За пределами реальности

      — Привал. Ну слава тебе Господи! У меня сейчас ноги отнимутся. Я нетерпеливо слезла с лошади и с наслаждением размяла спину. Откуда-то из моей поясницы донёсся такой хруст, что проходивший мимо Бильбо шарахнулся.       — Признаки того, что вам уже больше двадцати пяти… — пробормотала я сама себе под нос. Эх, видел бы меня Егоров!.. До моего носа ветром вдруг долетел подозрительно знакомый аромат. Сладковатый, приторный, но лёгкий, какой бывает во время цветения. Я прошла к краю выступа и принюхалась. Кили и Фили распрягали лошадок неподалеку.       — Кили! Иди сюда, — я поманила его рукой, не прекращая периодически нюхать воздух. Если это то, что я думаю… Гном подошёл ко мне и вопросительно посмотрел.       — Чувствуешь это?.. Он принюхался.       — Я чувствую только запах лошадей и какого-то сена, — он слегка наклонил голову и шумно вдохнул. — А ещё, кажется, какой-то дряни, которую об мой кафтан вытер Фили час назад.       — Нет, я не про это, — я махнула рукой, подавив смешок. — Слегка сладковатый запах с привкусом меда и горькой гречихи?       — Есть немного, — Кили кивнул.       — Кили! Чего там прохлаждаешься? — сзади раздался голос Торина. Племянник Подгорного короля сразу поспешил убраться и заняться своими делами. — А ты, Марта, вместо того, чтобы…       — Я скоро вернусь, — выпалила я, мельком наблюдая перемену в лице Дубо… (ладно, так и быть, назову по нормальному) Дубощита. Он нахмурился ещё сильнее. — Я тут недалеко, правда!       — Если тебя сожрут орки, сама виновата.       — Да-да, обязательно, если меня сожрут, назад в лагерь не приду. Я кинула рюкзак возле Фородреснула, соскочила со склона вниз, едва не подвернув себе ногу, устремилась по траве, поросшей пучками, а затем, пройдя меж редких деревьев, увидела ее. Уж не знаю, какого балрога здесь делает липа, да ещё и в такое время, но она цветет! Черт возьми, цветет! Надо придумать как ее достать. Не хочу прослыть разрушителем лесов и антигринписовцем, поэтому ветку ломать и срезать не буду, а поднимусь более естественным путем — просто залезу наверх. Критическим взглядом окинув ровный ствол без сучков (они были разве что в паре метров над землей), я попыталась все же забраться на дерево, но безуспешно — способности Человека-паука я ещё не обрела, а сапоги предательски скользили по коре. Припомнив в конце концов диснеевские мультики, я сняла наплечную сумку, развязала узел, что образовывал лямку и, проводя за ствол, взяла за другую часть. А теперь придется проявить чудеса физической подготовки и упорства. Как следует настроившись, я натянула импровизированный жгут и откинулась назад, упираясь ногами в ствол. Хоть бы он не оборвался, а то с двухметровой высоты падать, думаю, не слишком приятно. Потом, напрягшись, подалась вперёд и передвинула ткань выше. Проделала ту же операцию около десяти раз, и, на удивление, не сорвалась! Зато успела напыхтеться как Хогвартс-экспресс перед отправлением, а раскраснелась так, что сеньор Помидор позавидует. И вот, одна нога встала на заветный толстый сучок, а я дотянулась до крепкой и перекинула через нее другую, подтянулась и кое-как уселась. Заходящее солнце пробивалось сквозь листву, освещало прекрасные белые цветы, которые неслышно покачивались на ветру, разнося сладкий дурманящий запах по воздуху. Я раскрыла свою наплечную сумку и стала неторопливо срывать цветы в нее, стараясь не рвать ветки целиком. Мне открывался хороший вид на лагерь, где уже во всю суетились гномы. Гена в своей манере сидит на камне и покуривает трубку, Торин вглядывается куда-то вдаль (делает это настолько пафосно, как будто для обложки журнала позирует), Оин и Глоин уже спускаются к роще, чтобы набрать хвороста… А где Фили и Кили? Понятное дело, два брата-раздолбая решили пойти и узнать, куда же я так заторопилась. Вот и они! Крадутся так, будто я не вижу их. Рука потянулась в сумку, вороша собранный цвет, а затем на поверхность показалась уже держа шишку (да, отвар из них меня Элис научила делать, а взяла я их на экстренный случай). Подождав, когда Кили, озираясь, подойдёт чуть поближе, я запустила ему мой метательный снаряд в спину.       — Ау! — вскрикнул гном, потирая голову. Ой, ошибочка вышла. Я не сдержала смешка, зажав рот ладонью. Хотя, это было больше похоже на хрюк. Послышался раскатистый смех Фили. Он обошел дерево с другой стороны и теперь видел меня.       — Извините, у меня, кажись, сбит прицел, — протянула я, нацепив на лицо знаменитую физиономию Тони Старка, когда тот беседовал с Локи в первых «Мстителях».       — Ну я тебе покажу! — беззлобно сказал королевич и взял шишку с земли.       — Эй-эй! — я вытянула руки вперёд и как-то уж слишком ловко поднялась на ветку, с затем раскинула руки. Кили тем временем уже замахнулся и прицелился, а я схватилась за ствол и перепрыгнула на соседнюю ветку. — Ай! У меня и так спина больная!!! Изо рта вылетело несколько матов, которые сопровождались смехом братьев, а ещё скрипом моей спины. Шишка попала прямиком чуть повыше копчика, в мое больное место.       — Я и так почти старуха, а ты тут меня скоро в гроб загонишь, — недовольно крякнула я, аккуратно садясь на ветку. Липового цвета я собрала уже достаточно, пора возвращаться. Свесившись вниз головой, я сделала переворот, повисла на руках. ДВА МЕТРА ДО ЗЕМЛИ, ДУБИНА, ТЫ РАЗОБЬЕШЬСЯ! К сожалению, осознание этого пришло ко мне слишком поздно и я грохнулась со всего маху вниз. Падение могло быть ещё более страшным, если бы не подоспевшие братья-акробаты (по-другому из сейчас никак не назовешь). Меня поймали над самой землей.       — Спасибо, можете отпускать, — я кивнула. Гномы без задней мысли (или все же с ней) просто разомкнули руки, а мой живот, ребра и колени встретились с землей. — Не настолько буквально… В итоге я была вся покрыта пылью и вела себя как старый столетний дед, а братики веселы и довольны. Зато в моей сумке сейчас дохрена цветочков, из которых потом можно делать целебный чаек. А ещё сверху я видела шалфей. Совсем маленькую кучку, но он там есть. Отряхнувшись, я поправила сумку и с воинственным и гордым видом потопала ещё вниз по склону. Фили и Кили, естественно, стало интересно, куда я опять намылилась, поэтому они пошли вместе со мной, о чем-то болтая.       — Да вы гоните… — когда я увидела и шалфей, и какие-то цветочки и чабрец, и все в одном месте, у меня загорелись глаза, и, кажется, слюна закапала. Нет, я не сошла с ума на траве, просто по своим походам в Гребешке знаю, что набрать столько всего в одном месте — просто нереально. Хотя, местами это начинает походить на всем известный путь из конфеток, как приманка. Тем не менее, я тут же присела на корточки и стала аккуратно срывать сначала шалфей, а потом набрала приличный букетик «мышиного горошка», «собачек», как называют у нас в простонародье, и кашки. Сложив все полевые цветы в один букет, я положила в сумку шалфей, а после двадцатиминутного блуждания по полянкам, также собрала несколько веточек чабреца и розмарина. Отдам Бомбуру, пусть добавит в обед.       — Темнеет, — заметил Фили. — Стоит вернуться в лагерь, пока дядя не стал нас искать.       — Так уж он и бросится, — фыркнула я. — Я, конечно, знаю, что он вас любит и все такое, но вы уже взрослые мужики, сами о себе позаботитесь. Сзади стали как-то подозрительно тихо. Нет. Нет-нет-нет. Я медленно и настороженно поднялась и обернулась. Отлично. В паре метрах от нашей компании стоял товарищ командир, скрестив руки на груди, оглядывал всех троих из-под густых бровей.       — О, как стемнело! Пожалуй, нам нужно вернуться? Да? — я нервно хихикнула и с выражением кирпич-фейса стала бочком отходить от гномов. Мало ли, чё им в башку взбредёт. Дуболом уже успел просверлить во мне столько дыр, что даже сосед сверху с болгаркой останется в стороне. Как только я зашла за дерево, то прислушалась. Торин о чем-то недовольно заговорил, но я даже и половину слов не поняла, поэтому решила возвратиться в лагерь. На холме уже обустроились гномы, горел костер, Бомбур готовил ужин. Отряд расположился по разным концам небольшой площадки, товарищи общались между собой, а Бильбо сидел в одиночестве, смотря на закат. Когда я поднялась, часть разговоров стихла, несколько заинтересованных взглядов вперились в мою набитую сумку и испачканный костюм. Я молча разделила свой большой букет на четырнадцать частей и подарила каждому гному (даже Двалину) по пять цветочков. Бофур положил их под шапку, Балин и Бильбо вставили в петлицы кафтанов, Двалин зажал в руке, буркнув сухое «спасибо», Ори сразу понюхал и любовно поставил в кружку.       — Бомбур, а тебе эксклюзив, — я вытащила из сумки чабрец и розмарин, протянув кашевару. Тот поблагодарил, заметно оживившись, потёр руки и принял подарок, сразу перетирая его и бросая в похлёбку.       — Не знаю, что значит это слово, но сегодня ужин будет вкуснее, — улыбнулся рыжебородый гном, поворачивая голову к подошедшим королевским персонам. Фили и Кили были не то рассержены, не то обижены, а может все сразу. Торин выражал спокойствие, но был напряжён. Окинув нелицеприятным взглядом меня, он уселся на камень. Племянники пошли ближе к костру. Я сразу преподнесла им по букетику, настроение у королевичей поднялось. Нести Торину или нет?.. По-любому что-то скажет. Ладно, не пропадать же добру! С надеждой, что Дубошчыт не выкинет мне этот букет обратно в лицо или не положит в костер, я торжественно преподнесла ему сей дар:       — От сердца и почки, прими мои цветочки, — с натянутой улыбкой, я сделала реверанс и протянула ему желто-фиолетовый букетик. Король, не поворачивая головы, поднял на меня глаза, и, кажется, своим взглядом, заморозил мои внутренности. Бр-р… Однако же, подарок принял (из вежливости), а потом отвернулся.       — Что я сделала? — я закатила глаза. В ответ получила молчание. — Прелестно. Снова тишина.       — Я, к сожалению, мистер Дубощит, не читаю ничьи мысли! — обращение я непроизвольно произнесла с издёвкой.       — Чтоб я ещё раз доверился магу… Хотела было вставить свое знаменитое «ну началось», но мне этого сделать не дали.       — Женщина в походе — к беде.       — А вы все такие суеверные, я не могу! Хорошо, что мы находились достаточно далеко от остальных. Никто ничего и не слышал. Или просто притворялся, что не слышал.       — Ты не осознаешь всю серьезность похода! Для тебя это все — глупая прогулка, сбор цветов, веселые песни и беседы! Не поняла, это наезд? Во мне сейчас проснулся заправский гопник или бывший служитель ВДВ Федор, который просыпался во мне каждый раз, когда я начинаю терять терпение и выходить из себя. Я вопросительно подняла брови, смотря на вдруг выскочившего Дубощита.       — Ты не понимаешь, что это значит для моего народа.       — А ты прочитал мою полную биографию, знаком со мной хорошо, да ещё и телепатией обладаешь, чтобы утверждать это, да? — я склонила голову набок. — Я, конечно, понимаю, что тут все предвзято относятся к женщинам, мол, они вообще бесполезны, но…       — Потому что так оно и есть! — повысил голос Подгорный король, а Федор начинал уже шевелиться, поворачиваясь на другой бок. — Ни одна женщина, что я знал, не была великим бойцом, не приносила пользы кроме еды и потомства, ты ничем не отличаешься от них! Твои угрозы и рассказы — пустые слова! И гном, и я постепенно начали выходить из себя. Кулаки непроизвольно сжались, Я старалась дышать полной грудью, чтобы успокоиться и не наломать дров. В голове зазвучал успокаивающий голос Йеттелин:       — Успокойся, это такие же пустые слова. Пустые слова, ха! Это я не высказывала то, что думаю о его королевской зазнавшейся персоне!       — Ты хочешь эти слова проверить? Чтобы я подкрепила их действиями?       — Ты не сможешь этого сделать. Ты всего лишь обычная человеческая девчонка. Надоело. Как же мне надоело, что каждый раз мне указывают на то, что я — девушка! Что я слабая, никчемная, что занятие боем не для меня. Как меня выводит из себя чужое мнение незнакомых мне людей, постоянные упрёки, нравоучения и указания! Надоело!!! Я молча вынула из-за спины посох и перешла в нападение без предупреждения. Это движение не осталось незамеченным для отряда, поэтому вокруг стало тихо. Вокруг все заплыло красным цветное пятно от огня мелькало то тут, то там, сердце заколотилось под ребрами, в ушах начало звенеть. Федор проснулся. Совершенно не понимая, что делаю, я взяла бо верхней хваткой и сделала прямой удар стопы в сторону с разворотом, перешедшим в удар назад, а потом ткнула в подреберную часть тупой стороной посоха. Гном, не ожидавший такого поворота событий, пошатнулся, доставая меч.       — Торин! — гневный крик Гэндальфа нисколько не подействовал на нас, дуэлянтов. И все равно никто из гномов ее двинулся.       — Он ее убьет! — Бильбо бордовым пятнышком дернулся куда-то в нашу сторону, но наткнулся на широкую ладонь Двалина.       — Представление началось, — я оскалилась с жаждой мести в глазах.       — Марта, остановись! Отголоски здравого смысла тщетно пытались пробиться через густую пелену гнева, но так и не доходили до сознания. Одним движением я ударила по запястью, кисть не разжалась и меч не выпал из рук. Торин уклонился от встречного удара, ловко поймав меня за ногу прямо возле собственного лица. Ощутив, что движения на время скованы, я вонзила посох в землю, в опоре на него подняла вторую ногу и сделала горизонтальный удар стопой в голову. Хватка на лодыжке ослабла, я приземлилась обратно и тут же присела, пропуская над головой лезвие меча. В голове что-то щелкнуло. Он и вправду хочет меня убить? Это распалило ещё больше, я плотно сжала челюсти, что желваки заходили на скулах и попыталась вытащить бо, но тот слишком глубоко вошёл в почву. Выхватив из-за пояса кинжалы, я отрывисто стала наступать, осуществляя руками те же движения, что и без оружия в каратэ. Припав над землёй, я сделала подсечку и несильно рубанула длинным лезвием по голени гнома. Тот еле слышно закряхтел от боли, а на повторную двойную подсечку потерял равновесие и свалился на бок, все ещё не выпуская меч из рук. Молниеносным движением наступив сапогом на запястье, я выхватила меч, изрядно порезав при этом ладонь, а затем вонзила его во влажную землю наполовину, припадая на колени. Лезвие кинжала уперлось в горло Дубощита, на шее вздулась жилка.       — Ещё раз ты скажешь что-то о моем происхождении или о том, что я девушка — я вскрою тебе вены. Голос сквозил холодом и гневом, так что я засомневалась, я ли это сказала.       — Довольно, Марта! Ты переходишь границы. Что, если ты убьешь Торина? На меня словно вылили ушат ледяной воды. Взгляд стал каким-то осознанным, вместе с тем там таился испуг. Что я могла наделать? Если бы я не остановилась, все пошло бы балрогу под хвост! Я запорола бы всю историю. Вместо спасения жизни Дубощита я бы устроила ему преждевременную смерть.       — Приходи в рощу, к ручью. Сейчас. Скажи, что наберёшь воды. Я медленно перевела взгляд на всё ещё лежавшего с кинжалом у горла предводителя отряда, затем чересчур резко отняла оружие от его шеи, пряча в ножны, быстрым шагом развернулась и пошла к склону.       — Марта, ты…       — За водой, — оборвала я, пропадая из виду.

* * *

А в земле так и остались торчать железный посох и меч.