Лёжа в кровати уже некоторое время, Рин не знал, что ему делать. Парень проснулся относительно недавно и не знал, как реагировать на звенящую тишину вокруг. Маньяк никогда не запрещал ему ходить и осматриваться, однако, когда он самовольно бродил по дому несколько дней назад, это не закончилось ничем хорошим.
Синяки после прошлого раза до сих пор болят — вежливо напомнило сознание.
В этот раз его не гнала жажда в поисках воды. Лишь интерес и энтузиазм, с которыми Окумура хотел встать с кровати и узнать, где находится. Вдруг это какой-то барак, где держат заключённых? Тогда бы, наверное, он слышал крики других жертв. Может быть это подвал убийцы? Звучит как ещё более идиотская теория. Это просто дом.
Дом, который стал ему тюрьмой за такой короткий срок.
Не желая больше находиться в неведении, Рин поднялся с кровати. Благодаря некоторым тренировкам он наловчился не падать после первой попытки, хотя слабость и лёгкое головокружение никогда не покидали его тело. Как будто постоянно принимал снотворное, которое он употреблял некоторое время, чтобы заглушить кошмары после смерти отца.
Рин знал свою комнату почти наизусть — успел выучить, пока тренировался ходить и стоять прямо без опаски упасть носом в пол. Три шага от кровати до тумбочки возле двери. Пять шагов от тумбочки до шкафа. Шкаф длиной в семь шагов, очень длинный. А ещё от него постоянно дует. Наверное, за ним образовалась трещина в стене, из-за которой и возникает весь этот сквозняк.
— Есть кто-нибудь дома? — Рин высунулся в дверной проём и прислушался. В доме только скрипы, гул и его собственное дыхание. Обычно маньяк отзывался на его голос.
Не стал переспрашивать и вышел в коридор. Здесь он уже ориентировался меньше, но помнил, что по левую руку идёт длинный «Г» образный коридор, который заканчивался выходом. Туда лучше не соваться. Между его комнатой и выходом есть ещё один арочный проём, но это, как решил сам Рин, должна быть кухня — оттуда часто идёт запах еды. К слову, кулинарные навыки маньяка улучшились за время пребывания Рина в этом доме.
Рин повернул вправо и держался за шершавую стену, чтобы не упасть, передвигаясь маленькими и неспешными шажками. Он прислушивался к любому скрипу в доме, а если скрипело у него под ногами, останавливался, чтобы убедиться, что это точно исходит от его шагов. И за спиной снова никто не спрятался.
Дальше по коридору Рин нащупал комнату. Открыл. По холодному и гладкому плиточному полу и едкому запаху мыла понял, что это ванная комната. Закрыл дверь и решил не связываться, мало ли, что там можно найти.
Следующая дверь находилась на углу и… двери здесь как таковой не было. Рин нащупал только сорванные петли на треснутом карнизе.
Первое, на что наткнулся Окумура, был большой диван: его подлокотники ощущались протёртыми едва ли не до дыр, на спинке лежали несколько квадратных подушек и одна круглая, мягче всех остальных. Сам диван застелен колючим пледом. Рядом с диваном Рин ударился ногой о журнальный столик прямоугольной формы. Пошарив по столу, он наткнулся на шуршащую бумагу, на ощупь и запах похожую на газета. Наверняка это и была газета.
— Жаль не могу посмотреть, какого она числа… наверняка свежая, — вслух рассуждал Рин и положил газету на место. По крайней мере, попытался.
Ступнями он нащупал тонкий длинный ковёр. Прошёл по нему до противоположной стены, выставив руки вперёд, наткнулся на ещё одну мебельную стенку. Вторая по счёту в этом доме.
Рин потрогал руками деревянную поверхность, на которой сформировался небольшой слой пыли, и брезгливо протёр пыльные пальцы об штаны. Просунул руку дальше, осторожно, медленно проведя ей по полке. Пальцами он нащупал гладкую, звонкую фигурку кошки — у неё были ушки, носик и тоненький хвостик сзади. Нащупал радиоприёмник с выдвинутой антенной. Рин посмеялся своим же воспоминаниям: как он и его одноклассники танцевали под радиопередачу в пустом классе. Это было необычно, боязно, странно. Но так приятно.
