Кормилец

      Что-то было не так. Юичиро сидел за обеденным столом, бесцельно рассматривая мясной бульон с блестящими кружками растопленного жира. В голове беспокойно зудела какая-то не желающая обретать форму мысль, которая мешала сложить окружающую действительность в законченную мозаику. Он где-то ошибся, один из кусков пазла уже стоял не там, где нужно, и каждый новый только больше искривлял общую картину, обретающую все более и более гротескную форму. И этот кусок нужно было найти.       — Тебе нельзя недоедать, а то будешь с ног валиться. — Зашедшая с маленькой корзинкой фруктов Мицуба смерила его недовольным взглядом. — А мне потом за это отчитываться.       Юичиро внимательно посмотрел на подругу. Ее уверенный взгляд, прямая линия спины, гордо поднятый подбородок — все это подпитывало то странное чувство, охватившее его со вчерашнего вечера, даже раньше, с того самого утра в деревне, когда на пороге он обнаружил компанию друзей, а не пышущего яростью вампира.       — Ты не боишься его, — заключил Юу, подозрительно вглядываясь в глаза подруги. — Все в деревне боятся, а ты — нет. Почему?       — Я уже привыкла. — Мицуба отвела взгляд, повернувшись к открытому окну. — Все-таки, я живу здесь с самого рождения. Кажется, никто из прислуги уже давно его не боится. Да и не так уж часто мы его видим.       — Чем он вообще тогда занимается целыми днями?       — Я не всегда в курсе. Днем он, кажется, сидит в своей башне. Я видела книги в его покоях, наверно, целый день их и читает. А ночью он или уезжает куда-то, или бродит по замку. Впервые я его так и увидела, слоняющегося по пустой кухне во тьме. Ох, и знатно же мне тогда прилетело! — Мицуба поежилась, схватившись за плечи.       — Он разозлился? — спросил Юичиро, рассматривая ее профиль.       — Нет, но папа и Аой сильно отругали меня, когда я заплаканная прибежала в комнату. — Девушка отвернулась от окна и снова взглянула на Юу. — Но Кимидзуки определенно разозлится, если ты сейчас же не доешь свой дурацкий суп!       — Постой! — крикнул юноша вслед уходящей Мицубе, но та даже не обернулась. Дверь с тихим хлопком закрылась за ее спиной, оставив Юичиро наедине с остывшей тарелкой.       Он еще немного последил за тем, как мутнеет жир, покрывая бульон неприятной мутной пленкой, и в конце концов отодвинул тарелку подальше. Чищеные апельсины выглядели теперь куда аппетитней, и Юичиро быстро съел их все. Сильный ветер выл за окном, позвякивая оконными стеклами, и на улице стремительно темнело от заслонивших небо тяжелых туч.       «Будет гроза», — с тоской подумал Юу, чувствуя себя запертым непогодой в скучном недружелюбном замке. Он представил, как под холмом люди сбегались к своим домам, чтобы переждать буйство стихии в кругу семьи за теплым камином. Где-то там Йоичи под присмотром сестры учился наконец-то делать ровный шов, а Шиноа смотрит на то же самое хмурое небо, что и он. Юичиро тяжело вздохнул и вышел из-за стола. Пока он здесь заперт, можно было потратить немного времени на то, чтобы изучить свою клетку.       Кухню сейчас следовало обходить за пару километров. Совсем скоро Мицуба принесет туда тарелку с нетронутым застывшим бульоном, и от гнева Кимидзуки его не спасет ни она, ни вампир, ни сам Бог. Юичиро осторожно прошелся по первому этажу и устремился к лестнице. Большую часть второго этажа занимали комнаты прислуги, и, чуть покрутившись в одном из его коридоров, Юичиро решил, что куда безопасней будет забраться на третий, от которого всех, кроме Мицубы, отгоняет тень вампира.       Шаги эхом разлетались по пустому коридору, половина которого была скрыта в глухом мраке. Тусклый свет из последнего не зашторенного окна касался самого края тяжелой деревянной двери, за которой находилась библиотека. Юичиро какое-то время вглядывался в темный коридор, пытаясь найти в нем признаки присутствия кого-то еще, пока не решил зайти внутрь.       В библиотеке царила та же тьма, и Юу пришлось наощупь добираться до первого окна, чтобы открыть шторы. Когда с последним окном было покончено, он оглянулся. Единственный стол стоял перед холодным камином с чернеющей от сажи пастью. Юичиро подошел к ближайшему стеллажу и взял самую тонкую на вид книгу. Золотые буквы на ее обложке поблескивали на свету даже сквозь тонкий слой пыли. Юичиро какое-то время напрягал мозги, чтобы в итоге прочесть «Песнь о далеком береге». Он немного полистал станицы, но в итоге поставил книгу обратно. Юу с трудом собирал буквы в слова, и потратить полдня на то, чтобы прочесть первую страницу, ему не хотелось. Он пробежался глазами по корешкам остальных, вспоминая, зачем вообще пришел в библиотеку, заполненную кучей книг, которые он даже не мог прочесть. Что-то постоянно толкало его бродить по самым темным уголкам замка в поисках ответов на еще не сформировавшиеся вопросы. Решив, что больше ему здесь делать нечего, Юу вышел из библиотеки и направился к лестнице.       