Я разлюблю тебя в феврале

от лица Оли: Стоило мне хлопнуть дверью, так машина вполне себе спокойно развернулась и, хоть и не с первой попытки, но все же поехала обратно. От этого стало искренне больно. Как моя любовь сейчас поедет пить с бывшим? Я помню, я бежала, потом в попыхах останавливалась, подбирая где-то порванный подол любимого пальто и прикрывая лицо воротником от ебенячего ветра. Снег летел в глаза - какого хуя в феврале такой дикий снегопад? Я падала, вставала, подтирала нос, который разбила после третьего падения своей слишком-ревнивой-поганой мордой об лед, шла дальше. Иду, останавливаюсь у своего подъезда и замираю. Дыхание сбилось от бега. Я тупо смотрю в кнопки домофона, по привычке роясь в кармане в поисках ключей. Я все испортила. Зачем был этот скандал? Усталость закрывает глаза, и в голове мелькают сцены невольные, глупые, безрассудные. Где Арсений целует мою девочку, где он ее кормит... Нет. Напоил и трахает. Я виновата. Я долго так стояла в темноте с ключами в руках, нервно их сжимая. Что-то меня останавливало зайти домой. А может вернуться назад? Папа будет переживать, если я не вернусь домой вовремя. Если я зайду домой, назад меня не пустят. Может, вернуться и извиниться? -Девушка, отойдите, пожалуйста... - какой-то мужчина слегка толкнул меня в плечо, будто вернув в реальность. -Извините. Он открывает подъезд, а я тут же разворачиваюсь, как безумная, и бегу в обратную сторону. Я ещё успею всё изменить. Я снова бегу; мне снова нечем дышать. Пальцы окоченели на холоде, и я бегу в соседний квартал без передышки. Меня по пути чуть не сбила машина. А если Лена могла не доехать? Она же пьяная. Что я наделала?... Ещё быстрее я бегу, снося воздух своим распахнутым пальто - застёгивать его не было сил и времени. 78 квартира. 6 этаж. Открытый подъезд. Побеленные стены и нерабочий лифт. Блять... Я шепчу матерные ругательства, за что в свой адрес получаю осуждающие взгляды бабушек. На коротких ножках в грязных кроссовках я стою, вся горящая надеждой на прощение. По ту сторону двери орет музыка, но даже сквозь басы я слышала отдаленный смех Лены. Моей Леночки... Доехала, и слава Богу. Я настойчиво звоню в дверь, но никто не открывал. По-любому же слышали (?). Я услышала удар чьего-то тела об дверь по ту сторону, и прислонилась сильнее. Звоню, стучу, звоню... Звонок залип и не звонит. Начала стучать. Колотить кулаками что есть силы. Кто-то сделал музыку потише - можно было прислушаться к диалогам. -Не открывай. -Почему? -Я запрещаю. -Я плевала... -Дом мой. Ты же гордая? Я всё ещё стучу и колочу. -Она устанет. Может, мне слышится? Что же я наделала своей ревностью?... -Лена! Это я! И без ответа. Колочу несчастную дверь, бью ее, насколько хватает сил, кричу, и слезы невольно хлынули по щекам, а моя девочка (или уже не моя?) пьет и не парится. -Лен... Мне даже стало казаться, что я плююсь кровью. Она не хочет мне открывать. Что я наделала?... Когда я поняла, что ответа не услышу, я в истерике села на лестничную клетку, подтирая пальцами непрошенные слезы и с горечью обнаружив, что вся ладонь была в крови. Блять... Папа будто чувствовал такие моменты, не знаю как. Тонкой отцовской нитью от сердца к сердцу, наверное, но он всегда звонил. -Ало? -Оль, ты где? -Я скоро приду домой. -Ты что, плачешь? Актриса из меня, видно, хуевая, как и девушка. Ревность жгла горло адским пламенем до сих пор, а этот заботливый голос в трубке окончательно добил меня, и держаться сил не осталось. -Да, пап. -Доченька, ты чего? Обидел кто? -Мы с подружкой поругались. Подружкой, блять. Ага. -С какой? С Аней? С Аней я дружила 10 лет назад, пока она не переехала. Понятное дело, что что-то объяснять папе смысла нет из-за его долгого отсутствия, отчего пришлось молча согласиться: -Да, с Аней. -Не расстраивайся, пожалуйста, доченька, все будет хорошо, приходи домой, мы с тобой выпьем чаю... А я дальше и слушать не стала. Избитая кровавая дверь отворяется, Лена, шатаясь, вываливается из проема с сигаретой меж зубов, и, пьяно щурясь, пафосно выдает: -Вот ебнутая... Ей-богу, ебнутая, хули ты двери колотишь, блять? Мы за них хуй расплатимся... На проводе гудки, оповещающие о завершении вызова, я смотрю горящими глазами, пока телефон падает экраном вниз на грязный пол подъезда. -Ой бля-я-ять... - смешно протягивает Лена, осматривая мою красную ладонь, - Иди сюда нахуй, продезин... Продез... -Продезинфицируешь? -О, охуенно сказала...