тебе надо было надеть что-нибудь поудобнее, — заметил Том, наблюдая как она поднимается. — Кто ж знал, что я сегодня столько телодвижений буду совершать, — Амелия показала ему язык. — Начнешь день с обеда, потому что завтрак кончился, но зато пообедаешь с нами, — Лиза-Лиза уже собиралась опустить поднос на его кровать, но Том её остановил: — Поставь пока на соседнюю кровать, хочу вас обнять. Римус и Лиза-Лиза пожали плечами, сделали как сказал Том, а потом оба повалились на него. Том охнул от неожиданности. Немного копошения и вот уже под его левой рукой Лиза-Лиза опустила свою голову на грудь, а под правой рукой Римус, повалился на его плечо. Амелия улыбалась наблюдая за ними и присела на краешек кровати. — Вот вы вроде уже большие, — Том скосил взгляд в сторону Лизы-Лизы, а затем Римуса, — но для меня вы всё ещё дети. — Нам через два года стукнет по 40 лет, — напомнил Римус. — 40 лет? — прошептал Том и взглянул на Амелию. — Это же сколько тогда нам? — Много, — фыркнула Амелия. Том сильнее сжал плечи своих детей. Чуть наклонил голову и весело произнёс: — Зачаровать вас что ли не надолго? Сделать пятилетними и вдоволь натискать. — Отец, не надо. — Papa, ты не хочешь видеть, как пятилетняя девочка курит. — Точно, сознание-то у вас будет на 38. — Потискай Тедди, — предложила Амелия. Нехотя Том выпустил из рук Лизу-Лизу и Римуса. Они поставили два подноса с едой на его кровать и расположились вокруг них. Есть Тому не очень хотелось, но компания в которой он был… это чертовски приятное чувство. Том был в обществе Лизы-Лизы, Римуса и Амелии до самого вечера. Может от того, что он был с семьей, а может от того, что где-то в дверях больничного крыла шипела мадам Помфри, Тома больше никто не навещал. Его это не особо волновало. Самые главные для него люди сейчас были с ним. Да и… не особо он хотел принимать гостей. Том даже думал по тихой уйти из Хогвартса, но семья его идею не разделила. 15-го мая у Лизы-Лизы день рождение, и она хочет встретить этот день не только с семьей, но и с друзьями, коими она обросла за эти двенадцать дней. Да, отмечать придётся позже, но будет лучше если Том познакомиться со всеми этими людьми заранее. Том думает, что лучшим подарком от него будет не испортить праздник. Они рассказывают, что происходило в эти 12 дней. А вот Том о своём путешествии не говорит, пока не готов. Правда Том забыл, что его семья стала больше. К ужину, нагруженные подносами пришли Тонкс и Андромеда. Малюка Тедди были с ними, в наколдованной люльке в виде полумесяца. Том никогда не думал, что такое простое заклинание может вызвать в нём такую сложную гамму чувств. *** Когда вечером они ложились спать, видно по привычке, Амелия расправляла соседнюю кровать. Том махнул рукой его кровать стала чуть больше. — Мне будет приятно, если ты ляжешь со мной, — тоном не предполагающим возражений, сообщил Том. Амелия кокетливо улыбнулась и вместо пижамы надела сорочку. — Ты прям искушаешь меня, — прошептал Том, когда Амелия устроилась у него под боком. — Так ты горячий, как котёл, рядом с тобой в пижаме жарко, — жмется к нему Амелия. — Спасибо, что перестала шить мне зеленые пижамы. — На тебе местная, — вздохнула Амелия, а потом игриво спросила. — Даже приставать не будешь? — Да Поппи, перед тем как пожелать спокойной ночи, сказала мне не перенапрягаться пока. — Ух ты! Ты её послушал. — Нет. Я опасаюсь, что она пока не спит и прислушивается. Амелия тихо рассмеялась, Том приобнял её. — Отдыхай, mon cher. Скоро мы вернёмся домой, и тебе уже будет можно перенапрягаться. Теперь тихо рассмеялся Том. В обнимку со своим маленьким счастьем он уснул, хотя Амелия начала посапывать раньше. *** Том проснулся в холодном поту. Его била крупная дрожь. Амелия зашевелилась рядом, его лба коснулась тёплая ладонь. — Жара нет, я схожу за… — Нет, останься, — Том тут же схватил Амелию за руку. — Это был просто страшный сон, — он тянет её к себе, сковывает в объятьях. — Старик не остановил часы, — с болью шепчет Том. — Сказал, что он ничего не может сделать, потому что Мойры твою нить перерезали. Значит… значит я твоя погибель. — Ты не моя погибель, Том, — тут же шепчет Амелия. — Ты — моё счастье. — А вдруг, то что я считаю реальностью сейчас, это сон? И Амелия легонько его ущипнула. — Ой! Чего ты? — морок кошмара как рукой сняло. — Это реальность, Том. Том заглядывает в её глаза, а после целует Амелию. Его поцелуй настойчивый, а руки лихорадочно блуждают по её телу. — А как же не перенапрягаться? — шепчет Амелия в его губы. — Перенапрягаться — это сексом