Хаски, Крокодил и Гэвин Рид

Никогда Гэвин еще не был так близок к смерти, как в тот самый момент, когда очаровательный Коннор Хейл превратился в долбаного монстра и бросился на него, сверкая глазами, и зубами, и когтями, и… — Коннор! — пока Гэвин просто стоял и глазел, парализованный, Ричард метнулся вперед, обхватывая брата поперек тела и удерживая на месте, — стой! Целую секунду Гэвину казалось, что сейчас произойдет ужаснейшее побоище — в котором сам он непременно погибнет, — но Коннор отшатнулся, даже не пытаясь напасть на Ричарда и резко возвращаясь к человеческому облику, и обрушившаяся тишина на мгновение заглушила гул голосов из коридора и шум крови у Гэвина в ушах. Тот с трудом выпрямился, только сейчас соображая, что его лопатки буквально приклеились к двери, едва не вросли в дерево. Пиздец, он поверить не мог, что все это происходит с ним. — Коннор, успокойся, пожалуйста, — умоляющим тоном сказал Ричард, — я все объясню… Он все еще удерживал Коннора за плечи, и тот отступил, высвобождаясь и опуская задранную футболку — Гэвин успел разглядеть кровь у него на животе. Точно, это все была какая-то фантастика, потому что одно дело всякие монстры и убийства — и оборотни, мать их! — ночью во всякой там зловещей обстановке маленького городка из рассказов Стивена Кинга, а совсем другое — обыденный школьный туалет, в котором вся эта мистика смотрелась и ощущалась как минимум нелепо. А как максимум глупо и смешно. Вот только у Гэвина вся задница вспотела, так сильно ему было не до смеха. — Слушай… — начал он, — я… Но Коннор явно не собирался его слушать — даже глазом не повел в его сторону. Говнюк. Хотя не то чтобы это было плохо, учитывая обстоятельства. Мистика-то, может, и была смешная — а вот зубы точно нет. — Я поверить не могу, — пробормотал старший Хейл, медленно выдыхая, поднял руку и пригладил встопорщенные волосы — вид у него был не разъяренный, а скорее потерянный и ошеломленный, — так вот где ты был ночью. Его голос дрогнул, и спина Ричарда окаменела — и воздух в помещении вдруг стал раза в два плотнее и тяжелее. — Я все объясню, — повторил Ричард еле слышно. Так, словно чувствовал себя жутко виноватым, и перед внутренним взором Гэвина вдруг взметнулись все его ночные грезы, грязные и неправдоподобные и от этого еще более возбуждающие. Непристойные. Они же не могут в реальности… не могут ведь… — Не нужно ничего объяснять, — отрезал Коннор, отворачиваясь, — я понимаю. Теперь у Гэвина от щек точно можно было костер разжигать, такие горячие они были, потому что сложно было не услышать в словах Коннора намек. И обиду, весьма странную для целомудренных братских отношений. — Что это ты понимаешь? — вспылил Гэвин — отказываясь считать, что за горячностью прячется изрядная толика смущения, — у меня с ним ничего не было! Вот еще, я вообще не гей! — Да неужели? — хмыкнул Коннор, наконец-то обращая на него внимание — будто Гэвин без его драгоценного внимания скучал, ага. — Неужели, — отрезал тот, стараясь не позволить этому самому неуместному смущению взять над собой верх, — и вообще, это он ко мне приперся и начал угрожать, и если так хочется держать братика при себе, то почему бы не привязать его или что вы там делаете в своих оборотнических логовах, пока нормальные люди спят и… Он заткнулся, когда Ричард вдруг оказался прямо перед ним и хлопнул ладонь ему на плечо, заглядывая в глаза. — Гэвин, ты оставь нас на минутку, — настойчиво попросил он. Хотя это скорее была не просьба. А требование. Или даже приказ. — Да черта с два, — взорвался Гэвин, — пока ты не объяснишь мне, что за херня тут происходит… — На минутку, Рид, — бескомпромиссно перебил Ричард. И в мгновение ока Гэвин оказался за порогом, а дверь захлопнулась ему в лицо, едва не треснув по носу — серьезно, этот придурок вытолкал его, будто он тут хозяин и это его личный туалет, а не общественный, для всех учеников! И для Гэвина тоже! Честное слово, Гэвин едва не забарабанил кулаками по двери, но