missio — hoodie up
every day i'm restless, constantly aggressive
overthinking what i do
i'm trying to be thankful, maybe even grateful
it's good to try something new
Цзинь Лин никогда не отличался спокойным нравом. Его разгон от состояния покоя до свирепого монстра насчитывал всего пару секунд, поэтому не удивительно, что, полетев с велосипеда лицом в дорожную пыль, он был не в восторге. Тупая боль от падения смешалась с горьким привкусом обиды, растекаясь по телу дрожью и выступая парой слезинок на длинных ресницах. Цзинь Лин чувствовал, как горят его ладони из-за попавшей в ранки и ссадины земли. Щека слегка припухла после встречи с дорогой. Всем своим видом парень напоминал грязного и перепуганного зверька. Ещё больше разозлившись из-за собственной невнимательности и нахлынувших чувств, Цзинь Лин попытался резко встать, чтобы привести себя в надлежащий вид. Дядя всегда его учил в любой ситуации стараться оставаться невозмутимым, или, по-крайней мере, изображать эту самую невозмутимость. Однако юноша не учел, что резко вставать не стоит, особенно после таких стремительных падений, и, только поднявшись, начал потихоньку заваливаться назад. Неожиданно его схватили за руку и помогли остаться на месте. Тот самый человек в белых одеждах. Конечно, Цзинь Лин заметил его ещё сидя на земле в облаке коричневой пыли, только восхитительная эмоциональность не позволила ему зацикливаться на этом, и он уже решил проигнорировать стоящую рядом фигуру. — Как вы себя чувствуете? Вам нужна помощь? Если бы ангелы могли разговаривать, у них непременно были бы голоса, похожие на этот. Спокойный, мягкий, успокаивающий, с ноткой искреннего беспокойства. — Вы в порядке? Цзинь Лин был в полном порядке, живее всех живых, только ответить что-то внятное у него не получалось. Весь его решительный и гневный настрой был подавлен мягким обращением и несильной хваткой на его руке. Он лишь смотрел на незнакомца. Юноша, примерно его возраста, был одет в белую футболку, такие же светлые брюки, белоснежные кроссовки и легкую длинную накидку цвета слоновой кости с рукавом до локтя. На его лбу аккуратной чертой виднелась тонкая голубая лента. Волосы, выбившиеся из прически наподобие маленького пучка, аккуратно обрамляли мягкие черты лица. Совершенно точно — ангел. Незнакомец мило улыбнулся в ответ на изумлённый взгляд Цзинь Лина. — Вижу, вы ещё немного не пришли в себя, ничего страшного. С вашим велосипедом всё в полном порядке, надеюсь, вы не сильно ушиблись. Совершенно непонятно, на что вы могли напороться посреди ровной дороги. На последних словах юноша в белом мельком оглянулся назад и медленно убрал руку, которой держал Цзинь Лина. Похоже, кто-то ждал его там. Цзинь Лин неосознанно повёл плечом. — Прошу прощения, нам нужно идти. Возьмите вот это, вам пригодится, — договорив, незнакомец вложил ему что-то шуршащее в ладонь и повернулся, чтобы уйти. Ошарашенно посмотрев на свою руку, Цзинь Лин увидел небольшой пластырь. Самый обычный. Такие продаются в каждой аптеке, даже в самом захудалом городишке. Немного придя в себя и увидев, что юноша в белом уже перешел на другую сторону дороги и продолжил путь с другим человеком в светлой одежде, Цзинь Лин, неожиданно даже для самого себя, крикнул: — Спасибо! Юноша на той стороне дороги немного замедлил шаг. Сердце Цзинь Лина пропустило один мучительно длинный удар. В следующую секунду незнакомец обернулся и ещё раз мило улыбнулся. Цзинь Лину показалось, что он сейчас упадет. Пластырь в его ладони немного помялся. Ссадины слегка пощипывало. Луч уже вставшего солнца отражался в ярко-красном браслете.***
Пройдя несколько сотен метров, Сычжуй решил поговорить со своим другом. — Цзинъи, это же ты незаметно запустил под колесо велосипеда того парня небольшой световой шар? — вопрос звучал так, что было понятно — ответ не требуется. — Ничего не знаю, я всего лишь решил отработать приём. Тем более, какой нормальный человек будет лететь на такой скорости со склона? Он ещё и руль одной рукой держал… — с раздражением ответил Лань Цзинъи другу, шедшему чуть позади. — Это не тебе судить. Мне кажется, у него что-то случилось, раз он так быстро ехал. Тебе не стоило так поступать, — произнес Лань Сычжуй, поправляя накидку. — Как всегда, сама доброта. Ты ещё пластырь у него на глазах наколдовал, хорошо, что он был в шоке и ничего не заметил, — с раздражением отозвался Цзинъи, пиная шишку. Сычжуй лишь про себя усмехнулся на такой ответ. Спорить ему никогда не нравилось, а Цзинъи отличался весьма сварливым характером, несмотря на многочисленные тренировки духа. Даже походка его друга после небольшого диалога о случившемся заметно стала резче. Да, непросто будет Цзинъи во время главного испытания. Испытания при выпуске из школы ведьм. Двое молодых людей из клана Лань, более известного как исток природных ведьм и защитников простых обывателей от потусторонних существ, неторопливо шли через лес, то поднимаясь в горку, то спускаясь с неё. К школе магических искусств вела лишь одна тропа, которая была известна только преподавателям и обучающимся. Выйти на неё можно было из любой точки на карте, главное уметь определять она это или другой путь, замаскированный под неё — старая уловка низших демонов. Мало того, дорожка была со своеобразным характером, так как прилегала к территории полной необычной энергии, она иногда сама могла специально запутывать непонравившихся ей учеников. Цзинъи три раза попадался на хитрые уловки тропы. Пройдя ещё несколько метров, юноши вышли к барьеру. Простые люди не видели его, даже прошли бы мимо, в лес. Немного отряхнув накидки и проверив, ровно ли лежат ленты, ученики сделали несколько движений руками, сложив их в специальном знаке. Барьер немного ослаб и пропустил юношей. В который раз их глазам предстали около двадцати разных старинных домиков, находившихся между ущелий и горных рек.***
