по дороге, на которой нет следа

— Круг доверия, да? — Илюха шмыгает носом, отбрасывает щебень носком кроссовка и тупо пялится в пыльную землю. Просто потому, что не хочет поднимать на Сашу взгляд. Встретиться перед актовым залом было так себе идеей, но находиться в одном помещении — ещё хуже. Небо затягивается грузными чёрными тучами, сегодня на речку пойти никак не получится. А значит придётся организовывать кинотеатр, который наобещала администрация. Да и тот, наверное, погорит, если вдруг гром разойдётся. Саша внимательно смотрит на Илью. Он знает, что последует дальше, но фраза всё равно скользко рубит глубокой полосой. — А зачем тебе круг доверия-то? Тебе разве есть, что доверять? Ты разве кому-то доверяешь? Саня не доверяет. Саша доверял. Да, тогда никакого Сани ещё не было. Его и сейчас нет, это происки Илюхиной фантазии, отголоски его свойской натуры, взявшей за привычку всё и всех называть так, как ему удобно. Тогда был Александр, но совсем изредка, и Саша — укоризненным маминым голосом, пересекающим каждую его неправильную мысль. А неправильных мыслей у него было хоть отбавляй. Благо, мозгов хватало, чтобы все их не озвучивать, а со временем — не озвучивать вообще ни одну из них. Впервые это происходит, когда Саше четыре. Он любимый ребёнок, но эти воспоминания так далеки, что почти не правдивы. Мать с кипой громоздких, как на подбор, охранников находят его в Воронцовском, где Саша, сидя на лавочке, слушает рассказы знатно поддатого бородача об испорченной власти. Дома его ждёт первый выговор и наказание. Сидя в закрытой тёмной комнате, он слышит, как отец кричит на мать так долго, что он успевает заснуть на холодном отполированном полу под эти звуки. На следующий день его знакомят со скрипкой. И с того времени жизнь его ухает в одну большую сточную канаву. В шесть Саша идёт в элитную гимназию. Теперь он достаточно умный для того, чтобы не поднимать взгляд на своих брата с сестрой за большим обеденным столом. Отцу никогда это не нравилось. Теперь он достаточно умный, чтобы есть молча, чтобы делиться новостями, не касающимися учебы и музыки, только со своей няней, и замолчать окончательно, стоит отцу уволить её. А потом заниматься и заниматься скрипкой в выделенном для его репетиций кабинете и проклинать учителя каждый раз, когда тот говорит о наличии какого-то редкого таланта. Саша ненавидит то, что другие называют «даром». Ненавидит. Он уверен, что дар отобрал у него свободу. В девять Саша сбегает. Его находят в тот же день и везут домой в полицейской машине. Отец разговаривает с ним за закрытой дверью, но в голове у Саши звучит скрипка. Он не должен был играть на скрипке. Он должен был брать звуки тяжелее, ниже, он должен был освоить виолончель. Нет, контрабас. Скрипка не для него. Скрипка жалостливая и плачет в его руках. Он не чувствует себя утончённым и тем более изысканным. Он лишь чувствует, как наслаиваются его мысли одна на одну и заставляют взгляд терять какой-либо огонь. В тот же день сестра просит его больше не сбегать из дома. Из этого замка, забитого охраной и камерами видеонаблюдения. Ему пришлось сигануть из окна школы, чтобы уйти незамеченным от водителя. — Ты их гордость, — говорит она чересчур тоскливо. Гладит Сашу по волосам, заправляет прядь ему за ухо. — Тебе повезло быть любимым. — Я любимый? — неверяще переспрашивает он, и глаза его наполняются страхом вперемешку со злостью. Она понимает. — Если я любимый, как тогда чувствуете себя вы? Она склоняется к его лицу и успокаивающе шепчет: — Не бойся. Он не даст тебя в обиду. Саша думает, что она говорит об отце, поэтому не отвечает. Он возмущённо отталкивает её руку и выгоняет из комнаты. Через три года он появляется на пороге церкви, в которой венчается Сашина сестра. Он, разодетый во всё чёрное, с проколотой бровью и в тяжёлых армейских берцах. Он, который выглядит так, каким мама описывала Саше фриков, больных людей. Саша смотрит на него из толпы, и его неудобный белый костюм теперь кажется ещё более выделяющимся на фоне такой кричащей панковской одежды. Это был брак, который отец подготавливал ещё очень давно. Саша знал, что его сестра не хотела выходить за едва знакомого человека замуж, но ещё он знал, что она бы ни за что не рассказала об этом отцу. Он знал. Она улыбалась ему в лицо и плакала в своей комнате, зажимая свадебную фату в руках до тех пор, пока подушечки её пальцев не становились белыми. Колокола будто разом затихли. Этот человек вальяжной походкой шёл по центру зала и беспардонно направлялся к Сашиной сестре. Он, по всей видимости, знал, что его остановят и только этого и дожидался. После того, как они с его отцом вышли на улицу, спустя двадцать минут объявилось, что свадьбы не будет. Так Саша узнал, что у него есть ещё один старший брат. И теперь всё может стать немного терпимее. В седьмом классе ему удаётся уговорить отца и перевестись в обычную общеобразовательную школу. Саша не знает, его ли это заслуга, или отец действительно решает сжалиться над ним, видя его состояние, но он проводит всё лето в радостном ожидании. Саша больше не видится с братом, но сестра продолжает уверять его, что тот знает обо всём, что происходит или будет происходить. — Ты переписываешься с ним? — спрашивает он. — Да, — шикает она. — Только это большой секрет. Никто не должен знать. — Это потому, что он занимается плохими вещами, да? Чтобы вот так давить на отца, нужно быть