заняться, а я тебя пока просто тискаю. Тебе не нравится? — Продолжай… — Мне плевать сколько вам лет! — по больничному крылу прокатился грозный голос мадам Помфри. — Имейте совесть! Том и Амелия рассмеялись. — Господи, — сквозь смех начал Том, — словно школьники, которых застукали в чулане, — он повалился на бок. — Справедливости ради, — жмется к нему Амелия, — тогда нас ни разу не поймали. — Видно на старости лет утратили осторожность. Но как ты уже говорила, скоро мы будем дома и там осторожность нам не нужна. — Слушай, — округлила глаза Амелия, — а дома-то мы никогда осторожными не были. И по итогу к нашему берегу горе-шантажиста прибило. — Ну теперь-то нас нечем шантажировать. Так что свечи можно не гасить. — Спи, mon cher. — Глупо предлагать это тому, кто спал двенадцать дней. — Спите уже! — прикрикнула мадам Помфри. Том и Амелия прыснули. Он уже и забыл, какой кошмар ему приснился. *** Утром следующего дня, когда мадам Помфри вышла из своего кабинета, то застала ширмы сдвинутые к стене, а так же Тома в халате поверх пижамы, медленного идущего вдоль стройного ряда кроватей, хватаясь за их спинки. — Может стоило дождаться меня? — поджав губы поинтересовалась она. — Я прекрасно себя чувствую, — проворчал Том, упорно идя вперед, шаркая тапочками, правда от каждого шага он морщился. — Амелия, твой супруг пытается убежать. — Ты видела как он ходит, Поппи? — раздался голос Амелии. — Далеко точно не уйдёт. — Сегодня 14-е число. Завтра начнут прибывать ученики… — задумчиво протянула мадам Помфри, наблюдая за Томом. — Амелия, как очнёшься, зайди ко мне, решим как лучше поступить, — затем она взглянула на Тома и строго произнесла. — Мне не нравятся твои анализы. — А что с ними… что со мной не так? — замер Том и взглянул на неё. — Как говориться: с чего бы тут начать, — развела руками мадам Помфри и ушла в свой кабинет, вернулась и протянула Тому трость. — Ходи пока с ней. — Спасибо, — вздохнул Том. — Дверь в туалет рядом со входом. — Спасибо, — и Том поковылял в указанном направлении. Когда он вернулся в большую палату, то встретил Элис Пак, за её спиной левитировала огромная стопка газет, а в руках было две кружки с кофе. — Подумала, что ты захочешь почитать, что творилось с миром в эти дни, — тепло улыбнулась она. — У нас же сейчас не будет сессии? — насторожился Том. — Конечно нет, — продолжала улыбаться Элис. — Мы вернёмся к нашей работе, когда ты сам это решишь. Том кивнул, опираясь на трость медленно прошёл к своей кровати. Элис всучила ему кружку и взмахнула палочкой. Появилась пара кресел. Том опустился в одно, второе заняла Элис. — Как ты? — спросил Том, облокотив трость на спинку кровати. — Когда мы виделись в последний раз, ты была весьма раздраженной, — он приложился к кружке. — Ты тоже не был образцом спокойствия в тот день, — пожала плечами Элис. — Все ещё боишься, что Амелия с тобой разведётся? — Не боюсь, — Том махнул рукой, к ним подъехала свободная тумбочка и встала между кресел. — Есть то, о чём я никогда не думал, Элис, — он опустил кружку на тумбочку. — Я с самого начала хотел испытывать чувства к Амелии, и потратил немало сил и времени взращивая их, но… она такая же. Она не откажется от того, кто делает её счастливой. Элис довольно улыбнулась: — Рада, что ты это понял. — А как я рада, Элис, — прозвучало с кровати, Том усмехнулся, взглянул на Элис и спросил: — Как у тебя с Регулусом? — Ой спросил-то, — фыркнула Элис. — Этим летом он подтвердит свой диплом Хогвартса и, как и хотел, отправиться в интернатуру в госпитали при Версале. Давненько не было целителей-некромантов, поэтому главный целитель аж подпрыгивает от нетерпения. — Я спросил не про Регулуса, а про тебя. — Я знаю, просто не хочу отвечать. Том кивнул. — Сегодня видно будет принято решение, — начал он, — как будут развиваться дальнейшие события. Но, не зависимо от этого, я хочу провести сессию после завтра. — Ты уверен? — Я очень хочу обсудить с тобой то, через что прошел. Элис понимающе кивнула. — А откуда тут кресла? — удивилась мадам Помфри, вышедшая из кабинета, в её руках были чистые пробирки, Том догадывался для чего они ей. — Я наколдовала, — ответила Элис. — Доброе утро, — прозвучало в дверях, там стоял Альбус с подносом в руках. — Принес тебе и Амелии завтрак. — Спасибо, — раздался голос Амелии, она медленно поднялась. Элис сказала, что позже они ещё поболтают, Альбус опустил поднос на тумбочку и ушёл вместе с Элис. Мадам Помфри взяла у Тома кровь. А Амелия, переодевшись в платье, опустилась в свободное кресло и указала на длинную