Rewind

Очнуться среди мусора — привычное дело. Также, как и пропустить завтрак. На последних курсах все отчего-то зачастили зависать у меня после окончания экзаменов. Не мудрено — съёмная квартира, в общаге так не оторваться… Жаль только, под утро неизменно возвращается рутина. С той только разницей, что сейчас был вечер. Дольше ночи в моей обители никто не имел права находиться — пусть даже мусор не вынесут, лишь бы заранее убрались куда подальше. В голове давно лопнуло несколько пружинок, заржавели шестерни. Бардак не только в комнате. И внутри, и снаружи. Хотя может, это только со мной что-то не так, раз загоняюсь, как хомяк в колесе сансары. Не вспомню, сколько уже иду по жизни с этим странным чувством. Уже и привыкнуть успел: порой просто не хватает сил бороться со сложившимся порядком вещей. Внутренний ресурс для этого давно исчерпан, и тело работает на износ. Любые расспросы о личной жизни неизменно возвращают фантомное чувство поцелуя… Захотелось запомнить, называется. Мог бы — дал обоим, и себе мелкому, и этому Деку по шее: за то, что до сих пор не отпускает. Попытки завести с кем-либо отношения и близко не перекрывают то, что случилось на том фестивале. Не знаю, стоит ли говорить, что на девушек, как не смотрел, так потом и не начал. Замечал только их телосложение, принципы и поступки. В какой-то момент мне даже удалось подвести черту: засматриваюсь лишь на зеленоволосых или кудрявых, веснушчатых или бледнолицых, а также на всяких низкоросликов… Но в целом, ни одно существо среди обоих полов не могло сравниться по духу с каким-то мальчишкой из детства. Со всеми их тайнами, проблемами, загонами — никто из людей не пробуждал и близко похожих желаний. Наверняка, это было ужаснейшей ошибкой — так сильно связать свои романтические предпочтения не просто со своим полом, но и с конкретно одним человеком. Неизменный утренний ритуал — проклинать тот вечер, что уже в самом деле стал больше походить на сон… С тем только знанием, что всё было наяву. Кроме проблем с гормонами и, соответственно, утренними стояками, всё ближе подступало окончание и выпуск из военной академии. Не такой элитной, как Юэй, о которой мечтал в средней школе, но для какой-никакой карьеры спасателя и безбедной старости вполне сгодится. Проснулся как раз под вечер, и предвидя очередную бессонную ночь, решил заскочить в аптеку: заранее затариться анальгетиками, углём и прочим. После каждой вписки приходилось пополнять запас. Благо, это происходило не так часто. С тем, как часто некоторые имбецили травились дешёвым алкоголем, иногда приходилось ещё и отрабатывать на практике первую помощь. Да и мне самому не помешало бы пара таблеток аспирина. Так, для раскачки общего состояния. Идти до аптеки всё равно не далеко, привычно скучно. Мельком вылавливаю в отражении витринного стекла свои мёртвые глаза. Всё чаще воспоминания не стыкуются с тем, что вижу перед собой в зеркале. Ни тени прежних эмоций, прежнего… меня. Подающий надежды, и всё равно — бессильный перед чужой волей: предков, когда мы переехали, судьбы-ебучей-красной-нити или ещё чего, что однажды сблизило нас с Деку и также неумолимо разделило. Всё чаще мне не дают покоя мысль: стоит ли искать, постараться хоть как-то приблизить нашу встречу? Мы ещё увидимся вновь — в этом отчего-то всегда был уверен, неизменно просыпаясь перед занятиями. Огонь внутри стушевался и просто ждал своего часа, он больше не обжигает изнутри внутренности. Спину знакомо холодит попутный ветер. Сигаретный дым травит лёгкие. Больше не бегу вперёд — лишь неумолимо наступаю. Навстречу взрослой жизни, собственным решениям и выборам, что больше никем не навеяны. Пусть и кажется, что в этой гонке за призраком так ничего и не достигну и, в конце концов, останусь один. Не то чтобы меня это когда-либо задевало. Или казалось плохой перспективой… Но отчего-то всё реже получается оборачиваться назад. Знаю ведь, что никого там нет. «Ты больше не один», — грубо противоречат моим мыслям слова на экране в аптеке, намекая на службу помощи душевнобольным. Тело едва не скручивает пополам от смеха… Спешу на выход, закусив губу. Никогда не задевало — и вот опять. …Что-то маячит перед глазами, и тут же ускользает. Слегка жмурюсь скользящим по лицу солнечным лучам. Застываю на пару секунд, потому что земля неожиданно уходит из-под ног. Глаза отчего-то хочется открывать всё меньше и меньше… Яд одиночества и собственной слабости как никогда отравляет изнутри. Ещё немного и, кажется, сожмётся до точки солнце… — С вами всё… — крепкая рука спасает затылок от столкновения с асфальтом. — Каччан! С ужасом подрываюсь, пытаюсь бороться с тьмой в глазах. Мне нужно видеть, нужно-