Прощальная вечеринка, словно пир во время чумы, помогла ему немного взбодриться.
Рин продолжил шарить рукой по верхней полке и наткнулся на шкатулку с резьбой. Снял её с полки и повертел в руках — закрыта. Потряс. Шкатулка протрещала: «трр-трр». Рин провёл пальцем по щели между крышкой и основной частью и наткнулся на замок-петельку. И открыл его.
Рин опустил руку в шкатулку как в коробку со змеями, боясь найти что-то ужасное. В ней лежало много мелких и гладких предметов, у некоторых были два острых конца. Рин повертел один из них и с ужасом для себя понял, что это шкатулка…
…полная
человеческих зубов.
Он неожиданно вздрогнул и едва не уронил шкатулку с её содержимым. Конечно, Рин мог ошибаться, и эти зубы принадлежали животным. Но проведя языком по своим собственным, удостоверился, что в шкатулке — человеческие. Он наспех закрыл шкатулку и поставил обратно на полку, подальше от себя.
«Ты ешь человеческое мясо, и боишься горсти вырванных зубов?» — ехидно подбросило сознание, и Рин почувствовал тошнотворный ком в горле. Сейчас ему проще принимать эту действительность. Рин старался успокаивать себя тем, что без еды он не выживет.
А выжить он должен любой ценой.
На «стенке» он нащупал застеклённый, такой же пыльный сервант. Закрыт. Маленькая и круглая скважина торчала прямо под ручками. Интересно, ключ где-то неподалёку? И от кого прячет свои вещи маньяк-убийца? Рин не знал. Поэтому не стал задумываться над загадками повышенной сложности и пошёл дальше вдоль стены, которая уже насчитывала пять шагов.
Ещё несколько полок, на которых пылились толстые и тонкие книги в шершавых переплётах. Рин вытащил одну из них и провёл пальцами по обложке. Нашёл выдавленные в ней углубления букв. Буквы автора — они находились в самом низу обложки, — невозможно было прочитать, а вот название было достаточно большим, чтобы кончик его пальца поместился в углубление буквы. Рин нащупал начало и постарался «прочитать», как это делают слепые люди.
J
A
N
F… нет, это
E
Перешёл на новую строчку.
E, на этот раз точно она.
Y
P? Нет, это
R
E
«Jane Eyre».
Рин что-то слышал об этой книге от своих знакомых девушек, страстных любительниц почитать то ли классику, то ли современные бестселлеры последних изданий английских журналов. Анника любила читать нечто подобное, а после рассказывать всем и каждому, насколько прекрасный сюжет в этой книге и как она советует всем её прочитать.
Анника…
Рин отложил книгу на место и неловко протёр пыльные пальцы об штаны. От осознания, что из них двоих в живых остался только он, Рин совсем поник. В перерывах между сном и состоянием нереальности происходящего, когда сознание было чётким и ясным, как сейчас, он думал об этом. Если бы они не пошли тогда домой раньше всех? Остались бы в компании.
Да и кто вообще виноват в этой ситуации?
В отличии от многих других, он помнил этот день хорошо. Может быть, свою роль сыграло нападение маньяка, а может быть, ему просто запомнился этот день больше всего.
— Макс точно был не прав, — вслух вдруг сказал Рин, будто так ему было легче принять утешительную ложь. — Никто не был виноват. Грейс разбилась на машине не из-за кого-то из нас, а он…
Рин стал расхаживать по комнате. Лёгкие галлюцинации в голове подкидывали неосторожно брошенные слова друга: «Вы обещали мне проводить её до дома!», «Она не должна была садиться в это такси!».
«А твоя подружка вертит тобой как хочет, подкаблучник!».