узкую коробку на подносе. — Я заказала тебе кое-что, — лукаво улыбнулась она. — Видно утром прислали. Мне немного совестно, что в порыве затуманенного сознания я уничтожила твою палочку. Том открыл коробку. В ней лежала точная копия его волшебной палочки. — Она из тиса, — добавила Амелия. — А внутри? — Том взял палочку в руку. — Мой волос. — Идеально, — прошептал он. Палочка в руке была теплой, и кажется радовалась тому, что наконец-то в руках своего волшебника. — Кто её сделал? — Олливандер. — Он сказал мне, что не работает с волосом вейлы. Просто я думал о том, чтобы сделать палочку с твоим волосом. — Он мне об этом рассказал. И для меня сделал исключение. Просто, если заказывать палочку у французских мастеров, то мне пришлось бы отправиться домой на пару дней, но я не хотела уезжать… пока ты не очнёшься. Том взглянул на Амелию, улыбнулся: — Идеальна, — а после спрятал палочку в карман пижамных штанов. Пока Амелия завтракала, Том листал газеты и жевал бутерброд. В целом все эти дни мусолили события 2-го мая. Лорд Волдеморт мёртв, и Тома это полностью устраивает. Все свидетели, кто был в ту ночь в большом зале, утверждали: Некромант принес шкатулку; сказала, что чары убьют Волдеморта, но вроде так его душа будет спасена; он открыл шкатулку; яркий свет; и Гарри Поттер сказал, что Волдеморт мёртв. Газеты правда опустили факт присутствия Смерти в ту ночь в Хогвартсе. Тома позабавили статьи о планах Дамблдора, и что его смерть была фикцией, для того, чтобы одолеть «Того-Кого-Нельзя-Называть». Люди всё ещё боятся произносить его имя. «Легенды никогда не умирают», — Том вспомнил слова Слизерина. Видно эта легенда будет жить вечно. Значит надо создать новую, чтобы не жить в тени первой. Пожиратели Смерти вновь легко поверили в то, что Тёмный Лорд мёртв. Ну и олухи. Но Том думает, что не все такие легковерные. Люциусу и Драко правду могла рассказать Нарцисса. Да и супруги Лестрейнджи, ориентировка на которых была в каждой газете, наверняка тоже не поверили в его смерть. Во-первых, они не поверили в 1981, когда ситуация выглядела хуже. А во-вторых, они знают, что Амелия не убьёт своего мужа. Беллатрикс наверняка уверена: маленькая рыжая француженка обвела вокруг пальца весь мир. Том поделился этими мыслями с Амелией. — Кингсли тоже не верит, — фыркнула она. — Он знает правду, — Том отложил газету и взял кружку с кофе. — Вечером второго числа, — тихо начала Амелия, — я слышала тебя. Когда я увидела беспокойство, то сказала им, что ты проснёшься. Ты обещал мне это. Всем показалось это вполне реальным: что ты нашёл силы передать короткое сообщение самому близкому человеку. Только Кингсли ворчал, что я всё себе придумала. — С ним всё понятно. Мне больше интересно, как вы Визенгамоту доказали, что я мёртв. — У тебя жена некромант и очень хорошо шьёт. Мы не могли организовать паломничество к твоему, так сказать, телу. Но всё же главные представители были. Я обдурила даже целителей, ну кроме Поппи, потому что она знала правду. Дядя предложил кремировать останки и развеять прах в неизвестном месте, чтобы могила не стала местом паломничества новых нацистов. Визенгамот всем составом его поддержал и отдал ситуацию под полный его контроль. Может им хотелось выдвинуть против меня, Лизи и Римуса обвинения за связь с Тёмным Лордом, да только они не смогли. В свидетельстве о браке, в свидетельстве о рождении, в свидетельстве об усыновлении стоит другое имя. Не буду скрывать, мы этим пользовались. На следующий день развеяли прах и забыли об этом. Остался всего один вопрос: — Чей прах ты развеяла? Амелия взглянула на Тома, неловко улыбнулась и ответила: — Стола. Том поперхнулся, а после рассмеялся. Сквозь смех произнёс: — Господи, ты лучшее, что могло со мной случится. Амелия тепло улыбнулась и ушла в ванную комнату. А затем Том остро почувствовал её: опасность. Он медленно обернулся. В дверях стоял Он. — Чтобы ты не задумал, не надо, — тут же произнёс Том, понимая, что быстро он сейчас не уйдёт. Но Джарету было плевать. Раскинув руки он летел на Тома. Секунда и вот он уже уселся на него сверху лицом к лицу и смачно поцеловал в лоб. — Мне вас оставить? — раздался голос Амелии. — Нет, не оставляй, — страдальчески протянул Том. — Джарет пользуется тем, что я не могу от него уйти. — Вот этого я не знал, кстати, — невозмутимо произнёс Джарет, продолжая сидеть на Томе. — Теперь знаешь и пользуешься, — скривился Том. — Да… — довольно протянул Джарет. — Может слезешь? — предложил Том. — Мне тут очень удобно, — ехидно улыбнулся Джарет. — Амелия… — протянул