Та, кого нельзя предавать

Два года спустя - Эй, проснись! - Я... Я тут, — Дженни резко выпрямилась за партой, обернувшись к Элейн, и мельком взглянула на профессора нумерологии, надеясь, что та не заметила, как пару минут назад она мирно спала, опустив голову на сложенные на парте руки. - Ты все утро носом клюешь. Тебе бы кофе… — подруга покосилась на Дженни. — Ну, или на крайний случай той штуки, которую мадам Помфри дает пить для сращивания костей, — девочка показала на свою ногу в гипсе. — Бодрит. Все произошло буквально за неделю. Дженни вдруг начала увядать. Словно кто-то день ото дня вытягивал из нее силы, и сейчас нездоровую бледность лица, мутные, подернутые пеленой глаза и вялость скрыть уже не получалось. - Я не могу выспаться. Не знаю, что делать. Стоит провалиться не то что в сон, а просто задремать, как вижу какие-то жуткие кошмары. - А что тебе снится? - Черные маски, костлявые руки, силуэты, иногда лица с пустыми глазницами. А еще в этих снах всегда холодно. Знаешь, что странно? Иногда, проснувшись от очередного кошмара, я все еще чувствую этот холод, несколько раз даже замечала мурашки на коже. Я… - Окажите нам честь, если только вас не затруднит, и мы не отвлекаем вас, от чего-то действительно важного, говорите погромче, а то нам тоже интересно, о чем вы дискутируете весь урок. Нам крайне скучно на нумерологии. Фигура профессора возникла перед их партой так неожиданно, что Дженни вздрогнула. Вжавшись в стул, она робко подняла на нее взгляд. На женщине была белая блузка с застегнутыми плотными манжетами на узких запястьях, черная жилетка, в тон юбка, чуть выше колена и туфли на шпильке. Однажды какие-то ребята в перерыве между парами, стоя в коридоре, начал шептаться о том, что по непонятным причинам профессор нумерологии - единственный человек в школе, который не носит мантии. Профессор, услышав это, остановилась перед ними. И, пока ребята сконфуженно моргали и тряслись в ожидании кары, произнесла весьма лаконично: "Я просто не позволяю себе так плохо одеваться". Всякий раз, глядя на нее, у Дженни возникало отчетливое и, вместе с тем, очень странное чувство, что эта женщина словно бы не отсюда. Ниспадающие на плечи золотистые кудри, тонкие губы, изящные, узкие кисти рук с нанизанными на длинные пальцы кольцами и карие глаза. Неизменно строгие и холодные. И сейчас они смотрели на Дженни с укором и даже долей брезгливости, словно она стала самым большим разочарованием этого дня, и видеть ее сейчас профессору не хотелось совершенно. От чувства стыда и страха хотелось сползти под парту или трансгрессировать, пусть даже в кабинет Филча. И все-таки, Дженни не могла признать, что все в этой женщине, от короткого движения руки или же поворота головы, до улыбки в уголках губ, излучало стать и благородство. Из оцепенения Дженни вывел глухой удар упавшей на стол толстой тетради. - Баллы за вашу…- на губах профессора появилась ядовитая ухмылка, - Осмелюсь сказать, работу. Ознакомьтесь и умолкните, наконец. Улыбка исчезла с губ женщины, и лицо опять стало привычно непроницаемым. Она ушла, не дожидаясь ответа Дженни. Дженни устало вздохнула и подперев рукой голову раскрыла тетрадь. Поверх ее записей то тут, то там были выведены замечания. Она практически перевернула страницу, но остановилась, заметив в правом верхнем углу новую запись: "16,8,10,5,1,32 9,1,27,10, 20,15,10,12,1" Выведенные витиеватым аккуратным почерком цифры выделялись среди ее записей. Дженни вынула из стопки книг на парте черный учебник, пролистала его до середины и тут сова – небольшие настенные часы – расправила крылья и, сделав круг по кабинету, вернулась на место, сообщая о завершении пары. Быстро собрав учебники, Дженни ринулась в поток покидающих аудиторию ребят. *** Следующей ночью, Дженни дождалась, пока шаги старосты в опустевшем коридоре стихнут, и, выбравшись из факультетской гостиной, прошла по нему до лестницы. Остановившись посреди коридора восьмого этажа, Дженни повернулась к стене, залитой лунным светом, проникающим через окна башни и, на мгновение прикрыла глаза, пока в стене не появилась дверь. В комнате было тихо и темно, лишь синее пламя в двух подсвечниках на стене освещало помещение. Здесь не было ничего кроме ковра с густым ворсом на полу, кресла и столика у камина, который сегодня не был разожжен. Проигнорировав кресло, Дженни села на пол, опершись спиной о стену и поджав под себя ноги. В комнате было тепло и совсем не чувствовалось холода стен. Она сидела так какое-то время, в задумчивости теребя браслет на руке. Пламя подсвечников дрогнуло и возмущенно взметнулось ввысь, сообщая о присутствии незваного гостя, но быстро вернулось в прежнюю форму, спокойно мерцая ярким сапфировым светом. Дженни оттолкнулась от стены и, посмотрев в сторону, замерла. Рядом с ней у стены, в нетронутом светом кусочке комнаты стояла Этери. Она сделала шаг вперед в полоску лунного света, и он очертил ее лицо и глаза, разлился по волосам, придавая ее образу, какую-то нереальность. - Не пугайся. Она говорила тихо и ее голос, и взгляд были мягки и спокойны. Свет синего пламени дрогнул в карих глазах и пропал, когда она сделала еще шаг, и села рядом с Дженни. - Ты часто здесь бываешь? - Этери смотрела перед собой, на картину у камина. - Да, — просто ответила Дженни, чувствуя неожиданную легкость и спокойствие, которое принесла собой Этери. - Потому что стены молчат и никому не расскажут твоих тайн? - Этери повернулась к ней, склонив голову в бок. - И поэтому тоже. А вы… тоже поэтому здесь? И, - Дженни замялась, - раз комната открылась вам, когда в ней была я, значит, вы хотели, чтобы мы встретились здесь? Этери кивнула. Дженни улыбнулась: - Это ответ на какой вопрос? - На все. - Мне сегодня снился необычный сон. - Дженни решила перевести тему, увидев, как взгляд Этери неожиданно становится все более отрешенным. - Необычный в сравнении с предыдущими. В нем было так тепло и спокойно. Я давно такого не чувствовала. - И что тебе снилось? - Я видела волка. Белоснежного, большого волка с густой шерстью и живым взглядом. Это был патронус в серебряно-синем сиянии. Невероятной красоты создание. Он появился, и исчезли все прочие образы сна, а я почувствовала, что не боюсь там остаться. Хотя бы до утра, пока не вернусь сюда. Дженни обернулась и увидела, что карие глаза пристально изучают ее. Этери улыбалась, едва заметно, но Дженни видела такую улыбку впервые. Ни грамма ехидства, холода или пренебрежения. Только тепло. Холодные пальцы невесомо коснулись ее лица, заправляя выбившуюся прядь за ухо. - Я думаю, нам пора возвращаться. Уже поздно. - Наверное. Этери поднялась и протянула ей руку помогая встать. - Все происходящее в этой комнате исчезает вместе с ней. Дженни уверенно кивнула: - Знаю. Огонь в подсвечниках становился все слабее и погас под сквозняком от закрывшейся дубовой двери, растворившейся в камне и лунном свете. Хогвартс, укрытый звездным небом, видел новые сны.