Вечность

1664 год… Женщина с толстой косой длинных русых волос вошла в комнату. Волосы, наверное, были самым лучшим её достоинством. Она была полновата, а в платье из грубой и дешёвой ткани недостатки фигуры проглядывались ещё сильнее. Длинные рукава, сужающиеся на запястье, закрывали россыпь родинок и несколько родимых пятен. Она поправила не очень пышную юбку и села за своё рабочее место. На деревянном столе лежало множество тканей, различных ниток, каких-то изящных бусинок, что было редкостью для простонародья. Посередине стояла небольшая прялка, благодаря которой свалка на столе превращалась в платья, штаны и рубахи. Алисса взяла в руки льняную ткань, присланную торговцем из Лондона, знакомым её мужа. Она лежала на столе в красиво сложенном виде уже неделю, пока наконец до неё не дошли руки. Знала бы она о последствиях, даже не дышала бы около этой ткани. Она даже подумать не могла, что присланный лён может быть с чумными блохами. Лишь позже, когда и муж, и двое её дочерей испытали на себе чёрную болезнь, Алисса искренне пожалела и корила себя за неосмотрительность. По всей Англии уже ходили слухи и даже были зарегистрированные случаи первых летальных исходов от чумы. Это ненастье коснулось и обычную семью из четырёх человек. Когда болезнь начала проявлять себя лёгким недомоганием и обмороками, Родос позвал местного лекаря. Они ждали старенького мужичка, который жил неподалёку от них, но не ожидали увидеть вместе с ним и молодого мужчину. В отличие от всех своих ровесников, он выглядел по-другому. Флора не знала его возраста, но могла предположить, что ему под тридцать. Он явно отличался от всех своих сверстников. Незнакомец был выше, массивнее, сильнее и намного красивее. Чуть завивающиеся тёмные волосы ниспадали на плечи, идеально сочетаясь со смуглой кожей. Она, кажется, тоже была идеальна. Ни одного шрама или рубца, ни одной родинки или пятнышка. Любая девушка позавидует настолько опрятной коже. Он произвёл невероятное впечатление, но скромная Флора боялась даже дышать в его сторону. Их вместе с Миэли положили отдельно, закрывая вид на девушек тонкой белой тканью. Но осмотр был необходим, после которого удалось понять, что с ними происходит. Первым ушёл отец. Флора, несмотря на и так ужасное состояние, едва перенесла его смерть. Молодой организм не справлялся с жестокой болезнью, но она пережила и мать. Кроме Миэли, у неё не осталось никого. А из-за своего состояния она даже не смогла устроить родителям нормальные похороны. Молодая девушка отчаялась совсем, что даже не стала лечиться, если это, конечно, можно назвать лечением. Она не использовала мази, зная, что это всё равно бесполезно. К чему оттягивать момент смерти, при этом мучая себя? Не питалась должным образом, ведь без заработка в её доме оставались последний кусок хлеба и несколько яблок. Однако одним поздним вечером, когда на деревянном столе покойной матери догорала свеча, в дом постучали. Миэли давным давно забылась крепким сном, поэтому Флора была единственной, кто мог открыть. Она помедлила прежде, чем подойти к двери. Мало ли, что взбредёт в голову соседям. Они с маленькой девочкой совсем одни. Не смогут за себя постоять. Хотя, будь это убийца или кто-нибудь ещё, вряд ли бы постучался. Флора приоткрыла дверь, протиснувшись в открытое пространство одним глазом и аккуратным носиком. На пороге стоял тот самый крепкий темноволосый мужчина. Он беззаботно улыбнулся ей, заставив покрыться алыми пятнами смущения по всему телу. — В-вы… вы ведь можете заразиться, — девушка не стала распахивать дверь, продолжая разговаривать с неожиданным гостем через тонкую линию воздуха. — Нет, я не заражусь, — он издал короткий смешок, наблюдая за растерянностью девушки. Приходить вот так действительно было не принято и считалось верхом невоспитанности и бестактности, но этому мужчине было всё равно. — Что вы такое говорите? Пожалуйста… — Флора, ты