Том, — сделай с ним что-нибудь. — Просто столкни его, — предложила она. Том решил, что совет дельный. Джарет правда оказался чуть тяжелее, чем думал Том, но столкнуть его вышло, даже несмотря на то, что Король гоблинов вцепился в подлокотники кресла. Амелия сменила тапочки на туфли, поцеловала Тома в щеку и ушла в кабинет мадам Помфри. — Хочешь пройтись? — поднимаясь, спросил Джарет. Том взял трость, тяжело поднялся. Джарет обошел Тома, встал с левой стороны и подставил локоть. Том секунду подумал и ухватился за него. Выходя, они предупредили Амелию, а она сказала, что догонит их после. *** — И кто тебе сообщил? — поинтересовался Том, пока вдвоём они брели по коридору замка. — Мне сказал Гарри, когда я прибыл десять минут назад, — улыбнулся Джарет. — Тогда зачем ты приехал? — Амелия просила пару дней назад. Завтра сюда начнут возвращаться ученики, а значит нужно было увезти тебя. Хотя в таком стоянии тебя увезти проще, чем в хрустальном гробике, Белоснежка. — Спящая красавица, — фыркнул Том, — Белоснежка… Когда вы все с маггловскими сказками-то познакомились? — Ты похож на Белоснежку больше, чем на Спящую красавицу, — заметил Джарет. — С чего это? — Ну, белая кожа, черные волосы, родился по зиме, траванулся, правда собственным ядом, и долго спал… — Блять. И Белоснежка и Злая мачеха в одном лице, — съязвил Том. — Ладно, поговорим о более серьёзных вещах: не размораживай счета Лестрейнджей. — Даже не собирался. Но… почему ты об этом просишь? — Они ещё в 1981 году показали фанатичную преданность и слепую веру. Сейчас они точно уверены, что я жив, и догадываются где меня искать. Это может подпортить нашу спокойную жизнь в Париже. Значит нужно не давать им возможностей. Конечно, есть простое решение. Но… после всего увиденного в моей памяти, я не очень-то хочу кого-то убивать. — Боишься это может повредить чары Амелии? — Да. Я не думаю, что будет вред если, допустим, я буду тем самым спасать жизнь своих близких или свою… Но чета Лестрейнджей… это сложно для меня, Джарет. Несмотря на их промахи последние пару лет, до этого их можно было в пример ставить. — Ни слова больше, дружище. Но я пожалуй предложу решать проблемы по мере их поступления. И слезно прошу, прислушаться к моему совету, а то если ты будешь переживать на пустом месте, то… — Я последую твоему совету, Джарет. Джарет резко остановился и ошарашено взглянул на Тома. — Мне не послышалось? — опешил он. — Нет, — грустно усмехнулся Том. — Я за эти дни так на себя со стороны насмотрелся, что диву даюсь: как вы меня терпите? Джарет снова подставил локоть и они продолжили путь. — Мы тебя не терпим, — протянул Джарет, — мы тобой наслаждаемся. Правда мы все наслаждаемся морально, а Амелия и морально, и физически. Они рассмеялись, завернули за угол и Том тут же стих. Трость упала на пол. Том выхватил палочку и наставил её на Кингсли. Выработанные за всю жизнь рефлексы никуда не делись. Джарет опустил свою теплую ладонь на ладонь Тома и медленно опустил руку с палочкой вниз. — Откуда у тебя палочка? — тут же спросил Кингсли, свою он вытащить не успел. — Жена подарила, — тут же ответил Том и убрал палочку в карман. — А зачем ты наставил её на меня? — продолжал допрос Кингсли. — Мали ли, — Том повел рукой и трость вернулась в его руку. — Мадам Дориан наверняка тебе всё рассказала, но я пока не имею не малейшего понятия, как ты будешь себя вести. — Ты считаешь это справедливо? — Тебе не стоит переживать, я уеду во Францию. — Да, но погибшие, в том числе от твоей руки, были британцами. — Лорд Волдемор’ мёртв. Опираясь на трость, с гордо поднятой головой Том прошёл мимо Кингсли. Джарет шёл рядом. — Мистер Гринготтс, — раздалось за их спинами, — удивительно видеть вас С Ним. Они замерли и чуть обернулись. — Да? — поразился Джарет. — А мне не удивительно. Мы, бывшие старосты школы, держимся друг друга. Кингсли взглянул на Тома и ошарашено спросил: — Ты был старостой школы? Серьезно? — Я хорошо учился, умел поддерживать порядок и меня слушались, — пожал плечами Том. — Возможно даже слишком, — многозначительно произнёс Кингсли. — Возможно, — кивнул Том и вместе с Джаретом продолжил путь. Когда Кингсли остался далеко позади, Джарет тихо и осторожно спросил: — Почему ты ему не сказал?.. — Он считает, что я — хуй. Заняться больше нечем, чем его переубеждать. Давай выйдем на улицу. Джарет понимающе кивнул. *** На улице было свежо и пасмурно. Том прикрыл глаза и тяжело выдохнул. Угроза. Вот что будут видеть в нём те, кто знали лишь одну его сторону. Надо уехать от них всех