Среди океана белого мрамора

[Михаил Горшенев] Класс был огромен, и неудивительно, ведь в нем училось около двухсот душ. Где начиналось место Огненного Глаза (то есть учителя), видно было сразу — там царил настоящий беспорядок. Около стола лежали тысячи коробок, матрешки, цветы в горшках, книги и все, что может прийти на ум. Глаз почти никуда не выходил из-за того, что вот это все мешало проходу. Под стулом стояла маленькая табуретка, на которую Огненный Глаз иногда вставал, чтобы его было лучше видно. Сейчас наш учитель сидел и перебирал листы. Я впервые заметил, что на столе у него полный порядок, как у старого перфекциониста. Со стороны это все-таки выглядело странно: порядок на столе, беспорядок у стола. Глаз как будто отгородился от всех баррикадами из хлама. — Почему вы здесь в не учебное время? Тяге к знаниям не верю, хоть убейте, — Огненный Глаз нас заметил и приготовился слушать, перестав скрести пером по какой-то бумаге. — Мы тут хотели бы уточнить кое-что, — начал я, но меня перебил Курт. — Смерть дал карту Горшку. Мы решили узнать как можно больше с помощью этой карты. Вы можете ответить на некоторые наши вопросы? Цой перестал ходить взад-вперед и уставился на Кобейна. Тот всем своим видом показывал, мол, Огненный Глаз — чувак хороший, давайте не будем перед ним темнить. Но Глаз не показал удивления или не удивился совсем. Он с ожиданием и любопытством смотрел на нас. — Ну, показывайте свою карту и спрашивайте. Первым делом мы потыкали на несколько аббревиатур. Оказалось, что КАУ — устаревший вариант КУА (Комитета Управления Адом). МВД — Место Выдачи Детей, место, откуда ангелы берут погибших детей и воспитывают самостоятельно (я вспомнил о дочери, и у меня побежали мурашки по коже). МТР — Место Торговли Рабами, тоже невеселая штука. — Дом Кровавых слез — просто место, где черти отдыхают и знакомятся. Вообще, раньше он назывался Дом Женских слез. Знаете, почему? — Глаз оторвал взгляд от карты и посмотрел на нас. — Да потому, что раньше туда привозили неверных жен и стегали кнутами. Но когда Война стала Всадником Апокалипсиса, она строго-настрого запретила это, и Дом превратился в то, что есть сейчас. Хотя, не все сразу пошло гладко. Как видите, здесь рядом космос, и у молодых чертей шли кровавые слезы, а из-за чего — очень трудно сказать, у нас ведь ни сердца, ни крови. — А сейчас там вполне безопасно, да? — спросил Цой. — Да, поставили какой-то купол, и космос теперь не влияет на чертей, — Огненный Глаз замолчал. Он внимательно рассматривал карту. — Почему-то здесь нет еще одного континента. Огненный Глаз также узнал почерки, которыми была написана карта. Один принадлежал Смерти, другой какому-то Фессо. Мы не знали, кто это, но решили не вникать, все-таки, если Смерть с ним писал, значит все нормально. — Вообще согласен, карта необычная, и я многое не смогу объяснить, — Огненный Глаз откинулся на спинку стула. — Здесь есть то, что на обычных картах заштриховано или нет вовсе, и нет того, что знает каждый бес. Мы выходили от Огненного Глаза с очень странными ощущениями. Я положил карту в нагрудной карман, и мы двинулись домой, ждать О-Рэн и Летова. Да, мы многое узнали от Глаза, но зачем Смерть дал мне эту карту, все еще непонятно.

***

[Егор Летов] Когда парни уехали в Хохрот, мы зашли в лифт. Двери закрылись, но на кнопки мы не нажимали. Я светил пальцем, а О-Рэн внимательно рассматривала все вокруг. Затем она попрыгала на месте, может от радости, может просто так. В любом случае, ничего не происходило. Лифт стоял. — Ну? — Да ничего, — вздохнула О-Рэн и толкнула рукой дверь лифта. Двери никак не отреагировали, хотя вообще-то должны были. — Отлично, теперь мы еще и не выберемся отсюда. Я сделал шаг и чуть не умер. Началось землетрясение, потом оно также внезапно прекратилось. Мы уже хотели посмеяться, а-ля «ха-ха-ха, а что это было», как вдруг раздался треск, такой, как будто кто-то снаружи херачит топором по дверям лифта с целью сделать что-нибудь нехорошее. О-Рэн прижалась ко мне, но не выглядела испуганной, как и я. Ситуация казалась неправдоподобной и от этого комичной. Но на всякий случай я создал защитный купол для нас двоих. — Что делать? Если все это всерьез, то купол вряд ли поможет. — Сочинять предсмертное хокку, — сказала О-Рэн. Я задумался, позагорал пальцы, считая слоги, но треск мешал думать, поэтому я выдал что-то вроде этого:

Я умираю Мне похуй абсолютно Пора и честь знать

— Очень красиво, — прокомментировала О-Рэн. — Заебись. Треск прекратился. Я открыл двери лифта, убрал купол, огляделся по сторонам. Пустырь. О-Рэн подошла ко мне. — Слушай, а лифт-то исчез, — она кивнула головой на пустое место. Лифта реально не было. — Ну, ничего. Домой на такси поедем. Осаке оценила шутку. Поболтав еще немного о том, о сем, мы решили разделиться, по принципу яиц в корзинке. Безопасней было бы идти нам вдвоем, но мы же молодые и тупые, эх! Мне сказочно повезло, я увидел водопад. Названия я не помню, если честно. Горшок что-то говорил о нем, называл его то ли протухшим, то ли вонючим, то ли ржавым, но я не помню и все тут. Наконец-то я увидел некий силуэт.

***

[Смерть] О-Рэн уже телепортировали в мой кабинет. Она выглядела чересчур спокойной, это казалось неестественно. Осаке либо, действительно, дура, либо очень сильная женщина. Я лично налил кофе для нас двоих и пригласил ее сесть. У любого думающего человека возникнет вопрос: «А зачем ты, мой прелестный друг, пригласил ее сюда? Зачем она тебе нужна?». Отвечаю. Осаке нужна мне как жертва, чтобы получить остальные четыре. О-Рэн должна сдвинуть парней с мертвой точки, должна ускорить действие пророчества. Распределитель завтра станет новым Сатаной, Антихрист развяжет войну, и все пойдет крахом, если Летов, Горшок, Цой и Кобейн не пойдут на эту войну. Издалека я начал разговор с девушкой. Черт ее знает, понимала она меня или нет. Бесстрастие на лице. Рядом с ней Распределитель и Война покажутся истериками. — Среди океана белого мрамора они встретились, среди адского пламени расстанутся навсегда, — сказал я пророчество. — Да, теперь будущее предсказывают более банально. Как ты знаешь, мы в силах изменять будущее, а люди нет. Так вот, О-Рэн, если четыре жертвы не будут принесены, Христос продолжит летать у Гнилого Водопада. — Можно я посмотрю хрустальный шар? — Конечно, — я обрадовался. Кажется, О-Рэн соглашалась. Да, велика мудрость тысячелетий: женщина более способна к предательству, чем мужчина. После того, как О-Рэн увидела все, что ей было нужно, она долго смотрела на меня. Я выдержал ее тяжелый взгляд. — Не солнечный свет ослепил меня, — О-Рэн поднялась. — Я подумаю над вашим предложением. Спасибо за кофе. Она вышла, а я сидел, прихлебывал кофе, уставившись на нетронутую чашку О-Рэн.