Scene N take 2 / Сцена N дубль 2

      — Трайпипан…              Немой укор в глазах напротив. Но Мью очень старается:              — Трайпипатпонг?..              Этот обреченный вздох становится ответом: все плохо. Но кто виноват, что у его парня настолько зубодробительная фамилия?              Мью смотрит на дощечку, на которой он в рамках игры должен был написать полное имя и фамилию Галфа — и, конечно, сделал ошибку. Ему мучительно стыдно, потому что это тот промах, который как будто демонстрирует твое пренебрежение (“не мог за столько времени выучить!”), но на самом деле это не так.              Черт дери этот тайский с невозможно сложными именами собственными… Даже свое имя Мью до сих пор не считает легким для написания, а что уж говорить про фамилию Нонга. Но укоризненный взгляд больно бьет, поэтому он тайком гладит поясницу с посланием прости.              Он искренне надеется, что Галф не сильно обиделся, потому что тот продолжает лучезарно улыбаться на камеру и шутить по этому поводу. Вроде бы пронесло, правда?              У него еще потом после съемок репетиция, поэтому он улучает момент и зажимает Галфа в гримерке, пока никто не видит:              — Ты же не сильно обиделся? — и трется носом о шею, пытаясь вымолить прощение.              — Я знаю, что у меня сложная фамилия, но ты мог бы уж как-нибудь запомнить, — и так мило дует свои идеальные губы, что невозможно удержаться и не поцеловать их.              — Эй, не на людях же, — Галф задыхается, но пытается отклониться.              — Никого нет, — Мью все еще пытается урвать секунды персонального счастья, но с огорченным вздохом выпускает парня из объятий, когда в комнату заходит кто-то из стаффа.              Их сотрудников уже не удивляют милующиеся друг с другом парни — они просто Пи` и Нонг, которые любят друг друга чуть больше, чем нормально. И такие обнимашки — уже в порядке вещей. Но вот видеть что-то большее им точно не стоит. Поэтому Мью вынужден разомкнуть руки и шепнуть увидимся дома, а затем уже отправиться к себе в студию, чтобы в очередной раз прогонять хореографию для своего сингла.       

