magic wands — black magic
give me the final piece
that holds the puzzles end
of all the billions of stars
that are the dreams of your friends
Звук захлопнувшейся двери прошел волной по всему вековому дому, наполняя еле уловимым движением все пространство. Где-то тихо скрипнула деревянная ступень. Можно было сказать, что глаза вошедшего улыбнулись, осмотрев до боли знакомый зал, узорчатый ковер и старые, ручной работы вазы, в которых вперемешку стояли свежие цветы с сухостоями. Как раньше. Поднеся черную флейту к губам и усмехнувшись, мужчина проиграл пару высоких нот, опять нарушая практически гробовую тишину дома. — Это опять ты? — раздалось со второго этажа даже без намека на удивление. — Цзян Чэн! Вижу ты снова рад меня видеть, — на лице мужчины появилась обворожительная улыбка. В резиденцию клана Юньмэн Цзян вернулась одна из сильнейших ведьм всего ковена — Вэй Усянь. Названный брат Цзян Чэна, несколько лет назад подавшийся со своим супругом в странствия.***
Солнце уже клонилось к закату, когда Цзинь Лин показался в воротах. Фея мчалась к нему, чтобы, как всегда, облизать с головы до пят, и, чтобы не оказаться поваленным большой счастливой собакой, ему пришлось аккуратно положить свой велосипед возле ближайших кустов и присесть. Собака никогда не умела сдерживать своих чувств к хозяину и запросто могла сбить юношу с ног. — Здравствуй, здравствуй, — весело раздавалось с улицы. Цзинь Лин с нежностью гладил животное. Фея была для него единственным настоящим другом — в школе среди простых детей он так и не прижился, а каких-то особенных увлечений у него не появлялось, поэтому он и не общался ни с кем, держась в стороне. — Может уже зайдешь домой, принцесса? Резко обернувшись, Цзинь Лин увидел на пороге улыбающегося, всего одетого в черное мужчину. — Дядя Вэй! Цзинь Лин со всех ног бросился к порогу, чтобы обнять своего второго дядю. Он так долго ждал его возвращения.***
В доме, вместо привычного электрического освещения, горели свечи. Воск потихоньку капал на старинную деревянную мебель, въедаясь в материал. Были зажжены благовония, из-за чего легкая дымка заполнила гостиную. В их семье всегда любили подобные вещи, тяга к ним, скорее всего, тоже передавалась по наследству. Вэй Усянь, как будто это не он отсутствовал в доме пять лет, спокойно расхаживал по кухне, доставая всё необходимое из многочисленных шкафчиков. — Дядя Вэй, а…что происходит? — раздалось сзади. Цзинь Лин был усажен заботливым дядей за стол без права заглядывать на кухню. Даже если там что-то пойдёт не так. — В каком смысле что происходит? Цзян Чэн спокойно удалился на супер важное собрание глав кланов, даже не позаботившись о том, чтобы накормить собственного, всего в ссадинах и грязи, племянника. Я пытаюсь это исправить. — Но я не голоден, — уверенно произнес юноша. — После целого дня в школе и не хочешь есть? — Не хочу, — так же уверенно прозвучало сзади, — честно говоря, я бы предпочёл просто поговорить с тобой. Если бы кто-то мог видеть выражение лица Вэй Усяня в этот момент, он бы удивился, как быстро оно изменилось. Грустная улыбка украсила собой лицо молодого мужчины, когда он обернулся к племяннику и хмыкнул, как раньше. — Что ж, давай поговорим. Одним движением кисти плита была отключена, крупы и специи вернулись на свои места. Мужчина сел за стол напротив племянника. На самом деле Вэй Усянь не был настоящим дядей Цзинь Лину. Трагические обстоятельства привели его в клан Юньмэн Цзян ещё ребенком, однако, несмотря на это, прошлый глава принял Вэй Ина как родного, даже «привязал» его к крови наследников ковена. Это значило, что он официально становился родственником Цзян Чэна, поэтому и Цзинь Лина смело мог называть племянником. Мальчишка же, после ухода в странствие своих родителей, всегда больше тянулся к нему, чем к Цзян Ваньиню. Уйти в странствие могла любая ведьма по окончании своего обучения. Скитаться по свету можно было и пару месяцев, и несколько лет, и даже всю жизнь. Странствие считалось особенным таинством, пройдя которое, ведьма поймет устройство этого мира и откроет все аспекты своей магии. Временной промежуток пути зависел от того, как быстро ведьма достигнет