***
Уже через двадцать минут шатенка поднималась на последний этаж своего дома. Девушка вспомнила всех божеств, которых только могла, и молилась, чтобы незаметно и тихо зайти домой, но этому было не суждено сбыться… -Уже вернулась? — встала из своего кресла Рина, туша сигарету в пепельнице, до краёв заполненной окурками и пеплом, и подошла ближе к младшей сестре. — По тебе мусоровоз проехал? — скептично-вопросительно выгнула правую бровь брюнетка, но ни единый мускул её лица больше не дрогнул. На слова старшей сестры Рейна грустно усмехнулась и опустила глаза. «Ну и что мне ей, блять, сказать?! Да так! Просто подралась с твоим парнем?! А она же меня, блять, ждала! Думай, идиотка!» -Решила прогуляться и не заметила, как зашла на территорию Падших, а ты ведь знаешь, они Святых не любят, — подняла виноватый взгляд на абсолютно спокойную сестру шатенка. Рина ещё раз оглядела младшую с ног до головы и развернулась, направившись к лестнице. Уже поднимаясь на второй этаж, девушка спокойно полушёпотом сказала: — Уверена, они выглядят не лучше. Помойся от тебя воняет. Спокойной ночи, — брезгливые нотки всё же проскользнули в голосе брюнетки, заставив Рейну опустить голову, зажмурившись, и болезненно скривить губы.***
Заперев дверь в ванну на втором этаже, Рейна по привычке включила музыку, которая громко заорала. «Ну и что теперь?» Полностью опустошённая девушка кинула всю одежду в корзину для грязного белья и, втащив перепачканные, израненные крылья, зашла в душевую кабинку. «Кажется, в таких случаях принимают холодный душ… Вот она «Злая ирония» во плоти. Все знают, что в «таких случаях» делать, но ни у кого «таких случаев» никогда не было», — грустно усмехнулась шатенка и повернула левый вентиль. Её тело тут же обдало ледяной водой. Рейна прикрыла глаза, чуть подняв голову, позволяя холодным каплям начать смывать косметику и кровь со своего лица, но уже через несколько секунд она широко распахнула мёртвые зелёные глаза и перекрыла воду. «Нет! Холодная вода притупляет чувства и эмоции… Я не хочу обезболивающее! Я хочу почувствовать всё и сейчас на все двести миллионов процентов! Чтобы потом не думать и не чувствовать ничего…» Одним быстрым движением девушка повернула правый вентиль и включила горячую воду. Струи огненного водопада, попадая на кожу, по ощущениям кажется, прожигали всё новые и новые раны, превращая старые в более глубокие и болезненные. Ноги подкосились и Рейна упала на пол, предоставляя огню полный доступ к крыльям. Вода обожгла все раны с особым усилием, по новой открывая рваную от арматуры. Новая волна боли сорвала внутренний «стоп-кран». Из горла вырвался крик. Первый… Второй… Десятый! Двадцатый! Который? Она не считала. Просто кричала и рыдала. Первый раз в жизни Рейна рыдала… Благодаря струю огня и свою идиотскую привычку за то, что они скрывают ото всех её. «Почему?! Почему это происходит?! Всё ведь было так хорошо! Почему наша сказка должна превратится в кошмар?! Я не хочу так! Не хочу!» Из горла вырвался последний крик… Сил ни на слёзы, ни на крики, да даже на ёбанные мысли сил не было! Была пустота… Пустота мыслей, пустота автоматических движений, пытающихся смыть с тела грязь, пустота взгляда, пустота души и пустота сердца, которое сжималось с каждым ударом.***
Наконец чуть-чуть прийдя в себя, девушка выключила воду и, чуть пошатываясь, подошла к большому зеркалу. Разглядывая своё отражение не без облегчения Рейн отметила, что ничего такого, что не могла бы скрыть обычная косметика нет. Подумаешь едва заметные круги под глазами или чуть более болезненная, чем обычно, бледнота, только с ярким фиолетовым пятном на скуле придётся повозиться, а так основной удар на себя приняли крылья. Выключив музыку, шатенка быстро проскользнула к себе. 7:20 Показали стрелки будильника в форме единорога. Рейна последний раз оглядела себя в зеркале. Лазурное платье чуть выше колена с завышенной талией на широких лямках, укороченный белый пиджак с рукавами три четверти, обыкновенные светлые капроновые колготки и белые лаковые лодочки на шпильке, из высокого небрежного пучка выбивалось несколько прядей, вопреки своей любви к яркой косметике на лице были лишь лёгкая подводка, тушь и нежная персиковая помада. Ничего особенного. Всё просто и никаких напоминаний о ночной драке. «Сегодня днём подготовка к показу, вечером сам показ, ночью проверка и перепроверка уборки после показа, завтра разгребаю бумаги и письма. Про прессу не забываем! И начнём обсуждение спонсорского бала. Что ж… Ну дня три меня дома не будет! Наверное, уйти в работу с головой самое лучшее, что я сейчас могу…»