***
Поразмыслив, Вэй Усянь понял, что находится в деревне Мо. Тут сразу вспомнился рассказ Мо Сюаньюя о злобной тете и о ее не менее неприятном сыне, что унижал его и вечно избивал. В принципе, в последнем Вэй Усянь лично удостоверился. Ребра до сих пор болят от ударов его тяжелой ноги. Пока Старейшина Илина бродил по коридорам поместья, до него донеслись приглушенные голоса слуг. И одна фраза заставила его навострить уши. — Заклинатели из клана Лань? Ты уверена? — Стала бы я врать? Говорю тебе — собственными глазами видела, как группа молодых господ в белом прибыла в деревню и направилась прямиком сюда. Сейчас с ними разговаривает госпожа Мо. — Небеса, что же у нас за беда такая, что понадобилась помощь стольких заклинателей именитого ордена? — с ужасом прошептала молодая дева. — Не знаю, но разве ты не поняла — это молодые заклинатели из самого Гусу Лань! Если понравишься им, то точно женятся и заберут тебя в свой орден! Это такая замечательная возможность выбраться из этой дыры! — энтузиазма в голосе второй девушки было не занимать, однако это вызвало только тихий смех темного заклинателя. — «Стать супругой адепта клана Лань и быть погребенной под тремя тысячами правил? На что только не пойдут юные девушки, чтобы выйти удачно замуж.» — думает Вэй Усянь, закинув руки за голову и посмотрев на небо. Перед глазами предстал образ высокого юноши в белых одеждах, по спине и плечам которого водопадом стекают длинные черные волосы. Его прекрасный лик спокоен и равнодушен, а от взгляда светлых глаз веет холодом. Однако спорить с тем, что красотой этот человек может посоперничать с самими Небожителями, не приходится. — «О чем я думаю? Мне бы разобраться в ситуации, а не о Лань Ванцзи думать…» — пребывая в легком смущении, Вэй Усянь встряхивает головой. Дальнейший разговор он слушать не стал, потому что в этом не было смысла. Главное он уже знает — здесь люди клана Лань, а это может быть как полезно, так и опасно. Все-таки Вэй Усянь совсем не понимает, как он оказался здесь и реально ли все происходящее с ним. Помощь заклинателей была бы весьма кстати, однако помогли бы ему разобраться или вернуться назад в загробный мир — вопрос интересный. — «Ладно, я сейчас нахожусь в теле юнца, поэтому по внешности меня не узнают, а поведение можно и разыграть. Все-таки не даром Мо Сюаньюя считали сумасшедшим.» — с такими мыслями он направился в дом семьи Мо. Найти его было достаточно легко — поместье сильно выделялось на фоне остальных домов и находилось в конце главной улицы. Да и толпа зевак, что пришла поглядеть на молодых заклинателей Гусу Лань, немало помогла. Подойдя ближе, Вэй Усянь смог увидеть, что происходило в Восточном зале дома Мо. За хозяйским столом, в самом центре, сидела госпожа Мо вместе с супругом. Женщина была облачена в ханьфу из дорогой ткани, а волосы были убраны в сложную прическу замужней госпожи. Ее нельзя назвать красивой из-за резких черт лица. В принципе, ее муж тоже был далек от совершенства: невысокий и полноватый, с редкими волосами, скрытыми под головным убором. Взгляд Вэй Усяня метнулся к заклинателям. Юноши эти, одетые в белоснежные облачения с ниспадающими рукавами и поясами, мягко очерчивающими талию были усладой для глаз. Лишь взглянув на их одежды, любой бы понял, что перед ним ученики ордена Гусу Лань. А по белым лобным лентам с палец шириной с вышитыми на них плывущими облаками можно было определить, что они состояли в кровном родстве с кланом Лань. Девизом ордена Гусу Лань была фраза «будь праведен», а плывущие облака — отличительным