понимания и гармонии. Никто не ожидал, что через семь лет после рождения Цзинь Лина его родители покинут клан для самосовершенствования своих навыков. Ещё через несколько лет, после замужества, в странствие подался Вэй Усянь, так и не объяснив никому зачем. Цзинь Лин все пять лет надеялся, что тот сможет разузнать хоть что-то о судьбе его родителей. Но кто знал, что подобных вопросов Вэй Ин боялся больше всего. На несколько минут воцарилась тишина. — Как… проходят твои путешествия? Происходило что-то необычное? — аккуратно поинтересовался Цзинь Лин. О, наивное дитя, толком не знакомое с потусторонним миром. Если бы он знал, через какое количество жутких и неприятных вещей пришлось пройти его дяде, он бы уже давно поседел. На лице Вэй Ина не отразилось и капли лишней эмоции. Он слегка наигранно вздохнул. — Не могу понять, зачем придумали странствие, все было как-то буднично. Совершенно незачем было отправляться. Цзинь Лин с подозрением посмотрел на старшего. Если всё было так просто, почему это заняло целых пять лет? — Впрочем, о себе я ещё успею рассказать. Как твои дела? — быстро сменив тему, произнёс Вэй Усянь. — Нормально, — просто ответил Цзинь Лин, уткнувшись взглядом в темный стол и сжимая в руках край грязной футболки. Сразу стало ясно, что ничего хорошего это «нормально» не подразумевало. Скорее всего, у мальчика так и не было друзей, а давящее чувство собственной бесполезности и одиночества медленно, по кусочку, съедало его каждый день. — Мм, — аккуратно протянул Вэй Ин, — хочешь, я тебе погадаю? — Да! — Цзинь Лин от неожиданности вскочил и чуть не перевернул стол.***
Предсказать судьбу не так легко, как многим кажется. Только сильнейшие ведьмы могли прочесть будущее правильно, не искажая смысла знаков, которые показывала Вселенная. При этом гадание требовало немалых сил, в особых случаях были необходимы специальные магические артефакты, сделанные под особенность способа предсказательства самой ведьмы, которые иногда выглядели весьма необычно. Вэй Усянь пользовался тремя кольцами: золотое — будущее, серебряное — настоящее, медное — прошлое. Носил он их на пальцах правой руки. И даже если его магические артефакты были простыми, то их обладатель точно был незаурядной личностью. Это было заметно даже по его внешнему виду. Одежду Вэй Ин предпочитал только темных цветов, даже сейчас он был одет в черные узкие брюки, заправленные в высокие кожаные сапоги, и цвета воронова крыла рубашку с длинными объёмными рукавами. Волосы его всегда были собраны в пышный высокий хвост. Лишь две яркие детали резко бросались в глаза: небольшой красный платок с кисточками, повязанный на поясе, и небольшие висячие серебряные серьги с гранатом — подарок его супруга. Вид его вполне можно было бы назвать старомодным, однако, отправляясь в странствие, никто никогда не думал о стиле. Красный платок на самом деле являлся бездонным хранилищем, иногда мог даже использоваться, как сеть для нечисти, смотря в какой ситуации находился его владелец. Сапоги за один шаг могли перенести на несколько сотен километров, ну, а рубашка была изготовлена из специального материала, облегчающего процесс перевоплощения при необходимости. Ничего удивительного, ведь это всё своими руками сделал Вэй Усянь. Он действительно был одним из талантливейших в своём поколении. Именно поэтому мог взять на себя ответственность погадать своему племяннику. Ситуация с Цзинь Лином была, мягко говоря, далеко не самая обычная. Так как он являлся будущим главой клана, от природы его будущее было запечатано — так повелось издавна. Однако была лазейка, которой тоже пользовались с самых древних времен. В течение трех дней после рождения будущее ребенка ещё не до конца скрыто от глаз любопытных, всего лишь спрятано за небольшим туманом. На второй день после рождения Цзинь Лина ни одной из ведьм-предсказательниц, которыми славится Ланьлин Цзинь, не удалось что-то рассмотреть на жизненном пути ребенка. Только Вэй Усянь, дотронувшись до малыша, смог увидеть кусочек будущего. Сказал он лишь одно: — Удача. Сейчас же Вэй Ину было интересно, покажет ли ему Вселенная ещё раз судьбу племянника, и есть ли там какие-то