it's mine

Удар. Удар. И ещё один. Всё это происходило из раза в раз. Цепи, прикованные к рукам и ногам, громко звенели, встречаясь с друг другом или с холодной сырой стеной. В глазах стоял туман, порой из губ вылетали болезненные крики, а места, куда постоянно били, горели как пламя огня. На небольшом троне перед этой картиной восседал император, внимательно наблюдавший за любыми действиями предателя, который так грациозно извивался на грязном полу, не находя себе места. Ох, а эти стоны боли и отчаяния, они как лакомство для правительских ушей. Это так успокаивало. — Хо, — окликнул император палача, который всё это время избивал парня прутом. — Заканчивай, мне нужно с ним поговорить. Палач лишь молча поклонился и пошел прочь, оставляя в темном закрытом помещении лишь двоих людей. Правитель, сдувая со своего чёрного мундира невидимые пылинки, поднялся с насиженного места и медленными, размеренными шагами начал приближаться к бедному юноше, который пытался привести свое дыхание в порядок. — Нам не о чем с тобой говорить, — раздражённо кинул Ёсан, когда рядом с ним присели. — Как мы заговорили, — дико улыбнулся Сонхва, разглядывая обнаженную верхнюю часть тела, на котором были видны красные полосы. — Что, пытки тебя совсем ничему не учат? — М-меня нечему учить, — только и смог выдавить Канг, глотая неожиданно появившийся ком в горле, когда по его горячему торсу прошлись холодные пальцы чужих рук. — А как же то, что теперь мы захотели прислуживать королеве Хасона, предав меня? Это не карается наказанием? — руки всё ещё блуждали по чужому телу, из-за чего то начинало дрожать от такого контраста. — Разве тебе не нужно преподнести урок? — Это тебя уже не касается. — Ах, думаешь? — Сонхва схватил Кана за шею и грубо притянул к себе поближе, шипя на ухо. — Ты был моим человеком, Кан Ёсан, и будешь им до самой смерти. Поэтому, пока ещё не поздно, я тебя перевоспитываю. — Зачем тебе э-это, — полушепотом спросил юноша, а в сердце что-то ёкнуло от этого презрительно и бездушного взгляда, который убивал изнутри. И только император хотел ответить на чужой вопрос, как за спиной послышался скрип заржавевших дверей и в комнату вошел посол. — Ваше Величество, — громко обратился тот. — Королева Хасона приглашает Вас на сегодняшний бал в честь её коронации. Правитель дико улыбнулся, всё ещё продолжая смотреть в глаза парнишки напротив. — Пусть готовят карету, — Сонхва сказал это громче для посла, а после тихо добавил для Кана. — Поеду передам «привет» твоей подружке. Цепи резко зазвенели, а в голове сразу мелькнули мысли этого человека, то, что, скорее всего, он задумал сотворить. По всему подземелью разнеся крик: — Пак Сонхва! Нет, прошу, только не её! Можешь сделать со мной всё что захочешь, но не трогай Королеву! Прошу… — Прямо всё, что захочу? — император рукой остановил посла, который уже хотел уходить, поднялся на ноги и недалеко отошел, ещё раз разглядывая чужое дрожащее тельце. — Д-да… — не совсем уверенно пролепетал парень, когда вновь наткнулся на безумный взгляд человека, которого когда-то любил. — Тогда, — Пак снял с себя верхнее чёрное одеяние, кидая его на трон. — Сможешь развлечь меня сегодня ночь так же, как сделало бы это мероприятие? Ёсан закусил свою нижнюю губу, опуская голову вниз, прекрасно понимая, чего от него хотят. По его щекам скатываются маленькие капли слез, которые скрывает светлая копна волос. Он медленно кивает, соглашаясь на условия своего императора, а Пак лишь смеётся. — Передай, чтобы его освободили, приодели и приготовили для нас комнату. Про карету забудь, — сказал Сонхва послу. Тот кивнул и быстро убежал. — Только без глупостей, ты уже давно потерял свой статус главного дворецкого. Все смотрят на тебя как на грязную крысу, — уже спокойно добавил Пак заключённому. Железная дверь захлопнулась, и улыбка императора сразу же исчезает с его лица. Чувство того, что он делает что-то не так, постоянно тревожит его. В один момент ему хочется избивать юношу, а в другой просто укутать его тело в свой же мундир, чтобы не видеть ужасных ран, которые сам же нанёс. Почему он просто не может успокоится и остановить себя? Может из-за того, что Кан был с ним с самого детства, и он просто не ожидал от него ножа в спину? Или из-за ревности к Ёсану, который так восхваляет Королеву Ли?.. Мысли Пака прервал топот, который направлялся к нему. Это были прислуги. Они быстро пролетели мимо своего императора, залетая в комнату пыток, а Сонхва одернул свою рубашку и пошагал вверх, решая перенести свои размышление на неопределённое время. Когда будет настроение.