***
Этот сон был уже четвертым по счету, с тех пор как Шион бежал вместе с Лигой злодеев. Изуку бродил по детской площадке, натыкался на людей без лиц, кричал от ужаса и бежал. Бежал бесконечно не зная зачем, куда и от кого или чего он убегает. Прошла неделя, с тех пор как Всемогущий, сражавшийся с главой Лиги, был ранен и потерял причуду. А потом весь «А» класс принялись опрашивать телевизионщики. После похищения Шиона начался хаос. СМИ не умолкали. Одни выставляли похищенного несчастной жертвой, а другие докапывались, не проявлял ли парень злодейских наклонностей ещё в Академии. Последнее, к слову, здорово взбесило его одноклассников и учителей. Особенно Айзаву. Тот был настолько вежливым и спокойным, что проняло даже непрошибаемых телевизионщиков. Несмотря на случившееся, одноклассники упрямо твердили, что Шион никогда не стал бы предателем и у него обязательно должны быть безусловно немаленькие причины. Бакуго вообще устроил на телевиденье скандал, из-за которого пришлось в прямом эфире сделать рекламную паузу. Хотя начало можно было пересматривать всем классом. В кадре появился растрепанный Кацуки с недовольным взглядом и посмотрел в камеру и на ведущего. — Что бы вы хотели рассказать про вашего пропавшего одноклассника? Судя по слухам, у вас были плохие отношения в средней школе. — Чего? Так, я ухожу, это без меня, — тогда Бакуго нахмурился еще больше, собравшись уходить, и тут телевизионщик сделал большую ошибку. — Но ведь ваш недруг бежал и, возможно, станет злодеем. Неужели вы это никак не прокомментируете? — и вот после этой фразы карандаш, который Кацу вертел в руках, тренькнул и взорвался, а лицо стало спокойным до одури. Наблюдавшие за ним одноклассники запереглядывались. — Злодеем, да? Знаете, я не хочу помнить моё детство. Потому что в нем охренеть много ошибок, за которые я себя ненавижу. Мне было двенадцать, когда в наш класс перевелся этот придурок. Смешной такой был, с заколками. И он нормально относился к беспричудному, которого все наши гнобили по черному. И знаете, это первый и единственный человек, которому я благодарен за удар мордой об асфальт, — на лице у Бакуго расплылась привычная злобная улыбка. Его голос наконец возвысился до крика. — Шион — злодей? Да не смешите! — Но он сбежал со злодеями? — Значит, злодеям конец! — убежденно заявил Бакуго и был таков. — Какая жалость, что он оставил такого верного друга как вы… — а вот на этом восклицании Кацуки озверел, и опрос закончился по причине взорвавшейся камеры. Второй на очереди была Яойорозу, которая не в пример Бакуго, сдержанно заступилась за Шиона перед камерами… Впрочем, он такой был не один. Тору Хагакуре сразу, как пошла речь о злодейских наклонностях похищенного, немедленно загрузила телевизионщиков устным пересказом трактатов по психологии, прибив их тем, что, если они ещё будут задавать вопросы, она усомнится в их профпригодности. Токоями отвечал на все вопросы односложно. Но когда пошла речь о том, зачем он ринулся спасать своего одноклассника. Тот посмотрел на вопрошающих, как на имбецилов, за которых их и принял… — Я ещё не Герой, но я им стану. Упустить возможность броситься на спасение друга? Что странного в моих действиях? Человеку свойственно защищать то, что ему дорого. — Но ведь вы за это понесли наказание и вы знали чем это вам грозит! — И что? Шион как-то сказал, что каждый Герой должен быть достаточно поехавшим, ведь психически здоровый человек не станет рисковать своей жизнью ради чужой или даже просто чужих денег. И я с ним согласен, — спокойно ответил он. На Изуку налетели с достойным лучшего применения рвением. Хотели отыграться за остальных. Но тому что-то стукнуло в голову, и он эдак недоуменно на них посмотрел и искренне испуганно заявил. — Но ведь злодеи тоже смотрят телевизор. А на вопрос в духе «что с того»? Покачал головой и поднял руки. — Я не хочу навредить брату! Когда очередь дошла до Урараки, то та тут же оглянулась на Деку и сделала вид будто закрыла рот на ключ который потеряла. В общем творилось то, что здорово удивило всех посторонних. — У них что там секта была? С этим Шионом во главе? Пожалуй, хорошо, что