Жизнь среди людей для начинающих

Когда Триш впервые выходит в город — Данте с ней. Вернее, она увязывается следом, не зная толком, куда ей идти. Она чувствует себя охотником и добычей одновременно, непрестанно озираясь и разглядывая прохожих. Кругом так много беззащитных, теплых тел, от которых мир демонов был отрезан долгие сотни лет… — Расслабься, Триш. Мы будем есть пиццу, а не людей, — и горячая рука Данте сжимает ее пальцы. Триш моргает и выпрямляет невольно напрягшуюся спину. Люди, да. Люди — те, кого защищает Данте. Те, кто своим примером должен помочь ей стать живой и свободной. — Почему? Тебе не нравится или ты никогда не пробовал? — все-таки интересуется она естественным для демона рационом. Данте давится воздухом и притягивает ее к себе, цепко глядя по сторонам. Триш хлопает его по пальцам на своей талии — не помогает — и делает шаг ближе сама. Ее обдает запахом его крови. Приглушенным, глубоко в венах, но все равно притягательным. Лишь сознательное усилие обуздывает инстинкты, которые требуют найти самый яркий источник и приблизиться к нему. Например, горло… Триш поджимает губы и вновь озирается, чтоб отвлечься. Их с Данте внешний вид вызывает у прохожих лишнее внимание и молчаливые вопросы. Кричащий красный плащ, открытый черный корсет… Но обнимающиеся парочки почему-то заставляют людей отводить взгляд. Интересно, почему? — Мне не нужна чужая кровь. Мне достаточно собственной, — тихо отвечает Данте, убедившись, что они больше никому не интересны. — К тому же, люди кровь не пьют. А я живу как человек. Попробуй, тебе тоже понравится! — он одаряет ее улыбкой и выпускает. — Ты и представить себе не можешь, что мне понравится, — возражает Триш. Это больше, чем правда: не представляет не только Данте, но даже она сама. Но она пытается найти плюсы в такой жизни. Приглушить инстинкты — самое простое. Но без них в сознании остается пустота. Она не переборчива и готова впустить на свое место абсолютно любые образцы поведения. Правда, Данте уже говорил, что люди далеко не всегда делают то, что хотят, и их поведение часто показывает вовсе не то, что люди на самом деле чувствуют. Поэтому Триш старается не слишком приглядываться к окружающим. А что насчет Данте? Он не человек, хоть и похож. Он сын Спарды. Он мужчина. Его пример — определенно не лучший для подражания. Но он самый близкий, самый полный и других пока нет. Данте любит внимание. Данте любит пиццу и мороженое. Данте любит выглядеть стильно. Пицца ей не сказать, чтобы очень понравилась (кровь придает сил, а это — только дразнит обоняние), но внимание — любопытно. А на новый стильный вид Данте без вопросов дает ей денег, но предупреждает, что вычтет из ее доли за следующий заказ. Деньги ее приятно озадачивают: полезные, но странные. Сами по себе — ничуть не ценные. Они даже не золотые! Но за них все равно можно получить то, чего хочется. Триш благодарит (впервые не в страхе, а искренне), сразу встает и уходит: из панорамных окон кафешки видно большой магазин одежды через дорогу. — Встретимся в офисе! — летит в спину. Это ей тоже нравится. Данте не следит за ней и не контролирует. Она свободна. Триш улыбается и шагает на другую сторону улицы вместе с толпой, струящейся через пешеходный переход. В бутике она перемеряет, наверное, сотню вещей или даже больше. У примерочной скапливается целая гора одежды, консультанты едва успевают уносить ее и притаскивать новую… В конце концов, Триш выходит в очередном кожаном комплекте из корсета и штанов, расплачивается, надевает новенькие солнечные очки и покидает магазин. Вслед летит чей-то свист. В ответ она машет рукой над головой, не глядя. Ей нравится привлекать к себе внимание, не прибегая к силе. Внимание ведь — тоже один из видов силы у людей. Если ты нравишься — тебе идут на уступки. Если не нравишься — отдаляются. Этим можно манипулировать. Так легко и просто, даже не прикасаясь, даже не пытаясь с кем-то подраться. Но есть и минус: в толпе всегда найдется кто-то, чей взгляд не упадет на тебя, как ни старайся. Кого-то ты так и не сможешь покорить. Все люди разные настолько, насколько демоны стремятся к превосходству. Не потому ли Спарда застрял здесь на две с лишним тысячи лет?