У судьбы есть чувство юмора

      — «Ну почему тело Мо Сюаньюя такое слабое? Я раньше мог спокойно спуститься бегом до Цайи, купить «Улыбку Императора» и так же вернуться в Облачные Глубины. А тут пробежал совсем ничего и уже задыхаюсь! — с досадой думает Вэй Усянь, — Ничего, уж я-то возьмусь за него. Конечно, былую форму не верну, но хотя бы немного мышцы укреплю!»       С такими грандиозными планами на будущее он добегает до высокой скалы, на которой высечены многотысячные правила клана Лань.       В юношеские годы, когда Вэй Усянь впервые увидел ее, то испытал самый настоящий шок. Как можно жить, ограничивая себя буквально во всем? Конечно, потом шкодливая натура Первого ученика Юньмэн Цзян дала о себе знать, и он нарушил если не все, то большинство правил, поэтому сейчас Стена Послушания вызывает у Вэй Усяня ностальгию и легкую тоску по чудесным и беззаботным дням. Однако в данный момент темного заклинателя волнует фигура в белом, что стоит на коленях перед скалой.       Вэй Усянь подходит ближе и замечает прикрытые веки и едва заметно вздымающуюся грудь юного Нефрита.       — «Медитирует.» — догадывается он и старается идти как можно тише.       Однако, когда между ними остается пару шагов, длинные ресницы Лань Ванцзи дрожат, и он медленно открывает глаза, переведя взгляд на нарушителя его уединения. Брови слегка поднимаются вверх.       — Не ожидал увидеть меня? — говорит Вэй Усянь и сокращает оставшееся расстояние.       — Мгм. Еще рано. Почему ты здесь в таком виде? — юный Нефрит бросает взгляд на растрепанные волосы и одежды.       — Не спится, — Вэй Усянь отмахивается и впивается в Лань Ванцзи серьезным взглядом. — Почему ты мне не рассказал о наказании?       Лицо Лань Ванцзи принимает серьезное выражение, а брови сдвигаются к переносице.       — Не было нужды.       — Лань Чжань, ты серьезно? — темный заклинатель хмурится и складывает руки на груди, — Тебя наказали пятью сотнями ударов ферул, а потом еще заставили стоять коленями на камнях перед стеной с правилами! И все из-за того, что ты повздорил с дядей из-за меня! И ты говоришь, что «не было нужды»?       Лань Ванцзи хмуро смотрит на него, но продолжает хранить молчание, даже не напоминает про правило: «запрещено шуметь». Светлые глаза горят упрямством. И это злит еще больше.       — Небеса, почему ты такой правильный? Почему тебе вечно нужно быть настолько благородным и бросаться защищать мою честь в ущерб себе? — уже почти кричит Усянь. — Лань Ванцзи, да что ты за человек такой? Почему ты никогда не думаешь о себе? Я темный заклинатель, отступник, отринувший Путь Меча! Твой орден самый праведный среди всех остальных, а ты верный блюститель его правил! — машет он в сторону Стены Послушания. — Так почему ты помогаешь мне? Защищаешь сначала перед Цзинь Цзысюанем, затем перед своим дядей! А что дальше? Может, примешь вместо меня смертельный удар? — злой смех вырывается из груди. Вэй Усянь не понимает почему, но он не может остановиться. Странная горечь, боль и отчаяние мешают дышать. — Почему посторонний человек, не знающий моей души, пытается меня защитить?       Это стало последней каплей. Лань Ванцзи резко вскакивает на ноги и хватает темного заклинателя за плечи. Наверное, никогда еще никто не видел Второго Нефрита клана Лань в такой ярости: губы, сжатые в тонкую линию, сильно нахмуренные брови и горящий от бури эмоций взгляд. Он встряхивает Вэй Усяня и кричит:       — Вэй Ин!       Кажется, замерло все вокруг, а тишину можно было резать ножом. Оба ошарашенно смотрят друг другу в глаза, силясь понять, что только что произошло. Первый, к кому вернулся дар речи, был Вэй Усянь.       — Что? — шепчет он, — Как ты меня только что?..       Лань Ванцзи медленно разжимает пальцы. Он выглядит растерянным и, кажется, немного напуганным. Сейчас в душе юного Нефрита самый настоящий хаос, поэтому он невольно хватается за грудь и сжимает пальцами одеяние.       В таком виде их застает Лань Цижэнь.       — Ванцзи! Что здесь происходит? Он напал на тебя?! — мужчина стремительным шагом подходит и бегло осматривает племянника, а затем переводит гневный взгляд на Вэй Усяня. — Что ты с ним сделал?!       Если бы Усянь не был так потрясен, то смог бы быстро и ловко выкрутиться из ситуации, но он молчит. И вздрагивает, когда замечает блеск меча, что пронесся прямо перед его лицом. Хорошо, что успел увернуться.       — Я так и знал, что от отступника ничего хорошего ждать не стоит! Дождался подходящего момента, чтобы подобраться поближе и нанести удар! — Лань Цижэнь делает новый выпад, атакуя, но темный заклинатель вновь уворачивается.       — Дядя! — Лань Сичэнь подбегает к ним и встает между Вэй Усянем и дядей. — Не нужно быть таким категоричным. Думаю, произошло недоразумение и нам надо разоб…       — «Недоразумение»? Сичэнь, на твоего брата было совершенно нападение! Посмотри на Ванцзи, видно же, что этот, — он указывает острием меча на Вэй Усяня, — использовал на нем темную ци!       — Не думаю, что молодой господин Мо так поступил. У него не было на это никаких причин, — Первый Нефрит старается сохранять спокойствие и не допустить кровопролития.       — Да что с тобой, неужто и ты попал под его чары?! — кажется, Лань Цижэнь цветом своего лица может посоперничать с помидором — настолько побагровело оно. — Судить и немедленно! Под дисциплинарный кнут его!       Последняя фраза вернула Лань Ванцзи в реальность, и он тут же оказался перед непривычно молчаливым Вэй Усянем, закрыв его собой. Он кланяется дяде.       — Дядя, на меня не воздействовали и не причиняли вреда, — чеканит каждое слово.       — Ты!.. — Лань Цижэнь уже хотел снова разбраниться, когда к ним медленно и чинно подходят двое людей в белых одеждах. Почему-то их появление охладило пыл мужчины, и он убрал меч в ножны, а затем поклонился. — Приветствую учителя.       Нефриты также последовали примеру дяди. Выглядели они крайне удивленно.       — Цижэнь, что же ты так кричишь? Разве не ты чтишь наши правила? — в тихом и скрипучем голосе слышатся нотки веселья. — Тогда не удивляйся, если юные адепты перестанут им следовать.       — Лань Цижэнь понимает и перепишет правила семь раз в качестве наказания, — говорит мужчина. Выглядит он так, будто сейчас у него начнется искажение ци.       С появлением новых лиц, Вэй Усянь смог отойти от шока и даже повеселел, ведь не каждый день видишь, как знаменитого учителя Лань, которого уважают в мире заклинателей и мечтают отдать ему на обучение своих отроков, ругают как какого-то мальчишку. Вэй Усянь понимает, что этот момент он не забудет никогда.       Темный заклинатель переводит взгляд и видит перед собой двоих мужчин. Одному, наверное, около сорока лет: высокий, широкоплечий с мягкими чертами лица и темными глазами. Он стоит готовый в случае необходимости поддержать второго мужчину, что так легко смог осадить Лань Цижэня. Этот человек уже очень стар: белоснежные волосы, собраны в простую прическу, бледная кожа, покрытая сеткой морщин и невероятно светлые глаза. Но, несмотря на преклонный возраст, у мужчины достаточно приятная внешность — в молодости он наверняка был очень красив.       Засмотревшись, Вэй Усянь не заметил, что на него уже давно смотрят в ответ. Он улыбнулся старейшине, и ему так же мягко ответили.       — Как понимаю, этот юноша и стал причиной конфликта? — спокойно говорит пожилой мужчина.       — Этот человек следует Пути Тьмы! Он должен предстать перед судом! — еле сдерживая злость, говорит Лань Цижэнь.       Его фразу оставили без ответа. Мужчина задумчивым взглядом обводит фигуру Вэй Усяня, и тому кажется, будто взгляд забирается под кожу. Он тихо шепчет Нефритам:       — Кто это?       — Один из старейшин клана — Лань Лонгвей, — так же тихо отвечает Лань Ванцзи, но весь его голос пропитан уважением к этому человеку.       — Он был наставником нашего отца и дяди, — добавляет Лань Сичэнь, — и редко покидает свою цзинши.       Вэй Усянь кивает, принимая ответ и мысленно отмечает, что эту информацию слышит впервые.       — «Тогда понятно, почему старик Лань так присмирел в присутствии этого человека.»       — Прежде, чем принимать решение, я бы хотел побеседовать с этим юношей, — вдруг произнес Лань Лонгвей.       Кажется, удивились все, кроме мужчины, сопровождающего старейшину Лань.       Вэй Усянь бросает неуверенный взгляд на Лань Ванцзи и видит, что тот напряжен. Он переводит взгляд на темного заклинателя. В нем Усянь видит беспокойство.       — Все хорошо, Лань Чжань, — говорит он. — Не стоит волноваться.       Кажется, Лань Ванцзи продолжает сомневаться, но плечи его все-таки расслабляются.       Вэй Усянь подходит к Лань Лонгвею и кланяется.       — Приветствую старейшину Лань.       — Не бойтесь, я слишком стар, чтобы хвататься за меч. Мы просто выпьем чаю и поговорим, — с улыбкой говорит мужчина, пока они идут по дорожкам Облачных Глубин.