Цзинь Лин же без каких-либо ещё происшествий добрался до своей школы. Самой обычной, человеческой. Всё дело в том, что даже являясь наследником богатейшего и известнейшего клана ты не мог учиться в специализированной школе, если у тебя не было дара. Цзинь Лин ненавидел это. Его всегда утешали тем, что в роду матери все ведьмы довольно поздно раскрывали свой дар, поэтому какое-то время обучались в обыкновенных школах, что, конечно, оказывало только положительное влияние. Ведь поздно пробудившаяся сила имела более «зрелый» характер, могла раскрыться во всей своей полноте и не обрушивалась неподъемной ношей на своего обладателя. Однако все старательно обходили тему того, что иногда система давала сбой. В прославленных кланах могли рождаться обыкновенные дети без каких-либо задатков к магии. Бум! И ты остаёшься на обочине жизни, можешь попрощаться со светлым будущим. Твоё рождение — могила для всего остального клана. Записей о таких случаях было очень мало, поскольку никто не хотел в открытую заявлять о том, что в их клане произошло такое несчастье. Обыкновенных детей не растили по-особенному: они получали образование, работали, устраивали свою личную жизнь. Со временем клан незаметно отдалял их от себя, но ещё несколько поколений присматривал за потомками той «несостоявшейся» ведьмы, проверяя, не покажет ли себя снова дар. Чаще всего, сила не возвращалась, смешавшись с людской кровью. Цзинь Лин до дрожи боялся остаться таким. Обыкновенным. Посредственностью. Каждое утро он ожидал, что почувствует неземной прилив сил, его переведут в специальную школу, начнут посвящать в дела клана. Каждый день он ждал. Мучительно ждал. Но очередная смена суток не приносила ничего нового. Цзинь Лин продолжал оставаться простым подростком, жившим с дядей. Если до восемнадцати лет его дар так и не пробудится, то на нём смело можно ставить крест. После этого возраста всевозможные непробудившиеся силы запечатываются ближайшими родственниками-ведьмами, чтобы в случае внезапного проявления дара, так долго копившегося, не случилось непоправимых вещей. До его восемнадцатого дня рождения оставалось менее полугода. Оставив свой велосипед на улице и кое-как отряхнув грязную одежду, Цзинь Лин ступил на порог школы, в которой учился вот уже десять лет.***
Цзян Чэн спокойно сидел у себя в кабинете, перебирая накопившиеся бумаги. По факту он просто перекладывал их с места на место, лишь кое-где обновляя собственную магическую печать легким движением руки. Так, на всякий случай. Погадав на кофейной гуще с утра, по старой привычке, глава клана убедился, что день действительно будет сомнительным в плане сюрпризов. Они, конечно, будут, но только далеко не самые приятные. Это заставляло Цзян Чэна заметно напрячься. Сегодня намечалось собрание кланов, в ведьминской школе заканчивались каникулы, и толпы маленьких ведьм ринутся сначала в неё, затем обратно, что может создать проблемы для вспыльчивого Цзинь Лина. А ещё у Цзян Чэна с самого утра раскалывалась голова. Не помогали даже любимые заговоренные благовония, что говорило не о физической причине боли, а о предчувствии. Предчувствие было передающейся по наследству особенностью Юй Цзыюань. Независимо от того, случится что-то хорошее или плохое — у обладателей предчувствия начиналась жуткая мигрень, могли сниться вещие сны и всплывать непонятные обрывки фраз из будущих событий. Цзян Чэн смиренно ждал, что ему принесёт этот день, но уже перевалило за полдень, а никаких странностей ещё не произошло. Это настораживало. Закончив с бумагами, глава клана решил проверить свою небольшую радость. Мало кто знал о том, что у Цзян Чэна была собственная коллекция полудрагоценных и ценных камней, преимущество среди которых принадлежало темным аметистам. Камни и минералы являлись важными элементами в жизни ведьмы. Из них часто делали талисманы и обереги, в особенности для младшего поколения. Договориться с камнями было тяжело — они несли в себе огромный магический потенциал, но имели свой характер, с которым редко кому удавалось совладать. Жизнь в камнях была концентрированной, мощные потоки энергии вместе с различными эмоциями могли попросту убить ведьму, если она не обращалась с ними правильным образом. Цзян Чэн никогда не верил, что в камнях нет души. Она была. И с самого детства откликалась на его сочувствие и восхищение. Любовно касаясь тонкими пальцами разных пород, глава клана чувствовал, как они мягко здороваются с ним, передавая крупицы энергии маленькими иголочками в раскрытую ладонь. Работая с камнями всю свою сознательную жизнь, Цзян Ваньинь научился с их помощью предсказывать судьбу, лечить других и передавать энергию. При необходимости камни в его руках также могли стать необычным хранилищем данных — порода могла оставлять внутри себя информацию, но передать её кому-либо было бы проблематично из-за нрава минералов. Нежно общаясь с аметистами, Цзян Чэн не заметил, как открылась и резко захлопнулась входная дверь.