— Да никак она мной не вертела! — обиженно ответил Рин голосам в голове. — Мы просто были хорошими друзьями. Она была доброй и милой. И трудолюбивой, и… похожей на неё.
Рин с осознанием вздохнул, понимая, на кого была похожа Анника Пирс. На одну девушку из его прошлого, из Японии, которая внесла свой большой вклад во время прогрессирующей депрессии обоих близнецов. Интересно, как сейчас Шиеми поживает? И жива ли она ещё?..
Рин сел на диван возле журнального столика и выдохнул. Если бы они отправились домой пешком в тот день, то их поймали бы раньше?
А если бы он и Анника поехали на такси, то разбились так же, как Грейс?
Рин запутался в собственных мыслях, все эти рассуждения о других исходах событий перегревали его и без того уставший мозг. Он откинулся на спинку дивана и глубоко вдохнул и выдохнул несколько раз. Сейчас уже поздно ворошить прошлое. Нужно думать о том, как выбраться из этого треклятого дома и вернуться к Юкио.
К слову, он не проверил окно в этой комнате.
Стоило только подумать о побеге, как в коридоре раздалось два щелчка. Затем скрип входной двери, слишком громкий для этого дома, а за ним хлопок. Рин поджал к себе ноги и замер, как мраморная статуя, судорожно вслушиваясь в звуки из коридора. Звон ключей, шелест бумаги. Странный ехидный смех. Затем несколько шагов по ковру, а потом по плитке. Плитка была только в двух комнатах — в ванной и в кухне. Рин предположил, что маньяк завернул в кухню.
Страшно было даже громко вдохнуть, вдруг снова найдут и покалечат. Рин мог лишь испуганно слушать и ждать, когда подойдёт его очередь. Но маньяк копошился на кухне, шуршал бумагой, гремел склянками, ходил босыми ногами то по ковру — едва слышно, то по кафелю кухни — быстро, шлёпая как утка ластами.
Некоторое время маньяк провёл на кухне, Рин даже не запомнил, сколько именно. Он просто замер, словно ещё одна игрушка в закрытом серванте, которую не трогали и не протирали от пыли уже несколько лет, да и не трогали бы столько же. Он боялся. Но старался не выдавать себя.
Через какое-то время маньяк снова ушёл, хлопнув входной дверью. Надолго ли? Рин встал с дивана и на ватных ногах поплёлся к себе в комнату, пока псих не вернулся.
Но по пути его одолело чувство интереса. Рин никогда не слышал, чтобы маньяк куда-то уходил. Что же он там приносит? Очевидно, что еду. Но откуда тогда звон стекла? Рин решил проверить, что изменилось на кухне и осторожно, по стенке, пошёл вперёд к соседнему входу.
В кухне стоял запах свежей каши, а так же странный спиртовой аромат. Но он был не похож на тот, что исходил из его комнаты — едкий и неприятно режущий ноздри. Этот отдавал травами.
Рин сделал несколько маленьких шажков по комнате, пытаясь нащупать стол посреди кухни, за которым ему удалось пообедать всего один раз. И наткнулся на него.
Подушечками пальцев он нащупал что-то, что лежало на столе. Немного помял пальцами и понял, что это ткань, очень напоминающая джинсовую. Рин потянул ткань на себя, но она не поддавалась. Тогда он перенёс руку немного в сторону и потрогал нечто мягкое, но упругое, продолговатое. Несколько секунд детального изучения и Рин с ужасом отдёрнул руку от стола и предмете, что на нём лежал. Он протянул руку, чтобы удостовериться и наткнулся на полоску кожи под джинсовой тканью.
— О нет… — с ужасом прошептал Рин.
Человек не реагировал на его движения, скорее всего, был в отключке. Рин попытался стащить его со стола, но конечности новой жертвы были привязаны к ножкам стола толстой верёвкой. Чёрт. Наощупь он добрался до лица, но нашарил только копну густых, немного сальных волос. Рин приподнял голову человека и пару раз побил по лицу.
