Гуль Среди Волшебников(Может измениться)

      

Глава 2

      Хокори, что-то клекотнув, быстро вспорхнул на искусственное дерево с толстыми ветками, обернутыми короткой искусственной травой. Виктор-же, сняв кроссовки, прошел на кухню, минув собственную комнату, в которой живет уже, по меньшей мере, пять лет. Беркут, проводив хозяина пристальным взглядом, перемахнул на другую ветку, ту, что на кухне, чтобы все слышать и, если что, знать, чего ждать от гостьи, что заявилась в их дом без его на то ведома.       – И так, профессор, – заговорил Морозов-старший. – Как я понимаю, вы пришли, чтобы лично передать письмо из Хогвартса моему сыну.       – Совершенно верно, мистер Морозов. – коротко кивнула, МакГонагалл, рассматривая севшего справа от отца парня, что всем своим видом напоминает ей о его биологической матери, Лили Поттер. А уж эти изумрудные глаза, что внимательно осматривают саму Минерву… Прямое наследие Лили, в девичестве Эванс. – Вот оно, – женщина достала из-под мантии толстый, плотный пергаментный конверт и передала лично в руки Виктору, бывшему Гарри.       Мальчик, как того от него и ждали, принял конверт и… Не вскрыл с самого начала! Не стал молниеносно доставать столь желанный всеми пергамент с заветными словами о том, что отныне он принят в магическую школу чародейства и волшебства Хогвартс! Нет! Он осторожно принял конверт и… Провел над ним рукой, которая на мгновение засветилась приятным белым магическим светом. Минерва готова была прямо там вывалить челюсть на пол, потому как не ожидала, что мальчик, который как бы должен о магии узнать совсем каплю, уже вовсю орудует беспалочковой магией! И ладно бы только это, так он использует диагностирующие чары!       Результат диагностики, которую Минерва накинула на конверт очень незаметно, не порадовал никого, включая саму МакГонагалл. Уж она-то ожидала всякого. Например, того, что пергамент будет пропитан легким зельем дружелюбия и антинегатива, но… Нет, на самом деле так и было, но доза… Доза превышена в три, В ТРИ (!!!) раза!       – «Чем думал Альбус, превышая установленную мадам Помфри дозу в три раза!?» – воскликнула, правда мысленно, МакГонагалл.       Минерва приготовилась. Минерва внутренне сжалась как пружина, потому как вопросы могут и не последовать, кто знает этих варваров русских. Она напряженно наблюдала, как меняется лицо мальчика-который-выжил со слегка заинтересованное на сначала удивленное, а потом на хмурое.       Только женщина приготовилась занять словесную оборону, как вдруг… Мальчик еще раз провел рукой над конвертом и… Любое зелье было нейтрализовано! Минерва все-же позволила себе секундную слабость, она взметнула брови и тут-же вернула их обратно. Стрельнула внимательным взглядом на довольное лицо Морозова-старшего и тут-же поняла, что с таким отцом, как этот человек, Виктору мало кто сможет подлить амортенцию или любое другое зелье с каким-бы то ни было эффектом.       Наконец мальчик сломал сургучную печать и достал письмо, молча вчитываясь в него, а затем и в список покупок… И вот тут Минерва, впервые за всю встречу, увидела хоть какое-то яркое проявление эмоций, вместо этих намеков, из которых следует, что мальчик может хорошо держать лицо, хоть и трудно ему это дается, все-же ему только одиннадцать лет, впереди переходный возраст, эмоции, наравне с гормонами у некоторых уже через край… А что-же будет дальше?       – Хм-кхм. – «Ну вот, опять маску напялил…» – Подумала Минерва. – Профессор, будьте добры пояснить мне, каким волшебным образом у нас с отцом найдутся деньги на столь, я уверен, дорогостоящие принадлежности и канцелярию? – Минерва скептически внешне и удовлетворенно внутренне вновь осмотрела мальчика. Да-а… Вот это выдержка… Другой-бы уже возмутился, мол, откуда у меня такие бабки, а тут на тебе, объяснение просит, не требует, просит, а значит уважает… А это хорошо и плохо. Раз уважает, значит прислушается, а стоит оступиться… Все доверие как водой смоет.       – Извольте, – намек на улыбку. – Ваши биологические родители, мистер Морозов, Джеймс и Лили Поттер, оставили вам в наследство достаточно денег, чтобы не только приобрести все необходимое, но и не ущемлять себя в тратах все время обучения в Хогвартсе.       – В таком случае, вопрос, – Минерва внутренне улыбнулась. Она не прогадала, парень правда может вести конструктивный диалог, а не начал… Ну да и хорошо, что не начал. А сейчас вопрос. – В каком банке я могу узнать количество валюты и сколько этой самой валюты я могу снять за раз?       – Банк Гринготтс. – Охотно ответила Минерва и замолчала. Но выразительно, причем совершенно одинаково, вздернутая правая бровь у обоих Морозовых, сказали больше чем слова и МакГонагалл правильно поняла повисший вопрос, поспешив просветить. – Это на Косой Аллее, где вы, мистер Морозов, сможете приобрести все, что вам будет необходимо.       – Так понимаю, на Косую Аллею могут попасть лишь волшебники и иже с ними?       – Все верно, мистер Морозов.       – Угу… – Мальчик положил письмо перед собой и задумался, переглянувшись с отцом. Тот коротко кивнул. Минерва давно поняла, что Морозов-старший специально не влезает в их разговор и была приятно удивлена, поняв, что мальчику его отец предоставляет опыт общения с людьми старше его как возрастом, так и положением. Это… Достойно уважения, учитывая, какие сказки ходят про русских и их страну в Европе и на Западе. – В таком случае… Профессор, когда вам удобно сопроводить нас с отцом на Косую Аллею и каким способом это сделать вы располагаете?       – Чем раньше, тем лучше, мистер Морозов, – ответила женщина, поставив еще один плюсик отцу мальчика и его воспитанию. – А способ прост: я трансгрессирую нас поближе к Дырявому котлу, это гостиница и бар одновременно.       – И он, естественно, скрыт от глаз простых обывателей. – Мальчик не спрашивал, он утверждал. Профессору ничего не осталось, кроме как кивнуть. Мальчик, кивнув в ответ, о чем-то коротко перебросился словами с отцом на русском и вновь повернулся к МакГонагалл. – Прежде чем согласиться, я хочу узнать, сколько стоит одна ночь в этой гостинице?       – Пять галеонов за комнату на ночь.       – Какие еще образцы валюты существуют в магической Англии?       – Сикли и кнаты. Соотношение следующее: один галеон – семнадцать сиклей. Один сикль – двадцать девять кнатов. – Как только профессор умолкла, она с приятным удивлением заметила небольшой блокнотик в руках мальчика, которого, до этого, рядом не наблюдалось.       – С материальной частью покончили… – Пробормотал мальчик, откладывая блокнот. Минерва тут-же поняла, что простые вопросы закончились и начинаются не самые… Приятные. Но, судя по лицу мальчика, начнет он с чего попроще… Хотя, смотря для кого. – Что вы можете сказать о моих, ныне покойных, биологических родителях? – Минерва мелко вздрогнула, будто мимо нее муха резко пролетела. И муха эта имеет имя: Холодное равнодушие, что расположилось на лице мальчика. И МакГонагалл даже не возьмется утверждать, маска это или нет.       – Джеймс и Лили Поттер, безусловно талантливые молодые люди, были убиты самым темным волшебником всех времен.       – Причина, как я думаю, проста. Они не стали прогибаться под него и падать ниц, умоляя о пощаде, так? – Минерва коротко кивнула, неотрывно следя за мальчиком. – Ясно… Что вы можете сказать об этом… Темном волшебнике?       – На самом деле я знаю немного. – Проговорила женщина.       – Меня не интересует, сколько вы знаете. – Покачал головой мальчик. Минерва отметила, как края губ Морозова-старшего дернулись в улыбке. Всего на мгновение. – Меня интересует, что вы о нем знаете.       – Все, что я знаю – это то, что он убивал многих, проливал литры крови хоть немного талантливых людей, которые, как вы выразились не захотели прогибаться ни с помощью подкупов, ни с помощью угроз расправы над родными. – На этих слова оба Морозовых одинаково скривились как от зубной боли. – Его террор длился очень долго, умерло очень много магов, от не рожденных детей, до стариков, от которых и пепла не осталось. И… Ваши родители, были как раз теми, кто бесстрашно бросали ему вызов и оставались живы. До того дня, тридцать первого октября, две тысячи первого года. Он убил их, а затем… Должен был убить и вас, но…       – Можете не продолжать профессор. – Мягко остановил ее мальчик, вновь приятно удивив. – Дальше я знаю, отец многое мне рассказал. – Морозов-старший подтвердил кивком слова сына. – Следующий вопрос. Что вы знаете о причине моего выживания?       – Этого никто не знает, мистер Морозов. – Развела руками женщина. – Единственное предположение – ваша мать, желая сохранить вам жизнь, оградила вас от опасности кровной защитой. Как вы понимаете, это лишь предположение, но факт остается фактом, Тот-кого-нельзя-называть умер, а вы стали легендой всей магической Англии под именем Гарри Поттер, мальчик-который-выжил. – Ожидаемая Минервой реакция не последовала. Точнее реакция-то была, но диаметрально противоположная. Мальчик, вместо того, чтобы засветиться от гордости и известности, лишь скривился, презрительно окатив взглядом письмо и совсем чуть-чуть задев Минерву, которой досталась львиная доля осуждения, направленного не только на нее, но и на всю магическую Англию.       – Глупо. – Вот что он сказал по итогу, и отец его был полностью с ним согласен. – Очень глупо поступила вся магическая Англия, назвав меня так громко. «Мальчик-который-выжил». – Процедил он. – Это все равно, что повесить плакат над моей з… Кхм, головой со стрелкой и надписью: «ОН ТУТ!!!», метровыми буквами, с неоновой подсветкой. – Вдохнув и выдохнув, мальчик взял себя в руки и перестал цедить яд в слова. – Нет, ну хорошо, допустим, что вы хотели дать людям надежду, что вот бишь помер злодей страшный, но… Какой смысл преследовало правительство, оглашая мое имя? – Возмущению в спокойном голосе Морозова не было предела. – Скажите, профессор, удобрите зерно надежды, что не все для магической Англии потеряно. Мое описание, фотографию, или что там у вас, надеюсь, не поставили на первую страницу каждой газеты? – Молчаливо поджатые губы и пустой взгляд в стол ясно дали понять, что зерно надежды задушено на корню. – Вот тебе и пальцем в небо, называется… – Процедил мальчик. – Нет, я решительно не понимаю… Ладно, замнем, для ясности, не время для дискуссий. – Морозов-старший удовлетворенно хмыкнул. – Хорошо, профессор, спасибо за ответы, нам есть, о чем подумать. – Мальчик вместе с отцом поднялся, оповещая, что разговор окончен. – Но прежде чем вы уйдете. Нам удобно завтра, в одиннадцать. – МакГонагалл кивнула и… С хлопком исчезла.       Сразу после этого в доме воцарилась тишина, оба Морозовых вернулись за стол, сев друг напротив друга, о чем-то размышляя. Причем на разные темы. Если Морозов-младший размышлял о все той заднице, в которую его вогнало правительство магической Англии, то Морозов-старший продумывал ходы для того, чтобы усмирить, в случае чего, крутой нрав сына, которого тренировал с пяти-шести лет, стоило им переехать. И надо-же, повезло, спортгородок тут совсем рядом, тренируйся не хочу.       И вот в результате этих тренировок, не самый рослый Виктор стал достаточно высоким, крепким и уверенным в себе парнем одиннадцати лет. Но что более примечательно, у него прорезался характер, который оказался точь-в-точь такой-же, как у Петра в детстве. Правда тогда его некому было так гонять, кроме отца, но он был вечно занят, деньги зарабатывал, вот и характер у него тогда не особо твердый с детства был. Зато в армии это дело исправили очень хорошо. И теперь Петр столкнулся с этой проблемой в лице сына, у которого на носу переходный возраст, а с таким характером, да еще и взглядом… Только Петр, пока, может его утихомирить.       – Пап. – Морозов-старший дернулся как от пощечины, настолько глубоко он ушел в размышления. Мотнув головой, Петр посмотрел на сына, который смотрел сквозь него. – Ты знал?       – Вить, я…       – Ты знал? – В голосе лязгнула сталь.       – Лишь отчасти. – Ровно ответил Петр. Лучше сразу сказать и спокойно, иначе… Мужчина содрогнулся от воспоминаний первого использования Кагуне сыном. И хоть оно было не очень прочным, но уже тогда из спины мальчика вылезло четыре красных, чешуйчатых «щупальца». Тогда был лишь тренировочный бой, Виктору нужно было спустить пар, и Петр сделал все возможное для этого, но… Уже тогда он оценил его силу, после двух лет тренировок на свежем воздухе и адских тренировок в деревне, на лесной поляне, где он чуть-ли не истязал сына, чтобы сделать его сильнее, крепче. Чтобы закалить его. И это не было блажью или требованием Петра. Это было личное желание Виктора.       И что будет, если Виктор выйдет из себя сейчас, когда на любом спарринге Петру приходится прикладывать некоторые усилия, выходя вперед, по большей части, с помощью опыта, чтобы не проиграть с позором… Лучше об этом не думать.       – Какую часть ты знал?       – Про имя и этого темного волшебника, все. – Ответил Морозов-старший все также ровно, следя за каждым движением сына. А тот, медленно встал из-за стола, даже не заметил, как на плечо сел Хокори, и направился к комнате.       – Готовь мясо на месяц. – Бросил он через плечо, все также задумчиво.       ***       Сон никак не шел. Никак он не хотел овладевать сознанием мальчика. Ему мешали. А мешали ему мысли, роящиеся пчелами в голове Виктора. Никак он не мог понять этих магов. Зачем они раструбили на всю Англию его имя и описание? Зачем? И ладно бы просто написали, что этот темный помер от того, что хотел убить младенца, а убил себя. Ну, прицел сбился, с кем не бывает. У мужиков это вообще извечная практика, промахиваться. Особенно мимо жены.       Так нет же, они раструбили всем, кто он, как он и где он… Хотя нет, где он – не раструбили. И хорошо… Хотя, если этот темный так крут, как о нем эта старая кошелка рассказала, то у него точно были сообщники. Либо фанатики, либо схваченные компроматом за яйца так, что аж гланды сдавило. Но вопрос в следующем. Какого хрена они не бросились за ним, за полуторагодовалым ребенком, который, по слухам, кокнул их шефа? Ну ладно, схваченные компроматом могли вздохнуть спокойно, их компромат канул в лету вместе с шефом, если конечно, не было проведено некоторых манипуляций, чтобы после смерти шефа все эти компроматы вскрылись как гнойный нарыв. Но фанатики, а они не могут не быть, точно должны были хоть как-то обозначить себя, хоть делом, хоть словом, показать, что за шефа они будут рвать, метать и срать… «Кхм, последнее было лишнее» – Усмехнулся Виктор.       Так что, что-то не чисто там, на туманном Альбионе… Там вообще всегда не чисто. То рабы, то колонии, то детский труд, то вообще аристократия. Впрочем, она и сейчас есть, а уж учитывая странный прикид этой грымзы… Старые порядки, а значит и аристократия там цветут и пахнут. Запашок, правда, не очень, но… Кто это заметит, в самом деле, это-же такой тонкий запах… Навоза.       Мотнув головой, Виктор погрузился в совершенно другие воспоминания. Например, то, как он тренировался первые два года.       О-о-о… Это было как ад наяву для Виктора. Отец гонял его как… В общем гонял он его нещадно. Доходило даже до того, что отец специально доводил до того, чтобы мальчик падал с ног от усталости и только тогда завершал тренировку и нес парня домой, благо дача рядом, а там никого зимой и не было. Да и летом приезжают не часто.       Это было в первый год, как прозвал его Виктор, подготовительный. Следующие три года были закаляющими. Первый год второго курса был еще сложнее. Тело подвергалось не только нагрузкам, но и нанесению травм разной степени тяжести. Как однажды сказал отец, их также тренировали в учебке. Правда для них была урезанная программа, призванная, чтобы подопытные, а ими они и были для командования, не слегли в первом же бою.       Зато по окончанию года, Виктор не так остро реагировал на боль и легкие травмы. А потом он пошел в школу. И там ему понадобилась вся вдолбленная отцом выдержка, чтобы не сорваться и не поубивать там всех и каждого. И далеко не одноклассников, нет. Учителей, которые, увидев в Викторе обычного парня, который хорошо учится и не зазнается, тем самым, не давая повода хоть в чем-то его поддеть. И так делали отнюдь не взрослые, умудренные опытом учителя, а молоденькие дурочки, которых взяли буквально год назад и которые считают детей за идиотов, нежели старшие их коллеги.       Месяц Морозов-младший их терпел, думал, что если игнорировать, как учил отец, то они отстанут, потеряют смысл… Но нет, они все сильнее и сильнее наседали на парня, стараясь его завалить и злясь еще сильнее, когда он отвечал кратко, емко и по делу, не зубоскаля, не огрызаясь, но внутренне кипя от праведного гнева и негодования.       Поначалу к учителям присоединились и дети, но быстро сочли задумку оттягиваться на «терпиле» недееспособной, потому как даже такие маленькие чудовища поняли, что что-то не так и стали хмурится, когда Виктора пытались завалить. А ведь, казалось бы, шестилетние дети, которые должны яро поддерживать авторитет взрослых и гнобить неугодных им. Но нет, они наоборот встали против учителей, пожаловавшись старшим их коллегам. Те, конечно не поверили, но решили проверить. Но так, тихонько, из-за двери. И убедились, и написали директору докладную, приложив диктофонную запись.       Училка вылетела моментально, правда по собственному желанию, не стал директор губить карьеру, уповая на то, что она, может, одумается в будущем.       Но одуматься ей было не суждено ни тогда, ни в будущем. Ее этой-же ночью, нашли в темном переулке. Мертвой. Диагноз – Гули жрать захотели. Было расследование, голуби шерстили район, но… Так ничего и не нашли, уйдя ни с чем.       На Виктора первую неделю покосились и перестали. До тех пор, пока еще одна училка не ушла из школы, загнобив уже не только Виктора, но и весь класс. И, закономерно, была обнаружена растерзанной в темном переулке, только когда запашок пошел.       И вот тогда по школе прошло несколько следователей по гулям разных рангов, но, закономерно, никого не нашли. Не детей-же проверять. А зря. Самого наглого голубя, который приставал ко всем детям, угрожая расправой, если они лгут, тоже нашли в подворотне. Но на этот раз было видно, что поработал другой Гуль, да и само место преступления оказалось дальше, чем предыдущие, а потому поискали, поплакали и забыли.       