человеком намного хуже. Но она только улыбается и ничего ему не отвечает. Со временем Саша осознает, что выразился как нельзя точно, но тогда уже целиком и полностью будет на стороне брата. Поможет ему в этом школа, которую он выбрал, и человек, которого, к сожалению, не выбирал. В сентябре Саша понимает разницу между своей прежней школой и нынешней. Его выделяют ещё с первого дня, и одноклассники сначала подлизывают ему, а потом превращают в изгоя. Такой, как он, никогда не будет своим для сплочённых дворовых ребят. Это ему кидает один из местных хулиганов, когда Саша застаёт их драку за углом школы. И даже пытается остановить её. — Хули ты тут умничаешь, сука, ты че пидор? — этот голос навечно зазвучит контрабасом в его голове. Сейчас и впредь, не останется ничего, только тяжёлые отзвуки толстых струн. Саша впервые вступает в драку, и кровь из разбитой губы заставляет его сердце исходиться в неизвестных чувствах. Звуки контрабаса. Зелёные глаза напротив. И боль, которая сейчас едва ли чувствуется. Он больше не носит рубашки и переодевается в чёрные джинсы. Выдыхает, словно освобождается от напускной манерности и скучной серьёзности. Тогда Саша впервые становится Саней, но совсем ненадолго. Ровно до того момента, когда смотрит на себя в зеркало в своей комнате и внезапно осознаёт, что чувствует к человеку, с которым они то и дело сталкиваются в драках. Звуки контрабаса становятся невыносимыми. Он не появляется в школе неделю. А когда приходит, его мать вызывают в кабинет директора, где классная руководительница долго и нудно объясняет ей о плохих взаимоотношениях в классе. — Ваш ребёнок замкнут и не ладит с коллективом, — так всё и происходит. Последняя их драка припадает на зиму. Саня валяется в снегу, пока ему бьют морду тяжёлым кулаком. Уже просто по приколу. А потом, стоит ему прекратить, стоит зелёным глазам устремиться в его собственные, Саня вдруг усмехается и целует влажными от крови губами чужие, сухие и тёплые. Контрабас затихает. Никто из них не рассказывает об этом кому-либо, но контрабас затихает. Саню избивают до такой степени, что его отец переводит его обратно в частную школу прямо посреди десятого класса. Саша не противится. Не противится, лишь находит своего старшего брата и жаждет спасения. Хотя бы ответов. Хоть чего-нибудь, что заставило бы звуки назойливой скрипки больше не звучать в его голове. — Ты избил его, — говорит Саша без каких-либо приветствий. — Я знаю, что ты избил его. Я слышал, что он лежит в больнице. — А ты молодец, раз нашёл меня, — он усмехается ему в ответ, но быстро возвращается к разговору. — С чего ты взял, что это был я? — Я просто знаю, — получается как-то неуверенно. — Ты думаешь, только потому что мы братья, ты должен делать что-то подобное? Ты ведь меня даже не знаешь. И я тебя не знаю. Всю жизнь тебя не знал. Мы просто дети одних родителей. Я даже не знаю твоё настоящее имя. — Зови меня Даби. Погоняло. И ты ошибаешься, — он повторно ухмыляется. — Я всю жизнь знал тебя. Знал тебя с самого твоего рождения. Сейчас ты нашёл меня, потому что веришь, что никто больше не способен понять тебя и принять. Ты же запал на того мудака, потому что он к тебе как к говну относился, я прав? Не скажи, что я лгу. От неожиданности Саша просто замолкает. Тот факт, что он изначально влюбляется в человека своего же пола, уже тяжелит ситуацию, но с такими подробностями всё становится куда хуже. Это ненормально. И это точно неприемлемо. — Я слышал, ты часто в Германии бываешь. Выступления там всякие, гастроли. По Европе колесишь, — продолжает Даби. — Я могу показать тебе кое-что интересное, если согласишься побыть там немного со мной. Уверен, ты не знаком с миром, кроме той интеллигентной мусорки, вокруг которой крутится твоя тусовка. Думаю, батя не будет против. А ты найдёшь что-то для себя. Или, возможно, себя. В Германии Саша полностью осознает, что из себя представляет. Он теперь знает, как называется то, что с ним происходит, и не стыдится этого. Люди из тематических тусовок, по которым его таскает Даби, говорят, что это нормально. Они делают странные вещи, и вытворяют то, что его мать точно бы назвала постыдным и безнравственным, но говорят, что это нормально. Он соглашается. Его внешность меняется до неузнаваемости, теперь он такой же фрик, как и его брат, такой же больной. После первого же его выступления отец избивает его прямо в гримёрной, но не забирает домой. Теперь он может только принять всё происходящее. В Германии Саша узнаёт всю правду. О себе, брате и сестре. И о том, как много было сделано для них, пока они об этом даже не догадывались. И он хочет сделать всевозможное в ответ, даже если это означает соврать об ужасных вещах, которые он не делал. Или свалить в старый детский лагерь в тридцати километрах от ближайшей деревни только чтобы помочь брату, у которого там оказались внезапные дела. Он сделает всё возможное. Он сделает. Потому что он не доверяет действиям Даби, но доверяет ему. На этом всё. — Ага, ты прав, — усмехается Саня. — Мне абсолютно нечего доверять. Вся моя жизнь прошла в малине. Странно, что ты сомневаешься. И когда Илюха молча уходит, Саня лезет проверить телефон, пиликнувший входящим смс. sibling: ты и в этого чела втрескался потому что он тебя с говном мешает? sibling: нарочно выводишь его? sibling: интересно А потом блокирует телефон и шумно выдыхает в ладонь. Контрабас глухо звучит тяжёлыми нотами.