хочешь жить? Резкое обращение по имени, да ещё и на «ты», просто выбило её из колеи. Она непонимающе хлопала глазами, вызывая новый приступ умиления у такого монстра, как он. Девушка чуть нахмурилась, не найдя ответа сразу. Просто потому, что сама его не знала. Жизнь без любимых родителей не казалась жизнью вовсе. Совсем скоро не станет и младшей сестры, а может болезнь заберёт её первее. Но эти мысли не перекрыли воспоминания. Флора вспомнила, как совсем юным жаворонком просыпалась с рассветом, уходила в поле вместе с отцом и помогала собирать пшеницу. Иногда девочка нарывала цветы и собирала букет для мамы, которая сидела дома и присматривала за младшей из семейства, не забывая посвящать себя работе. Алисса была портнихой, которая шила и продавала простую одежду. Родителей она уже не вернёт, к сожалению, но Флора вдруг отчётливо поняла, что хочет жить. Цепляться за каждый её день, справляться с трудностями, растить малышку, найти свою любовь и завести собственную семью. Хочет, но… не может. Её мечты и желания — ничто в противостоянии с болезнью. Чёрная смерть уже наступала на пятки. — Конечно, я хочу жить. Но… к чему ваш вопрос? Я ведь… — Ты действительно хочешь жить? Даже если будешь не такой, как сейчас? — Я не понимаю, — шепнула Флора, всё равно не открывая дверь ещё больше. — Я могу сделать так, что ты вылечишься. Но ты будешь другой, милая. — Н-не называйте меня так. Я не знаю о чём вы, но я честно ответила на ваш вопрос. Да, я действительно хочу жить, только это невозможно. — Возможно, — положив руку на дверь, он несильно толкнул её, чтобы не зацепить девушку. Флора сделала несколько шагов назад, не понимая, почему так легко позволяет ему войти внутрь. Это… некультурно! Она в лёгкой ночнушке простого кроя, которая закрывает все уголки кожи, но она всё равно чувствовала себя голой. Свет от свечи, попадающий на неё, делал ткань почти прозрачной, заставив мужчину сглотнуть. Он прошёл вперёд, пока не заставил её почувствовать непробиваемое препятствие за спиной. Она сама впечатала себя в стенку, пугливо смотря прямо ему в глаза. Очень смело для неё, но Флора не могла оторвать взгляд. Его обычные, неприметные карие глаза сейчас казались такими глубокими. Они будто гипнотизировали. — Что вы д-делаете? — мужчина встал совсем близко, заставив её задрать голову. Он был слишком высоким, слишком большим. На его фоне девушка казалась мелкой букашкой рядом с огромным медведем. Его длинные пальцы взяли её за подбородок. Он не сжимал его, а будто помогал удерживать голову так высоко. Мужчина не мог оторвать взгляд от пронзительных зелёных глаз. Таких детских, таких наивных и чистых. В нём не осталось ничего человечного, что могло остановить его сейчас. Эгоист, который думал только о себе. И если он захотел её, то обязательно получит. Даже если она будет против. — Ты станешь сильной. Смелой. Будешь намного выносливее и терпеливее. Ты проживёшь столько, сколько захочешь, а не сколько уготовила тебе судьба. Флора, ты станешь непобедимой и бессмертной. Только ответь: ты хочешь этого или нет? — хотя его не очень волновал её ответ. Он всё равно сделает так, как захотел ещё при первой их встрече. Он хотел провести всю свою долгую жизнь рядом с ней. Впервые кто-то вызвал в нём что-то, помимо желания убить и выпить всю кровь. Её кровью хотелось не питаться, а наслаждаться. Делать мелкие укусы во время страстных ночей, а потом зацеловывать и слышать рваные стоны. Хотелось её скромной компании, умных ответов, настоящей улыбки. И он уверен, Флора сможет дать ему всё это. Не сразу, но сможет. — Хочешь этого? — Хочу… — едва слышно. Но для него, словно экстренная сирена. Всё ещё удерживая девушку за подбородок, он повернул её голову вправо, открывая вид на изящную и тонкую шею. От волнения и страха жилка на ней начала виднеться отчётливее. Мужчина нагнул голову, проводя носом по гладкой коже. Безумный аромат, его