***

      Они разместились на веранде, откуда открывается чудесный вид на горы. Мужчина, что сопровождал Лань Лонгвея, заварил и подал им вкусный жасминовый чай. Сам он поклонился и ушел в цзинши, оставив их одних.       — Прекрасный аромат, — улыбается старейшина Лань, обхватив слегка трясущимися пальцами чашу с чаем.       Вэй Усянь тоже взял чашу и отпил немного, довольствуясь мягким вкусом.       — И правда, довольно вкусный, — с улыбкой произносит он, а затем поднимает настороженный взгляд на Лань Лонгвея, — но Вы ведь меня не за этим позвали.       — Хм, это так. Не стоит так бояться, как я сказал — мой возраст не позволит схватиться за меч. К тому же, я считаю, что беседа намного лучше, чем бой.       — Но не всегда это лучший вариант.       — Правильно, однако не в этом случае. Ах, простите старика, я не спросил Вашего имени, — мужчина медленно поднес чашу к губам.       Вэй Усянь ненадолго задумался, а затем улыбнулся.       — Мо Сюаньюй. Я бастард Цзинь Гуаншаня и брат Цзинь Цзысюаня, он сейчас проходит обучение в ордене Лань.       Лань Лонгвей кивнул и с мягкой улыбкой поставил чашу чая, а затем посмотрел на темного заклинателя.       — Я бы предпочел узнать Ваше имя, а не о личности тела, в которым Вы сейчас находитесь. — Выдвигает он так спокойно, будто говорит о прекрасных видах здешних гор.       Вэй Усянь вздрагивает и, не скрывая удивления, смотрит на мужчину.       — Как Вы?.. — тихо бормочет он.       — Как понял, что это тело не принадлежит Вам? — услужливо подсказывает Лань Лонгвей. — Не волнуйтесь, для всех Вы совершенно обычный человек, ведь они воспринимают Ваш образ, используя разум, — он указывает на голову, — а я использую душу, — указывает на грудь.       — Как? — Вэй Усянь выглядит озадаченным, а затем его посещает догадка. — Вы не видите… То есть Ваши глаза!.. А я-то удивлялся, почему они такие светлые…       Лань Лонгвей тихо смеется на это, а затем кивает.       — Зрение я утратил двадцать лет назад, но благодаря моим духовным силам и самосовершенствованию смог спокойно перенести эту потерю.       — Извините, но… как Вы видите?       — Хм, попробую объяснить. Наш мир материален и видим мы именно оболочку: деревья, горы, животных и людей. Но также существует и духовная оболочка — наша душа, энергия вещей и мест. Лишившись зрения, я стал больше прислушиваться к окружающему меня миру и воспринимать именно энергию. Так я и понял, что это тело принадлежало другому человеку, однако вижу, что владелец оставил его добровольно. Просто прошло еще мало времени, и остаточная энергия осталась. Она отличается от Вашей души.       Вэй Усянь внимательно слушает, ведь он, по своей натуре, любознателен, поэтому новую информацию впитывает, словно губка.       — Меня зовут Вэй Ин, имя в быту — Усянь. Но не думаю, что мое имя Вам что-то даст, — он прерывается, задумчиво закусив нижнюю губу, а потом, придя к какому-то решению, вздыхает, — потому что я не из этого… мира? — из-за последнего слова не смог сдержать нервного смешка.       Лань Лонгвей не выглядит удивленным. Он лишь задумчивым взглядом слепых глаз скользит по темному заклинателю, но Вэй Усянь уже знает, что этот мужчина видит намного больше, чем все остальные — его душу.       — Я догадывался об этом, но до конца не был уверен. Что ж, — медленно говорит мужчина, — такое действительно могло произойти.       — Вас совсем это не удивляет? Вы узнали, что это тело, — Вэй Усянь указывает на себя, — не принадлежит мне, да и я признался, что из другого мира.       — Молодой господин Вэй, — Лань Лонгвей замечает, как тот вздрагивает, но не зацикливает на этом внимания. — Вселенная огромна и сложна, поэтому не допускать наличие других миров помимо нашего было бы большой ошибкой. Однако то, что Вы каким-то образом смогли сюда попасть, странно, поэтому не могли бы Вы рассказать мне о себе?       — Что Вы хотите знать? — после недолгих размышлений спрашивает Вэй Усянь.       — Все, что считаете нужным.       И Вэй Усянь рассказывает, начиная детскими воспоминаниями и заканчивая собственной смертью. Он не скрывает ни единого момента своей жизни, потому что груз на его плечах непомерен, а Лань Лонгвей умеет располагать к себе, поэтому он доверился. К тому же, ему не помешает совет от такого мудрого человека, как он. Закончил свой рассказ Вэй Усянь своим «сном» и высказал предположение, что эти события происходили в реальности, но по какой-то причине он этого не помнил.       Лань Лонгвей слушал, не перебивая, а под конец задумчиво сдвинул брови к переносице.       — Думаю, молодой господин Вэй, то, что Вы видели — были воспоминаниями Вашей души.       — Я тоже так думаю, но все равно не понимаю, почему я этого не помню, да и что произошло после того, как я «проснулся»? Столько вопросов, но где искать ответы? — Вэй Усянь тяжело вздыхает, а затем вдруг подскакивает. — Лань Чжань! Он назвал меня по имени! Мы… ругались. Я был зол, что он из-за меня нарвался на наказание. И, когда я уже почти себя не контролировал, Лань Чжань меня схватил и назвал Вэй Ином! Это точно, я не ослышался! И сам Лань Чжань выглядел потом крайне растерянным…       — И вас застал Цижэнь? — Вэй Усянь кивает. — Что ж, теперь ситуация мне более понятна.       — Но откуда Лань Чжань знает меня? Я узнал, что я из этого мира… умер еще в детстве, — на этих словах он ежится.       Лань Лонгвей какое-то время молчит, но потом медленно говорит:       — Прежде, чем я расскажу Вам кое-что, скажите, молодой господин Вэй, как много Вы знаете о Ванцзи?       Вэй Усянь сам не заметил, как его лицо украсила мягкая, нежная улыбка. Мысленно он перенесся в прошлое, когда он, будучи еще совсем юношей, прибыл с Цзян Чэном в орден Лань на обучение. Впервые Лань Ванцзи он встретил под луной, и с того момента Вэй Усянь всегда выделяет среди толпы фигуру в белоснежных одеждах и летит на всех порах, сияя радостной улыбкой. Они вместе пережили многое, одна Черепаха-Губительница чего стоит, но Лань Ванцзи упорно продолжал утверждать, что они не приятели. И тогда, после падения Пристани Лотоса и трех месяцев, что он провел на Луаньцзан будучи без Золотого ядра, Вэй Усянь впервые поверил словам Цзян Чэна, что Лань Ванцзи его ненавидит. А если это было, когда они оба были заклинателями Пути Меча, то что уж говорить о том, что Вэй Усянь был запятнан тьмой и управлял лютыми мертвецами?       Сейчас в памяти всплыл момент их ссоры на почтовой станции, когда Вэй Усянь вернулся живым и встретился с шиди и Вторым Нефритом клана Лань. Будто наяву темный заклинатель услышал:       — Вэй Ин. Вернись со мной в Гусу.       — Вернуться с тобой в Гусу? В Облачные Глубины? Зачем мне туда возвращаться? — а затем его осенило, — Ох, я совсем забыл, ведь твой дядя больше всего ненавидит отступников от Правильного Пути, как я. А ты ведь его лучший ученик. Конечно, ты такой же, как и он, ха-ха. Я вынужден тебе отказать.       Цзян Чэн тоже не остался в стороне и сказал, что судить Вэй Усяня орден Лань не имеет права, так как он принадлежит Юньмэн Цзян. Ванцзи на это слегка растерялся и произнес:       — Я вовсе не собираюсь привлекать его к суду, — он посмотрел на Вэй Усяня, — Вэй Ин, тот, кто пойдет по Пути Тьмы, дорого за это заплатит. Во все времена не было исключений.

…да, ты прав, Лань Чжань…

      — Я в состоянии заплатить.

…платой стала жизнь дорогих людей…

      — Путь Тьмы разрушает тело, но еще больше он разрушает душу.

…и я испытал это на себе…

      — Разрушает оно тело или нет, и как сильно разрушает, мне известно более твоего. Что касается души, я сам буду решать, ведь это я ее хозяин.

…как самоуверенно…

      — Ты не сможешь контролировать абсолютно все.       — Конечно, я могу.