вовремя сообразил, что устраивать драматическую сцену в свой второй день в школе — идея так себе. Еще не хватало прослыть фриком. С трудом урезонив бешено колотящееся сердце, он резко развернулся — ему казалось, что все и так глазеют на него. Захотелось увидеть хоть одно знакомое лицо, но Тины, как назло, нигде в поле зрения не было, только школьники, никого из которых Гэвин еще не знал. Сцепив зубы и забросив на плечо рюкзак, он решительно рванул к выходу. Пошли они нахер со своими сверхъестественными секретами! Со всякими трупами, и кровью, и непонятной и стремной ревностью! А Гэвин сейчас проветрится, подышит воздухом, выкинет этих Хейлов из головы и пойдет домой — чтобы погуглить, как можно помешать оборотню залезть к тебе в окно, если у него вдруг снова появится такая бредовая идея. Шея противно заныла, и Гэвин потер больное место ладонью. Кипя от гнева, плюхнулся на лавку в школьном дворе — пожалуй, он и сам не мог объяснить себе, что именно его выбесило. Наверное, что придурок Хейл так выставил его, и это после того, как он сам приперся ночью и попросил о помощи! Или что Коннор едва не отгрыз ему лицо… хотя сейчас, когда Гэвина обдуло свежим ветерком, все это больше казалось обманом зрения, чем реальной угрозой. Уложить оборотней в голове все же было непросто. Как-то сложно соотнести парня, с которым сидишь и болтаешь о комиксах, с монстром из дешевых киношек. А вот то, что оставшееся на месте лицо Гэвина до сих пор горело от смущения, совсем никаким обманом зрения не было. Черт, да он этих парней всего сутки знает, а уже расфантазировался, как залезть им в штаны, и дрочит на инцест! Что с ним не так? Это воздух тут тоже какой-то сверхъестественный, что ли? Вдохнув и выдохнув — а что, объяснение не хуже других, — Гэвин помотал головой и достал из рюкзака коробку с обедом. Во время ланча он спешно доделывал экономику и поесть не успел, а тащиться сейчас домой и сидеть там в одиночестве не хотелось. В животе заурчало, словно в подтверждение его мыслей, и Гэвин снял крышку. У него было хобби, которое приятели из старой школы считали странным — а впрочем, вслух давно никто не высказывался, потому что Гэвин мог и в драку полезть, он был не какой-то там трусливый ботаник, в конце концов. Да и чего такого странного и немужественного можно найти в готовке? Куча знаменитых поваров, между прочим, готовили очень круто, и никто их не дразнил (хотя вряд ли они, конечно, отстаивали свое право на хобби в драках). А потом они стали мировыми звездами, а всем засранцам пришлось заткнуться и есть свою холодную картошку-фри из макдака. Вот и теперь чудесный октопус-ланч (со спайдер-рисом) заставил Гэвина улыбнуться и достать вилку. — Ого, это что, эмблема человека-паука? — голос вклинился в его мысли, вынуждая вскинуть вилку на манер оружия — и ведь он только-только умудрился выбросить Хейлов из головы и успокоиться! И вот, пожалуйста, оба тут как тут, и у Ричарда такое лицо, будто они с Гэвином были задушевными приятелями. Коннор — тот просто стоял за спиной у брата с видом, словно на Земле полно мест, в которых он сейчас предпочел бы находиться, и уж точно полно людей, которых предпочел бы Гэвину. — Тоже любитель комиксов? — недружелюбно — чтобы у Ричарда не осталось никаких иллюзий — спросил Гэвин, вонзая вилку прямо в центр эмблемы. Зубчики проскрежетали по пластиковому дну контейнера. — Тебе-то точно нравится Росомаха. — Нет, это все к Кону, — Ричард отмахнулся, — я люблю серьезную литературу. — Сумерки, — сказал Коннор негромко. Что, «Сумерки»? По коже пробрало морозом, шею стрельнуло болью, и Гэвин невольно вскинул руку, прижимая пальцы к пластырю, которым залепил порезы от когтей. И упустил момент, когда Коннор шагнул вперед и схватил его за запястье, открывая пострадавшее место. — Ричи, что ты сделал? — охнул он, — что ты натворил? — Я… — промямлил Ричард, — я… — Господи, — Гэвин отпихнул Коннора на расстояние вытянутой руки. Ну точно — он знал! Знал, что