Сокрушённое сердце

— Чего не спишь? — Проснулся от порнографического кошмара с тобой в главной роли.

      Не дожидаясь продолжения семейной идиллии, Аккерман, почувствовав себя полным дураком, решил спешно ретироваться. Выйдя в коридор, оперся о стену, прижав руки к лицу, потер глаза, пытаясь привести мысли в порядок.       Было слишком очевидно, что эти двое связаны друг с другом: в середине года, явно прерывая предыдущий контракт, в штаб переводят мужчину и женщину. В один день. Странное совпадение. И если бы только Ривай вспомнил хоть на секунду об этом, он бы обязательно задумался, спросил, дошел до этой мысли сам. Надо было-то всего лишь посмотреть на её руку, заметить единственное кольцо. Никогда она не носила украшения, а это носит. Носит, так легко расписываясь в своей принадлежности кому-то. Но он не заметил, не задумался, не вспомнил даже зачем вообще пришел к Смиту. Про всё на свете забыл, только её увидев.       Он возлагал слишком много надежд на этот день, который должен был освободить от лишней работы, принести хоть какое-то облегчение. В итоге он стоял эмоционально вымотанный в коридоре, а за дверью единственная девушка, к которой он когда-либо что-то чувствовал, обнималась с другим, воплощая худший из кошмаров. Вернее нет. Такого расклада он не предполагал даже в кошмарах. Он, честно говоря, и не задумывался, чем она занималась, после того, что произошло. Да, он предполагал — после академии, где вместе учились пять лет, она подписала контракт с какой-нибудь перспективной лабораторией и улучшала мир своими изобретениями. То, что он встретил ее в должности врача, удивляло, бесспорно, но сейчас он осознал, что причина его удивлению лишь в том, что он тогда, после расставания с ней, решил для себя ее будущее. Решил тогда, а после жил лишь убеждениями шестилетней давности и, быть может, даже забывал, что у Ханджи могут быть дела поважнее, чем являться ему в кошмарах.       Да, отношения с командиром очевидно не заладятся. Тот в штабе и суток не провел, как успел несколько раз довести всегда спокойного Аккермана почти до состояния ярости. Нужно было срочно кому-то выговориться, вернее кому-то конкретному. Моблиту Бернеру, чуть ли не единственному другу, помимо Смита.       По дороге столкнулся с Райнером и приказал провести сегодняшнюю тренировку самостоятельно, чем вызвал удивление у парня.       Риваю сложно было доверять людям. Если в рабочих вопросах и даже на поле боя он доверял всем членам гарнизона, мог положиться почти на всех, но в большей степени на генерала и свой отряд, то в личную жизнь пускал далеко не каждого. Моблит был из тех людей, которые хорошо хранят секреты. Хранит ли он их действительно, или же ему просто наплевать, Ривай не знал, но не сказать, что его это особо волновало. Информация не просачивалась, и Моблит никогда не отказывался выслушать — этого было достаточно. Занимал он должность младшего лейтенанта, был таким же летчиком, единственное — не имел отряда, и часто был оператором радиолокационной службы. Занятие не слишком для него увлекательное, поэтому частенько то ли от скуки, то ли от каких-то сугубо личных переживаний он любил после службы, естественно, пригубить пару стопочек спиртного. Что было очень кстати в данный момент.       Застал Ривай того активно разбирающим бумаги. Увидев, кто зашел в комнату, Моблит облегченно выдохнул и жадно прижался к бутылке воды. Последствия очередной веселой ночи.       — Налей мне чего-нибудь. Срочно, — не требующим возражений тоном проговорил Аккерман. Моблит молча достал коньяк и плеснул в стакан. Вошедший залпом осушил содержимое, поставил на стол и жестом указал, что нужна добавка.       — День не задался? — с усмешкой спросил блондин, восполняя содержимое стакана. Поведение Ривая было необычным, он не позволял себе относиться к правилам подобным образом и выпивать при исполнении. Потому совершенно очевидным был факт, что кто-то успел изрядно испортить ему настроение, настолько, что пришлось прибегнуть к алкоголю. Поняв, что ответа не дождётся, решил предположить: — Познакомился с новым начальством?       — Лучше бы не знакомился... — и принялся в красках рассказывать свои впечатления.       А в этот момент причина его плохого настроения непринужденно общалась со своим мужем.       — Почему время полдень, а медицинский персонал всё ещё в гражданской одежде на рабочем месте? — мужчина развернул её к себе лицом, продолжая мягко обнимать. Провел рукой по её щеке, когда она весело улыбнулась.       — Потому что я почти час слушала, как тяжело и весело генералу гарнизона воспитывать близнецов.       — Больше весело или тяжело? — Майк усмехнулся. Новости о семейной жизни Эрвина умудрялись доходить до них даже в другую страну, поэтому было неудивительно, что, находясь рядом, они будут знать в несколько раз больше.       — Ему, думаю, весело, а вот Нифе тяжело.       Разговор прервался вошедшим в кабинет Эреном, который пришел к Саше — местной медсестре.       — Ой, здравствуйте, — увидев командира полка, отдал честь, а тот решил вернуться к своим обязанностям, вышел из помещения, кивнув парню.       Эрен стоял в замешательстве, всё ещё провожая взглядом вышедшего полковника, затем резко обернулся, когда Ханджи подала голос:       — Вольно, мальчик. Заблудился? — говорила слишком весёлым и дружелюбным тоном, чем заставила парня немного расслабиться.       — Вы новый врач, да? — он очаровательно улыбнулся. — Здорово, потому что у нас с ними проблемы. Одна только Саша задержалась на год, а она медсестра.       Предпочла не отвечать на странное предупреждение этого паренька. Ей хотелось осмотреться на новом рабочем месте, наконец-то, переодеться в форму, разобраться хоть немного. Про проблему с медицинским персоналом она слышала задолго до того, как подписала рапорт о переводе. Эрвин давно звал к себе Майка, а, соответственно, и её тоже. Чёрт знает из-за каких амбиций Майк отказывался, но сейчас, когда другу понадобилась реальная помощь, перевелся как только смог. В сложившейся ситуации брать в штаб кого-то незнакомого было рискованно, а особенно заместителя командира, человека с большим доступом к информации.       Возможно, именно из-за этой ситуации и была проблема с врачами. Одно дело измерять давление и температуру, а совсем другое сидеть, как на пороховой бочке и не знать, в какой момент к гарнизону полетят вражеские самолёты. Самой Ханджи было всё равно, после работы на непосредственно боевых действиях, это место казалось удивительно тихим и спокойным. Размеренная, почти что скучная, жизнь военного гарнизона отзывалась контрастом в душе.       Заметив, что улыбнулись ему скорее из вежливости, чем искренне, он поспешил оправдаться:       — Вы не переживайте! У нас на самом деле все хорошие. Если нужна помощь — зовите всегда. Я — Эрен, член элитного отряда Ривая Аккермана, — протянул руку в приветственном жесте.       — Элитного? — из размышлений вырвало знакомое имя, она с удивлением пожала парню руку.       — Да, капитан у нас самый лучший! Вы бы видели, как он летает! — было слишком заметно, насколько парень восхищался своим командиром и гордился, что являлся частью его отряда. — Характер только у него скверный… в последнее время так вообще, будто с цепи сорвался.       — Спасибо, Эрен, может быть, ты лучше мне расскажешь про медицинский персонал?       Несмотря на небольшую бестактность парня, Ханджи была бы рада пообщаться, вписаться в жизнь штаба. Но еще больше она была рада отвлечься от мыслей о встрече с ним. Ханджи не могла понять, что чувствовала. Обняла, но она бы сделала это с каждым, кого не видела так долго. Или нет? Резко пресекая дальнейшее развитие мысли, пыталась сосредоточиться на разговоре с парнем. Она слишком много сделала, чтобы забыть. Слишком долго ждала. И не собиралась оправдываться даже перед собой.       