Кормилец

      На окрестности уже давно мягко опустилась ночная мгла, но Юичиро не мог уснуть. Тогда, выйдя на ватных ногах из устланной мягкими тканями комнаты, он чувствовал, как его голова гудит и разрывается от еще большего количества вопросов, и даже сейчас они не отпускали его в плен сонного забвения.       Во время ужина Юичиро незаметно бросал взгляды на все такую же спокойную Мицубу, приносящую и забирающую его тарелки. Он обещал несмышленому ребенку никому не рассказывать обо всем, что она по своей детской глупости неосторожно выболтала ему, и какое-то совершенно неуместное благородство заставляло его рот сжиматься цепями данного им слова, пока подруга деловито кружила вокруг него в течение вечера. Кажется, иногда он все же умел держать лицо, по крайней мере, Мицуба не заметила в его поведении ничего странного. Видеться и вести притворно-беспечный разговор с Шихоу совсем не хотелось, и Юу ушел к себе в башню сразу после ужина.       Но сейчас Юичиро лежал в своей постели, и кишащие в голове мысли снова запустили когти в его разум. Неведомая ему истина, так заманчиво скользящая по краю его сознания, лишь дразнилась и уплывала в темную глубину забвения, стоило только попытаться схватить ее. Все, что Мирай сказала, было странным, нелепым и просто не соответствующим действительности. Он жалел девочку, обманутую добрыми сказками покойной бабушки и так слепо доверяющую монстру, которому не могут быть знакомы человеческие чувства. Что-то в этом заключении вызывало смутные уколы сомнения, но Юичиро решил подумать о них позже. Сейчас куда больше его волновало то, как легко вампир втерся в доверие ни в чем не подозревающего его ребенка, и зачем ему это было нужно.       Юу бросил взгляд в окно, но ни звезды, ни Луна не могли пробить свой свет сквозь бесконечную толщу туч, окутавших небо. Дождь то ненадолго прекращался, то снова обрушивался на землю с новой силой. И даже его обычно убаюкивающий шелест не помогал векам держаться сомкнутыми. Глаза вновь и вновь открывались, уставившись в темный потолок.       Было тихо, но Юичиро уже давно знал, какой бесшумной поступью скользят вампиры. Их шаги несравнимы ни с осторожностью охотящейся лисицы, ни с мягкими лапами кошки. Вряд ли хоть кому-то может понравиться бродить по улицам в мокрой липнущей одежде под дождем. Юичиро соскользнул с кровати. Взяв с тумбы латунный подсвечник, он спустился по кружащей по стенам лестнице и вышел в пустующий коридор.       Если днем во тьме скрывалась лишь правая его половина, то сейчас она захватила коридор полностью. Дрожащего неровного пламени свечи не хватало, чтобы полноценно осветить дорогу, и Юичиро пришлось жаться к стене, чтобы ненароком не споткнуться обо что-либо. Он беспомощно озирался, пытаясь вспомнить, насколько далеко от его крыла находилась лестница на второй этаж, но приглушенный шелест бумаги мгновенно привлек его внимание. В горле разом пересохло, но, переборов себя, Юичиро приблизился к чуть приоткрытой двери и зашел внутрь.       И всю его надуманную храбрость разом смыло волной первобытного ужаса. В кромешной тьме, в которой слабо различались даже примерные контуры окружения, на него взглянули горящие потусторонним светом алые глаза. Он видел подобное у мелькающих в чаще животных, когда свет ночного костра одновременно и манил, и пугал их, у кошек, скрывающихся в темных комнатах, сверкающих на него двумя яркими огоньками из дальних углов, но то, как они горели у кого-то, похожего на человека, вселяло необъяснимую панику. Что-то в его голове билось и вопило, что нужно бежать, но он не мог пошевелить ни одним мускулом своего тела. Он застыл, не способный двигаться, полностью замороженный взглядом хищника. Ему хотелось кричать, но даже его рот не открывался.       — Я скоро уйду, — донеслось из зловещей темноты, и Юичиро начал вспоминать, что он не кролик, на которого сейчас могут напасть. Но это понимание расходилось по его телу слишком медленно, все еще сковывая его напряженные мышцы.       — Нет, я… Все равно не умею читать. — Это был не его голос, или оцепенение, сковавшее его горло, настолько его исказило.       — Никогда не поздно научиться.       Юичиро захлопнул рот и попытался прийти в себя. В том, как на него подействовали эти горящие в темноте глаза, было что-то необъяснимое и первобытное. Действительно ли так чувствует себя пойманная жертва? Юу глубоко вдохнул, его тело медленно отмирало. Этот липкий ужас уже стекал с его обездвиженных конечностей. Но глаза все еще сверкали, заставляя вновь и вновь напрягаться в ожидании опасности. Как можно смотреть на него и не чувствовать этого леденящего страха? Юичиро представил на своем месте наивную девочку, не ощущающую угрозы в хищном отблеске глаз, и неожиданная решимость смыла с него все остатки паники.       — Что тебе нужно от Мирай? — уже узнаваемым голосом произнес он, чувствуя прилив храбрости.       — Ничего. — Почти круглые огни неровно сузились, вампир повернулся к стеллажу. — Что может дать мне ребенок?       — Это же очевидно, кровь. — Юичиро стиснул зубы, предположение, о котором он не хотел даже думать в течение всего вечера, легко обрело форму и скатилось с губ.       — У меня уже есть человек, кровью которого я питаюсь, — ответил все такой же спокойный голос, перекрывающий тихий шелест страниц. Кажется, вампир умудрялся даже читать в темноте.       — Может, тебе этого мало? — предположил Юичиро, хотя былая уверенность, подогреваемая стремлением защитить и уберечь ребенка, начала отступать.       — Если бы мне не хватало крови, которую даешь мне ты, я бы взял еще одного Кормильца. — Из глубины библиотеки послышался легкий вздох.       — Может, тебе просто нравится кровь детей? — Юичиро уже начинал чувствовать себя идиотом. Вампиру ничего не стоило просто ввести кровавый налог, о котором он уже слышал. Даже ему это начало казаться глупым. Вампиры могли творить, что угодно, и не скрывать этого, Юу и сам не понял, как позволил себе забыть об этом.       — Я не пью кровь детей. — Голос во тьме обрел необыкновенную твердость, Юичиро мог поклясться, что он впервые слышал, как он меняется.       — Тогда что? Что тебе нужно от доверчивого ребенка, которого так легко обмануть? — Юу теперь смотрел на сверкающие кружки и чувствовал, что страх полностью отступил, сменившись непониманием и все тем же безымянным преследовавшим его чувством.       — Я не знаю, какого ответа ты от меня ждешь, — после короткой паузы ответил вампир, от его голоса веяло усталостью, и это еще больше сбивало с толку.       — Ее бабушка и правда выезжала отсюда? — вдруг спросил Юичиро.       — Да, — коротко ответил голос, но этот короткий ответ потянул за ту тоску, которая наваливалась на Юичиро каждый раз, когда он смотрел вдаль.       — И я тоже могу? — Забытая на страницах с картинками сказок надежа сабо трепыхнулась в груди. — Даже в столицу?       — До столицы ехать в лучшем случае пять дней, — нарушил недлительное молчание вампир. — И пять дней обратно. А если что-то задержит в дороге, то и того больше. Я не могу отпустить тебя так надолго.       — Почему? — Юичиро упустил момент, когда начал так легко пререкаться с тем, кто еще несколько минут назад вселял в него ужас. — Это же не…. Это из-за крови?       — Первое правило. — От ответа в груди что-то рухнуло, и Юичиро поник.       Мирай говорила, что ее бабушка ездила не одна. И каким бы притягательным ни казался далекий древний город, о котором Шиноа собрала целую коллекцию книг и рассказывала без умолку, сколько бы незнакомых, но интересных вещей он в себе не таил, он был закрыт для него. Жить в замке с практически невидимым хозяином или говорить с его бестелесным голосом во тьме, блестящей лишь отблесками его зрачков — это не то же самое, что провести рядом с ним две недели, когда он темной тенью шагает по пятам. Юичиро разочарованно прислонился к стене.       — Я могу выдать разрешение на въезд в соседнее графство, — вдруг прервал мысли Юичиро все тот же голос. — На одного или на нескольких человек. При желании пусть до главного города займет не больше дня.       Угасшая надежда разом снова взорвалась в Юичиро, и к его горлу подкатился ком. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.       — Хорошо, — сглотнув, выдавил он.       — На этом все?       — Д-да, — Юу попятился обратно к двери, остановившись только на пороге, когда вспомнил про вопрос, в котором так и не разобрался. — Так почему ты подарил Мирай краски?       — Потому что она любит рисовать, — просто ответил вампир, и Юу, больше не говоря ни слова, выскользнул из библиотеки.       К утру приятная, пусть и постыдная, радость разгорелась в нем еще сильнее. Наспех поприличней одевшись, он ворвался на кухню, ничуть не удивившись, застав там не только Кимидзуки, но и Мицубу. Сомнения насчет друзей, гложившие его в течение прошлого дня, растворились в приятном предвкушении, и он еле сдерживал рвущиеся эмоции.       — Кто хочет съездить в соседний город? — сразу выпалил он, усевшись рядом.       — Да ты не серьезно. — Шихоу взглянул на него с заметным неодобрением. — Когда только успел?       — Успел что? — Юичиро непонимающе посмотрел на друга.       — Кимидзуки считает, что мы должны отказываться от всех привилегий, которые нам предлагает Господин, и просто страдать, неся свое тяжкое бремя работы на него всю жизнь, — ответила Мицуба, закатив глаза. — Конечно, так считает только он и его непомерное Эго, которому порой требуется отдельный стул. Я поеду.       — Привилегий? — переспросил Юичиро, переводя глаза с насупленного Шихоу на подругу.       — Нам не стоит об этом особо распространяться. — Мицуба подперла кулаком щеку и задумчиво посмотрела на Юу. — Но с другой стороны, ты теперь с нами в одной лодке.       — Он теперь на сраном отдельном корабле. — Кимидзуки раздраженно дернул головой. — Поверить не могу, ты тут всего ничего, а уже превращаешься в избалованного засранца.       — На каком еще корабле?       — Не обращай внимания, наш Кимидзуки просто не умеет выражать свои мысли. — Мицуба хихикнула и хитро посмотрела на Юичиро. — Он имел в виду, что ты теперь занимаешь особое положение в нашем графстве. Поэтому Хиираги были так злы на тебя, ты занял самое лакомое место, на которое они хотели протолкнуть Шиноа. А теперь им нечем укреплять свое влияние, ты все испортил.       — Какое еще влияние? — Юичиро чувствовал, как понимание постепенно ускользает из его пальцев. — Разве Кормильцы — это не жертвы, которых скармливают вампиру, чтобы он не трогал остальных?       — Конченый идиот, — прошипел Кимидзуки, закрыв лицо рукой.       — Ну, так думает большинство жителей, и, наверно, как-то так это в начале и задумывалось. — Мицуба рассеянно поправила фартук. — Но на деле все не совсем так. А тем, кто достаточно осведомлен, выгоднее не открывать правду остальным, а то начнется настоящая война за Великую Честь, да и властью никто не хочет делиться.       — Ты не объясняешь, — проныл Юичиро, стекая на стол.       — Господи, да что тут объяснять? — Глаз Кимидзуки нервно задергался.       — Ну, охотникам нужна меткость, а не мозги. — Мицуба притворно тяжко вздохнула. — Скажи, Юу, чем в основном занимаются люди в деревне?       — Ремеслом или земледелием, — неуверенно ответил юноша.       — Что они могут себе позволить?       — Еду, одежду, выпить по вечерам иногда, да много чего на самом деле. Практически все.       — Ладно, пойдем иначе, а что они не могут себе позволить?       — Ну… — Юичиро задумался. Ему хватало, в принципе, всего, у него был дом, в котором он мог переночевать, приличная еда, у Гурена была даже лошадь, уже не такая молодая, но крепкая и выносливая. Чего людям могло не хватать в их деревне?       А потом он вспомнил очерченный солнцем горизонт, к которому его так тянуло. Большой каменный дом Хиираги. Приветливую улыбку их прислуги. Вороную лошадь в конюшне внутреннего двора. Купальню с круглой ванной. Библиотеку с тысячами книг, которые он не мог прочесть. И краски, запертые в тайной комнате Мирай.       — О, — смог выдавить он.       — Есть вещи, которых люди уже давно лишились, — продолжила Мицуба. — Сейчас многое из того, чем владеют вампиры, нам недоступно. Но есть вампир, который по какой-то причине куда более благосклонен к людям, чем остальные. И есть Кормильцы, к которым он еще более благосклонен, чем к остальным. Вот и все.       — Да, вот только просить у него что-то — это продаться. — Кимидзуки серьезно посмотрел на Юичиро. — Каким бы он ни был, он вампир.       — Ну вот и сиди на своей кухне, а мы в город поедем. — Мицуба резво соскочила с табурета. — Не слушай его и наслаждайся жизнью. И не распространяйся о своем особенном положении. Хотя с твоей вечно недовольной миной проблем не будет.       Девушка одарила друзей веселой улыбкой и выскочила из кухни под недовольным взглядом Кимидзуки.       — Ты останешься? — спросил Юу.       — Да, ничего интересного в ваших городах нет. — Шихоу неопределенно хмыкнул. — Вампирам нельзя доверять.       Юичиро на всякий случай кивнул. По дороге в деревню он обдумывал свой разговор с друзьями. После него ему стало легче. То, что раньше казалось Юу подозрительным, теперь обрело причины, и он с облегчением отпустил свое смутное недоверие. Сомневаться в друзьях было больно, но теперь, после откровенных слов Мицубы, он наконец-то почувствовал себя почти счастливым. Это облегчение было непередаваемым.       А вот остальные детали их разговора были любопытными, но о них, как и какому из советов друзей лучше следовать, он решил подумать уже после поездки. Родители Йоичи, пусть и были очень обеспокоены, после долгих уговоров согласились отпустить его в город. Но от семьи Хиираги он ожидал как минимум вызова на ковер, где Тэнри и Курето подвергнут его мучительному допросу, чтобы в конце концов отказать.       — Они разрешили, — сказала Шиноа, покачиваясь на пятках.       — Так просто? — Юичиро был удивлен. Обычно Шиноа приходилось держать ее встречи с друзьями в тайне или и вовсе сбегать. Первое знакомство с Курето Юу не забыть никогда, как и его тяжелые кулаки. И с тех пор тот не менял своего отношения к нему.       — Да, он сказал, что я уже взрослая, и он не против, что мы общаемся. — Шиноа слегка покраснела.       В этом было что-то настораживающее, но Юичиро отмахнулся от этой мысли. Завтра состоится их первая поездка за границы графства, и ему не хотелось забивать голову сбивающими радость глупостями.       Следующим вечером ворота города Эскроу открылись перед ними.