Только Виктор после этого два дня спать нормально не мог, во сне видел эту перекошенную от ужаса и боли морду, кричащую в затычку, что была вежливо сделана из его-же носка. А что, отец сказал лучше затычки не найти.       Зато, когда сны ушли, пришло, наконец, спокойствие в школу, в которой Виктор учился. Многие дети сторонились его, старались не подходить, боялись, что также кончат за одно неосторожное слово. А Виктор… ему плевать. Было, есть и будет плевать на мнение каких-то там людей. Вот если начнут задавать вопросы, причем очень интересные вопросы, вот тогда можно не только внимание, но и взгляд обратить. А если продолжит, то… Ну, земля ему пухом, а нас не волнует.       Лежа дома, в кровати, Виктор кровожадно ухмыльнулся, сверкнув зеленым и красным глазами и, наконец, провалился в долгожданное царство Морфея.       ***       – Вить, ты готов? – В комнату сына постучался Петр.       – Готов, готов. – Буркнул парень. – Кофе есть?       – Есть, не про твою честь. – Усмехнулся Петр. – Давай, выходи, через час Минерва притащится.       – О, а ты уже познакомился? – Тут-же едко хмыкнул парень. – Ну и как она? В твоем вкусе? – Последнее он проговорил, закрывая дверь, выйдя из комнаты. – Или слишком старая? Или наоборот молодая?       – Виктор Морозов. – Тут-же нахохлился Петр.       – Че? – Вскинул он брови, облокотившись задницей на плиту, держа в руках чашку чая. Почему, вдруг, ему не противен чай, как другим Гулям, никто не знает, но факт – фактом.       – Ты сколько спал? – Чуть сдулся Петр, внимательно рассматривая сына.       – Часа четыре. – Фыркнул парень. – Пока кое-кто не разбудил. – Едко бросил он.       – Иначе бы ты вообще не встал. – Не остался в долгу отец.       – А вот и встал бы.       – Ой, да кого ты лечишь! – Усмехнулся Петр.       – Отвечаю.       Несколько секунд стояла тишина, пока отец и сын сверлили друг друга глазами. Наконец отмер Петр.       – Ладно, пей чай, скоро притащится, магичка эта.       Виктор только фыркнул. Ну да, скоро притащится. Сам назначил время, будь добр, соблюдай. Но что делать, когда так и хочется показать всему миру средний палец, развернуться спиной и пускай Земля подождет? Вот и Морозов-младший не знает, что делать. Кроме как сдерживаться. Хотя бы на людях. А дома… А дома можно и позубоскалить с отцом, который всегда выслушает и даст совет. Или просто выслушает.       Вскоре, соблюдая все пункты пунктуальности, приперлась старая грымза и трансгрессировала Морозовых с рюкзаками, набитыми всем необходимым, поближе к Дырявому котлу.       Как только перемещение завершилось, Виктор огляделся. Слева был тупик. Справа выход на улицу, откуда доносятся совершенно иные голоса и звуки, нежели в России. Да и само ощущение подсказывало, что парень в другой стране. Климат, воздух, звуки, даже покрытие дорог, все говорило о другой стране.       МакГонагалл сориентировалась первая и стремительно покинула переулок, а Морозовы направились следом. Виктор шел по улице и пораженно осматривался вокруг, стараясь запомнить, как можно больше, ведь это… Это… Чудо! А вот Петр только осторожно осматривался, с виду, конечно. И приглядывал за сыном, куда-ж без этого. И от одного вида его счастливого лица и вообще от ауры счастья, на сердце становилось спокойней и теплее.       Вскоре они пришли к… Обшарпанному зданию, которое маглы вообще, в упор не видели. Неказистый, пыльный, благо не скособоченный, бар. Вот что предстало Морозовым, одновременно чуть скривившимся. Но войти пришлось, жить где-то надобно. И внутри… Было также, как и снаружи, если не хуже. Первое, что почувствовали Морозовы – вонь. Не запах – вонь. Воняло как в старой раздевалке для мужиков, в которой санинспекторы просто поплевали и поссали на углы, сделали пометку, что надо пыль убрать и ушли, захватив жалкие денежки. И вот в этой вонище… Кто-то был, что самое странное! Правда внешний вид, явно завсегдатаев, был неотличим от самого, с позволения сказать, здания. И похоже, эти люди и были распространителями этой вонищи.       – Знаешь, пап. – Тихо проронил Морозов-младший. – Даже ваша людская еда так не воняет. Ее хоть терпеть можно. – Морозов-старший лишь мельком взглянул на чуть перекошенное лицо сына и тяжело вздохнул. Вот и началось…       В это время МакГонагалл подошла к бармену, который всего секунду назад с кем-то общался. Но стоило троице появится, как все разговоры умолкли, а глаза сосредоточились на Морозовых и Макгонагалл, которую тут, безусловно, знают в лицо.       – Минерва. – Чуть улыбнулся бармен, кивнув профессору, удостоившей его сухой полуулыбкой и коротким кивком. – Как всегда? – «Интересно девки пляшут…» – Протянули мысленно Виктор и Петр.       – Сегодня некогда, Том – много дел. – Проговорила МакГонагалл и, бросив короткий взгляд на Морозовых, продолжила. – Веду нового ученика и его отца на Косую Аллею. – Бармен Том понятливо кивнул. – Сможешь выделить им комнату? За нее заплатят, как только сейф навестят, им только вещи положить.       – Конечно, какие проблемы! – Лучезарно улыбнулся бармен, разведя руками и поманил за собой Морозовых.       Том отвел их в комнату на втором этаже, дал ключи и вернулся за стойку, оставив Морозовых в их комнате.       – М-да… – Веско заявил Виктор, осмотревшись в небольшой комнате. – Даже у нас не так… Знаешь пап, была бы возможность, в отеле-б остановились.       – Ага, а с доками как? Документы-то, о том, что мы официально находимся в стране, тю-тю, нет их.       – Так и я о том-же, была-б возможность. – Вздохнул мальчик, плюхнувшись на кровать, доставая из рюкзака все то, что сейчас не пригодится, раскладывая на некоторые полочки и тумбочки все, что нужно, заодно проверяя удобства, какие есть. – Та-ак… Условия тут не спартанские, уже хорошо. Вода есть, постели чистые, электричество… Можно даже не искать. Блин, телефон накрылся… Пап, че с телефоном, пять минут назад работал?       – Магия, етить ее. – Вздохнул Морозов-старший и достал из своего рюкзака плеер, в котором Виктор тут-же распознал предмет, над которым отец когда-то корпел, вооружившись магией. – На, держи. – Улыбнулся отец. – Знал, ведь, что в школу эту заберут, вот и делал подарок. – Виктор аккуратно принял плеер, который всегда хотел. Кассетный. Не этот дисковый, а настоящий «Sony Walkman» с клипсой под ремень и набор кассет!       – Ты… Пап, ты… Я же… Я-же в интернете… Он же… Я… Как?! – Пораженный подарком до глубины души, мальчик прижал его к груди, светясь счастьем как самый настоящий ребенок.       – Места знать надо, обалдуй ты мой. – Усмехнулся отец, прижимая обнявшего его сына к себе. – Нравится? – Мальчик кивнул, отстранившись. – Столько сил на него угробил, пару знакомых поднял, но теперь он работает не как обычный плеер и батарейки ему, как собаке пятая нога. – Виктор недоуменно посмотрел на ухмыляющегося отца. – Он работает от магии. Твоей магии. Привязка, знаешь какая? Там особо-то сложного ничего нет, просто кровью твоей на накопитель капнул, это мне друг посоветовал. Как он это сделал, я не знаю, главное, что работает. Ты только сейчас не включай, повесь на пояс, пускай подзарядится от тебя. А, и еще. – Отец еще раз залез в рюкзак и достал нож, в бакелитовых ножнах, уж Виктор разбирается в этом материале, с отцовой помощью. – Шесть-Ха-Пять, штык-нож от Автомата Калашникова. Будь аккуратен с ним, Виктор. – Серьезно проговорил Петр. – Нож – крайне опасное оружие, особенно это. Я учил тебя, как обращаться с ножом, думаю, ты не забыл. Это мой тебе подарок. С виду – нож как нож, но в умелых и сильных руках… Это оружие становиться крайне опасным.       – Опаснее, чем волшебная палка?       – Опаснее, чем волшебная палка. – Подтвердил Петр и положил нож обратно в рюкзак. – Отдам только в поезде, сейчас в нем нет необходимости. – Виктор понятливо кивнул и вышел с отцом из номера, спускаясь вниз, где их ожидает профессор МакГонагалл.       Судя по лицу профессора, Морозовы хорошо так подзадержались, но… Разве-ж будут они обращать внимание на чуть поджатые губы МакГонагалл.       Выйдя, профессор повела обоих Морозовых из бара в маленький двор, со всех сторон окруженный стенами, около которых, кроме мусорных баков, не обнаружилось ничего.       – Чуть отойдите! – Скомандовала МакГонагалл и набрала на стене какой-то шифр. Во всяком случае он выглядел как: три камня вверх, два в сторону. Затем трижды постучала по нужному кирпичу волшебной палочкой.       Кирпич, до которого профессор дое… Кхм, по которому постучала, задрожал, да так, что аж дырку в середине вырастил, которая быстро начала расти и, наконец стала аркой, сразу за которой начинается, мощеная булыжником, извилистая улица с какими-то… Кривыми строениями, между которых дефилируют, изображая Броуновское движение, люди.       – Добро пожаловать на Косую аллею. – Чуть торжественно, но в основном сухо, проговорила МакГонагалл.       Морозовы, чуть не обронив челюсти, вошли в арку, попав на аллею. Медленно идя, Морозовы осматривались по сторонам, стараясь запомнить куда больше, чем могли бы.       – Пап… Ты знал об этом месте? – Пораженно вопросил Виктор.       – Да, малыш, знал… – Медленно ответил Петр. – Но никогда в жизни не видел.       Троица шла мимо магазинов, в которых продавалось все, что только можно и не можно. Вот, например, магазин с котлами на любой вкус и размер. Медные, бронзовые, оловянные, серебряные, самопомешивающиеся, разборные… Каких только не было! Народ, как правильно подумал Петр, изображал Броуновское движение. Правда вряд ли эти люди знаю даже о такой мелочи как молекула и атом, не говоря уже о Броуне, который и открыл это движение.       – Сейчас мы идем в банк, забирать ваши деньги. – Сухо оповестила МакГонагалл, дав время осмотреться. Виктор и Петр тут-же подобрались, и профессор повела их в направлении, предположительно, банка.       – «Хозяин, здесь столько всего!» – Раздался в голове Виктора голос Хокори. – «Тут даже метлы есть! Помнишь, дядь Петя говорил, что ты как электровеник? А тут маговеник!» – Виктор на такое только тихо фыркнул и негромко передал отцу слова Беркута. Петр удостоил шутку веселым хмыком. Впрочем, Виктор расценил это как «удачная шутка», потому как давно выучил поведение отца в незнакомых и людных местах, в которых они бывали часто.       – «Хокори, будь добр, найди лавки, в которых продается нужное мне и отсей те, в которых дерут деньги за бренд, а не за качество.» – Попросил-приказал Виктор.       – «Принято!» – Коротко бросил Хокори и полетел по указанному направлению. Когда Хокори заговорил, а это было через год после знакомства, Виктор сразу почувствовал, что связь с беркутом укрепилась и он может чувствовать его местоположение относительно себя и примерное расстояние между ними.       Продолжая движение, Морозов-младший сто раз пожалел, что у него нет еще пары-тройки глаз, настолько все хотелось увидеть, запомнить в первый же день. Он даже забыл, что находится в чужой стране и почти полностью поддался детскому шилу в заднице. Почти, потому как чувства гуля никто не отменял, а они у него очень хорошо натренированы, а потому он примерно представляет, что и где происходит вокруг него, примерно на три метра. Хотя этот радиус может увеличится, отец сказал, что это приходит с возрастом.       Наконец, троица подошла к месту их назначения, а именно к банку Гринготтс, как объявила МакГонагалл. Ну, не признать ЭТО банком было крайне трудно. Например, потому, что это было огромное, белое, скошенное чуть в сторону, здание с белыми колонами вокруг входа, над которым красовался каменный дракон, в натуральную-ли величину, или нет, Морозовым сказать трудно, но все-равно размеры восхищают… А, учитывая, что тут работают гоблины, о которых слышал старший Морозов и поведал, сколько знал о них младшему… В общем, впечатляет.       Два гоблина, поклонившись, встретили троицу, стоило им пройти вторые, серебряные двери, оказавшись в огромном мраморном холле, по всем сторонам которого сидели эти самые гоблины, делающие записи в гроссбухах, взвешивающие монеты на медных весах, изучающие лупами драгоценные камни… В общем, пускали пыль в глаза очень качественно.       – Доброе утро. – Проговорила МакГонагалл. – Мы пришли, чтобы взять золото из сейфа мистера Гарри Поттера.       – «Видать, всю ночь репетировала» – Тут-же прокомментировал вернувшийся Хокори. – «Задание выполнено, шеф!»       – «Принято, Хокори. Отчитаешься по пути в каждый магазин.»       – «Вот только зачем тебе это?»       – «На случай, если вдруг что поломается.»       – «А ты умный, хозяин.» – Уважительно протянул беркут. – «Я бы до такого не додумался.»       – «Учись, студент!» – Хмыкнул Виктор. Гоблин в этот момент отодрал морду от учетной, или еще какой, книги, отложил перо, сцепил руки замком перед собой и посмотрел на Минерву.       – У вас есть его ключ?       – Есть. – МакГонагалл передала золотой ключ, видимо от сейфа, гоблину.       – Могу я узнать, на каком основании ключ моего сына находится у вас, профессор? – Деланно спокойно вопросил Морозов-старший.       – Ключ хранился у директора школы, Альбуса Дамблдора, как магического опекуна мистера Морозова. – Сухо отозвалась женщина и хотела еще что-то добавить, но не успела и слово сказать.       – Ваши данные устарели, профессор МакГонагалл. – Проскрипел гоблин, широко оскалив частокол коротких, но острых зубов. – Магическим опекуном мистера Морозова признан Морозов Петр Васильевич. Это вы, так понимаю? – Гоблин перевел взгляд на высокого, крепкого мужчину. Петр коротко кивнул, наблюдая за каждым действием гоблина. – В таком случае, прошу за мной, господа Морозовы. – Гоблин смешно вскочил со своего места на высокой стойки. – Вот ваш ключ, мистер Морозов. – Ключ был передан Виктору под возмущенный взгляд МакГонагалл. Но гоблин и ее не оставил без внимания. – А вы, профессор, можете подождать здесь или на улице. – Та, под «смеющиеся» взгляды сидящих гоблинов и Морозовых, поджала губы и быстро вышла из банка, разве что дверью не хлопнула.       Повернувшись, Морозовы последовали за гоблином. Сначала он провел их по этажу, а следом повел на грубую лестницу. Дойдя до третьей железной двери, он попросил его несколько минут обождать. Как только гоблин скрылся, Петр сразу осмотрел сына с ног до головы.       – Так, кофту в штаны заправь, воротник куртки поправь и портки подтяни, не позорь меня. – Проговорено это было медленно, с расстановкой, пока Морозов-старший ходил вокруг сына и наблюдал за его действиями. – Так… Плеер не видно, даже не заметно… Хорошо хоть нож не взяли, а то… М-да. Кстати, так и не спросил, как куртка? Нормально? – Виктор придирчиво осмотрел, теперь уже, свою кожаную куртку, как раз под погоду в Англии.       – Ага, как влитая. – Отозвался мальчик, посмотрев на довольного отца.       – Носи с гордостью, я в ней до войны два года ходил, на вырост купили. – Виктор недоуменно осмотрел отца и прикинул, как эта туша вмещается в чуть великоватую, Виктору, куртку. – Что? Я тогда тонкий был, как тростинка, жрать было нечего, вот и формы не было. Зато рост был! – Заявил он гордо, но тихо, чтоб не мешать.       – Погоди, а как…       – А магия на что? – Усмехнулся Петр. – Я же говорил тебе, меня мать твоя некоторым чарам научила, в том числе моего потенциала хватило на такой вот трюк с адаптацией размера куртки. Я, когда с войны пришел в девяносто шестом, вспомнил про куртку, а она мала. А потом с матерью, чтобы меня проветрить, в Англию ездили, к родственникам ее. Кто-ж знал, что мать твоя урожденная Эванс? Вот и научила, на правах родственника по крови. – Усмехнулся круглым глазам Виктора Петр. – Ты извини, что раньше не рассказывал, как раз хотел, да профессорша эта не вовремя приперлась. – Виктор понятливо кивнул и как раз в этот момент открылась железная дверь.       За дверью обнаружился богатый интерьер, близкий к библиотечному, с книгами, свитками и пергаментом в шкафах и стеллажах. Посередине кабинета стоял огромный стол с вычурной лампой. Позади стола огромное окно, от пола, до потолка. За этим столом восседал самый старый гоблин из увиденных Морозовыми.       – Здравствуйте, мистер Морозов. – Поприветствовал их гоблин, оскалив впечатляющий частокол зубов. – Проходите, присаживайтесь. Многие отдадут последнее, чтобы встретиться с вами. Меня зовут Кровоклык.       – Отдадут последнее? – Недоуменно переспросил мальчик. – Мистер Кровоклык, с чего такая известность?       – В магической Англии вы известны как «Мальчик-который-выжил», он же Гарри Поттер. – Пояснил гоблин. – Но в тот день, когда не стало ваших родителей, ваш опекун, волей-неволей изменил ваше имя на известное вам. – Виктор задумчиво покосился на отца и кивнул.       – Да уж… С этой известностью… Хм-кхм. Впрочем, мы не за этим пришли. – Гоблин понятливо-удовлетворенно кивнул.       – И так, вы пришли обговорить семейные дела?       – Верно, мистер Кровоклык. – Кивнул Морозов-старший. – Но прежде чем снимать деньги, мы бы хотели увидеть банковские выписки. – Кровоклык нахмурился своим мыслям.       – Из ваших слов, я так понимаю, вы не получали почтой ни одной выписки?       – Нет, нам ничего не приходило, никаким видом почты. – Проговорил Петр.       – Очень плохо… – Покачал головой гоблин. – В таком случае завтра будут готовы выписки за весь период.       – Хорошо, тогда завтра мы их и заберем. – Кивнул Морозов-старший. – А сейчас, мы можем посетить сейф моего сына?       – За этим вы и пришли. – Кивнул гоблин, поднявшись на ноги. – Да, должен просветить, у вас, мистер Морозов, два сейфа. Один лично ваш, в нем деньги на обучение в школе, он так и называется «ученический», а второй – сейф рода Поттер, будем доступен вам только после совершеннолетия, в магической Англии этим возрастом считается семнадцать лет, когда магическое ядро окончательно формируется. – Пока гоблин говорил, он провел их через дверь справа, что пряталась за шкафом. И то, что было за ней, было… Удивительно. Это оказался узкий каменный коридор, освещенный горящими факелами. Почти сразу за дверью располагаются железнодорожные пути, но узкие, для вагонеток. Гоблин свистнул и тут-же, скрипя, подкатила маленькая тележка.       