изменения. Ну и конечно он решил погадать для того, чтобы хоть немного облегчить терзания мальчика. Отодвинув подальше несколько подсвечников и расстелив ткань черного цвета, Вэй Усянь обратился к племяннику: — Итак, гадаем просто на будущее, или у тебя есть конкретные вопросы? — Просто. — Хорошо, тогда дай мне свою руку и начнем. — А… можно уточнить? — неуверенно спросил Цзинь Лин. — Мм? — Зачем нужна черная ткань? Вэй Усянь улыбнулся. Это был самый правильный вопрос, который можно было задать. — Ты же не хочешь, чтобы на обожаемом Цзян Чэном столе, вырезанным рисунком отразилось твоё будущее? Мне кажется, там точно будут вещи, о которых ему не стоит знать. Цзинь Лин заметно смутился. — Конечно не хочу! Ходят слухи, что когда ведьма колдует, она заметно преображается, может даже казаться, что это другой человек. Сейчас Цзинь Лин сам мог убедиться в том, что слухи были правдивыми. Медленно сняв с пальца золотое кольцо, Вэй Ин потихоньку начал его раскручивать на черной ткани. Украшение заметно увеличилось в диаметре и разрослось до размера круглого столового блюда, только без дна. В глазах Вэй Ина блестели небольшие искорки, легкая улыбка тронула его губы. Казалось, что в комнате стало темнее, и весь свет сосредоточился на золотом кольце. Запахло грозой. Вэй Усянь прекратил раскручивать артефакт и посмотрел на племянника. В темных глазах молодого мужчины маленькими крапинками мерцали звезды. Он попросил Цзинь Лина положить руку в центр, ладонью вниз. Внезапно пространство внутри круга покрылось светлой пленкой и стало похоже на зеркало. Казалось, что даже поднялся легкий ветерок — серьги в ушах молодого мужчины еле заметно колыхались. Когда своеобразная пленка перестала раскручиваться вокруг ладони Цзинь Лина, Вэй Усянь закрыл глаза и глубоко вдохнул. Свет. Тёплый свет со струящимся вниз золотым дождём окружал уже взрослого племянника под плотно сжатыми веками Вэй Ина. Желтые частички плавно, по форме круга, падали на волосы молодого человека, как бы коронуя его. Картинка поменялась, и теперь было видно лишь белоснежное сияние, как-будто кто-то на ветру держал блестящую белую ткань. Появились запахи — жасмин и мускус. Еле уловимое чувство нежности и теплоты охватило смотрящего. В следующую секунду сюжет опять изменился — теперь Вэй Усянь видел синюю дымку. Его окатило пробирающим до костей холодом. Скорее всего это и был тот самый рубеж, за которым уже ничего нельзя было увидеть. Темно-синие потоки воздуха как-будто давили на подсознание Вэй Ина, заставляя его резко открыть глаза. Цзинь Лин сидел весь взбудораженный, с открытым ртом. Ладонь покалывало, будто тысячи маленьких иголок с остервенением впивались в неё, но юноша боялся её отдернуть. Глаза его светились неподдельным интересом. — Что…что ты увидел? Помассировав несколько секунд веки и хмыкнув, Вэй Усянь ответил: — Ты очень удачливая принцесса. Можешь убирать руку, не стоит её так долго держать внутри круга. Цзинь Лин выдохнул и медленно убрал ладонь. Круг в мгновение схлопнулся до размера обычного кольца, подрагивая, несколько искорок выскочили из него и упали на плотную черную ткань. Цзинь Лин про себя порадовался такому предсказанию, однако, это был не тот ответ, которого он ждал. Юноша думал, что дядя наконец расскажет ему, когда пробудится его дар, когда он сможет стать частью этого магического мира. Что ж, не всё всегда идёт так, как нам хотелось. — Скажи, твое воображение недавно не будоражили красотки в белых платьях? — внезапно прервал его мысли Вэй Ин. — Ч…что за бред! — вспылил Цзинь Лин, вцепившись пальцами в стул. Вопросы касательно любого проявления симпатии заставляли его до жути смущаться. Когда разговор заходил на тему отношений, он либо просто злился, либо хмурился и уходил. Вопрос дяди застал его врасплох, и он успел только резко ответить. — Ничего-ничего, — спокойно ответил ему Вэй Усянь, про себя знатно потешаясь над реакцией племянника. Значит, всё-таки ещё как будоражили. Цзинь Лин, отдышавшись и придя в себя, зло посмотрел на Вэй Ина, убирающего со стола темное полотно. Кто же знал, что при упоминании красоток в белом, юноша вспомнил мило улыбающегося незнакомца.