Жертва вяло очухалась и замычала.
— Просыпайся. — Рин ещё несколько раз пошлёпал жертву по щекам. — Просыпайся, если хочешь жить!
Жертва вновь замычала, но на этот раз от гудящей боли в голове.
— Что тебе от меня надо?..
— Мне? Тебе надо! Ты хоть что-то помнишь? — Рин отпустил волосы жертвы, позволив голове безвольно упасть через край стола. Тело лежало вниз животом. — Ало, не спи!
— Я? Мало чего… Хотя постой. Я шёл домой, как вдруг…
— …удар по голове, да? — закончил Рин. В его голосе ощущалось сочувствие.
— Да. Откуда ты знаешь? — тембр у человека был приятный, судя по голосу, это молодой парень. — И где мы вообще находимся?
Рин на секунду замялся, сжимая пальцы на плече парня. Но не стал скрывать и сказал:
— Про Червового туза слышал?
— Слышал.
— Мы в его логове.
Парень застопорился. Слова отказывались сходить с языка.
— Нет, ты сейчас серьёзно? — парень попытался пошевелиться, но у него ничего не получилось. — Подожди-подожди, что за шутки глупые? Я не верю тебе, немедленно развяжи!
Он попытался несколько бодрее вырваться, но как только понял, что это бесполезно — оставил тщетные попытки. Он тоже не видел, повязка туго стягивала ему глаза.
— И что, это конец?
— Для тебя, может быть.
— А для тебя?
— Я пока ещё нужен — так он говорит.
— Для чего?
— Не знаю. Если бы я знал…
Они оба обречённо выдохнули.
— Как тебя зовут?
— Райто. А твоё как?
— Рин.
— Чёрт, ты что, тот самый? Окумура Рин? Которого следователи уже месяца полтора разыскивают?
«
Полтора месяца, — в испуге подумал Рин, — а мне показалось, что всего пару дней…»
— Да, это я. Я Окумура Рин. Разве Юкио меня ищет?
— Конечно ищет! Сто раз заявлялся к нам в бар и спрашивал про тебя! А вот про меня теперь никто уже не спросит…
Это та новость, которая была нужна Рину. Она стала новым глотком воздуха в этом затхлом, старом доме, пропахшим спиртом и отвратным гнилым мясом. Его искали и ждали дома. Он должен вернуться домой.
И Рин знал, кто ему в этом поможет.
— Спокойно, Райто, — он погладил Райто по волосам в поисках узелка глазной повязки. — Мы сможем выбраться отсюда, если будем работать сообща.
— Ты знаешь, как отсюда выбраться?
— Нет, — Рин нашарил узелок от повязки и стянул её с лица парня, — но я обследовал дом в течении нескольких… дней? Недель? Я сбился со счёта, сколько пытаюсь изучить этот чёртов дом. У меня есть догадки, как можем сбежать.
Райто несколько раз поморгал и сощурился от яркого дневного света из окна. Поднял взгляд и увидел Рина, вполне чистого, но немного помятого, с синеющими гематомами и ссадинами на теле и руках.
— Что у тебя с глазами? Почему они забинтованы?
— Растворителем облили.
— Это слишком жёстко…
— Если он решит тебя оставить, то попробуешь ещё и рагу из человечины.
— Что?!
— Так, — Рин прервал поток истеричных возмущений Райто и взял его лицо в свои руки. — Слушай меня внимательно, Райто. Я не вижу абсолютно ничего, и для меня найти нож или что-то острое — большая проблема. Понимаешь? Кивни, если понимаешь. Хорошо. Мне нужно, чтобы ты сейчас осмотрел всё, что можешь и сказал, где могут висеть или лежать ножи. Нужно освободить тебя от верёвок, чтобы мы вместе начали искать путь к выходу. Потому что если мы этого не сделаем, то оба можем лишиться жизни. Ты всё понял?
— Да, — Райто кивнул и повернул голову влево, где стояла вся кухонная гарнитура. — начнём отсюда. Здесь шкафчики по правую твою руку.