узором. Те, кто носил лобную ленту с вышитыми плывущими облаками, являлись учениками клана. Те же, кто носил ее без узора, были приглашенными или обычными учениками, или же заклинателями других фамилий, но входящими в состав ордена. От дальнейшего рассматривания юношей, Старейшину Илина отвлек женский голос, принадлежащий мадам Мо. — Кое-кто из молодого поколения нашей семьи тоже когда-то был заклинателем… Видимо, она не оставила своей мечты хоть как-то сблизиться с кланом заклинателей. Вэй Усянь закатывает глаза. — «Если они будут отвлекаться на праздные разговоры, я так никогда не получу ответы на свои вопросы. Надо вмешаться.» Он быстро протискивается через толпу и ухмыляется: — О, да это же вы обо мне, вот он я, бегу-бегу! С появлением растрепанного чудака с макияжем в толпе воцарилось гробовое молчание, но Вэй Усянь продолжал бесстыдно и весело болтать, будто бы не замечая напряженной атмосферы вокруг: — Меня кто-то звал? Вот он я, тот самый заклинатель! На его лице было столько пудры, что при улыбке она слегка осыпалась. Один из заклинателей, тот, что помоложе, фыркает, едва сдерживая смех. Но он тут же берет себя в руки и вновь делает серьезное лицо, когда другой юноша, вероятно лидер группы, бросает на него неодобрительный взгляд. Однако Вэй Усянь уже взбодрился такой реакцией и представление развернул достаточно красочное, что аж жители деревни и молодые заклинатели поверили ему. С жалобным видом побитого и несчастного юноши, он вещал о жестоком обращении сына госпожи Мо — Мо Цзыюаня, который ограбил и избил его. Госпожа Мо попыталась взять ситуацию под свой контроль и лилейным голосом принялась увещевать «драгоценного племянника», что они двоюродные братья и должны делиться. Однако Вэй Усянь был непреклонен, а потом вдруг с видом оскорбленной невинности сказал: — Знаете, а ведь дело вовсе не в том, что он украл мои вещи, а в том, что он украл их посреди ночи. Все знают, что я предпочитаю мужчин. Прокрасться ко мне в комнату под покровом ночи… Могут поползти слухи. — О чем это таком ты говоришь, не стыдясь целой деревни! А-Юань — твой двоюродный брат! — возмущенно прокричала мадам Мо. — Это он не смог держать себя в руках, хоть он и мой двоюродный брат! Ну и кто тут не стыдится никого? Если ему и безразлична своя репутация, то пусть хотя бы не порочит мою невинность! Я, знаете ли, еще надеюсь найти себе достойного мужчину! — дерзко парировал Вэй Усянь. Дальше ситуация накалилась: Мо Цзыюань с боевым кличем и горящими от бешенства схватился за стул и размахивает им в воздухе, собираясь швырнуть им в Вэй Усяня, а тот, поняв, что ему, наконец, удалось вывести «двоюродного братца» из себя, едва успел отскочить в сторону и броситься к адептам клана Лань, которым только воспитание не позволяло смотреть на это шоу, раскрыв рот. Хотя взгляды у них были достаточно выразительные. Не дал продолжиться этому хаосу лидер группы заклинателей. Он сумел утихомирить обе стороны и напомнить, что они тут как бы важное дело обсуждали — Ночную охоту в деревне Мо. Поэтому он лишь сказал никому ночью не выходить, а из Западного двора увести всех и предоставить им территорию для работы. На этом разговор закончился и временно забытый Вэй Усянь по-тихому откланялся. — «Думаю, стоит понаблюдать за работой этих молодых Ланей. А еще лучше их аккуратно расспросить, — думал Вэй Усянь, наблюдая, как юноши устанавливали флаги, привлекающие духов, — но это можно сделать после. Лучше не отвлекать их.»***