Прежде тихая размеренная жизнь штаба теперь такой не казалась. Слухи о войне распространялись быстро, подозрительно долгие, до поздней ночи, совещания начальства напрягали солдат, а атмосфера недосказанности вперемешку с опасными перспективами заставляли инстинкты обостряться и всегда быть начеку. Тем не менее, гарнизон продолжал жить по давно устоявшемуся графику, изменить который, даже в условиях растущих волнений, было довольно сложно. Перепалки капитана Аккермана и полковника Захариуса уже стали некой традицией, хотя перепалками это сложно назвать, когда враждебность и неприятие проявляет только один из них. Аккерман, не привыкший копаться в причинах своих конфликтов, не мог точно ответить, чем вызвана особая дружелюбность к начальнику. Были ли это яркое впечатление первой встречи, манера полковника всегда быть шумным и веселым, что в принципе относилось и к его жене, делая чету Захариус той самой парой, которую все везде знают, не важно провели они там десять лет или десять минут, или та самая жена, которая вела себя с Риваем будто ничего не случилось, сказать он не мог. Знал лишь, что характерами они не сойдутся. А не показывать, всем своим существом, так открыто и дерзко, свое негативное отношение было бы не в природе Аккермана.       Отношения Ривая с новым медицинским работником складывались, несомненно, лучше. Даже несмотря на вышесказанный факт притворной спокойности последней. Между ними ощущалась пропасть прошедших шести лет, иногда слишком отчетливо, что оба смущенно замолкали, и каждый уходил по своим делам. Но вместе с тем ощущалась и та тоска друг по другу, сила которой порой пугала, заставляя запирать этот поток сознания на тяжелый пыльный засов. Но чем больше они общались, каждый день, пересекаясь за положенным уставом предполетным осмотром врача, тем живее становились разговоры, ярче эмоции и, казалось, что еще немного, и они снова станут друзьями, какими были несколько лет назад. Они действительно оба в это верили, не понимая, как же сильно все-таки ошибались.       Ханджи пришлось столкнуться с огромным объёмом бумажной работы, которую оставили после себя её многочисленные предшественники. Она засиживалась допоздна, погруженная в разбор отчетов и пересчет лекарств, иногда делая перерывы на общей кухне — небольшом уголке казармы, где можно было попить чай. Занятость Майка ей это позволяла — оба возвращались в постель уже глубокой ночью, ну или, по крайней мере, возвращался Майк, забирая сонную, почти спящую, жену по пути. Не облегчал ее деятельности и предстоящий медосмотр, влекущий за собой не только целый день проверки профпригодности солдат, но и последующие разборы медкарт и отчетов о проделанной работе, благо в штаб приезжали специальные врачи, а Ханджи нужно было лишь исполнять роль терапевта.       И вот она сидела, измеряя давление и температуру очередному бойцу, как вдруг стук в дверь и вошедший следом Эрен оповестили ее об обязанности забрать какие-то важные документы в кабинете общего осмотра.       Зайдя в кабинет, не очень-то беспокоилась о том, что в нём происходило, поэтому твердой походкой направилась в другой конец к врачу, который разбирался с бумагами. Тот, попутно что-то дописывая в картах, жестом попросил подождать. Ханджи хотела возмутиться, почему её выдернули с рабочего места, если ничего не успели подготовить и, в чем была проблема передать документы через любого солдата, коих, к слову, здесь было достаточно. Но осеклась, когда посмотрела по сторонам и увидела, что вокруг практически все бойцы находятся в помещении с оголенным торсом. Усмехнулась про себя, подумав о том, с каким уверенным лицом лавировала между ними.       Неожиданно взгляд наткнулся на Ривая. Она невольно замерла, прикусив губу. Вряд ли тот её замечал, хоть и стоял лицом. Ровная осанка, плотные рельефные мышцы и гордый взгляд. Глаза скользили по крепкой шее, плечам и груди, останавливаясь на четко очерченном прессе. Он заметно возмужал со времен студенчества, и она почти, что пялилась на него, подмечая новые шрамы, резко контрастировавшие на бледной коже, краем сознания надеясь, что со стороны это не выглядит так откровенно заметно.       