Необходимое зло

Поймав паническое выражение лица Майлза, Карл решил взять ситуацию в свои руки. Он впервые разглядел растерянность всегда спокойного и непроницаемого омеги, и, кажется, она разбудила какие-то дремавшие до этого инстинкты. Не факт, что сильного альфы, но уж засранца точно. Ещё раз вежливо улыбнувшись папе Майлза, Карл медленно развернулся к источнику шума. Альфа оказался высоким, привлекательным, и, на первый взгляд кажущимся завидным представителем аристократической породы. Вот, значит, как выглядит тот самый Сид. Он недавно навёл в клубе такого шороху, что персонал до сих пор обсасывал сплетни и обсуждал, что именно случилось с Сони. Карл знал немногим больше остальных: Майлз категорически отказывался обсуждать с ним эту тему. Но кое-что Гектор, оказавшийся полезным союзником, ему всё-таки поведал. — Сид, наслышан о тебе. Не знал только, что ты так заботишься о младшем брате, мне казалось, он взрослый и достаточно самостоятельный, чтобы выбирать себе партнёра. Что же касается твоего странного замечания о деньгах — не у всех принято платить за секс и отношения. Знаю, тебе это близко, ты омег в буквальном смысле покупаешь, но Майлз более чем привлекателен, а тот факт, что я помогаю ему в клубе, означает общность наших интересов. Нервно сглотнув, Майлз перевёл взгляд на родителей. Бурная ссора ещё до ужина — не то, чего хотелось от этой встречи, но сейчас главное — не разозлить отца и папу. А от гнева Сида он Карла защитит. Не хотелось, чтобы его альфа рисовал себе на лбу мишень, но он уже это сделал, впервые проявив завидный напор и самостоятельность. «Его альфа». Майлз головой тряхнул, решив подумать о неподходящей подсознательной формулировке позже. Отец, наблюдая за этим цирком, хмурился и явно собирался вмешаться, но изящная ладошка папы, крепко ухватившая его под локоть, умерила пыл: — Дай мальчикам разобраться самим, к тому же это интересно — мы узнаем много нового. — И превратим семейный ужин в балаган. — Гарри, дорогой, даже если ты останешься недоволен ужином, я обещаю тебе щедрую компенсацию. Майлз, уловивший разговор родителей на грани слышимости, поморщился. Это не то, о чём хочет знать ребёнок, даже взрослый. Хотя папа всегда демонстрировал поразительную бестактность в вопросах секса, и Майлз испытывал перманентный стыд от разговоров на личные темы. Судя по тому, как побагровел Сид, неприятности были не за горами, и Майлз прикидывал, как половчее вывести Карла из-под огня. Но пока давал альфе проявить себя. Не дело это — прилюдно унижать Карла, потом поговорят, наедине. А вот для Сида, кажется, прилюдное унижение было коньком. Он наслаждался, выводя из состояния душевного равновесия всех вокруг, особенно когда за это ему не прилетало, как в случае с отцом. Он не ответил Карлу, обращаясь снова к Майлзу, и от этого стало особенно противно: — Не знал, что твоя ручная мартышка умеет ругаться. Как не приду — он либо член тебе сосёт, либо бухгалтерию правит. Ты бы проверял за ним, кстати. Вряд ли он на должности администратора на такой костюмчик заработал, поди ворует, а ты рот раскрыл. Майлз почувствовал, как к лицу прилила кровь, что могло означать только одно: он снова пошёл пятнами, а веснушки, за которые его всё детство и юность изводил Сид, стали особенно видны. Новый повод для издевательств готов, и пары минут не понадобилось. — Ты будешь так разговаривать с самим собой, стоя перед зеркалом, Сид. Я, Карл и уж тем более наши родители не обязаны выслушивать твои бредни. Займись своими отношениями и найди омегу, которого не будет воротить от тебя. А в мои дела не лезь! Саймон, будто специально выжидавший нужный момент, отлепился от мужа и вышел вперёд: — Кстати, Сид, дорогой. Я приглашал тебя вместе с женихом. Почему ты один? Сид открыл рот, чтобы объяснить отчиму, что «кстати» здесь совсем не кстати, но наткнулся на суровый взгляд отца. — Джимми не смог приехать. У него завтра важные соревнования и он готовится. Майлз вскинул бровь. Он не успел раскопать информацию о Джимми, кроме семейной, и сейчас чувствовал, как возможность поддеть брата уплывает из-под носа. Ситуацию, впрочем, спас Карл, который, кажется, осознал, с кем имеет дело, и решил не молчать: — Надеюсь, у вашего жениха соревнования по стрельбе. Будет полезно отлично стрелять при наличии такого партнёра. Сид хотел ответить, но под взглядом отца сдержался и, когда все отправились в гостиную к накрытому столу, Гарри Роланд остался со старшим сыном в холле. С одной стороны, Майлзу хотелось вмешаться и не позволить случиться тому, что сейчас неизбежно должно было произойти, но с другой, сегодня поведение Сида оказалось вопиющим. Сомнения разрешил папа, взявший Майлза под одну руку и Карла под вторую: — Я смотрю, о вашей личной жизни известно всем, кроме нас с Гарри. Неприятно узнать, что даже Сид о тебе знает, Карл. Как давно вы с Майлзом вместе? Вопрос