Стоило вагонетке прийти в движение, как Виктор и Петр схватились за борта, чтобы банально удержаться в неуправляемой Кровоклыком вагонетке, которая, видимо, сама знала нужное направление. Наконец этот аттракцион остановился около одного из сейфов, который Кровоклык отпер ключом и открыл. Как только дверь отошла, из-за нее вырвался зеленый дым, а стоило ему рассеяться, как внутри были обнаружены настоящие горы монет разных цветов и размеров.       – Ого… Пап, смотри, как много!       – Это ваш ученический сейф, мистер Морозов. Рядом находится родовой, но он закрыт для вас до семнадцати лет. Да, кстати, надеюсь вы разбираетесь в валютах?       – Да, профессор просветила нас. – Кивнул чуть отошедший от вида золота Виктор, которому столько денег и не снилось. – А, у вас нет какого-либо кошелька или кредитной карты? Чтобы не ездить в банк по сто раз на дню?       – Есть, мистер Морозов. – Кивнул гоблин и протянул кошелек. – Только назовите сумму в нужной вам валюте.       – Благодарю, мистер Кровоклык.       ***       На выходе из банка Морозовых ждала МакГонагалл, хмуро смотрящая на часы, видать торопится куда-нибудь.       – Все готово, профессор. – Кивнул Морозов-старший на вопросительный взгляд.       – Тогда пойдем за школьной формой. Вам туда. – Она указала на вывеску. – Магазин Мадам Малкин. Письмо у вас? – Виктор кивнул, показывая письмо. – Тогда подожду вас снаружи.       Что можно сказать про Мадам Малкин… Приземистая, улыбчивая волшебница в розовато-лиловых одеждах.       – Едем учится в Хогвартс? – Тут-же, как коршун, налетела эта мадам на Виктора, который и понять ничего не успел. – Ты пришел по адресу! У меня тут как раз еще один клиент, тоже к школе готовится. Вставай на скамейку, снимем мерки.       – «Вот это да… Хозяин, вам стоит взять на заметку такое поведение! Собеседник даже понять ничего не успел, как уже принят в оборот!»       – «Спасибо за совет, Хокори, воспользуюсь при случае.»       Следуя за хозяйкой, Виктор, в глубине магазина, на скамейке, заметил достаточно интересного персонажа. Белобрысый парень его возраста. Тонкие и, даже можно сказать, аккуратные черты лица сразу выдали в нем потомственного аристократа. Вокруг него крутилась волшебница, подгоняя по росту черную одежду. Мадам Малкин определила Виктора на соседнюю скамейку.       – Привет! – Тут-же улыбнулся белобрысый. – Тоже в Хогвартс?       – Ага.       – Мой отец сейчас покупает учебники, а мать смотрит волшебные палочки. – Чуть устало, намеренно растягивая слова, проговорил собеседник. – А потом потащу их смотреть гоночные метлы. Не понимаю, почему их запрещено иметь первокурсникам… Но, думаю, мне удастся уговорить отца купить мне такую… А потом, как-нибудь тайком, протащу ее в школу.       – И получишь от отца по шее. – Хмыкнул Виктор. – Это, во-первых. Во-вторых, скорее всего, в следующем году выйдет новая версия. Большинство бывших первокурсников купят новую, а ты будешь на старой. Тебе оно надо?       – А… – Мальчик тут-же осекся, обдумывая слова Виктора. – Да, пожалуй, ты прав… А я как-то не подумал насчет этого… Кстати, а ты играл когда-нибудь в квиддич?       – Ты удивишься, но я впервые услышал об этой игре.       – Ты магглорожденный? – Тут-же скривился белобрысый.       – «У-у-у… Хозяин, он аристократ, причем убежденный. Думаю, дружба с ним тебе в будущем пригодится.»       – «Верно. Скажу-ка я ему половину правды, авось прокатит. И спасибо, Хокори»       – Нет, друг мой, родители мои – чистокровные маги, но увы, они погибли десять лет назад и меня забрал мой кровный и магический опекун, которого я полноправно зову отцом.       – Ого… А вот я играю. Мой отец говорит, что будет преступлением, если я не попаду в сборную факультета. А ты уже знаешь, на какой будешь поступать?       – О них сначала узнать нужно, а потом поступать. – Назидательно хмыкнул Виктор. – Но ты, я так понимаю, уже выбрал?       – Да, ты прав, никто заранее не знает, на каком факультете он будет учится, но я буду на Слизерине, там вся моя семья училась.       – Значит по стопам пойдешь? – Белобрысый кивнул. – Это ты правильно. А я… Да на какой определят, на такой и пойду. Хотя, думаю, надо-бы информацию поискать о всех факультетах. Вот со Слизерина и начнем, что ты можешь о нем сказать? – Белобрысый уже хотел что-либо сказать, но Виктор предупредил его. – Кроме восхваления и возвышения этого факультета. Факты, мне нужны факты.       – Факты, говоришь… Ну, например, на Слизерине учатся волшебники, которые сначала думают, а потом, выстроив цепочку действий, идут по ней, изменяя что-либо на ходу. Примерно так.       – Вот только это не про тебя. И предупреждая твои возгласы, приведу пример. А за ним далеко ходить не надо, вон, минуту назад ты хотел пойти на авантюру с метлой, даже не продумав как следует, что тебе это даст, какие плюсы и минусы. – Белобрысый задумался. – Впрочем, я могу ошибаться, но первое впечатление именно такое, Слизерину, насколько я могу судить по твоему описанию, ты, пока, не подходишь. С возрастом может что-то и изменится, но не сейчас и не в данный момент.       – Хм… И ты опять прав, а я об этом даже не задумался…       – Вот поэтому мне отец и говорит, что загадывать свою жизнь больше чем на пять минут – глупость. Да, ты можешь строить планы, но только тогда, когда в них уверен и уверен в том, что сможешь их вовремя поменять. Ты же – импульсивен, мой друг. В Слизерине тебе, мягко говоря, не место. Впрочем, это лишь мое мнение, которое я никому не навязываю.       – «Отлично сказано, Хозяин, дядь Петя на славу с тобой поработал.»       – «Спасибо, Хокори.»       – Кстати, я так и не представился. Виктор Морозов. – Мальчик протянул руку белобрысому, когда все мерки были сняты у обоих.       – Драко Малфой. До встречи в школе. – И вышел из магазина.       