подальше и не отсвечивать лишний раз в течение пары лет. А в Париже таких людей нет, там есть другие… кто знает слишком много его сторон. Том и Джарет брели к озеру. Джарет весело болтал о его работе в эти дни. Наверно только он может так непринужденно говорить о чём-то скучном. Но Том всё равно слушал в пол уха. Он действительно хотел исчезнуть и быть со своей семьей, только вот о некоторых проблемах, которые могут начаться после этого, Том даже не думал. Но Джарет и правда дал дельный совет: решать проблемы по мере их поступления. Том не сможет быть готовым ко всему. На причале у озера была пара. В юноше Том сразу же узнал Гарри, а вот рыжая девчонка была знакомой, но Том не мог вспомнить её имя. — Пройдем мимо или подойдем поздороваться? — судя по тону Джарет уже в третий раз повторяет свой вопрос. — Доброе утро! — крикнул им Гарри. — Вот и ответ, — вздохнул Том. Он шел опираясь на трость, а другой рукой держась за Джарета. Случайно грохнуться в озеро Том не хотел. Когда вдвоем они подошли к паре на причале, Гарри весело заметил: — Смотри, получилось лучшем, чем мы хотели. От нас отъебались и мы оба живы. — Я так и хотел, — тут же ответил ему Том. — Да? — удивился Гарри и фыркнул. — Ты куда оптимистичнее меня. Том чувствовал на себе пронизывающий взгляд, посмотрел на рыжую девчонку и спросил: — Почему ты так на меня смотришь? — Как? — резко спросила она. — Пристально. — Меня зовут Джинни Уизли. — Оу, — поджал губы Том и отвел взгляд. — Оу? — поразилась Джинни. — Это все что ты можешь сказать? — А мои извинения вернут тебе потерянный год жизни? — спросил Том снова посмотрев на неё. Джинни думала минуту, а потом недовольно ответила: — Нет. — Мне омерзительно то, что сделал Люциус, — вздохнул Том, снова смотря на озеро. — Его поступок был продиктован лишь желанием досадить твоей семье. Исключительно корыстно и мелочно. Мой план был в другом. Этот дневник должен был быть в руках того, кто понимал бы, что и зачем делает. И я даже подумать не мог, в какой симбиоз вступят воспоминание и крестраж. Я бы мог обвинить в всем одного Люциуса, но я прекрасно понимаю, сколько в этом событии моей вины. — Ну хоть что-то, — проворчала Джинни. — Обещай мне только одно, — начал Том, — всё претензии ты будешь высказывать мне, а не моей семье. *** Под березой рядом с озером Джарет наколдовал четыре кресла, столик, призвал пирожные и чай. Джинни и Джарет увлеченно жевали эклеры, слушая как Том Реддл и Гарри Поттер делятся друг с другом своим паршивым детством. Гарри рассказал как жил в чулане, Том же рассказал, как его запирали в чулане в наказание. Происходило это часто, потому что до семи лет Том не контролировал всю ту чертовщину, что с ним творилась. Потом он был осторожней, но в чулан все равно мог угодить, благо в ту пору он не один такой был. Хотя бы не так обидно. — Значит тоже сидел там, — вздохнул Гарри. — Да, — а после Том признался. — Кажется, я так старательно обнимался с Амелией по чуланам ещё и потому, что хотел чтобы там с мной случилось хоть что-то хорошее. Гарри взглянул на Джинни и с улыбкой произнёс: — А это отличная идея. Джинни залилась краской. — Ты сильнее меня, — вздохнул Том, рассматривая Гарри. — Пройдя через такое детство, ты не озлобился. — Это приятно слышать, — тяжело начал Гарри, — но я думаю есть разница между тремя магглами, которые знают, что я волшебник, и толпой, которая не знает. Да и я, всё же не ты, у меня другие тараканы. Думаю, если мы когда-нибудь отважимся на групповую терапию, Элис придёт в профессиональный экстаз. Том тихо рассмеялся, а затем спросил: — Почему Франция, Гарри? — По той же причине, по которой и ты туда собрался, — просто ответил он. — Там для нас спокойно. Окончу Шармбатон, пойду к Амелии подмастерьем. — Тебе нравится шить? — удивился Том. — Никогда не пробовал, — пожал плечами Гарри, и чуть пододвинулся в кресле, чтобы солнце не било в глаза. — Вдруг понравится. Можно конечно было бы пойти в спорт, но боюсь слава моего имени помешает многим видеть во мне ловца. — Кто знает? — тут же вклинился Джарет. — В Европе школьных команд больше и они играют между собой. — Ну в команду заявку я точно подам, — улыбнулся Гарри, а потом помрачнел. — Но вы ведь видели, что написали в газетах. — Тебе стоит уточнить, — вздохнул Том, — там много чего написано. — Что я тебя победил, — мрачно ответил Гарри, ему эта слава явно не нравилась. — А некромант убил. — Ах это… — безразлично начал Том, — красиво описали дуэль, которой не было. Хотя эта Скитер мне все равно не нравится. — Да она мало кому