Аккерман почувствовал на себе взгляд и увидел Ханджи. Она замерла, будто не заметила вопросительного выражения глаз в свою сторону. Мелькнула мысль, что, возможно, так и было, она, скорее всего, задумалась, поэтому уставилась в одну точку, которой по случайности оказался он сам. Наконец, обратив на него внимание, она смущенно отвернулась и неловким движением поправила волосы. Уже уходя, снова посмотрела на мужчину, так и не сводившего с неё взгляда. Хотя с его стороны это было вполне логично, шатенка ярко выделялась среди окружающей обстановки. Кивнула, как бы здороваясь, спешно покидая кабинет.       То, как она замешкалась, заставило на секунду задуматься, могла ли она действительно осознанно его разглядывать. Ривай хмыкнул своим догадкам, то ли удовлетворяясь мыслью, то ли, наоборот, насмехаясь над собственной наивностью, и сосредоточился на дальнейшем прохождении осмотра.       Задержавшись дольше, чем планировал, в итоге к ней он пришел последним из всех, небрежно накинув не застёгнутую рубашку. Она была изрядно уставшая, сидела, подперев лицо рукой, расписывалась в картах. Не сразу заметила его, затем, он был уверен, выругавшись про себя, подняла лицо и, узнав вошедшего, вымученно улыбнулась. Аккерман решил не заставлять её подниматься с места, поэтому подошел ближе. Ханджи сразу приложила стетоскоп к его груди. Растрепавшаяся за долгий день прическа дала о себе знать выбившейся прядью, которую девушка машинально пыталась сдуть. Сдалась, когда после нескольких попыток та всё равно возвращалась на место, закрывая обзор. Ривай, все время внимательно изучавший изменения на её лице, не мог этого не заметить. Раздраженно выдохнул фирменное: «Тч», но вместе с тем осторожно заправил ей локон за ухо. Ханджи благодарно улыбнулась, подняв лицо.       Впервые рассматривала его так близко. Все та же прическа, хмурый ледяной взгляд, острые скулы, прямой нос. Лицо, некогда родное, почти не изменилось, лишь прибавилось пару морщин и под глазами залегли синяки. На них она и сосредоточила внимание, поняв, что здоровый человек такими не обладает. Грудь слегка защемило, и она обеспокоенно спросила:       — Ты вообще не спишь?       — С чего ты взяла? — вопросительно выгнул бровь.       Она саркастически усмехнулась, намекая на то, что не нужно быть гением дедукции, чтобы дойти до этой мысли.       Ну, конечно, идиот, очевидно, что она не засмотрелась на тебя тогда в кабинете. Она просто офигела от того, как «замечательно» ты выглядишь спустя столько бессонных ночей.       Он поспешил оправдаться:       — Бессонница.       — Что-то серьёзное? — Ханджи нахмурилась, беспокоясь еще больше.       Аккерман хотел перевести тему, чтобы не рассказать лишнего, но внезапно решил уточнить. Просто так, раз выдалась возможность.       — Спрашиваешь из профессионального интереса или из личного?       — Это важно?       — Да.       — Тогда выбери нужный тебе вариант и скажи правду, — явно начинала нервничать.       Помедлив с ответом, он всё же уверенно произнёс:       — Нет, Ханджи, ничего серьёзного.       Пламя свечи. Изгиб женского тела. Томные стоны. Боль вперемешку с наслаждением. Мягкая кожа. Твердые соски. Твердая плоть. Вздутые вены. Капли пота. Дорожки поцелуев. Горячий язык. Скрип кровати. Страсть. Желание. Пик. Тишина.       Еще один сон, еще одна ночь одиночества и боли. Мужчина зарылся руками в волосы, пытаясь выгнать ее образ из головы. Глупец, разве это возможно?       Глянул на часы. Чертыхнулся и направился на кухню заварить чай. В одних брюках, ведь не надеялся встретить кого-то в такое время. Но все же встретил.       Ханджи сидела за столом, безуспешно пытаясь открыть банку кофе. Вид у нее был потрепанный.       Ясно, опять досиживается, пока силой не унесут. Совсем не изменилась, очкастая.       Кивнул, подошел к гарнитуру и молча стал заваривать чай. Услышал за спиной, как она язвительно усмехнулась и спросила:       — Ты вообще не одеваешься?       — Тебя соблазняю, глупая, — невольно перенял её озорное настроение и решил поддержать настрой. — Муж по жопе не даст за такие вопросы?       — Тебе если только, — ответила, весело рассмеявшись. Затем более серьезно добавила: — Они со Смитом всё ещё работают, даже из кабинета не выходили.       На самом деле девушка была немного расстроена из-за того, сколько времени они с Майком уделяли работе. Понимала, что это необходимо, ведь страна находилась на пороге войны, но всё равно чувствовала себя забытой. Поэтому с головой окуналась в работу. Вот и сейчас собиралась выпить кофе, чтобы хоть немного взбодриться, и вернуться к бумагам. Вот только злосчастная банка не хотела открываться.       Ривай сел напротив неё. Бросив попытки справиться самой, она протянула ему банку, с немой просьбой помочь. Тот на автомате взял, с легкостью справился с задачей, уже собирался отдать обратно, но внезапно понял, для чего она сейчас собирается выпить бодрящий напиток. Решил проверить своё предположение:       — Собираешься ещё вернуться к работе? — дождавшись утвердительного кивка с её стороны, закрыл обратно банку, приложив силу, чтобы закрутить сильнее. — Обойдёшься.       — Я вообще-то этим занимаюсь не потому что мне безумно нравится, у меня полно работы. Надо еще с картами разобраться.       Аккерман поднялся, чтобы поставить кофе на место и заварить ещё один стакан чая. Предпочел пропустить её возмущения мимо ушей.       — Завтра разберешься со своими картами. Чёрный или зелёный?       — Удиви меня! — она недовольно посмотрела в его сторону, внутри смирившись со своей участью.       — Нассу в кружку, скажу, что травяной.       — Заварку всё равно кинь, чтобы я не догадалась, — Ханджи снова рассмеялась, настроение приподнялось, тем более странное проявление заботы со стороны мужчины было кстати. Самостоятельно она бы не освободила себя от работы, нужен был пинок со стороны.       — Допивай чай и вали спать, Зоэ, — назвал ее так по привычке.       — Я не… — на секунду опешила, услышав девичью фамилию, не особо задумываясь, хотела поправить.       — Мне насрать, Зоэ, — сознательно сделав акцент на последнем слове, проговорил он.       Как и обещала, на следующий день Ханджи стала разбирать медкарты членов гарнизона. Наткнулась на существенные несостыковки одного из солдат, взглянула на имя: старший сержант Райнер Браун. Открыв досье, обнаружила, что он член элитного отряда Ривая Аккермана.       Везет же мне на них       Подумала с улыбкой, и осознала, что мысль о возможном столкновении с Аккерманом не отталкивала из-за неловкости, как раньше, а наоборот, вызывала скорее положительные эмоции. Так странно.       Решила, что вот он замечательный шанс выйти проветриться и передохнуть, поэтому направилась на поиски Брауна лично. На пути к тренировочной площадке заметила взлетающие самолеты. Сердце всё ещё бессознательно сжималось от звуков боевой техники. В этот раз чувство было немного иное: ей не так часто удавалось продолжительное время наблюдать за спокойным полетом. То, как методично мастерски пилот справлялся с управлением не могло не вызвать удивление, граничащее с восторгом.       — Это кто так летает? — непроизвольно озвучила свой вопрос.       — Наш капитан, — рядом стоял Эрен и также завороженно смотрел в небо.       — О, Эрен! — девушка заметила его. — Не подскажешь, где находится старший сержант Браун, он мне нужен.       Парень указал рукой вправо:       — Вон там стоит рослый блондин, рядом с ущербным Жаном. Не перепутаете, короче.       Дойдя до Райнера, попросила того последовать за ней, чтобы помочь разобраться в его картах.       — 4-32 зону 3 занял, приступаю к выполнению задания, — Ривай проговорил в микрофон.       Вместе с Моблитом он проводил плановую разведку территории. Как вдруг показания приборов стали аномально отклоняться, чем привлекли внимание капитана. — 4-32, обнаружен странный объект, произвожу посадку.