Виктор, расплатившись, отправился дальше за покупками. Зашли в магазин за пергаментом и перьями. И тут наступил облом. Перья. Ну кто в двадцать первом веке ими пишет, а? Вот бы хоть ручку какую, шариковую… Хотя бы перьевую! Но нет, только перья, только хардкор! Посмотрев на сына, Петр сочувственно улыбнулся и обнадеживающе подмигнул. Виктор сразу просиял, потому как у отца есть план, а это уже полдела.       Следом был магазин «Флориш и Блоттс». Книжный магазин, где Морозовы закупились учебниками за первый курс. Закупившись всем, чем можно, Виктор также взял книгу по истории школы, всяко пригодится и взял книгу «для чайников» – введение в магический мир.       Следующим, по списку, шли весы, котлы, флаконы и складной телескоп. Для всего этого понадобился чемодан с расширением пространства, руки у Морозовых не резиновые. Чемодан, что ему только в плюс, оказался на колесиках. Закупившись всем, чем нужно, троица, во главе с МакГонагалл, остановилась около, вроде как, зоомагазина.       – Вам еще нужно купить сову, чтобы получать… – Договорить МакГонагалл не дал здоровый птиц, мгновенно спикировавший на плечо Виктора.       – Ревнуешь? – Беркут утвердительно клекотнул. – Ревнует. А письма доставлять будешь? – Еще один утвердительный клекот и мысленное согласие. – Будет. Так что личная сова мне без надобности. Так, что там дальше по списку осталось… А, волшебная палочка. – И вот это было сказано донельзя ровно. МакГонагалл, поджав губы, молча направилась к Олливандеру, мастеру волшебных палочек.       Магазин оказался не таким впечатляющим, каким должен был быть в воображении Виктора. Обшарпанный, тусклый, невзрачный, стекла мутные… В общем, не очень магазинчик соответствует надписи, гласящей, что семейство Олливандер производит палочки с триста восемьдесят второго года и до нашей эры.       В магазин Морозовы вошли лишь вдвоем, профессорша отправилась куда-то в банк, по делам школы. В общем, отбрехалась она на пятерку.       – Добрый день. – Раздался тихий голос. Виктор быстро, но не резко, обернулся к наглецу, что посмел подкрасться к нему. Лишь чудом мальчик не активировал Какуган, а за ним и все остальное.       Перед ним стоял мужчина в возрасте, смотрящий на мальчика своими большими, почти бесцветными глазами, прорезающими магазинный полумрак.       – Добрый день, мистер… Олливандер. – Медленно проговорил Виктор, ненароком оценивая стоящего перед ним персонажа.       – Рад вас видеть в моем магазине, молодой человек. – Открыто улыбнулся старик. – Судя по всему, вы – Гарри Поттер…       – Виктор Морозов, приятно познакомится. – Поправил он старика. – А это мой отец, Петр Васильевич Морозов.       – Русский? Хм, однако… Удивительно, как переплетаются судьбы… – Задумчиво проговорил старик и вновь посмотрел на мальчика. – Ох, я помню тот день, когда ваши родители приходили сюда, покупать свои первые палочки, будто это было вчера… – Виктору не слишком понравилась эта проникновенная речь старика. Да, они умерли от рук Темного, а он выжил, хотя никто до этого не выживал, но… Нахрена об этом напоминать на каждом шагу, етить вашу мать!       – «Не знаю, Хозяин, но лучше выслушать, забить и ничего не говорить. Помнишь, как было пару лет назад, ты тем парням слово, а они тебе сотню вперед. Тут, думается мне, та же история.»       – «Хокори, тебе кто-нибудь говорил до этого, что ты крайне умная и удивительная птица?» – Беркут весь прямо распушился, сидя на плече мальчика, от гордости.       – И так. – Тихо хлопнул и потер руками Олливандер. – Мистер… Морозов, какой рукой вы будете колдовать?       – Без разницы, я амбидекстер. – Немного гордо произнес мальчик.       – Вытяните руку… Вот так, потом другую… – Старик тут-же начал измерять правую руку. Сначала расстояние от плеча до пальцев, затем от запястья до локтя, от плеча до пола и так далее, в общем снял мерки как портной, да еще и окружность головы измерил. И все это линейка делала САМА!!! Что произвело, если не шок, то удивление на мальчика точно. А сам старик в это время спокойно бормотал что-то про себя, ища какие-то коробочки на стеллажах.       – Что-ж, мистер Морозов… – Проговорил он, когда линейка упала. – Для начала попробуем эту. Бук и сердце дракона. Девять дюймов. Очень красивая и удобная. Возьмите ее, взмахните. – Виктор и взмахнул… Как дурак, во всяком случае ощущая себя им, помахал еще, но Олливандер тут-же, буквально вырвал ее из рук парня. – Это не подходит… Тогда следующую. Клен и перо феникса. Семь дюймов. Очень хлесткая. Попробуйте… – И понесла-а-а-а-а-а-сь она-а-а по ко-о-о-очкам… Виктор бы грязнее выругался, но слишком уж он устал от всего этого и уже с явной ненавистью, которая была прикрыта лишь надтреснутой маской равнодушия, смотрел то на старика, то на стеллажи с тысячами этих палок. Но, наконец, ОНА НАШЛАСЬ!!! – …попробуем все же… Но очень уж она своевольна. – И стоило только Морозову-младшему взять палочку в руки, как он тут-же понял, она ЕГО. Для проверки, он взмахнул ей. И взмахнул нормально, но палочка и правда оказалась с «начинкой», а точнее… Она использовала негативные эмоции Виктора как катализатор и, вместо того, чтобы просто воздействовать на вазу с водой, которая была выбрана козлом отпущения, палочка ее так заморозила, что со стола сосульки свесились, а в груди неожиданно полегчало, немного, но полегчало. – О! – Захлопал тут-же Олливандер. – Браво! Это ваша палочка! С вас десять галеонов.       ***       Как только Морозовы дошли до Дырявого Котла и по очереди приняли душ, то сразу завалились на кровати.       – Фу-у-ух… – упал на кровать Виктор. – Слушай, пап.       – М?       – Мы тут пока до Гринготтса ходили, я попросил Хокори поискать альтернативы магазинам, по которым нас повела профессорша. И знаешь, что? Она провела нас по самым дорогим, хотя в некоторых, как оказалось, товар ничуть не хуже, а то и лучше, а цены вполовину ниже. Как думаешь, нахрена?       – Да тебя показать, тут и думать не надо. – хмыкнул отец. – Не многие тебя, конечно, узнали, но обозначить такого как ты, «героя», было необходимо. Типа вот он, герой, скрывался от Темного Волшебника, а то что вы его не узнали, так это ваши проблемы и вообще, скрывался он, или где?       – Хех… Да, ты прав. – хмыкнул Виктор. – Ладно, я спать.