Жизнь среди людей для начинающих

Опыты Мундуса с Черным Ангелом с радостью растащили по обоим мирам. В погоне за превосходством на любом, даже незначительном клочке ада демоны лепили собственных болванчиков с искрой жизни внутри, а люди — те, что в Фортуне, сошедшие с ума по древним легендам, — добровольно соединялись с демонической силой, превращая себя в извращенные подобия самого завораживающего творения. Триш вдоволь насмотрелась на оба варианта. Но никто так и не смог повторить успех короля подземного мира. Никому больше не доставался материал из сыновей Спарды. Каково это, быть запертым внутри глухого металла? Каково быть марионеткой еще в большей мере, чем она, Триш, во времена служения Мундусу? Темно и тяжело, дышать почти нечем. Свободы грудной клетке хватает на одну десятую движения, не больше. Для человека — едва сохраняло бы жизнь в теле. Для демона — дышать не обязательно, но впившийся в затылок и позвоночник живой металл сводит с ума. Любое малейшее движение причиняет боль. Любая атака молнией проходит насквозь. Любая попытка ударить кулаком, локтем, коленом бессмысленна. Металл с охотой врезается в кости и суставы и пьет, пьет, пьет жизненную силу, заряжаясь статическим электричеством. Она как батарейка внутри заводной игрушки. Теряя силы, развлекает кого-то другого. Она как плод внутри ореха, мягкая и бесполезная. Вскрыть скорлупу возможно только снаружи. "Наверное, Леди еще хуже, — отрешенно скользит в голове. — А не схвачен ли Данте?". В голове ткется образ металлического рыцаря с красным плащом, обрамленного карминовыми завитками энергии на теле и высоких рогах, с мечом вдвое большим, чем он сам. Похожий на того, ее старого знакомого. Но другой. Иная душа — иные путы, ведь сдерживать, ломать надо иначе... Нет. Нет, Данте свободен. Кто же еще, если не он? Кто остановит все это?

***

Скорлупа трескается — и будто бы в ушах шелестит несуществующий прибой. Становится очень легко, словно у нее больше нет тела. Нет боли. Ничего. Триш падает навзничь, не в силах ни двинуться, ни — с непривычки — вздохнуть, и за миг до того, как ее тело коснется асфальта, ей кажется, что она уже умерла. Уничтожена вместе с доспехом. Никто из ее прежних знакомых не выживал, побывав в кандалах “Ангела”. Успеет ли Данте на этот раз, коснутся ли слезы демона ее лица снова, чтобы воскресить — или она уже тает и распадается, отсюда и неописуемая легкость, смешанная с полным бессилием? Перед закрытыми глазами на миг вновь загорается образ другого, еще ею не виденного Черного Ангела. Спины касается странно... мягкий асфальт.