из-за этого придурка превратится теперь в какое-нибудь страхолюдище, бегающее по лесу в полнолуние и ссущее на деревья! — Эй, а что он натворил? Проклятье, значит, это все же было вранье, и Гэвин теперь точно станет какой-нибудь волосатой херней? — Ничего, — Ричард вскинул руки, — ничего страшного, понятно? Ничего страшного? — Может, тебе и не страшно, ты уже привык, а я нихрена не хочу становиться волосатой хуйней! — взорвался Гэвин. — Да не превратишься ты в оборотня! — Ричард закатил глаза, — размечтался! Это просто небольшое неудобство, что-то вроде ну… галлюцинаций… или телепатии… — он явно задумался над формулировкой, — пока не заживет. — А тебе, конечно же, можно верить, — Гэвин немного успокоился, хотя и не был убежден да конца. — Зачем мне тебя обманывать? — пожал плечами Ричард. Словно принадлежность к их мохнатому племени было невероятной честью, не для каких-то там Гэвинов. Тот почувствовал невольно, как пальцы снова сжимаются на ручке вилки — он и позабыл, что собирался обедать, и идея воткнуть вилку в кого-нибудь побольше и понаглее сосиски казалась все более привлекательной. Если бы не зубы и не когти, конечно. И что этот Ричард там нес про галлюцинации? А тем более про телепатию? — Затем, что ты явно накосячил, а у меня теперь будут проблемы, — Гэвин представил, как в полнолуние его потянет жрать людей и бегать голышом, и содрогнулся. А потом представил, что красочные сны с участием этого самого Ричарда Хейла будут теперь преследовать его каждую ночь, и содрогнулся еще сильнее. Не то чтобы от страха, если честно. — Я нечаянно, — возмутился Ричард, — я вообще не собирался тебя поранить, просто ты так вертелся, а надо было отпустить тебя бежать на все четыре стороны, и пусть бы на тебя напал тот другой оборотень. — А лучше, что на меня напал ты?! — Я не нападал, это просто… — Так, все, хватит! — вклинился Коннор как раз в тот самый момент, когда вилка стала казаться идеальным оружием против оборотней. — Ты не станешь оборотнем, понятно? Никто из нас не сможет превратить тебя в оборотня, если это успокаивает. И я извиняюсь за Ричи, он не хотел и все такое. Но у меня еще есть дела, так что… — Дай-ка угадаю, — перебил Гэвин, — и ты приперся сюда, только чтобы сказать, что если я разболтаю ваш маленький секрет, то ты меня убьешь? Вышло почти так же круто, как он себе воображал. Коннор моргнул. — Зачем мне тебя убивать? Кто тебе поверит? Вопрос, конечно, был хороший, но что-то подсказывало Гэвину, что все далеко не так просто. — Да ладно, наверняка же у вас есть какой-нибудь кодекс молчания, а за раскрытие сразу же… — он провел вилкой по горлу, иллюстрируя возможный сценарий, — или погоди! У вас должно быть свое правительство! Или тайный орден! Или какой-нибудь круг старейшин, который и решает, кому жить, а кому умереть, и вас теперь тоже могут вздернуть за то, что я узнал вашу тайну! Коннор смотрел на него округлившимися глазами и с чем-то, похожим на тень улыбки, на губах. — Ты всерьез представляешь, как приходишь в полицию и говоришь дежурному, что я оборотень? И на основании этого «круг старейшин» меня вздернет? — Это уж тебе виднее, — отмахнулся Гэвин, — твой придурочный брат угрожал меня убить, между прочим. — Убить? — Коннор хмыкнул, словно это было забавно — а не жутко, ага. — Он бы не стал тебя убивать. Я смотрю, вы уже стали большими друзьями. Как-то двусмысленно у него получилось это сказать. С намеком. — Он ко мне не поболтать приходил! — У Гэвина возникло такое противненькое чувство — что он оправдывается с какой-то стати, а с чего бы ему — казалось бы — оправдываться, он этих парней совсем не знает… — И я твоего брата не приглашал! Он точно оправдывался. Черт! — Да я и не думал, что поболтать, — Коннор засунул руки в карманы, словно ему было пофиг на все, что Гэвин собирался сказать. — Все не так, как ты думаешь, — вздохнул Ричард. — Я тебе не хозяин, Ричи. Прозвучало как «ну все, тебе конец, милый братец», Гэвина аж передернуло. Что-то