нравится, — скривилась Джинни. — Бесят люди, которые ей верят. У меня тетя такая есть. Мама тоже раньше верила, а потом прозрела. — Эй! Подберезовики, — по поляне прокатился голос Амелии. Четверо взглянули на неё. — Как она так резво ходит на шпильках? — прошептала Джинни. — Это её суперспособность, помноженная на невысокий рост, — вздохнул Том. — Знали бы вы как я ей благодарен, что она не стала долго спорить и переобулась во время беременности. — План на сегодня такой, — начала Амелия, остановившись рядом с ними. — Сейчас Том поковыляет со мной на восьмой этаж и поможет нам вернуть Выручай комнату. Потом мы все собираем вещи. Вечером ужинаем. Завтра утром уезжаем, — она взглянула на Тома. — Пока будем в Лондоне. Поппи сегодня найдёт себе замену на ближайшую неделю. Понаблюдает за твоим самочувствием, и как только будет уверена, что все хорошо, даст добро и мы уедем домой. — А где вы будете жить? — тут же спросил Джарет. — В твоей квартире, — коварно улыбнувшись, ответила ему Амелия. — А почему в моей? — А потому что жить в доме с говорящим портретом Блэковской горгульи я не хочу. — Судя по разговорам за завтраком, — начал Гарри, — на площади Гриммо никто жить не хочет. Регулус и Сириус думают, как отодрать от стен то, что висит на заклятии вечного приклеивания и продать дом. — У меня есть ещё одна квартира, правда в другом районе Лондона, — предложил Джарет, — можно кого-то разместить там. — А ты где будешь жить? — спросил Том. — На работе, — скривился Джарет. — Дел там много, особенно после того, как Гарри с друзьями разнесли пол лондонского отделения. *** На восьмом этаже Том и Амелия, за которыми увязались Гарри, Джинни и Джарет, встретили Лили, Регулуса, Полумну, Дамблдора, МакГонагалл и Флитвика. — Том, — тут же подошел к нему Альбус, — Амелия тебя предупредила? — Да, — успел ответить Том, а Альбус уже всунул в его руку старый лист пергамента с формулами. Том смотрел на лист с минуту, а после только и смог сказать: — Ебануться. — Да, — улыбнулся Альбус в бороду, — я первую минуту думал так же. — Четыре волшебника и два некроманта сотворили нечто невероятное и страшно подумать, для чего мы по итогу использовали эту комнату, — Том не отрывал взгляд от пергамента, хотя веры, что он сможет запомнить всё не было. — Я как-то нашел там отличную коллекцию ночных горшков, — Альбус тоже смотрел в пергамент. — А я, знаешь, предпочту промолчать в этом вопросе, — Том наконец-то оторвал взгляд от листа. — Шпаргалку оставишь? — Думаю она нам всем лишней не будет, — Альбус обернулся к собравшимся. — Знаете, вспомнилось, как я давал задания со звездочкой на контрольной. — Альбус, — жалобно произнесла МакГонагалл, — это задание с пятью звездочками, и увидя такое, я бы предпочла выйти в окно. — Налейте этой сударыне вина, потому что я с ней полностью солидарен, — Том отдал трость Джарету. — Товарищи волшебники, — перебила их Амелия, — давайте жевать сопли по дороге. Глаза Амелии застелила черная пелена. Как и у Лили, Регулуса и Полумны. Они опустили руки на голую стену напротив побитого молью гобелена на котором Варнав Вздрюченный силился обучить троллей балету. Том Реддл, Альбус Дамблдор, Филиус Флитвик и Минерва МакГонагалл заглянули в лист пергамента и вскинули палочки. Волшебники шептали заклинания, а некроманты менялись: очертания дракона, очертания феникса, очертания шакала, очертания единорога. Коридор заливали всевозможные цвета, поднялась сверкающая дымка, а через пять минут всё улеглось. — И как проверить получилось или нет? — нарушил молчание Флитвик. — Я знаю, — тут же вызвался Гарри. — Только вам надо будет отойти. Все сдвинулись к гобелену. Гарри сосредоточенный на своей мысли трижды прошёл мимо стены. Появилась дверь, которую Гарри тут же открыл. — Работает как раньше, — через плечо сообщил он и улыбнулся. Джинни подбежала к нему и заглянула в комнату. — Ух ты! Комната в которой ты учил нас защите от тёмных искусств. — Теперь надо проверить то, что разрушили Адским пламенем, — напомнила Полумна. Гарри закрыл дверь. Отошёл. Спустя три минуты дверь исчезла. — Теперь ты, — Гарри взглянул на Тома. Том медленно подошёл к стене. «Мне нужно спрятать кое-что». Снова появилась дверь. Том осторожно открыл и вошёл. — А вот тут пепелище, — заключил он. Все собравшиеся бросились в комнату. — Теперь новые поколения будут прятать тут свой хлам, — усмехнулся Том. — Как ты критично о своей душе, — фыркнул, вставший рядом, Гарри. — Это был хлам, за которой слишком дорого заплатили, — только успел сказать Том, как получил тычок от