…ложь…

      — Ну, а если начистоту, что вообще может знать о моей душе посторонний человек и какое ему до меня дело?       — Вэй Усянь!..       — Молодой господин Вэй.       Вэй Усянь вздрогнул и перевел растерянный взгляд на Лань Лонгвея. Он настолько погрузился в воспоминания, что забыл, где находится.       — Простите, я…       — Не стоит. Я понимаю, — мягко перебивает его мужчина. — Ваша душа неспокойна. Видимо, это тяжелые воспоминания.       — Вы спрашивали, как хорошо я знаю Лань Чжаня. Мы не были так близки и никогда не разговаривали особо, но даже так я могу сказать, что он был для меня очень дорогим человеком, — Вэй Усянь прикрывает глаза. — Когда я ступил на Путь Тьмы, шла война между Цишань Вэнь и остальными орденами. С помощью флейты я управлял армией лютых мертвецов, а в последнем сражении использовал мощный артефакт, который создал сам — Стигийская Тигриная печать. Благодаря этому мы смогли победить в скором времени и с минимальными потерями. И все так радовались и заискивали передо мной, но не Лань Чжань. Он ходил за мной тенью и говорил, что Путь Тьмы навредит мне и просил вернуться с ним в Гусу. Я был слишком молод, самоуверен и раздражался из-за этого. Я был слеп, — странно усмехается он. — Мне казалось, что Лань Чжань ненавидит меня и хочет предать суду — это была очень удобная правда, очевидная, зная наши отношения. Но сейчас я понимаю, что он хотел мне помочь. Ведь Лань Чжань один из сильнейших заклинателей, чего ему стоило просто схватить меня и увезти силой? К тому же, я был без Золотого ядра, а значит слаб, как ребенок, по сравнению с ним. Но он этого не сделал, — тяжелый вздох срывается с его губ.       Повисло молчание. Каждый пребывает в своих мыслях. Лань Лонгвей продолжает первым:       — Мать Ванцзи и Сичэня жила в уединении, и мальчикам было разрешено ее навещать лишь раз в месяц. Она была яркой женщиной с огнем в душе, но то была не ярость, а жизнь. И вы похожи — так же не можете сидеть на месте, — мужчина тихо смеется, но затем улыбка пропадает с его лица. — Ванцзи очень любил ее и тянулся к ней. Каждый день в разлуке с матерью был испытанием для мальчика, и он находил утешение в учении и тренировках. И когда она умерла, это стало для него ударом.       — Сколько ему было? — тихо спрашивает Вэй Усянь.       — Шесть лет. Несмотря на смерть матери, он продолжал приходить к ее домику и ждать, пока дверь откроется, — мужчина ненадолго замолкает, но потом его лицо принимает серьезное выражение. — Тогда я посчитал, что причина в этом, но теперь понимаю, что это не так.       — О чем Вы? — непонимающе хмурится Вэй Усянь.       — Душа Ванцзи изменилась. Это был по-прежнему он, но просто другой. Поэтому думаю, молодой господин Вэй, Вы были не единственным, кто пришел в этот мир.       Брови Вэй Усяня удивленно поднимаются.       — Это объясняет, откуда он знает мое имя, но… Как? Почему?       — А это Вам лучше выяснить уже с Ванцзи. В отличии от Вас все его воспоминания запечатаны, но их можно вернуть.       Вэй Усянь молчит, думая о чем-то.       — Молодой господин Вэй, — спокойно говорит Лань Лонгвей, но что-то в его голосе заставляет темного заклинателя вздрогнуть. — Вы уже пытались справиться в одиночку и прекрасно знаете к чему это привело. Вы попали сюда не просто так, хоть миры и параллельны, но события и люди в них одни и те же. Просто меняются условия и временные рамки. Поэтому у Вас есть шанс не допустить того, что было и больше не терзаться чувством вины. И для этого Вы должны научиться принимать помощь. К тому же, даже сейчас Ванцзи на Вашей стороне.       Вэй Усянь растерянно смотрит на старейшину Лань. Он все еще сомневается, но вспоминает слова, что наговорил Лань Ванцзи в прошлой жизни и совсем недавно.       — «Я сказал ему тоже самое… Нет, с самого момента встречи я говорил ему это и отказывался видеть реальное положение вещей. Лань Чжань, мой дорогой Ханьгуан-цзюнь, надеюсь ты сможешь простить меня за эти слова, хоть я сам себя никогда не прощу.»       — Молодой господин Вэй, Вы снова задумались.       Глаза цвета грозовых облаков встречаются с поблекшими глазами Лань Лонгвея.       — Мне нужно найти Лань Чжаня.