все меньше это походило на ссору братьев и все больше на… Нет. Нет. — Нет, Коннор, ты… — Ричард вскинул руки, и Гэвин неожиданно для себя не выдержал. — Он хотел узнать про Миранду, — выпалил он. И добавил уже тише: — Миранду Бейкер, которую вчера застрелили. Ну, ту самую, ты помнишь… Он замялся, умолкая. Коннор нахмурился и отступил, словно интерес Ричарда и Гэвина (хотя Гэвин-то тут совершенно не при чем!) оказался для него чем-то удивительным. Ну да, нормальные люди ведь каждый божий день напарываются на трупы. Хотя… кто их знает, этих оборотней, может, у них такая хрень и считается нормой? — Зачем? — спросил Коннор настолько спокойным тоном, что фальшью от него разило за милю. — Нахрена вам знать про Миранду? И что-то не похоже было, что это имя он впервые слышит. — Это ты его спроси, — буркнул Гэвин, кивая на Ричарда, и сунул в рот сосиску, чтобы сразу можно было понять — он все сказал и страшно занят. Пусть Ричард сам выкручивается из этого дерьма. — Хорошо, спрошу его, — теперь и в голосе, и в лице Коннора отчетливо проступило раздражение, — это что за самодеятельность, Ричи? Тебя внезапно потянуло в Шерлоки? — Ты не хотел мне рассказывать! Я решил узнать сам… — Я не хотел рассказывать? — глаза Коннора снова засветились, и ух ты! — значит, это не был обман зрения! — А у меня была возможность рассказать? Лицо Ричарда побагровело, он открыл рот — будто вытащенная из воды рыба, и это было бы даже забавно, если бы не смотрелось так жутковато. Впрочем, что бы он ни собирался сказать, брат явно не собирался его выслушивать. — И что же вы узнали? — Коннор глубоко вдохнул и медленно выдохнул, переводя взгляд на Гэвина. Тот проглотил сосиску. Одна часть его хотела поломаться и вообще послать Коннора нафиг с этим его допросом, а другую жгло поделиться, как ловко они с Ричардом залезли в полицейские документы. Хотя это Ричард залез, конечно же. И если Гэвин совершенно случайно их тоже просмотрел, пока запихивал назад в сумку, то любопытство и желание влезть в делишки Хейлов были тут ни при чем. — Мы кучу всего узнали! — заявил он, подпустив в голос значительности — чтобы поддержать интригу и не сразу спалиться, что среди «кучи» не попалось ничего ценного. Коннор вскинул брови, и Гэвин некстати подумал, какое же красивое у него лицо. Черт. — Она приехала из Хилл-Вэлли, — вклинился Ричард, пока Гэвин завис в фантазиях, — вчера днем. Он так явно старался привлечь к себе внимание, что смотреть на это было неловко. Красочные ночные сны — которые, в отличие от нормальных снов, никак не хотели испаряться, — совсем заполонили несчастную голову Гэвина. — И ее машина на полицейской стоянке, — добавил Ричард, — конечно, копы наверняка достали из нее все интересное, но если как следует поискать… — И я просил тебя не лезть, Ричи, — ледяным тоном перебил Коннор — на Гэвина он даже не смотрел, — вы оба завязывайте с вмешательством в дела полиции. Только этого нам еще не хватало! — Ой, забыл тебя спросить, — тут же вскипел Гэвин. — Забыл, — ничуть не смутился Коннор. — Ты вообще понятия не имеешь, во что лезешь, а уже… Ричард поспешно вклинился между ними, поднимая руки ладонями вверх — видно, почуял, что Гэвин опять начал примериваться, куда бы ткнуть вилкой Коннору Хейлу. — Давайте все успокоимся? Коннор сжал губы, словно ему было еще что сказать и он с трудом, но все же сдерживался, — сделал шаг назад, еще один. — Мне нужно идти, — заявил он, — успокаивайтесь на здоровье, а я спешу. — Куда? — спросил Ричард. — Домой? Коннор коротко засмеялся. — Нет. Мне нужно кое с кем встретиться. Само собой, Гэвина вообще не касалось, с кем там надо встретиться Коннору — да он и не знал его приятелей, хотя Тина вроде говорила, что он состоит в спортивной команде, а у спортсменов всегда полно приятелей и подружек, и нет, Гэвину вовсе не завидно — и вовсе не интересно, сколько у Коннора подружек (и есть ли у него подружки или он по парням… или чудовищные фантазии Гэвина все же