На улице уже шла гроза, и крупные капли заливали окна, позвякивающие от раскатов грома.       В застеленной пушистым ковром просторной комнате первого этажа Юичиро нашел пару слуг, которых видел лишь мельком проскакивающих мимо него в коридорах, и Мирай, забравшуюся с ногами на обитый пестрой тканью диван. Слуги, только увидев Юичиро, коротко поклонились и вышли, бросив напоследок неодобрительные взгляды на продолжавшую сидеть девочку, робко улыбающуюся Юу.       — Привет, — застенчиво сказала она. — Мицуба с братиком сейчас бездельничают на кухне. Ой, только они просили никому не говорить, но вы ведь друзья, так что ничего страшного?       — Я тоже никому не скажу. — Юичиро тепло улыбнулся девочке, присаживаясь рядом с ней. Желание пойти на кухню резко отпало, когда он вспомнил свое неуважительное отношение к трудам Кимидзуки. Возможно, сейчас они вдвоем планируют расправу над ним или, что вероятней, какую-то гадость. — Ты часто тут отдыхаешь?       — Да, здесь красиво, а зимой еще и очень тепло, — сказала Мирай, показывая пальцем на рисунок одной из тканей, которыми были обиты стены комнаты. — Мне нравится эта картинка больше всего.       Юу посмотрел на вышитое на толстой ткани дерево, увенчанное красной кроной и словно подсвеченное золотым сиянием.       — Мне тоже, — сказал он, осматривая остальные, не такие красочные, стены. — И чем ты здесь обычно занимаешься?       — Читаю или рисую. Мне больше нравится рисовать. — Мирай ярко заулыбалась, наконец начиная расслабляться в его компании.       — Покажешь мне свои рисунки? — спросил Юу, и лицо девочки озарилось непередаваемым восторгом.       — Да, конечно, я сейчас! — Она быстро вскочила с дивана и умчалась к себе. Юу проследил взглядом за ней до дверей. Мирай была полной противоположностью Шихоу — добрая, открытая, веселая девочка, Юу не сразу поверил, что она действительно приходится сестрой его всегда хмурому и резкому другу.       Вскоре она уже молниеносно влетела в комнату с небольшой стопкой желтых листков.       — Вот! — воскликнула она, вывалив свое богатство на диван. — Это братик! А это кошка! Это я попыталась нарисовать лошадь, но у меня не получилось, и я дорисовала забор.       — Очень здорово, — бормотал Юу, еле успевая просматривать рисунки, которые девочка настойчиво пихала ему в руки. — А это что?       — Это… пейзаж. Его сложно рисовать карандашом. — Мирай беззаботно пожала плечами, откладывая лист с, казалось бы, беспорядочными серыми линиями и завитками.       — Да, были бы у тебя краски, я думаю, вышло бы просто замечательно. — Юичиро постарался утешительно улыбнуться, но Мирай совсем не казалась расстроенной.       — Красками и правда получается лучше, — просто согласилась она, вынимая новый листок. — А это папа!       Юу растерянно взял рисунок старшего Кимидзуки.       — Ты рисовала красками? — осторожно спросил он, внимательно смотря на девочку. Краски были безумно дорогими. Юу представить себе не мог, как кто-то, даже семья Хиираги, могла себе позволить потратиться даже на один тюбик, не говоря уже о целой палитре.       — Да, я… — Мирай вдруг резко повернулась и посмотрела на Юу расширившимися от страха глазами. — Пожалуйста, не говори братику. Не говори никому!       — Я никому не скажу, обещаю! — Юу замер в нелепой позе, не зная, стоит ли ему обнять или как-то еще попробовать успокоить начинающую плакать девочку. — Пожалуйста, не плачь, я клянусь, что никому не скажу.       — Правда? — Мирай вытерла один глаз кулачком и с надеждой посмотрела на Юу.       — Честное слово. — Юу решительно кивнул и, заметив, что девочка успокаивается, осторожно продолжил. — А откуда у тебя краски?       — Мне их подарили, — неопределенно сказала она, оглядываясь по сторонам. — Ты точно никому не скажешь?       — Я же обещал. — Юичиро ободряюще улыбнулся. — Эту тайну я унесу с собой в могилу. Но кто подарил тебе их? И почему ты скрываешь это от брата?       — Мне нельзя с ним разговаривать. — Ее слова ледяной коркой прошлись по внутренностям Юу, заставив легкие застыть на вдохе.       — Как? — Это единственное, что он мог выдавить из себя, находясь во всепоглощающем шоке.       — Я сказала Мике, что всегда хотела попробовать рисовать красками, но их нигде не достать, и он привез их из столицы. Он сказал, что меня будут очень ругать, если узнают, и дал мне ключ от одной из закрытых комнат, куда я могу сбегать и рисовать, сколько душе угодно. Я прячу их там, — сказала Мирай, достав из кармашка своего платья небольшой ключ. — Такой есть только у меня, и я должна быть очень осторожна, чтобы меня никто не заметил.       — Он что-то попросил взамен? — Юичиро оторопело смотрел на блестящий в маленьких руках девочки ключ.       — Да. — Мирай весело кивнула, и в этот момент внутри юноши что-то оборвалось. Но потом она продолжила: — Я обещала нарисовать его, когда немного натренируюсь. Я очень стараюсь!       — Ох, вот как. — Юу шумно выдохнул, он не заметил, в какой момент у него перехватило дыхание. — А ты не боишься его?       — Мику? Вовсе нет. Братика я боюсь намного больше. — Мирай весело рассмеялась над своей шуткой, и лед, сковавший Юичиро, стал медленно растапливаться от тепла ее задорной улыбки.       — Но ведь он вампир.       — И что? — В голосе девочки слышалось неподдельное удивление.       — Вампиры — мертвецы, поддерживающие в себе жизнь лишь с помощью человеческой крови. — Юичиро впервые столкнулся с тем, что кому-то нужно объяснять такие очевидные вещи.       — Бабушка говорила, что это все неправда, и они совсем не мертвые. — Мирай активно болтала свисающими с дивана ногами, смотря на Юу, как на неразумного ребенка. — Люди придумали это, чтобы пугать детей, которые не хотят спать. А мне она разрешала не спать, сколько захочу.       — Что еще говорила твоя бабушка? — Юичиро чувствовал, как то не отпускавшее его чувство снова разрасталось в его груди, поглощая все крупицы информации, которые он слышал, словно голодный дикий зверь.       — Что вампиры живые, пусть и не совсем так, как мы представляем. Что их руки мягкие, пусть и немного холодные, и что они очень хорошо слышат, и если я потеряюсь, я могу позвать Мику на помощь, и он меня найдет. — Девочка смотрела на взволнованного Юичиро уже почти насмешливо, но зверь в его груди требовал больше.       — А еще?       — Что им и правда не нравится солнечный свет, и они от него очень устают, поэтому гуляют ночью. Что вампирам не нужен сон, но Мика все равно спит днем. Что вампиры за нашими границами и правда очень сильные и страшные, поэтому нам лучше оставаться здесь, чтобы не сталкиваться с ними.       — Она их видела? — удивленно спросил Юу.       — Да, она была в столице и даже в других королевствах! Но она сказала, что там нет ничего того, что мы не могли бы найти здесь. — Мирай на мгновение задумалась, подняв глаза к потолку. — Но я бы все равно хотела побывать где-то еще. Сестренка Мицубы же уехала по важным делам. Я вырасту и тоже уеду куда-нибудь. Буду рисовать природу разных стран, чтобы показать ее остальным жителям. Ведь это тоже важно!       — Конечно. — Юичиро вспомнил каждый уголок леса, который они с Гуреном обошли вдоль и поперек, выслеживая добычу, рисунки в старых книжках Шиноа и свою тоску, когда он смотрел на тонкую грань горизонта. — Я бы тоже хотел.       — Но ведь ты можешь. — Мирай удивленно смотрела на него своими наивными глазами, и Юичиро стушевался.       — Да… да, конечно. Как-нибудь обязательно съезжу, когда будет время. — Он натянуто улыбнулся девочке, не желая разбивать ее мечты о далеких странах, раскинувшихся в живописных пейзажах.       — Я серьезно! — Мирай, кажется, раскусила его неумелую ложь и возмущенно засопела. — Если бабушка ездила, то и ты тоже можешь. Просто попроси Мику, и он тебя отвезет. Он всегда возил ее, когда она хотела.       — Он возил ее? — Юичиро недоверчиво взглянул в глаза девочки, ища в них признаки обмана. Но Мирай смотрела на него прямо и искренне, и то чувство бушевало в нем, требуя расспрашивать ее дальше.       — Да, она говорила, что Мика почти никогда ей не отказывал. — Мирай вдруг надулась. — А братик всегда злился и говорил, что это позор — принимать подачки вампира и радоваться им. Поэтому я не хочу, чтобы он знал о красках. Он будет очень ругаться и отдаст их обратно. А мне они так нравятся!       — Я ему не скажу, — машинально проговорил Юичиро и продолжил: — Ты хочешь сказать, что он выполнял просьбы твоей бабушки, возил ее куда-то и купил тебе краски, когда ты попросила. Но почему он был так добр к твоей бабушке? Ведь он больше никого из слуг никуда не возит.       — Моя бабушка не была слугой! — Мирай обиженно скрестила руки на груди.       — Кем она была? — спросил Юичиро и вдруг представил облаченного в белое Микаэлу, пленяющего своей идеальной красотой, и юную девушку, которую он ведет за руку вдоль плескающегося в лучах заката моря. — Она была его возлюбленной?       — Нет, глупый! — Мирай задорно захихикала в ладони, поглядывая на Юу слезящимися от веселья глазами. — Она была его Кормилицей!       Она продолжала веселиться, глядя на его шокированное лицо, пока вдруг не замолкла и торопливо добавила:       — Только мне нельзя об этом говорить!