— «Что же это за рука такая, что три недавно умерших лютых мертвеца ее не могут победить?» — нахмурившись, думал Вэй Усянь, наблюдая за боем. Ночь началась с происшествия — умер Мо Цзыюань. Сразу набежала толпа, состоящая из слуг, молодых заклинателей клана Лань и родителей умершего. Находясь в истерике, госпожа Мо набросилась на Вэй Усяня, обвиняя его в смерти своего сына, а все из-за отсутствия левой руки у трупа и неосторожной фразы, что бросил темный заклинатель днем. — Только попробуй еще раз украсть мои вещи! Стащишь еще хоть что-нибудь, и я тебе руку отрежу! Кто же знал, что она окажется пророческой? Дальнейшие события пролетали стремительно: смерть господина Мо, А-Туна и самой мадам Мо. Бедные юноши клана Лань столкнулись с сильной темной тварью, однако не растерялись и пытались с ней бороться всеми известными им способами. Вэй Усянь находился рядом и своеобразно помогал им, когда это требовалось — наверное, пинок под зад Лань Цзинъи еще не скоро ему простит. Когда ситуация накалилась до предела, на свой страх и риск, Вэй Усянь поднял трех лютых мертвецов и приказал им схватить дьявольскую руку, которая являлась причиной всего этого хаоса. Однако, сколько те не бились и не бросались, рука с легкостью отшвыривала их, разбрасывая по сторонам ошметки плоти и крови. — «Плохо дело. Если так продолжится, то юноши будут в опасности, — он бросил взгляд на вымотанных Сычжуя и Цзинъи, которые с изумлением смотрели на бой лютых мертвецов. — Нужно вызвать в мертвецах больше враждебности.» Вэй Усянь колебался, потому что так он выдаст себя, но ситуация безвыходная — на кону жизни, а с последствиями Старейшина Илина разберется потом. В принципе, как и всегда. Рука, двигаясь с невероятной быстротой, неумолимо и точно нацелилась на шею мадам Мо и сломала ее. Семья Мо была близка к поражению, и Вэй Усянь понял, что медлить больше нельзя — набрал в легкие побольше воздуха, готовясь оглушительно свистнуть, как вдруг издалека эхом донеслось мелодичное бренчание щипкового музыкального инструмента. Звучание его было чистым и воздушным. Кто-то исполнял «Смурное дуновение пронизанных ветром сосен». Лишь заслышав мелодию, только что неистово сражавшиеся создания застыли на месте. Юноши из ордена Гусу Лань засияли от радости, будто бы были рождены вновь. Лань Сычжуй стер кровь с лица, поднял голову и счастливо воскликнул: — Ханьгуан Цзюнь! Полилась другая мелодия, тембр ее был выше предыдущей, с легкой примесью горечи. Три лютых мертвеца отступили и закрыли по одному уху своими правыми руками. Но это не помогло им укрыться от «Песни истребления» — знаменитой мелодии Ордена Гусу Лань. Семья Мо успела сделать всего несколько шагов, как изнутри из черепов раздались легкие лопающиеся звуки. Проклятая рука, изнуренная жестокой битвой, едва услышав «Песнь истребления», замертво шлепнулась на землю. И хотя пальцы ее еще слабо подрагивали, двигаться она уже была не в состоянии. Повисла недолгая тишина, которая взорвалась радостными возгласами юношей, празднующих свое чудесное спасение. Они пережили захватывающее приключение, и дождались подкрепления своего ордена. И им было все равно, даже если бы их наказали, потому что «невоспитанное воспроизведение излишнего шума вредит репутации ордена». Вэй Усянь повинуясь внутреннему порыву, отступил в тень и медленно поднял взгляд вверх. Сердце пропустило удар. Его окружала атмосфера безмятежного лунного света. Семиструнный гуцинь, что висел за его спиной, был ýже, чем другие цитры; его черный корпус высечен из дерева неярких цветов. На голове мужчина носил белую лобную ленту с плывущими облаками. Кожа его