Амелии: — Кажется в одной из вариаций этого места я сказала тебе, что независимо от твоего статуса в моей жизни, ты все равно не будешь иметь прав распоряжаться ей. Это было моё решение. — Да знаю я, — скривился Том, — но теперь я никогда не смогу сделать тебе подарок грандиозней. — А цветы? — удивилась Амелия. *** Спуститься в Большой зал оказалось непростой задачей для Тома. Да, там была его семья, его друзья… а ещё люди, которым он причинил невероятную боль. Тому было неуютно находиться среди них, радоваться… это казалось кощунством с его стороны. Но все же Тома смогли подкупить. Во-первых, вместо пижамы он надел брюки и рубашку, а вместо тапочек — ботинки. Во-вторых, Лиза-Лиза и Римус предложили ему сесть в углу, а они уж прикроют старика-отца. В-третьих, Том лично для себя решил, что справится со всем, что принесет ему этот вечер. В Большом зале стоял один стол по центру. И если подумать, Том не был в этом зале за трапезой с 1945 года, когда был его последний день в качестве ученика. Том ушел в дальний угол стола, по левую руку села Лиза-Лиза, справа — Амелия и Римус. Напротив Дора, с малышом Тедди, и Андромеда, и впервые в жизни Том был рад лицу Дамблдора напротив. Джарет. Мадам Помфри. Сириус. Регулус. Элис, Хью, Лили, Джеймс, Клара, Аннет с безмерно недовольным лицом… не хватает только Антонина. Профессора и Уизли не вызывали у Тома какого-либо беспокойства. Но он старался на них лишний раз не смотреть. Кто Тому казался лишним, так это Кингсли. Реддл раскусил нового министра магии: он хочет подловить его, найти лазейку, чтобы прорваться через изящный и дотошный заслон, установленный мадам Дориан. Пока Том Реддл лично не скажет, что Лорд Волдеморт это он, по иному это не докажешь. Конечно, можно найти свидетелей: правда многие уже мертвы, внезапно, но рядом с этими смертями Том даже рядом не стоял. А вот преподаватели, которые учили его… Том готов поклясться, каким бы эксцентричным Дамблдор не был, он бы в жизнь не предложил Тому работу, не обсудив это с преподавателями. Если Кингсли и спрашивал преподавателей, то они послали его. Иначе зачем соглашаться работать с кем-то, зная, что его посадят? Дамблдор ничего не скажет из-за Амелии. Если бы Том, как её партнер, не устраивал бы уважаемого дядюшку, он бы ещё в школе влез в их роман. Гарри Поттер молча укажет на дверь. Министерство Магии с 1995 по 1996 причинило ему столько боли… Волдеморт хотя бы был честным в своей ненависти. Плюс Том Реддл и Гарри Поттер уже больше месяца в преступном сговоре. А ещё Гарри благодарен Амелии. Остаётся только Джинни Уизли. Но Амелия вернула ей брата… Если подумать, несмотря на свою ненависть, Амелия сделала волшебникам много хорошего. Наверно Том Реддл и правда хорошо на неё повлиял… а ещё можно сказать, что он удачно женился. Было кое-что ещё, то, что нужно сделать либо сегодня, либо завтра утром. — Кстати, Дамблдор… — начал Том, подавшись вперед. — Сними проклятие с должности, — тут же улыбнулся Альбус, подняв взгляд на Тома. — Ты тогда явно погорячился. — Погорячился, — кивнул Том, про то, что он не раскаивается, решил не добавлять. — Я надеялся, что назначение на эту должность Римуса снимет проклятье. — Оно бы снялось, если бы Римус доработал до 30-го июня. Так что после 1994 можешь смело обвинять Снейпа. Том и Альбус взглянули на сидевших за столом, которые притихли и интересом слушали их разговор. — Как-то тихо стало, — грозно произёс Том, видно по привычке, и тут же получил легкий подзатыльник от Амелии. — Мерлин, я об этом мечтаю, а она это делает, — рассмеялась МакГонагалл и взяла бокал вина. — Но papa прав, — тут же оживилась Лиза-Лиза и из воздуха достала свою старую акустическую гитару. — Как-то тихо, — и ударила по струнам. Видно чтобы не случилось неловких разговоров, Лиза-Лиза и Римус, при поддержке Лили, Элис, Хью, Аннет, и ещё двух гитар, флейты, скрипки и бонго, устроили импровизационный концерт песен Ришелье. Том с радостью наблюдал за своими детьми и подпевал каждой песне. В попытках найти ответы он зачитал красную книжку дедушки Амелии до дыр, ответов там не было, но удовольствия он получил массу. Клара и Флёр тянут Тома и Амелию за собой. Хотя сегодня Том не танцует. Но ему нравится быть в этом водовороте. Если трость — это физическая опора, он сам себе — моральная, то Амелия в его жизни и моральная и физическая опора. К ним быстро присоединяются Билл, Джеймс, Сириус и Регулус. Они весело танцуют и поют песню про Оборотня. К ним подходят и другие. Альбус взмахивает палочкой и приглушает свет в зале. Тому