Рин поднялся на ноги и медленно, по указам Райто, подошёл к разделочному столу. Он чувствовал, как ладони дрожат, а в груди скачет сердце. Он боялся получить новую порцию боли. Боялся, что «это» может повториться. И всё же был готов рискнуть всем ради того, чтобы сбежать из этого ада. Лишь бы выбраться.
Рин осторожно водил руками по гладкой поверхности столешницы, пока не наткнулся на плиту — та была ещё тёплой, а кастрюля каши на ней — горячей. По указаниям Райто, сверху от плиты были полки, Рин открыл их. Райто посмотрел и ничего не увидел, Рин их закрыл.
— Вообще, столовые приборы обычно хранятся внизу. Можно поискать там, они как раз у тебя под рукой.
Рин опустился на колени и нащупал ручки шкафчиков. Открыл. Вновь ничего. Но в следующем ящике им повезло.
— Вот он, с красной ручкой! Ну, вот же, прямо у тебя под рукой, ты слепой что ли?!
Неловкая пауза продлилась всего секунду.
— Прости.
Рин проигнорировал извинения и молча взял небольшой нож в руку. Провёл пальцем по лезвию и убедился, что оно достаточно острое. Хорошо подойдёт для резки мяса — профессионально подумал Рин, но испугался собственных мыслей.
Он подошёл обратно к столу, по указаниям нашёл первую верёвку, которая удерживала руку. И принялся резать.
Но тут из коридора раздались щелчки дверного замка, а затем хлопок двери.
Рина тут же охватила паника. От неожиданности он выронил нож и не знал, куда именно. Райто попытался направить его к этому ножу, но Рин был слишком обескуражен появлением маньяка. Он отполз подальше от стола, пытаясь встать на ноги с помощью столешницы.
— Не бросай меня здесь одного! — яростно шипел Райто.
— Тише! — в ответ так же яростно рыкнул Рин, но что толку?
Их
уже услышали.
Рин не видел, но слышал, как маньяк остановился в проёме комнаты. Всего на секунду, но этого хватило для того, чтобы понять всю безысходность этой ситуации. Райто так же замер, не в силах даже голову повернуть, чтобы взглянуть на их мучителя. Он слышал о том, как Червовый расправлялся со своими жертвами. Малоприятное зрелище.
Несколько секунд давящей тишины неслись как долгие годы, проведённые на тяжёлой каторге их собственного подсознания. Маньяк прошёл по кухне до стола, поднял снятую ранее повязку и так же спокойно одел её обратно на глаза Райто. Парень дрожал в предвкушении удара. Но маньяк продолжал молчать, мягко и нежно поглаживая его по волосам. А когда заговорил, его голос звучал спокойно:
— Я вижу, что вы уже познакомились, — он зарылся пальцами в чёрные волосы Райто и сжал руку в кулак. — Красивая у меня кухня, не правда?
Райто ничего не ответил, за него кивнули головой.
— Я догадывался, что ты захочешь поприветствовать нового друга. Но не думал, что так тепло.
Рин вцепился трясущимися руками в столешницу и не мог выдавить из себя ни слова. Он лишь слушал такое же испуганное дыхание, которое вот-вот могло сорваться на всхлипы истерики. Им бы ещё немого времени…
Маньяк заметил нечто блестящее в стороне, возле окна. Он поднял нож с красной ручкой, которым Рин время назад пытался перерезать верёвки пленнику. Затем подошёл, нет, он моментально подлетел к Рину, так близко, что Рин ощущал его горячее дыхание сквозь криво искривлённую улыбку.
— Любишь острые вещички, сладкий? — последнее слово он прошипел тише, слаще, смакуя каждой произнесённой буквой. — Тогда, может быть, тебе понравится?
Маньяк схватил Рина за руку и собирался пырнуть, но Окумура выкрикнул на последнем выдохе:
— ИГРА!
Потрошитель остановился. Он с интересом посмотрел на свою жертву. А сам Рин не понимал, что творит.