имеют под собой какую-то основу кроме его же очевидного спермотоксикоза…) и… И Гэвин окончательно запутался в мыслях. Но звучало это все про встречу чертовски подозрительно. — С кем? — нахмурился Ричард, потому что для него, видимо, прозвучало тоже подозрительно. Чертовски. — Не твое дело. Ричард аж отшатнулся, и лицо у него на мгновение сделалось как у щеночка, которого от души пнули, щеночка хаски с трогательными бровями и несчастными голубыми глазами. Гэвину, ей-богу, стало его жалко. Чуть-чуть. — Он всегда такой? — спросил он. Ричард угрюмо сжал губы, бросая на Гэвина предостерегающий взгляд, вот только тому плевать было на все предостерегающие взгляды на свете. Если эти придурки считают, что его можно запугать сверхъестественной мурой, то они очень даже ошибаются. Осталось только объяснить самому себе, нафига он лезет в эту так называемую сверхъестественную муру… Гэвин помотал головой: не хотелось ему прямо сейчас нырять в дебри самоанализа. Все происходящее слишком будоражило кровь — так сильно будоражило, что ночные страхи, и бейсбольная бита, и угрозы Ричарда, и даже мертвая женщина — все это отступало перед любопытством. Странным куражом. — И не нужно за мной ходить, — сказал Коннор, отворачиваясь. Перед куражом — и еще немного перед ладной обтянутой джинсами задницей Коннора Хейла, которую Гэвин мог безнаказанно разглядывать, пока сам Коннор Хейл исчезал за воротами школы. — Он замечательный, — холодно сказал Ричард, и как-то сразу стало понятно, что с «безнаказанно» Гэвин поторопился, — и я вижу, как ты на него пялишься! — А что, ты ревнуешь? — сболтнул Гэвин прежде, чем успел прикусить себя за язык. — Что так приглядываешь за его жопой? Он ожидал горячих возражений — а может, даже кулаком в зубы, потому что шутка явно вышла за границы допустимого, — да и сам понять не мог, что это внезапно на него нашло. Телепатия и галлюцинации, не иначе! Но вместо кулака в зубы ему достался только полный досады взгляд. Покачав головой, Ричард шагнул следом за братом — чтобы тут же остановиться: Гэвин буквально видеть мог его внутреннюю борьбу, и шея некстати снова заныла. Ну или у Гэвина разыгрались воображение и нервы и буквально все теперь казалось ему признаком то ли той самой телепатии, то ли уже отрастающего хвоста. — Я думаю, что он на вышке, — брякнул он. Это было внезапное озарение, не иначе — но Гэвин точно был уверен, что Коннор назначил тайную встречу именно на пожарной вышке. Ричард развернулся и пару секунд пялился на него, словно пытался прочитать мысли (и черт их знает, может, они и умеют читать мысли? Жуть!) — однако покачал головой. — Он не хочет, чтобы я за ним ходил. — А ты всегда делаешь то, что он хочет? — съязвил Гэвин. Ричард поджал губы. — Нет… но он очень злится на меня сейчас, — прозвучало как-то потерянно. Гэвин закрыл контейнер и кинул его в рюкзак. — Ну как хочешь, — вилка отправилась следом, — а я схожу посмотрю. Пришлю тебе фоточку, если он не оторвет мне голову. Нет, Гэвин понятия не имел, нахрена ему это надо. Это просто было… что-то вроде чутья. Ощущения, что Гэвин теперь замешан в чем-то, более серьезном, чем стать случайным свидетелем преступления, а еще почему-то казалось, что вся бравада Коннора Хейла — как и показное равнодушие Ричарда Хейла — не более чем фасад. Он облизнул губы. — Ну так что? Ричард колебался еще несколько секунд — о чем-то напряженно думал: то ли о том, нахрена это все Гэвину, то ли с кем там водит шашни его братец, то ли насколько сильно тот будет злиться и что Ричарду за это будет… Его светлые глаза потемнели, и Гэвин торопливо опустил взгляд, принимаясь возиться с молнией рюкзака. Он попробовал бы, вдруг пришло в голову. Попробовал бы подкатить. Наверняка. — Да, — наконец решил Ричард, — пошли. И направился к воротам со скоростью, которую сам он — очевидно — считал нормальной ходьбой, но сразу как-то стало понятно, что Гэвину придется едва ли не бежать. — Черт, — пробормотал тот, подрываясь следом.