личный наркотик и афродизиак. Запах лесной земляники вперемешку с мускатным орехом. Он был готов продать душу, лишь бы чувствовать этот аромат всегда. Флора вскрикнула, но крепкие руки на талии не дали ей упасть. Он прокусил нежную кожу, блаженно прикрывая глаза. Её кровь — отдельный вид искусства. Её вкус заставлял не насыщаться, а жить. Чувствовать себя снова человеком. Возбуждаться, ощущать и просто сходить с ума. Её тело начало обмякать. Флора уже не могла стоять на ногах. Она не понимала, что происходит, но уже было не больно. Может, она просто перестала чувствовать что-либо, но ей хотелось распластаться прямо тут. Сон постепенно пробирался к глазам, тяжелея на веках. Ресницы опустились вниз, глаза закрылись. Упасть на пол ей снова не дали сильные руки, которые подхватили слабое, ещё человеческое, тело и положили на кровать. Облизав губы, которые были накрашены кровавой помадой, он провёл рукой по длинным распущенным волосам. Мягкие, блестящие. Он любит длинные волосы. Любит наматывать их на кулак, управляя своей жертвой. Сначала ублажая себя, а потом просто убивая её. Но в её волосы хотелось зарыться. Руками, носом. Вдыхать их аромат и ощущать мягкость. С ней всё будет по-другому. И было ведь… Флора резко открыла глаза и уставилась в потолок. Первые несколько минут после пробуждения она не шевелилась. Она не боялась потревожить спящую рядом Миэли. Девушка просто не могла этого сделать. Воспоминания трёхсотлетней с лишнем давности мелькали перед глазами, оставляя после себя смешанные чувства. Хотелось видеть лицо этого мужчины снова и снова, но она не мазохистка. Равнодушная дура, да. Но не мазохистка. Флора поднялась на ноги и посмотрела в окно. Судя по часам, на дворе двенадцать дня. Для них ещё раннее утро, но солнца сегодня не было, поэтому выйти на улицу она могла сейчас. Нужно было подумать и осмыслить. Правильно ли она поступила, оставив его десять лет назад? Определённо правильно. Он бы не отпустил, если бы не понимал того же. Её мужчина был собственником, но не глупцом. Он любил Флору всем сердцем, поэтому не мог позволить остаться. Тогда она бы мучилась ещё хуже. Чума бы показалась каким-то насморком. Она покинула дом, захлопнув за собой дверь. Закрывать её на ключ было необязательно. Всё равно ни одному из его жителей не грозит опасность. Но это её снова не волновало. Волновало то, что за все эти десять лет он приснился впервые. Она не искала с ним встреч, хотя сердце и душа требовали обратного. Не пыталась связаться, хотя руки всё время тянулись к телефону. Даже не знала, где он сейчас находится. Продолжает ли жить в Кёльне или переехал, как и она. Владеет ли сетью клубов или снова поменял род деятельности. Может, начал работать в больнице? Из него бы вышел отличный врач. Даже хирург, ведь он имел отличную выдержку и терпение. Раз ему удалось выбить из неё дурь убивать каждого второго. Это не просто так. Нужно быть полной идиоткой, чтобы скинуть всё на совпадение или то, что она зверски соскучилась. Будь так, он бы снился ей каждую ночь на протяжении долгих десяти лет. Нет, это всё не просто так. Так не бывает. Она замерла на месте, не обращая внимания на женщину позади. Она явно спешила, раз недовольно фыркнула и обошла её, цокая толстым каблуком. Флора ненадолго отключилась от реальности, потому что ясность ума и понимание ситуации начали вытеснять прекрасный сон. Она была права. Её мужчина не приснится просто так. Используя скорость, она по памяти пыталась найти дом, в котором была вчера. Нужно предупредить. Если они все ввяжутся в это, будет плохо. Для них же. Он не пощадит никого, идя вперёд к своей цели. И девушка бы непременно встала на его сторону, если бы не имела своего мнения. Именно поэтому она ушла. Но ещё хотелось защитить почти незнакомых ей людей. Они, не зная её, ведь пытались помочь, предупредить. Она сделает то же самое. Но останется на нейтральной стороне.