***

      Выходной.       Боже, какое счастье вот так поваляться до обеда с любимым человеком, неспешно позавтракать вместе, а затем опять упасть в дрему, чтобы таким образом попытаться восстановить силы перед очередным забегом без отдыха несколько дней кряду.              Из сладкого сонного забытья его вытягивает прохлада, проходящаяся по обнаженной пояснице, которую больше не прикрывает тонкое одеяло.              — Гааалф… — он бормочет сквозь сон, и рука пытается нащупать ткань, чтобы вернуть все в первоначальное идеальное состояние.              Но что-то идет не так, потому что вместо тепла хлопка под ладонью только пустота, а на поясницу ложится чужая прохладная рука, нежно поглаживая покрытую мурашками кожу. Мью улыбается, все еще не открывая глаза, когда его бедра ощущают привычную тяжесть: его парень только что сел на них верхом и теперь уже обеими руками его ласкает. А он совсем не против, да…              — Мью… — мягкий шепот снова вырывает его из дремы.              — Да?              — В моей фамилии всего 10 букв…              Фамилия? При чем тут фамилия?       Сон все еще не желает отступать, поэтому мозг не особо соображает, о чем идет речь. Но последний резко просыпается, когда Галф сползает вниз к коленям и когда после какого-то до боли знакомого перестука его поясницы касается что-то безумно холодное.              ไ              Первая буква змеей расползается слева, заставляя вздрогнуть и простонать, потому что Мью осознает, что стилусом является лед, зажатый между губ Галфа.              ต              Вторая — чуть правее, демонстрируя ловкость его парня в закручивании гаек и линий, завершением становится касание языка в центре символа, потому что осколок льда растаял.              — Галф, что ты делаешь… — хрипит, потому что вместо сна теперь по венам течет возбуждение.              — А ты как думаешь? Учу тебя тайскому. Базовый курс так сказать с выездом на дом.              Снова перезвон льда в стакане — и третий символ горит на коже:              ร              Да, конечно, можно вывернуться из рук, что сжимают его бедра, и остановить эту сладостную пытку… Но зачем, если его мальчик решил проявить инициативу?              — Следующие две буквы отличаются только добавочными символами — обрати внимание, Пи`. Это же несложно...              พิ พั              Руки Мью цепляются за простыню, чтобы удержаться, а губы уже искусаны, потому что контраст горячей кожи и ледяных прикосновений сводит с ума.              Гибкие пальцы проходятся по коже рядом с холодным узором, оставленным только что, чтобы разогреть прикосновениями для следующей отметки:              ฒ              Лед снова тает и оставляет прощальные капли на пояснице, что позволяет Галфу на какое-то время освободить рот и прошептать:              — Повернись немного: строка заканчивается.              Мью не может ослушаться, поэтому аккуратно начинает двигаться, разворачиваясь боком к парню и издавая стон отчаяния, потому что в результате такого маневра его эрекция больше не прижата телом к постели, а болезненно выпирает под тканью домашних шорт. И он очень надеется, что после завершения урока орфографии у него получится решить эту проблему…              น              Этот знак расцветает у него на боку, заставляя содрогнуться снова, потому что он не ожидал, что именно в этом месте кожа такая чувствительная.              พ              Уже на косых мышцах пресса. Кубик льда опускается вниз, затем поднимается вверх, затем снова вниз — Мью точно больше никогда не пропустит эту букву...              ง              Простой и легкий завиток окаймляет его пупок, заставляя вцепиться в волосы учителя, который взял на себя столь нелегкую функцию и который шепчет срывающимся голосом:              — А последняя буква — самая сложная, Пи`. Я хочу, чтобы ты наверняка ее запомнил, поэтому придется показывать ее особенно тщательно.              О. Мой. Бог.       Рука Галфа забирается под кромку шорт и, конечно же, не находит там нижнее белье — зачем оно дома? Мью замирает, потому что снова дыхание из груди выбивает контраст прохладных пальцев и горячей кожи органа, который более чем готов к дальнейшему развитию событий.              — Только надо освободить место для написания…              Одежда исчезает где-то далеко за их кроватью, а Мью может только в нетерпении развести ноги, наблюдая, как Галф устраивается между ними и тянется за уже последним на сегодня кубиком льда, чтобы им провести по восставшей плоти, рисуя последний символ:              ษ์              Как только холодные губы отрываются от своего занятия, лукавый голос вопрошающе утверждает:              — Я надеюсь, что теперь ты не ошибешься с написанием моей фамилии…              О да, этот урок он запомнит навсегда, потому что с хриплым стоном наконец подтягивает возлюбленного к себе, чтобы впиться яростным поцелуем в эти несущие наслаждение губы и прошептать:              — Еще бы, мой хороший… ты — прекрасный учитель.              Тело в его руках горит вопреки тому, то несло холод в последние минуты — а все потому, что Галф в процессе возбудился ничуть не меньше, поэтому может только стонать в поцелуи только не останавливайся и лихорадочно стягивать с себя одежду. Чтобы они наконец могли прижаться кожа к коже.              Теперь уже черед Мью доводить нонга до умопомрачения, поэтому он опрокидывает его на спину и устраивается между шелковистых бедер:              — Я надеюсь, что ты не только лед взял в постель.              Лукавая усмешка пропадает, когда глаза натыкаются на флакон со смазкой с охлаждающим эффектом. Кто-то основательно тематически подготовился… И, вероятно, нет смысла разогревать ее между пальцами, потому что это все равно не поможет, когда прохладный гель коснется чувствительной области и ментол начнет действовать.              Видеть, как Галф изнывает от нетерпения на его пальцах — это всегда восхитительное зрелище, которое так и подстегивает поскорее завершить подготовку, тем более, когда об этом умоляют глаза и ерзающие движения.       И голос, который хнычет:              — Мью, пожалуйста…              Нет, милый, теперь твоя очередь терпеть — и старший коварно улыбается, пока продолжает растягивать возлюбленного и наблюдать за его сладостными мучениями, чтобы затем все-таки сжалиться и потянуться за квадратиком фольги.       И увидеть радостное ожидание на лице.              Безусловно, подобная мучительная радость предвкушения всегда усиливает удовольствие, но и нетерпение тоже, поэтому попытку медленного проникновения тут же прервали яростным толчком бедер и руками, чтобы обхватили за плечи и прижали к себе.              — Кому-то не терпится? — Мью не может не подколоть, хотя внутри все заходится от желания сорваться в самый быстрый темп, но он все-таки дает время привыкнуть и как всегда ждет сигнала продолжать.              — Очень не терпится, Пи`, — горячее дыхание опаляет его ухо, в легкий укус только дразнит мочку и дает понять, что можно.              И теперь уже ничего не сдерживает его от того, чтобы выбивать из Галфа те вздохи и всхлипы, из которых складывается самое красивое слово в мире, которое он готов произносить и писать каждый день.              Любовь.