***

С городом Гэвин был совсем не знаком, поэтому потемневший деревянный цилиндр выплыл из-за деревьев неожиданно. Та самая пожарная вышка, на которой Гэвин зависал вчера с Коннором — и подумать только, ведь этот Коннор был даже приветливым, Гэвину он показался более приятным из близнецов. Сейчас, при свете дня, цистерна казалась отчего-то еще более зловещей: может быть, из-за яркого солнца, высвечивающего все до единой трещины в досках, трухлявые обломки крыши и пятна плесени. А может, все дело было в чертовом убийстве. И оборотнях. И что-то Гэвину вдруг расхотелось шляться по заброшкам — но он вскинул подбородок и послал Ричарду наглую ухмылку в ответ на вопросительный взгляд. Он не трусил, вот еще! И совсем даже не думал, что раз уж Коннор точно не хотел брать их с собой на какую-то важную встречу (наверняка связанную с убийством!), то теперь прикончит и спрячет их тела в вышке. Непременно. Разбушевавшуюся фантазию немного охладила мысль, что брата-близнеца Коннор вряд ли будет убивать, но только немного — Гэвин-то не был никому из них братом. Может, у них вообще принято в полнолуние приносить жертвы и есть людей, совсем как в кровавых ужастиках. Гэвин попытался припомнить, не полнолуние ли сегодня, и даже потянулся за телефоном, чтобы погуглить, но тут Ричард резко остановился, и отвлекшийся Гэвин едва не вмазался носом в его спину. — Что за?.. — пробормотал Ричард прежде, чем Гэвин успел высказать возмущение. И, не заканчивая, рванул вперед, вскарабкиваясь по лестнице так резво, что Гэвин разглядел его мелькнувшую задницу — и все. Выматерившись себе под нос, он вцепился в перекладины лестницы, тоже карабкаясь наверх и молясь про себя, чтобы хлипкая постройка уцелела. Коннор действительно был внутри. Уперев руки в бока, он стоял посреди вышки и смотрел на вход с видом инквизитора, примеряющегося, куда бы арестанту засунуть горящую головню. — Ну привет, — сказал он, — Ричи. Вместе с Коннором обнаружился еще один парень: на вид постарше, уже не школьник, тощий и светловолосый, он сразу напомнил Гэвину богомола из террариума в старой школе — симпатичное, в общем и целом, но все же насекомое. Парень сидел на краю гнилого ящика и следил за их с Ричардом эффектным появлением. — О, это и есть тот самый брат? — с какой-то натужной веселостью спросил он. Зубы у него были белые и острые, а все лицо — какое-то дерганое, словно из-под кожи проглядывало нечто постороннее. Гэвин не мог решить, нравится он ему или нет. — Да, я и есть тот самый брат, — недружелюбно ответил Ричард. — А ты кто такой? Зато у Ричарда явно никаких сомнений насчет «нравится» не было — в очередной раз мелькнула мысль, что «братские отношения» слишком уж ревнивые, и нет, дело вовсе не в разыгравшемся воображении Гэвина, но волосы на затылке у Ричарда встали дыбом, и размышления пришлось отложить. Судя по тону, Гэвину могла представиться уникальная возможность не просто попялиться на собачью драку, а оказаться буквально в ее эпицентре. Охренеть весело, учитывая как мало места тут было. Стоило, наверное, не убирать вилку в рюкзак, а на всякий случай держать поближе. — Это Джордж, — как ни в чем не бывало сказал Коннор — вот уж кого перспектива драки явно не волновала, — это мой брат Ричард. А это… это Гэвин, — и Коннор пренебрежительно махнул рукой, — он с Ричардом. Прозвучало точно как «это мой брат Ричард и его питомец», серьезно, ну и засранцем же оказался этот Коннор. — Гэвин Рид, — со значением представился Гэвин — пусть не думают, что им тут