был с подвохом, и Карл пожалел, что они не проговорили этот момент с Майлзом. Тот открыл рот, чтобы ответить, но Саймон перебил его: — Я спрашиваю Карла, детка. Невежливо омеге лезть поперёк альфы. Как же Майлзу иногда хотелось высказать папе всё, что он о нём думает. От и до во всех нелицеприятных подробностях и сделанных для себя выводах. Единственное, что сдерживало — забота о благополучии родителя. В довольно юном возрасте он перенёс сложную операцию на сердце, и теперь даже деспотичный отец при нём голос повышать опасался. У Майлза было подозрение, что папа откровенно использует свою мнимую болезненность, но рисковать не хотел. Откашлявшись, Карл решил быть честным, и говорить как есть — всё равно пронырливый Сид, у которого явно был в клубе шпион, доложит. — Я люблю Майлза пять лет. Но он не сразу ответил взаимностью, да и мне было нужно сперва встать на ноги и обзавестись жильём, в которое я могу пригласить омегу. То, что сказал ваш старший сын... — Мой пасынок. И не беспокойся, он просто наглый и злой мальчишка. — Так вот. Для меня Майлз — вся жизнь. И когда он согласился выйти за меня, я понял, что могу горы свернуть. Саймон похлопал накрашенными ресницами, как он делал всегда перед самыми каверзными вопросами, и сильно сжал локоть Майлза, приказывая не вмешиваться: — Ты совсем юноша, как я понял, ваша с Майлзом разница в возрасте не меньше десятка лет. Не нужно так смотреть, Гарри старше меня на пятнадцать, и нам это не помешало. И всё же, ты влюблён, причём давно, в это я верю. Ты будешь стараться обеспечить Майлзу достойный уровень жизни — в это я верю тоже, и меня не волнует твоё материальное положение. Если бы я искал капитал для нашей семьи, то выдал бы Майлза за одного из партнёров его отца и не позволил уйти из дома. Но, Карл, что даст мне, как папе Майлза, гарантию его счастья с тобой? Через десять лет ты станешь ещё красивее, сильнее, самодостаточнее, а красота Майлза медленно начнёт увядать. Как видишь, в нашей семье омеги стареют не рано, но постепенно ваши десять лет превратятся в пропасть. И если ты бросишь моего сына, когда тебе будет сорок, для тебя ещё будет шанс найти восемнадцатилетнего омежку, сделать ему детей и жить счастливо. А для Майлза всё будет кончено. Майлза по мере возрастания пафоса в речи папы начинало колотить от злости. Он сам много думал об их с Карлом потенциальном будущем и не подпускал альфу именно из-за того, что не видел перспектив. Но вот так, на первых минутах знакомства, влезть другому человеку в душу и топтаться там — это слишком даже для папы и для всетерпимости Майлза. Вырвав руку из цепких папиных коготков, Майлз отошёл на пару шагов и, не мигая, уставился на Карла. У них был обговорён один-единственный запрет на сегодняшний вечер — нельзя рассказывать родителям об истинности и использовать её, как аргумент. Майлз предупреждающе смотрел на альфу, напоминая об этом. Карл чувствовал себя оказавшимся между молотом и наковальней. Папа Майлза умел давить не хуже, чем его сын. Делал он это под видом мягкости и непосредственности, но когда бита обёрнута в пушистый шарф, боль притупляется лишь немного. Реакция Майлза выглядела однозначной, значит, ответить Саймону Роланду честно не выйдет. Начать рассказывать про контракт, отказ от всех совместно нажитых средств и прочую туфту — папа Майлза ясно дал понять, что деньги его не интересуют. Ситуация выглядела скверно со всех сторон, и Карл чувствовал, что теряет уверенность. Нужно срочно что-то с этим делать. — Мистер Роланд, гарантий счастья Майлза я вам дать не могу. В жизни главное — наличие любви и уважения в отношениях. С моей стороны к Майлзу есть и то, и другое. Я ждал его пять лет и готов ждать десять или двадцать. Когда мне будет сорок, я не посмотрю в другую сторону, потому что для меня, кроме Майлза, не существует других омег. — Говоришь ты красиво, да и выглядишь тоже, как таким не увлечься. И всё же мне кажется: ты не до конца честен. Ну да ладно, у нас впереди весь вечер. Лучше скажи-ка мне ты, Майлз, каковы твои чувства к жениху? Карл уже несколько раз повторил, что сильно любит тебя, а ты молчишь, ведёшь себя скованно, не отвечаешь своему альфе тем же. Сжав кулаки, Майлз сосчитал про себя до десяти и ответил несносному родителю: — Я не привык публично проявлять чувства, и ты об этом знаешь. Наши отношения с Карлом — только наше дело. Если бы не твоё давление, я бы вас и ещё пять лет не знакомил. Так что прекрати, пожалуйста, допрос и пойдём ужинать. Майлзу совсем не понравилась та лёгкость, с которой папа согласился. Он не задавал вопросов, вёл себя как радушный хозяин, а вернувшемуся без Сида отцу рассказывал, какой Карл душка, и как быстро они поладили. Весь оставшийся вечер Майлз вертелся, будто в стул зашиты сотни иголок, и знал, точно знал, папа задумал что-то грандиозное, и спокойной жизни им с Карлом не видать.