***

Хотелось свежего. Точнее, свежей. Крови. Огрон вышел из дома, решая в какую сторону повернуть. Он прикинул количество пустых тупиков и заброшенных зданий, где можно было спокойно позавтракать. Выиграла правая сторона, куда он и свернул. Красноволосый вампир представлял молодую девушку, поначалу визжащую от дикого ужаса, а потом обмякшую от потери крови. Блаженная улыбка расцветала на губах, стоило только прокрутить этот момент в голове. В отличие от Валтора, всегда спокойного и рассудительного, Огрон был полной противоположностью. Оставаться спокойным для него — то же самое, что и объявить голодовку на неделю. А неделя без еды равносильна смерти, как и обычному человеку, в принципе. Он не понимал его желания относиться ко всем благосклонно, уважительно, дружелюбно. Когда он убивал в последний раз? Как можно пить эту кровь из больничных пакетов, которая не пойми сколько там хранится. На срок годности он даже не смотрел. А ещё убийства — обычные завтраки — помогали успокаиваться. Вспоминая наглую и самоуверенную девчонку, кулаки сжимались сами по себе. Ненависть с первого взгляда? Да, именно она. Флора казалась ему не только странной, но и неуравновешенной. Кто так на вампиров кидается? Они не ангелы, конечно, но и не бездушные монстры. Убить ребёнка, который пусть и старше его самого, это слишком даже для него. Но разве своенравная сука станет слушать? Он злился. За то, что показался слабым. За то, что она буквально насмехалась над ним вчера. За то, что она сильнее, расчётливее. На деле действительно смелая, а в жизни… Не ценящая никого рядом эгоистка. Равнодушная, злобная, циничная. Даже слепой заметит, что не только по отношению к чужим, но и родным. Друзья, как ему кажется, смирились с её отвратным характером, а та малышка нет. Он видел грусть в детских глазах. Она в первую очередь ребёнок, которому нужна ласка и забота. А что эта бесчувственная может дать? Ничего. Бесчувственная налетела на него, стоило ему пройти первые десять метров. Ему удалось остановить её прежде, чем они оба влетели в стену дома. Валтор бы не перенёс внеплановую сноску колонны и всего переднего фасада. Девушка гордо вскинула подбородок, отступая на шаг назад. Всё же их неприязнь была взаимна. — Мне нужно с вами поговорить, — Огрон усмехнулся её самоуверенности. Обычно тем, кому что-то надо, не стоят так и не смотрят, как на грязное отродье. — Где Валтор? — Мы не ручные собачонки, чтобы идти к тебе по первому зову. — Я сама пришла, если ты не заметил, — спокойствие в её голове снова выводило из себя. — И это касается ваших жизней. Если собираешься заканчивать её на второй сотне, пожалуйста. — Стоять, — он схватил её за запястье, не дав уйти. Не говорил ничего несколько секунд, смотря в изумрудные глаза. В них было пусто. Настолько, что даже ему стало не по себе. Словно перед ним стояла живая кукла с атрофированным лицом. — Валтор в доме. Она чуть кивнула и обошла его. Чувства такта всё же были в девушке, поэтому она не стала открывать дверь первой, дождавшись, пока это сделает Огрон. Он не стал пропускать её внутрь, заходя первым. И, кажется, услышал совсем тихий смешок. Но повернувшись, вновь встретился с пустыми глазами. Безжизненными. — Флора? — Валтор был немного озадачен. Девушка спешно отвернулась, не успев разглядеть оголённый торс мужчины. Он вышел из своей спальни. Явно только проснулся. — Засмущалась? — Огрон едко усмехнулся. Она что, покраснела? — Просто Валтор очень соблазнительный мужчина, — она мило улыбнулась. — В отличие от некоторых. — Ты… — Огрон скрипнул зубами. От лестных комментариев в свою сторону её избавил снова вышедший светловолосый вампир. Уже одетый. — Что-то случилось? — Да, — Флора развернулась. — Я знаю, кто стоит за всеми этими похищениями. Но не уверена, что будет правильно, если скажу. — Не уверена, что будет правильно? — грубо переспросил Огрон. — Мы похожи на идиотов, которые будут действовать сгоряча? — Нет, ты похож на идиота, который не расценивает свои силы здраво, — девушка выделила местоимение, блеснув разозлённым взглядом. Кажется, это первая эмоция, которой он удостоился с её стороны. — Послушай меня… — Так, Флора, — Валтор вздохнул. — Если ты пришла сюда, то говори всё, как есть. — Я знала одного вампира, который собирался искоренить большую половину других вампиров. Тех, кому не достался дар. Он преследовал эту цель около трёх лет, но не мог найти способа осуществить её. А сейчас, видимо, нашёл. — Кто он? — Анаган.