можно помыкать, потому что они — видите ли — лохматики. — А у тебя фамилия есть, Джордж? — Есть, — ухмыльнулся Джордж. Он рассматривал Гэвина с таким вниманием, словно пытался взглядом вывернуть наизнанку. — Бейкер, а что? И он вскинул брови, пока Гэвин изо всех сил пытался удержать нейтральное выражения лица. Бейкер — это как убитая Миранда? Они что, родственники? — И что же ты тут забыл, Джордж? — вклинился Ричард — словно его фамилия этого парня совсем не заинтересовала. — Окей, Коннор о тебе знает, а Манфред? Все меньше это походило на светскую болтовню. Во всем этот отчетливо читалось: «Окей, Коннор о тебе знает, а вот я впервые вижу — и не рад». — Я сам скажу Карлу, — ответил Коннор спокойно, — и я просил дать мне время, Ричард. Полное имя звучало угрожающе. — Попросить — это еще не значит… Голова Ричарда дернулась, глаза расширились, и в тот же момент Коннор прижал палец к губам, командуя: — Тихо! Гэвин застыл, ожидая сам не зная чего — в наступившей тишине казалось, что вот-вот на прохудившуюся крышу высадится десант оборотней или произойдет еще что-то такое, грозное. Неудивительно, что когда снизу раздалось строгое: — Коннор! — он от внезапности едва не подпрыгнул (или чего похуже). — Коннор Хейл! Выходи, я знаю, что ты там! Это был голос шерифа. Следом раздался лай собаки — похоже, Сумо тоже высказывал мнение. — Не заставляй старого человека лезть, — не сдавался шериф, а потом лестница угрожающе заскрипела, словно шериф Андерсон и правда собирался забраться сюда и накрыть всю их дружескую сходку. Хотя они ничего запрещенного не делали. И Гэвин при этом все равно чувствовал себя как пятиклассник, которого поймали с банкой энергетика и вызвали к директору. Коннор сделал им знак не шуметь и спешно подошел к выходу, высовываясь наружу. — Вам едва за пятьдесят, шериф! — крикнул он таким непринужденным тоном, что никто не заподозрил бы подвоха. — Но я сам спущусь, а то Сумо нервничает. — Коннор, сколько я тебя просил туда не забираться, — теперь в голосе шерифа было раздражение вперемешку с усталостью, — это же опасно, и если тебя там завалит, то даже на помощь не сразу придут. Мне что, ее полицейскими лентами обклеить и брать с тебя штраф каждый раз, когда ты пролезаешь? — Больше не буду, — неубедительно пообещал Коннор — его голос спускался все ниже, — просто хотелось побыть одному. — Я все понимаю, но, пожалуйста… Одному? — резко прервался шериф. Потому что именно в этот момент Ричард тоже выбрался наружу, похоже, решив не отпускать брата одного — напоследок он послал Джорджу долгий многообещающий взгляд, но ничего не сказал. Это походило на фарс и было бы забавно, вот только у Гэвина появились какие-то нехорошие предчувствия. Словно под обычным подростковым гонором — черт, да он и сам был подростком, он знал о гоноре все, гонор — это было его второе имя! — пряталось двойное, а то и тройное дно. И все вокруг отлично понимали, что происходит. Кроме его одного. Гэвин вздохнул. Меньше всего на свете ему хотелось слушать нотации Хэнка, а уж тот обязательно прочтет пару нотаций об опасностях полуразрушенных построек, в этом Гэвин не сомневался, — но и оставаться тут с этим Джорджем было неохота. К тому же вряд ли Бейкер расскажет ему что-нибудь ценное о Миранде, или о Конноре, или не оборотень ли он, случайно… Или не случайно. Да и идти домой пешком не хотелось. — Подождите меня! — крикнул он. И его прощальный взгляд на Джорджа, скорее всего, был совсем не такой пронзительный, как у Ричарда, — зато от души.