«…придумал его».

Изменившееся после стольких лет лицо всё равно узнаваемо какими-то своими чертами. Привычными эмоциями неподдельного удивления и беспокойства.

«Может, его никогда и не существовало в моей жизни, и это всё иллюзия».

Цвета плывут перед глазами, влажная пелена застилает глаза. Окончательно же прихожу в себя после хороших ударов по щекам. Постепенно свыкаюсь таки с фактом существования Деку, с реальностью своих собственных проблем: мучительной усталостью, сонливостью, голодом… Стойкой привязанностью к одному единственному человеку даже по происшествии многих лет. Пока он, конечно, не выливает меня на лицо, по ощущениям, целый ушат воды, и появляются очередные сомнения в этой самой привязанности. — Какого хуя?! Стоящие рядом зеваки едва не падают рядом, а это чучело даже не отшатывается. Только облегчённо вздыхает и, наконец, помогает встать. — Как хорошо, что ты пришёл в себя! Как ты себя чувствуешь? Не упускаю возможности подольше задержать руку на его плечах. Всё ещё не верю. Не понимаю… Не могу ответить связно ни на один вопрос. — Вызвать скорую помощь? Наконец, сквозь странный шум в ушах, до меня таки доходит. Отрицательно мотаю головой и пытаюсь выровнять походку. Он тут же сажает меня на летней площадке у какой-то кафешки, придвигает ближе стул. Во мне не находится сил даже на то, чтоб ответить на его изучающий взгляд, своим… Наверняка, как у выброшенной на берег рыбы. Рядом каким-то образом вскоре материализуется официант. И не подумаю вслушиваться в их беседу. В голове всё ещё звучат отголоски белого шума, но вида, что мне всё также хреново, не подаю. — Тебе что-нибудь взять? — он кладет под столом свою руку мне на штанину и слегка дёргает. Его паника всё больше действует на нервы. — Воды, еды? Сладкого, солёного? Мозгам явно не хватает оперативки, чтобы наконец-таки полностью обработать всё происходящее. Фокусирую свой взгляд на его лице и пытаюсь вложить всё своё негодование в этот зрительный контакт. — Стакан лимонада и стакан воды, пожалуйста, — выпроваживает он наконец официанта. Закатываю глаза как можно выразительнее… Постепенно прихожу в себя настолько, что могу осмотреться вокруг. Голова, вроде бы, перестала чудить. — Деку… Это в самом деле ты? Не уверен, как трактовать его молчание. Словно совсем разучился читать и правильно понимать эмоции людей. — Да, это в самом деле я, — наконец он выдает, нервно улыбается, и мне становится гораздо легче. Правда, только в душе. — Что с тобой случилось? — Давление упало, бывает, — отмахиваюсь от вопросов и силюсь поверить в собственные слова. — Как ты сам здесь оказался? Сформулировав из каши в голове связные фразы, расслабленно выдыхаю и прикрываю глаза. Воротник рубашки неприятно липнет и холодит шею. — Я тут проездом, прохожу учебную практику. Всего на неделю… Едва не подрываюсь, чтобы заткнуть ему рот, но успеваю таки подумать. О том, что мы едва ли друг другу знакомые люди или даже какие-то друзья, чтобы вообще как-либо касаться друг друга… А каждое резкое движение будет потом стоить мне новых головных болей. — Продолжай, — с трудом выдавливаю сквозь зубы, делая вид, что дёрнулся в попытке по-нормальному сесть на стул. Внутри как песок на зубах скрипит злость. Не хочу слышать и слова о том, как скоро ему придется меня покинуть… Потому что в этот раз больше не намерен отпускать. — Прости, мне наверняка не стоило так начинать… — Деку