светлая, лицо благородное и утонченное, будто выточенное из лощеного нефрита; глаза лучились светом, словно созданные из цветного стекла, поэтому взгляд его казался отстраненным от всех сует. Мужчина этот соткан из снега и льда, выражение его лица всегда оставалось холодным и бесстрастным. Ни единой пылинки, ни даже слегка смятого местечка ни нашлось в его облике. С головы до пят он безукоризнен. Вэй Усянь отмер и вспомнил, что надо дышать, когда услышал, как обрадованные адепты стали наперебой рассказывать Лань Ванцзи о том, что здесь происходило. Мягкая улыбка окрасила лицо темного заклинателя, когда он наблюдал за этой картиной. — «Никогда не видел Лань Чжаня, окруженного столькими людьми. К тому же, они его совсем не боятся. Даже в годы Аннигиляции Солнца его сторонились.» Неожиданно все пространство вокруг будто пошло рябью, а в голове зашумело. Вэй Усянь оперся спиной о стену и потер виски. — Что за?.. — он чувствовал, что оседает, а сознание ускользает во тьму.***
— «Получается, это произошло после того, как Мо Сюаньюй пожертвовал мне свое тело. Прошло немало лет, если судить каким взрослым был Лань Чжань, — думает Вэй Усянь, кутаясь в верхний халат ханьфу, — Однако почему я оказался в итоге здесь? И как мне узнать, что происходило после?» — Молодой господин Мо, — тихий, мягкий голос раздается за спиной и Вэй Усянь вздрагивает, быстро обернувшись, — прошу меня простить. Я не хотел Вас пугать. — А Вы довольно тихо ходите, Первый молодой господин Лань, — с улыбкой говорит Вэй Усянь. — Почему не спите? Колокол еще не звонил. — Могу задать Вам тот же самый вопрос, — парирует Лань Сичэнь, продолжая улыбаться. — Хм, просто не спится. В Гусу довольно короткие ночи. — Говорит Вэй Усянь, переведя взгляд на рассветное солнце. — Понимаю, новая обстановка. Тогда не будете против моей компании? — С радостью прогуляюсь с Вами, Первый молодой господин Лань. Они продолжают движение. — Молодой господин Лань, что решили по поводу Бездонного омута? — прерывает тишину Вэй Усянь. — Мы передали дяде обстановку на озере Билин, а также рассказали о Вашем плане. Сейчас нам нужно найти подходящий водоем, где мы сможем разобраться с Бездонным омутом, не причинив никому вреда. — В Гусу много воды, поэтому, думаю, найти маленькое озерцо не составит труда. Основная сложность — перегнать омут туда. — Это так, — кивает Сичэнь. — Вы идете в библиотеку? — только сейчас Вэй Усянь замечает, что дорожка, по которой они идут, ведет как раз к ней. — Да, нужно найти карту. Не стоит затягивать. — А я могу Вам помочь? — с энтузиазмом отзывается Усянь. Сичэнь ненадолго задумывается, а потом кивает с улыбкой: — Буду Вам очень благодарен. — Отлично! — с довольной улыбкой отзывается Вэй Усянь. Он соскучился по заклинательской работе, а тут и дело очень интересное. — Кстати, Лань Чжань тоже к нам присоединится? Тишина затягивается и Вэй Усянь останавливается, посмотрев на Лань Сичэня. Тот выглядит обеспокоенным. — Что случилось? — Понимаете, молодой господин Мо, — Сичэнь подбирает слова, — Ванцзи… наказан. — Что? — Вэй Усянь ошарашен. Наказан? Лань Ванцзи? Это шутка такая? Как это праведный человек, следующий всем правилам клана Лань, мог быть наказан? За что? — Ванцзи поругался с дядей и нарушил несколько правил. Ему назначили пятьсот ударов ферулами и сутки стояния на коленях перед Стеной Послушания. Последние слова доносятся Вэй Усяню в спину. Тот, нарушая правила клана Лань, бежит к Стене Послушания, пока все его мысли занимает только заклинатель в траурных одеждах с холодным взглядом.