Scene N take 2 / Сцена N дубль 2

      — Что ты делаешь? — Мью с любопытством смотрит на баночки и флаконы, которыми буквально обложился Галф.              — Ты же помнишь, что я скоро выпускаю свою туалетную воду? — Галф хмурится, перебирая склянки, не зная, с чего начать.              — Угу, — он подходит ближе — ему тоже любопытно.              — Вот меня попросили принять участие в создании аромата и выбрать те запахи, что мне нравятся. Но я вот не знаю, что мне с ними делать: я не особый ценитель духов в принципе.              Мью это знает, потому что больше всего на свете любит его естественный запах: чистый, свежий, нежный. Но не может не помочь любимому, поэтому:              — Подожди минутку, у нас где-то был…              И правда: на кухне находится молотый кофе — для гостей, сами они его не любят и не пьют.              — Вот! — Он открывает упаковку и придвигает к парню.              — Зачем мне кофе? Ты же знаешь, что я не…              — Чтобы помочь тебе с запахами, — Мью нежно ерошит его волосы. — Когда поймешь, что уже не различаешь ароматы — понюхай кофе, это поможет твоему носу немного “успокоиться” и вернуть обоняние.              Галф недоверчиво хмурится, но послушно тянется к кофе, несколько раз вдыхает и закрывает глаза, а потом снова берет флакон с чем-то пахучим:              — Хммм, и правда работает.              — Я же тебе говорил, — Мью довольно улыбается. — А ты знаешь, куда нужно наносить аромат, чтобы тот раскрылся?              — Куда?              — На точки пульса.              — Это на запястье? — Галф внимательно смотрит на свои руки.              — Не только… — он улыбается, потому что ему в голову пришла одна идея. — Я сейчас.              Мью снова оставляет парня одного, чтобы пойти в их спальню и найти там то, что поможет сейчас его партнеру.              — Мью, сейчас не время для игр — я занят… — Тот смотрит на маску для сна с замешательством, но и любопытством.              — Это поможет тебе, доверься мне, — он преодолевает совсем незначительное сопротивление и накрывает глаза любимого мягкой повязкой. — Я буду тебя вести по дороге ароматов.              Берет первый попавшийся бутылек и руку Галфа, чтобы нанести каплю тому на запястье и потом поднести к лицу:              — Ну, как тебе?              Галф молчит, вдыхает и потом удивленно заключает:              — Я и правда чувствую запах острее сейчас. Как ты догадался так сделать?              — Сенсорная депривация: когда у тебя убирают один из органов восприятия, то остальные тут же начинают работать активнее, — Мью довольно улыбается. — Ну как тебе запах?              — Мне нравится, свежий и яркий одновременно, но с благородной горчинкой. Это какой-то цитрус?              — Грейпфрут, — Мью отставляет в сторону аромат. — Тогда отметим, что он тебе понравился. Давай вторую руку.              Галф покорно протягивает левую, а он оставляет поцелуй на тонкой коже запястья, прежде чем нанести на нее очередную каплю и поднести к лицу парня.              — Хммм… Что-то сладкое. Не уверен, что мне нравится. Разве что совсем чуть-чуть добавить, чтобы нивелировать горечь.              — Так и запишем: ваниль — добавить совсем чуть-чуть, — Мью доволен, что все получается так, как он задумал.              — Мью, — Галф подает голос после того, как снова нюхает кофе.              — Да, мой хороший?              — У меня запястья закончились, — в его голосе сквозит воистину вся печаль этого мира.              — Не страшно: у тебя для этого есть я.              Он видит, как Галф нервно сглатывает, потому что понимает, чем это может завершиться в их случае. Но не получает ни слова возражения.       Тем более, Галф не видит, как он снимает с себя футболку.       Но наверняка слышит, поэтому громко сглатывает.              — Мью…              — Да, мой хороший? — Мью повторяется в своем ответе, но не отвлекается, нанося на свое запястье очередную ароматную каплю и поднося его к лицу парня.              Тот на ощупь аккуратно берет его руку своими ладонями и вдыхает:              — Вкусно… Ты — вкусный.              И нежно целует чуть выше, проводя языком по коже.              — Галф…              — Да, пи?              — Вот так официально? — Он усмехается, но не имеет ничего против. — Мне нравится.              — Что тебе нравится? — Этот безобразник делает вид, что не понимает, но высовывает свой язык, проводя дальше вверх по руке, слизывая одному ему известный солоновато-сладкий вкус.              — Все.              Галф прекрасно об этом знает, но делает вид, что увлечен своей туалетной водой:              — Продолжим? Этот запах… Я пока подумаю, твой аромат перебивает его и отвлекает меня.              — Хорошо, — Мью соглашается. — Это фрезия.              Он наносит на второе запястье жасмин:              — Как тебе этот аромат?              Галф не спешит его вдыхать, нежно гладит пальцами по руке.              — Что ты делаешь?              — Пробую тебя на ощупь.              — Зачем? — Его голос уже достаточно хриплый, чтобы выдать нарастающее от таких простых движений возбуждение.              — Потому что мне так хочется.              Галф делано пожимает плечами, мол, ничего особенного же, но не знает, что явный бугорок на его шортах не является секретом для партнера, хоть тот и невольно ерзает в нетерпении. Но все же потом наклоняется и вдыхает:              — Мммм, приятно пахнет.              И снова этот язычок вводит его в искушение своими движениями по руке. Но Мью стоически терпит, чтобы… завершить миссию до конца.              — Это жасмин, — он еле говорит, потому что мысли сейчас совсем не про названия ароматов, а о том, как призывно перед ним раздвинуты эти идеальные бедра.              — Его оставим, — Галф почти мурлычет, но его руку не выпускает.              — Галф, мне нужно открыть следующий флакон…              — Я тебе мешаю?              Вот хитрый! Знает же, что да.              Но Мью все же мягко освобождает свою руку, чтобы взять аромат сандала. Правда, руки у него тоже “закончились”, поэтому капля идет сбоку под линией челюсти — туда, где нервно бьется жилка и дает запаху раскрыться. Это рискованно — и он об этом знает, но уже не может остановиться.              Он отставляет флакон в сторону и берет ладонь Галфа своей, кладет возле точки нанесения, давая ощупать:              — Вот здесь.              Мью замирает, потому что понимает: грядет его смерть, потому что Галф призывно облизывает свои невероятные губы и меееедленно наклоняется к его шее, чтобы вдохнуть:              — Такой сладкий — как ты, мне нравится.              А затем, конечно же, поцеловать чуть выше.       Скулу.       И чуть ниже.       Шею.       И лизнуть выемку ключицы, заставляя вздрогнуть и уже больше себя не сдерживать: все-таки у его выдержки есть лимит.              Мью с обреченным стоном привлекает парня к себе и жадно впивается в манящие губы, на что ему с готовностью отвечают. Ладони страстно зарываются в его волосы, в то время как Галф встает со своего места и шепчет, отрываясь от губ:              — Подними меня.              Мью понимает, о чем его просят, поэтому одним жестом отодвигает уже ненужные баночки в сторону, освобождает место на столе, чтобы там разместить свое сокровище, которое тут же обхватывает его бедра ногами и удовлетворенно стонет, когда его пах соприкасается с пахом Мью:              — Ну наконец-то…              — Я думал… ты… духами… хотел… заняться… — Он перемежает слова и поцелуи, потому что не может остановиться целовать своего самого любимого мальчика.              — Мы и занимаемся, — тот явно задыхается от возбуждения и продолжает тереться о его бедра своими, — просто совмещаем приятное с полезным.              — Очень приятное, — Мью еле сдерживается, чтобы не начать кусать эту шею, что призывно Галф ему предлагает, откинув голову, но ограничивается страстными поцелуями.              — Но и с ароматами я определился, — парень шепчет, покусывая грудь и чувствительные соски и улыбаясь стонам Мью. — Я хочу аромат, который пахнет тобой: свежий и сладкий одновременно, немного гурманский и очень роскошный. Как мой мужчина. Чтобы все мне завидовали.              Больше он не в силах сдерживаться, потому что любовь к этому человеку разрывает на куски его сердце. Мью отчаянно стонет и начинает срывать одежду с парня, потому что умирает от желания боготворить каждый сантиметр идеального тела: здесь и сейчас.              Он поцелуями отмечает самые любимые части: ушки, губы, нос, родинки на груди, милый животик, его понкати — словом, он обожает в Галфе все. Но тот хочет большего, потому что продолжает буквально пожирать Мью губами и руками: жадно и отчаянно прижимая к себе:              — Мью, пожалуйста, не тяни...              — Сейчас, сейчас…              Он стягивает с парня шорты и белье, чтобы в очередной раз задохнуться от восторга, видя, как этот золотой мальчик желает его. Мью нежно, но уверенно обхватывает рукой уже болезненно возбужденный член и делает несколько движений вверх-вниз, ловит губами стон облегчения и сладкие слова:              — В ящике стола еще должна быть смазка с прошлого раза.              Какой запасливый!       Но Мью думать уже почти не может, поэтому находит заветный флакон очень быстро, почти не отвлекаясь от поцелуев желанного тела, и теперь вынужден на минуту выпустить член, чтобы нанести заветную жидкость на призывно раздвинутые бедра, между ними и на свою руку:              — Сейчас, мой хороший…              Он поглощает болезненное шипение своим ртом, когда Галф начинает привыкать к пальцу внутри себя, но потом Мью опускается ниже, чтобы одновременно возбуждать, беря в рот член, пока его рука привычными движениями растягивает любимого. Поэтому второй палец проходит почти незаметно для принимающей стороны, потому что та очень увлечена процессом. Галф в жизни в этом не признается, потому что до сих пор стесняется говорить такие вещи вслух, но тот очень любит, когда ему делают минет. А Мью об этом не нужно слышать — он сам это видит, потому что его мальчик буквально умирает от удовольствия в его руках — и так каждый раз, что делает его неимоверно счастливым.              Уже три пальца растягивают нежные стеночки, заставляя Галфа извиваться и насаживаться на них:              — Давай же! Не дразни!              — Какой нетерпеливый, — Мью усмехается, но вообще-то ему не до смеха: его собственный член, такое ощущение, вот-вот взорвется от возбуждения.              Поэтому он не медлит ни секунды: наносит достаточно смазки и начинает медленно погружаться, отслеживая малейшие эмоции на любимом лице, все еще прикрытом маской. Галф прерывисто дышит, кусает свои порочно-красивые губы, но шепчет:              — Да, продолжай…              И Мью продолжает.       До пальцев, впивающихся в его спину и оставляющих там царапины и следы от ногтей.       До сорванного голоса.       До засосов на его шее, потому что Галф словно сходит с ума с каждым толчком, выгибаясь навстречу и буквально сжирая его заживо.       До звезд перед глазами, когда в очередной раз акт любви вынес их за пределы вселенной.              Мью почти умер от наслаждения, его сердце бешено колотится. Они лежат потные и уставшие в объятиях друг друга, но следующая фраза его добивает:              — А назову я его Moth, мотылек, потому что я лечу на твой огонь, мое солнце, и сгораю в нем без следа. И так каждый раз.              Можно ли любить еще больше и еще сильнее?       Можно.       Если это Галф, его прекрасный мотылек.