***
Когда этот концерт группы «Любэ» кончился, мы дружно посмотрели на Игоря как на человека, который надел разные носки себе на уши. Короче говоря, как на тупого. — Так делал Распределитель с каким-то темнокожим, — ответил на наш немой вопрос Летов. — Пел «Любэ»? Махал псевдозначком с Лениным? — язвительно спросил Цой, — Мне, знаешь, неинтересны сексуальные извращения Распределителя. — Вообще-то он менял национальность, — холодно отозвался Егор. — Как я сейчас. — И что поменялось во мне?! — нервно крикнул Кобейн. — Глаза! Глаза! — обрадовался чему-то Летов, тыкая пальцами в глаза «русского». Я и Виктор посмотрели в глаза Кобейна и ахнули. Левый глаз стал светло-голубым настолько, что почти сливался с бельмом, а правый стал насыщенного изумрудного цвета. — Что такое? — заметил наши взгляды Курт. — У тебя один глаз прозрачный, а другой зелёный, — подытожил Витя. — Так ты на меня катаракту наслал! — кинулся на Летова Курт. — Стой! — гаркнул наш шаман, и кулак Кобейна застыл в воздухе. — Продолжи мои фразы. Как так… — Срал да упал, — продолжил Курт и опустил кулак. — Доктор сыт… — Так и больному легче. — Товарищи, друзья… — На доски срать нельзя. Для этого есть яма, держите попу прямо, — хмуро и быстро проговорил Курт. — И что с того? Мы опять ахнули. Вряд ли американцу известны такие поговорки. Можно не сомневаться — Курт теперь русский. — Ну что ж, Курт Кобейн, — усмехнулся Летов, — теперь ты Костя Катарактов.***
[Распределитель] Смерть сидел в своём кабинете, когда Распределитель вошёл. Смерть пригласил жестом сесть, и парень в чёрном сел. — Как ты, думаю, в курсе, у нас побег. Побег из рая, четыре души, и все они любимые питомцы Петра. В нулевом мы закрыли глаза на побег такого же, потому что он был один, — Смерть нахмурился. — А тут их сразу такая компашка. Их надо вернуть. — Причем тут я? — холодно спросил Распределитель. — Расследование ведут ангелы. — И, как видишь, неуспешно, — буркнул Смерть. — Я прошу тебя их вернуть, так как ты самый умный из моих сыновей. — Да, но… Как я их найду? Земной шар огромен, они могут быть где угодно. — Я даю тебе несколько выходных на подумать, а потом отправляйся на поиски. Советую захватить с собой яды и оружие. Распределитель встал, кивнул головой и, с позволения Смерти, ушёл. Дома он лежал на диване и не мог ничего придумать. Знать бы, откуда они появились на выходе и из какой точки потом вылезли. А так это неизвестно, так что задание можно будет сразу считать проваленным. Теперь Распределителя сделают младшим сыном или что-нибудь похуже. Но вдруг магический шар на столе у Распределителя засветился сначала белым, затем зелёным светом. Распределитель подошёл к столу и увидел, что его заклинание использовано на (тут были указаны координаты) в (тут было указано время) Игорем Летовым. Магический шар предлагал телепортироваться туда, и Распределитель быстро собрал вещи и отправился туда.***
[Михаил Горшенев] Итак, дважды обрадованные мы лежали на облаках и теперь, как это часто бывает с людьми, устали ждать. — Жалко, тут заняться нечем, — подумал я вслух. — Ну почему, — оживился Цой, — я слышал, что если нюхнуть облако, то откроется твоё будущее. Я подумал немного и сказал: — Я с наркотой завязал. — Да это вообще не наркота! — обиделся Виктор. — Как гелий из шарика вдохнуть. — Да давайте попробуем, — сказал Курт. — Все равно делать нечего. И мы каждый взяли по горсти облака и вдохнули.***
[Егор Летов] Летов шел по пустырю. Он вдыхал грудью свежий воздух и смотрел на небо. Оно было черным, без звезд и луны, хотя луна вообще-то светила. Вдруг на него начал налетать смерч или ураган — какая разница, оба явления природы были одинаково смертоносны. Впереди урагана летела бабочка, будто ведя его и командуя им. Когда бабочка подлетела к Игорю и села ему на плечо, смерч рассосался, и наступила блаженная тишина. Эту тишину прервал крик женщины, и что-то как будто лопнуло.***
[Курт Кобейн] Курт бежал в страхе по какому-то лесу. За ним гналось нечто чудовищное, спасения почти не было, и времени с этим смириться не было. И вот тысячи ужасных глаз загнали его в одну комнату. Кобейн обхватил голову руками и пытался не слышать чудовищных голосов и взглядов чудовищных глаз. Вдруг кто-то протянул ему руку. Он посмотрел на владельца это руки и увидел мистическое свечение. Доверившись этому свечению, Курт принял руку. Владелец руки махнул мачете, и рука Кобейна повалилась на землю.***
[Михаил Горшенев] Я стоял посреди воды. Летали чайки, а я не мог пошевелиться. Вдруг ко мне начал приближаться силуэт. Силуэт становился все четче и четче, и я увидел — это Цой. Он прикоснулся губами к моим губам — не поцелуй, просто прикосновение, и я смог двигаться и ходить по воде. Мы шли за руку, и было хорошо нам обоим.***
Мы все проснулись одновременно. Летов пересказал свое видение, говоря, что это все бред. А мне, честно говоря, его видение понравилось больше, чем моё, оно было более романтичным и загадочным. Потом рассказывал Кобейн. Его видение мне понравилось ещё больше, и мне стало стыдно за своё, неказистое. Да и тем более, я не знал, как отнесется Цой потом ко мне после такого. И вот я отговорился тем, что ничего не увидел. Кстати, Виктор сказал то же самое. Наверно, по той же причине, что и я, а может, действительно, не видел. Скоро облака рассеялись, и мы начали спускаться на землю.***
[Смерть] Я просто прекрасен. Даже не спорьте — прозрачные глаза; кадыкастая шея; ноль растительности, как у мальчишки; широкие плечи; плоский живот; узкие бедра; ноги, как с учебника анатомии. Жалко, всю эту красоту нужно прятать перед слоем формальности — плащ, огромный капюшон, жезл этот дебильный в виде косы (ещё б серп с молотом дали). К чему это? Почему бы не носить какой-нибудь элегантный простой костюм? Зачем терпеть этот пережиток прошлого? А мои сыновья, то есть ученики по нормальному, довольно нелепо выглядят в этих чёрных балахонах. Да разрешите нам носить костюмы, и все человечество будет кончать жизнь самоубийством ради того, чтобы увидеть кого-нибудь из нас. Зазвонил телефон, Распределитель (или же «сын номер девять») доложил, что он на месте, идёт дождь, но скоро кончится, а значит «питомцы» скоро упадут с неба. Просит дать ему недельку для подготовки к убийству. Что за выражения, «сын номер девять». Какое же это убийство? Это возвращение, можно так сказать, домой. Поимка сбежавших животных из зоопарка. Разве животных убивают, когда они сбегают?