вспомнились их веселые вечера в ателье. Клара поёт песню Обряд, а затем её подхватывают Том и Амелия, правда Том немного меняет слова, ведь это именно он грядёт из-за гор, ведь это он в силах шагнуть через край, ведь он заберёт Амелию в небо. Может у Судьбы и нет плана, но Тома никто не переубедит, что Амелия — его судьба. Они поют все песни, что знают, надо бы закончить эту книгу. Спустя двенадцать дней Том наконец-то ощутил свободу в самом широком смысле этого слова. Сегодня он ощутил кое-что ещё: спокойствие. Том чувствует, как его обступают Лиза-Лиза и Римус. Она перебирает струны и поёт: Проныра, озорник, Любитель книг, Ловкач, игрок, Жизнь между строк. Её тут же подхватывает Римус: И потому Открыт ему Незримый путь В любую суть. Том невольно закрывает лицо рукой. Почему ему так смешно? Кажется несколько лет назад, Римус играл и пел о дураке и молнии, не отрывая от него взгляд… Подсыпать в душу яд Всегда он рад. Всего за час Прочтет он вас. Он волен взять И поменять Строку и с ней Смысл темы всей. Сегодня уже другая песня. Дюма всегда находили утешение в музыке, а ещё они находили в песнях слова друг для друга. Открыт роман, Читатель пьян, Разлив вино, Шагнул в окно. Танец злобного гения На страницах произведения, Это — игра, без сомнения, Обреченных ждёт поражение! Но про дурака и молнию Лиза-Лиза и Римус всё равно спели. Действительно: безумец бегал и чудил, в ссоре с головой он точно был, врагом он себе тоже был. И выдумал такое, после чего его только дураком назвать можно. Видно, чтобы не оставаться в памяти людей клоуном, Том спел песню Хью, где говорится, что безумие приравнивается к гениальности. Это было верное решение ещё и потому, что Аннет отложила скрипку и пустилась в пляс, хотя бы на три минуты она отвлеклась от своих мрачных мыслей. А Том кое-что решил. Да неделю он будет под наблюдением целителя, а вот потом… без Антонина Долохова Том Реддл не покинет Британию. Том пока не придумал как, но ему думается, если за неделю мадам Дориан не сделает чудо, то Министерство Магии будет боятся произносить имя Томаса Дюма, правда уже по другим причинам. *** Когда Том и Амелия возвращались в больничное крыло, то услышали в коридоре тихий разговор. Переглянулись. Прошли чуть дальше. Прислушались. — Джинни, ты ведь знаешь правду. Почему ты его защищаешь? — прозвучал голос Кингсли. — Амелия вернула моего брата с того света, — резко ответила ему Джинни. — Я защищаю её. Раздались быстрые шаги, Том и Амелия только успели спрятаться, как мимо них пролетел Кингсли. Том не винил его, что тот хочет сделать всё по справедливости, только вот в тюрьму Том не хотел. Да и какой смысл? Он там долго не просидит, один дракон превратит стены в пыль, если Том сам это раньше не сделает. Том и Амелия вышли из укрытия и пошли прямо к Джинни. — Блестяще, — на ходу похвалил Том. Джинни усмехнулась, заглянула в его глаза и довольно произнесла: — Ты, начиная с сегодняшнего дня, будешь делать за меня домашку, чтобы я не изменила своё решение. Том и Амелия остановились прямо перед ней. Реддл облокотился на трость. — Это как-то нечестно, по отношению к преподавателям, — оскалился он. — Знаешь, почему я не осталась на второй год, хотя почти всё время находилась в прострации? — Джинни скрестила руки на груди. — Я хорошо училась. И весь усвоенный материал остался в моей голове. — Говорят, Тёмный Лорд благосклонен к тем, кто ему помогает. — Но он мёртв, значит отдуваться будешь ты. Амелия рядом не удержалась и рассмеялась. — И не надо за меня прям всё-всё делать, — улыбнулась Джинни, — будет достаточно если ты мне с заклинаниями поможешь. — Думаю твоя сова меня найдёт, только шли письма заранее. — Кстати о сове. Купите мне сову. — Рыжая и хитрая, прям вся в мать. Джинни взглянула на Амелию и усмехнулась: — Тебе видно только на рыжих и хитрых везёт. Теперь усмехнулся Том. — Добрых снов, — пожелал он. — И вам спать без кошмаров, — махнула рукой Джинни и пошла в сторону. — Ты куда? — удивилась Амелия. — У меня рандеву с Гарри в чулане, — через плечо ответила Джинни и пошла дальше. Амелия легко ткнула Тома под рёбра. — Ты чему детей учишь? — хмыкнула она. — Так они уже совершеннолетние, — пожал плечами Том и они продолжили путь в больничное крыло. — Да и не тебе их судить. Тебе сколько тогда было? Шестнадцать. — Во Франции возраст согласия с пятнадцати лет. — Только мы были в Британии. Я конечно об этом не жалею, но было чувство, что хожу по тонкому льду. Амелия, держась за локоть Тома, звонко рассмеялась. В ту ночь все и правда спали без кошмаров.