ученики первого «А» этих слов не услышали. Зато Айзава не смог сдержать тихого смешка. Секта, да? Ну тогда он тоже в числе последователей… Но, пожалуй, телевидение, это были еще цветочки. А вот через неделю… Ну собственно да, через неделю после произошедшего, когда шумиха слегка улеглась, а учеников Юэй для защиты изолировали от окружающего мира, оградив их от телевизионщиков, случился этот самый четвертый сон. Мерзкий, пугающий сон, не сулящий ничего хорошего и вызывающий лишь желание проснуться. Но вопреки уже известному заведенному алгоритму, все внезапно прекратилось, а сознание просветлело. — Че как, бро? — раздался за его спиной до боли знакомый голос. Изуку замер. Он не мог поверить. Все это время он надеялся, что Шион с ним свяжется и то, что тот ни разу не приснился, вызывало ощущение подступающей безнадеги. Но сейчас он ощутил это знакомое и привычное чувство реального сна. И не мог поверить, что это правда. На его плечо легла узкая ладонь. — Знаешь, как нужно приветствовать старого друга? Развернись и пожми мне руку! — немного странный голос пробрал всю душу до дрожи, и Изуку медленно, словно скрипучая ржавая кукла на шарнирах, обернулся. Всего в шаге от него стоял Шион. Бледный, с запавшими глазами, с помехами, закрывающими шею, и улыбкой, безумной, широкой, откровенно ненормальной. Так, словно он хотел кричать от боли, молил о помощи, был загнан в угол и не знал, что делать. И при этом он улыбался. И протягивал руку для рукопожатия. Изуку затрясло. Он всегда был эмоционален и не мог не чувствовать, насколько плохо старшему братишке… он схватился за протянутую руку, сгребая Шиона в охапку и обнимая от всей души. — Шион! — тихо всхлипнул Деку, судорожно сжимая ладони на чужой спине. — Блин, у меня на руке, между прочим, подушка-пердушка была, а ты… — Плевать, — выдохнул Изуку чувствуя, что его наконец отпускает тревога этой чертовой недели. — Изуку… Я в коме. Мне нужна психическая энергия, но напрямую из Мира Снов я черпать ее не могу. Это место чертовски паршивое… Но как же я рад, что наконец смог до тебя достучаться! Они стояли в пустоте, обнимаясь и плача, как маленькие дети. Разговоры могли подождать. Это была очень тяжелая неделя.***
Шигараки Томура привалился спиной к сюрреалистично синему валуну и зажмурился, стараясь разогнать мысли. — Что, уже спекся? Огромный лысый кот, с улыбкой до ушей и серьгой в левом ухе, присел напротив, принявшись умываться с самым ехидным видом. И Шигараки ничего не мог сделать для того, чтоб прекратить его речь. Он уже потерял счет времени, но когда клятый пацан утащил его в этот вечный наркоманский бред, стало ясно, что он и без его усилий здесь загнется. — Вот что забавно, парень, ты хотел убить сноходца, а он просто пустил тебя погулять по этому миру, чутка укрепив твою душу… И ты по-прежнему хочешь его убить? — голос кошака отдается в ушах, и Томура, выдохнув, ему не отвечает. Ведь кошак — это всего лишь излишне самостоятельный сон. И он, Томура, спит по вине оного Шиона и видит всю эту хрень. А еще он не уверен в том, хочет ли он проснуться. Да и в том, хочет ли жить тоже. Потому что в этом мире чертовски много того, что тоже вызывает у него ненависть. И обычный мир… Всю жизнь был для него таким же леденящим душу кошмаром. Он не видит между этими мирами особой разницы. Здесь с этим котообразным монстром ему намного уютнее, чем с людьми.***
Я открыл глаза, глядя в зеркало. Прошла всего неделя. Но казалось, словно меня не было целую вечность. И ощущение руки в волосах, и даже чужая радость, ощущавшаяся в груди, словно крохотное пушистое солнышко, заставляла меня просто млеть. Я мог чувствовать. Мягко черпать силу и ощущать полное жизни тело. Наверное, я даже смог бы им управлять. — Если хочешь, я не против. Только не делай ничего странного! — вдруг произнес Изуку, а я внутренне расхохотался, и у меня в голове всплыла картинка того, как Изуку просыпается и видит справа Урараку, а слева Шото… Братец икнул, покрываясь ядреным румянцем, а я понял, что не могу прекратить смеяться. Как мало нужно для счастья?! — Не бойся, ты же знаешь, я сделаю только то, что хочешь ты!