— Ты ведь… любишь игры, правда? — спросил он, вспоминая свой самый первый день в этом доме и странные загадки от своего мучителя. — Я хочу игру. П-пожалуйста…
Он едко посмеялся.
— И какую же игру ты хочешь выбрать?
— Я… не знаю игр с ножами. Может, ты посоветуешь?
— О, я знаю одну, — маньяк достал разделочную доску и положил на неё ладонь парня. — Она называется «Песенка ножа».
— Что он делает? — спросил Райто.
— Игра очень простая, — пояснил мучитель. — Я пою песенку, стучу ножом между пальцев. И если попадаю по руке — проигрыш. Ваш.
— Это не честная игра! — возмутился Райто. — Тогда… тогда давай так. Я остановлю тебя в какой-то момент. И если ты попадёшь по руке, то ты победил. А если нет — проиграл.
— Тебе легко, не твоя ведь рука на кону, — проворчал Рин, но больше влезать не стал.
Маньяк подумал и кровожадно облизнулся.
— Что я получу за победу?
— Нас, — выдал Рин, — наши тела. А если проиграешь — отпустишь нас. Но в это раз без жульничества.
Небольшая пауза, в которую маньяк обдумывал условия сделки. Он ничего не терял, при том, что оба противника — слепые, и в этом его главное преимущество. Он пожал плечами и согласился.
— Ты готов, чёрненький?
— Да.
— Тогда я начинаю, — он установил нож за большим пальцем и начал.
«Oh, I have all my fingers,
The knife goes chop, chop, chop.»
Рин вздрогнул от первого стука, а после напряжённо держал пальцы так широко друг от друга, насколько мог. Он дрожал и боялся, пока приятный, хриплый голос маньяка самозабвенно напевал строчки ужасной песни.
«If I miss the spaces in between,
My fingers will come off,
And if I hit my fingers,
The blood will soon come out»
Райто напряжённо вслушивался в стук ножа по доске, он практически не обращал внимания на саму песню. Лишь иногда вслушивался в особенно страшные моменты.
А песня всё продолжалась, как и стук ножа…
«But all the same I play this game,
'Cause that's what it's all about!
Маньяк остановился на секунду, и ребята подумали, что он передумал. Но после он усмехнулся и начал стучать намного быстрее, чем раньше.
«Oh, chop chop chop chop chop chop chop,
I'm picking up the speed,
and if I hit my fingers then…»
Рин выкрикнул имя партнёра по игре, осознавая, что это последние строчки.
»…my hand will…»
У Райто пересохло в горле, он не мог крикнуть ни слова.
»…start to…»
— СТОП!
«…bleed.»
Вместо пронзающей тишины, Райто услышал истошный крик боли Окумуры. Нож попал ему прямо посреди пястных костей безымянного пальца и мизинца. И, забив последний гвоздь в эту ситуацию, маньяк несколько раз воткнул ножом в одном и том же месте, чтобы лезвие разрезало мясо ещё больше.
Рин кричал от боли и бился в конвульсиях, пытаясь вырвать руку и прижать к себе, но её крепко придерживали за запястье. Кровь хлынула из сквозной раны, заливая и стол, и доску, и даже руки мучителя, пока тот рылся по шкафчику в поисках аптечки.
— Вы проиграли, — победно произнёс он. Одной рукой вытащил ящичек аптечки, а из неё ваты. Он вынул нож из раны и тут же прижал её ватой, а затем отпустил.
Рин прижал руку к себе, едва сдерживаясь, чтобы снова не закричать. Но когда мучитель начал промакивать рану спиртом, он вновь вскрикнул и пытался вывернуться. За что получил жёсткую пощёчину.
— Стой на месте! — рыкнул он. — Сам напросился. Умей проигрывать достойно.
Райто, кажется, и вовсе потерял дар речи. До него только что дошло, что они проиграли, причём с треском. Они проиграли свои собственные тела, как на каком-нибудь чёрном рынке работорговцу. Райто трясся только от криков и шлепков по коже, не представляя, что же сделают с ним.