напротив кое-как расслабляется. — Я всего лишь хотел, чтобы ты сразу знал. — Плевать. Давай дальше. Затем мы разговорились, словно всё это время были самыми близкими друг для друга людьми. Не просто старыми знакомыми и какими-то друзьями детства. Деку удивительно быстро открылся. Общение не стеснялось даже моим недавним падением — мы заговорили о нём, лишь один раз, когда перед нами оказалось по стакану лимонада и воды. — Бери, что нравится, — улыбнулась морда напротив, и по возникшему в глазах беспокойству можно было легко догадаться, о чём дальше пойдёт речь: — По правде говоря, я всё ещё в шоке… Как так получилось? — Переутомился, долго не ел… Не бери в голову, — и опустошил сначала стакан воды, а после и лимонада. Деку не затыкался ни на секунду и всё норовил заглянуть в глаза. Пришлось делать вид, что меня куда больше интересовали кубики льда и кусочки… Как следует встряхнул стакан, и в самом деле: это был не лайм, а огурцы. Так вот, что это был за привкус… — Какого… — Ты никогда не пил такого? — И больше не буду. Мерзость. Он посмеялся и наконец поймал мой взгляд. Что-то внутри сжалось в комок трепета и страха. Мне так и не удалось прочесть в зеленых глазах его мысли. Пришлось ждать. — Каччан, ты точно хорошо себя чувствуешь? — Сказал же уже, что да! — У тебя ужасно большие зрачки. В горле мгновенно пересохло, огуречный вкус захотелось сплюнуть прямо в горшки с растительностью вокруг. В остальном же мне полегчало. Причём настолько, что уже вполне мог привычно плеваться желчью в окружающих, и особенно — в Деку. — Всего лишь травку покурил недавно… — оскалился и утвердил свою позицию рукой, перекинутой через спинку стула. — От травки не расширяются зрачки… — он задумчиво следил за малейшими изменениями на моём лице. — И ты слишком уж энергичный для кого-то, кто накурился, Каччан. Ногу под столом перестаёт пробивать нервная дрожь. Ощущаю, как начинают гореть уши от его пристального взгляда. — Вижу, ты в этом большой спец, — голос вдруг немного сел. — Много сортов успел перепробовать, а, Конопляная-шишка? — Не обязательно что-то пробовать, чтобы знать, чем это может кончиться, Каччан. Злые, обиженные нотки в голосе… Что-то и впрямь неизменно. — Так ты вообще не пробовал? — дождался кивка, и продолжил: — А хочешь? Деку попытался ответить мне взглядом. — Да или нет? Теперь был его черёд пялиться куда угодно, но не в мою сторону: — Я никогда не хотел стать частью накуренной тусовки… — Мы будем одни, Деку. Почти слышу, с каким треском обрывается его мысленная цепочка из аргументов. Извечный бубнёж затихает, так и не начавшись. — Вот как… — он мельком сглотнул, теперь также смущенный моей куда более уверенной позицией. — Мы случайно встретились спустя несколько лет, и ты… Первым делом предлагаешь накуриться? — По твоему, мне нужно было звать тебя на чай? — усмехаюсь: — Зелёный чай. Хмурится. — Ты в самом деле изменился. — Люди не меняются, — таки сплюнул куда-то в сторону. Деку же отрицательно замотал головой, но спорить дальше не стал… А когда собрались таки уходить, легко коснулся плеча: — Твоё предложение зайти всё ещё в силе? Не сказать, что был сильно удивлён. Но доволен — безусловно. — На травку, если что, не рассчитывай, у меня её нет и не было. Хотя почти уверен, что ты итак это понял, — в ответ на это Деку кивнул, чем лишь ещё больше подлил масла в огонь моего уязвлённого самолюбия: — Чёртов задрот…