Жизнь среди людей для начинающих

Демоны, даже искусственные, способны пережить и жар, и холод, и невообразимые для смертных людей нагрузки. В их родном мире подобного столько, что иначе просто не выжить. Триш легко пропускает сквозь себя электричество и поражает врагов одного за другим. Разряд-молния. Сгусток силы. Заряженный выстрел. Кругом горит и стонет древесина, дом вот-вот развалится; Данте караулит снаружи, чтоб не дать ни единой твари сбежать. Он чуть более хрупок, пока в облике человека. В отличие от нее — обгорит. Триш проходит всё глубже в огонь, насмешками выманивая демонов. Те безрассудно бросаются на нее из-за стен пламени — и гибнут. Несчастные идиоты. Наверняка не ожидали, что по их души явится такая же, невосприимчивая к стихийным преградам. Но что ей пламя? Она подруга самого сына Спарды, выкованная в молниях могучего Мундуса. Огонь подкрадывается к ее ногам, облизывает сапоги. Каблуки начинают таять и течь. Триш пошатывается. Смотрит под ноги. “В следующий раз — подобрать обувь, где побольше металла”. Она смахивает волосы с лица и наполняет энергией патроны в пистолетах. Попутно с этим каждую клетку тела заполняет энергия. Выходит за его пределы... Но уже слишком поздно: следовало позаботиться об одежде раньше. Из дома, покончив с заказом, она выбирается практически раздетой. Стряхивает вонючие ошметки кожаного корсета и перекрещивает руки на груди. Пистолеты в руках мешаются. Хочется их убрать, но некуда. Данте салютует ей тем своим пистолетом, что посветлее, и с интересом разглядывает напарницу. Она спокойно смотрит в ответ. — Мы закончили? — интересуется она. — Да. Осталось забрать деньги. За вычетом пожара... Только… Тебя ничего не смущает? — Я не ранена, если ты об этом, — она осматривает себя со всех сторон и внезапно слышит шумный вздох Данте. Вроде похоже на смешок. Непонятно. Триш вновь смотрит на него: — Что-то еще? А-а-а. Тебя беспокоит, что я без одежды? Он меняется в лице: видимо, это прозвучало даже слишком безразлично. — А тебя — нет? — искренне озадачивается Данте. — Демонам не нужна одежда. — И она, не удержавшись, криво улыбается: — Хотя тебе твоя идет. Данте снова коротко смеется... а потом снимает плащ и набрасывает ей на плечи. — Вернешь, когда будем дома, — уточняет он. — Люди не поймут, если будешь идти по улице без одежды. Триш кивает: ответить сразу она не в состоянии. Ее окутывает теплым солоноватым запахом его крови, навечно пропитавшим ткань. Триш невольно вцепляется в края плаща, смыкая их над грудью, и глубоко вдыхает. Она с трудом понимает, что такое тепло и холод, ни разу еще их не испытав, но нынешнее ощущение… весьма походит на первое. Она отпускает плащ, подбрасывает пистолеты в воздух и просовывает в пройму сперва одну руку, затем — другую. Ловит оружие. Сует в карманы. Плечи ее уже, чем у Данте, и рукава спускаются до середины ладоней. Полами плащ щекочет ее обнаженные лодыжки. — Без одежды… Звучит так, будто ты проверял, — отмечает она. Против ее ожидания, Данте не ерничает в ответ, а сжимает губы, издавая смешок; слегка розовеет и поводит рукой, предлагая следовать рядом с ним. Неужели угадала? — Зрелище, должно быть, стоящее, — добавляет она и делает шаг ближе, почти толкая его плечом. — Хочешь посмотреть? — чуть тише звучит рядом с ее ухом. Триш поднимает левую руку, стряхивает край рукава на предплечье и не глядя упирает пистолет ему в висок. — Не в этот раз, сын Спарды, — с улыбкой отвечает она.