Когда рану Рина обработали, самого парня грубо отвели в его комнату. Его бросили на пол, а дверь в комнату заперли с другой стороны.
— А теперь разберёмся с тобой, — донеслось за дверью, а за ним пронизывающий крик Райто с кухни.
Это было настоящей пыткой. Рин, запертый в четырёх стенах, без возможности выбраться, был вынужден слушать душераздирающие крики новой жертвой прямо у себя за спиной. От каждого нового вопля по телу бежали толпы мурашек, он едва находил в себе силы, чтобы заткнуть уши. Его рана адски болела и щипала, но раны, наносимые этим криком, были гораздо больнее.
Если бы у них только было больше времени… хотя бы минут пять…
Внезапно, крики стихли. Вообще все звуки в доме как будто пропали, а сам Рин оказался в непробиваемом вакуумном пузыре. Это было так странно. Тишина дарила спокойствие, а вместе с ним порождала страх. Может быть, он оглох от воя Райто за стеной? Рин обнял себя за плечи и прижался спиной к стенке кровати. Тишина такая привлекательная. Убаюкивающая. Он бы сидел здесь, в тишине, до скончания времён, лишь бы не слышать всего, что происходит за толстыми стенками пузыря.
Рин ощущал чьё-то присутствие. Сначала подумал, что это маньяк, который уже наигрался со своей новой жертвой и пришёл добить его. Но почему так тихо и незаметно?
— Если ты хочешь что-то сделать, — сказал он охрипшим голосом, — сделай это быстро.
Рин понимал, что ему некуда деваться. Но вместо ударов или грубых касаний, он почувствовал холодную руку у себя на коленке. Рин замер, пытаясь прислушаться хоть к какому-то шороху или звуку, какие мог издавать владелец этого холода. Но слышал только собственное сердцебиение и чувствовал горячую пульсацию в ладони. А некто провёл ледяной ладонью по его голени и обратно к колену, обдав её мертвенным холодом. Рин протянул руку, чтобы ощутить незнакомца, но не нашёл ничего.
Только могильный холод.
Сердце выпрыгивало из груди, а потом в момент дрогнуло.
«Трр-трр» — раздался звук, утонувший в тишине вакуума.
Этот звук напоминал ему что-то. Что-то, что он совсем недавно делал. А пока вспоминал, звук вновь повторился:
«трр-трр».
— Что ты от меня хочешь?.. — от страха Рин не мог пошевелиться, он судорожно вслушивался в единственный звук, который издавало нечто напротив.
«Трр-трр»
«Тррр-тррр»
«Трр-трр»
А потом он понял, на что похож этот звук.
— Шкатулка с… зубами?
Стоило ему сказать, как звук прекратился. Нечто холодное легло на вторую его коленку, затем на плечи, голову, руки. Рин дрожал то ли от страха, то ли от холода, которым обдавали его невидимые сущности. Они смотрели на него своими огромными глазами и гладили по телу, будто пытаясь убаюкать маленькое перепуганное дитя. Рин понял, что это духи. Призраки, оставшиеся в этом доме из-за зубов в шкатулке.
Сколько их? Может ли он помочь им?
И может ли он помочь себе?
— Я не знаю, что вам нужно… я не могу вам помочь. Простите меня… — Рин прижал дрожащие ладони к груди.
В один момент весь холод ушёл. Всё стало таким же, как и прежде: вернулся треск лампочки, шорохи за стеной, вой и скрип дома. Только воплей Райто больше не было.
Убили?..
Рин не хотел об этом думать. Он потерял свой шанс на побег. Конечно, он будет искать пути отступления, но будет ли у этого смысл? Сколько ему отведено в этом доме, пока у маньяка не поедет крыша окончательно? Никому не известно.
Рин с трудом забрался на кровать и рухнул на скомканное одеяло. Не обращал внимание даже на боль. Ему просто хотелось спать.
