Rewind

Ещё до прихода в мой дом мы кое-как спланировали, чем будем заниматься. Накупили еды и пива. Где-то на выходе из магазина поборолись за право нести сразу два пакета. В какой-то момент он как следует сжал мою руку в своей… Сразу должен сказать, с контролем причуды у меня никогда не было проблем. Но пластиковые ручки пакета всё равно оплавил. Так что, по итогу всё равно ношу пришлось разделить поровну. Наверное, никогда ранее ещё так не спасало то, что из всех знакомых утырков ни один не живет со мной в одном районе. Иногда мне тоже удавалось его мельком коснуться и невзначай прижаться плечом. Просто, чтобы убедиться самому и дать понять: не забыл. По приходу домой, к слову, готовка не заняла много времени. Уборка — тоже. Мне, наконец, стало не всё равно на окружающую обстановку, стоило в ней появиться кому-то… На кого мне тоже не наплевать. От внезапности такого умозаключения уронил на ногу метлу и как следует чертыхнулся. Деку в очередной раз подорвался помочь, но пришлось всё также остудить его пыл. Дело хозяев, не гостей — убираться в доме. В дальнейшем он совсем перестал мешать и вообще мимикрировал под окружающую обстановку. Лишь ненадолго оторвавшись от дел, мне удалось заметить, что Деку как-то уж чересчур сильно залип на диване. Настолько сильно, что и мне самому стало интересно. Поддавшись любопытству, бесшумно приблизился к нему, заглянул через плечо… И едва, мать-его-за-ногу, не проломил кулаком стену! Не разворотил нахуй сам диван! — О, Каччан… — блеклость его голоса вмиг сбавила во мне спесь… Но факт оставался фактом: он держал в руках нетронутый презерватив. — Так у тебя кто-то есть? — Нет! — рявкнул ему в лицо так, будто это была его вина. Будто он эту штуку сам мне подбросил. — У меня есть только ебанутые друзья, которые сами не трахаются, зато резинки везде свои оставляют! Перед глазами ясно предстала картина, как Денки вчера хвастался набором-на-все-случаи-жизни, а потом оказалось, что презерватив, как важная составляющая этого самого набора, испортился ещё несколько лет назад… В квартире в буквальном смысле запахло жаренным. Даже с тем, что никакого мяса программа ужина не предусматривала. Сразу выхватил и выкинул эту просроченную хрень к чёртовой матери, пытаясь больше не смотреть в сторону Деку. Итак уже много раз за день успел перед ним опозориться. Больше уборка не омрачалась никакими неприятными сюрпризами. Былая атмосфера кое-как, но всё-таки начала устаканиваться. Лишь оказавшись в привычном с детства чистоте и порядке, мне удалось вновь успокоить нервы. Чего нельзя было сказать о Деку. Он ходил, как на иголках, и вообще старался не вставать лишний раз с дивана. Его напряжение со временем начало передаваться и мне. Как стоит поступить?.. С чего вообще начать? Деку совсем рядом, словно затаился в тихом полумраке моей квартиры… Может, это всё снова сон? Очередной, такой редкий хороший сон в моей неспокойной жизни. — Мы могли бы посмотреть «Могилу светлячков»? — послышался его бубнёж из темноты. Руки с трудом меня слушались, пока тянулся к ноутбуку. — Давно не плакал, а, задрот? И тем не менее, отыскал на сайте именно эту полнометражку. Никогда, пожалуй, так скоро не приходил к согласию при выборе фильма на вечер. Может, настроения смотреть что-то грустное и не было, но точно была необходимость дать ему понять: помню. Отлично помню этих чёртовых светлячков. Извечная, преследующая меня иллюзия, наконец, начала рассыпаться: передо мной в самом деле был человек, разделяющийся детство и сны. Наконец, реальный. Наконец- — Каччан, у тебя есть что попить? Мы, вроде как, брали только пиво… Тяжело выпускаю воздух из груди. Со свистом. Иду на кухню… — Чай пойдёт? Или воду? — Чай. Попутно рассыпаю по тарелкам закуски. Неясная дрожь пробегает вдоль позвоночника. В комнате вместо пыли витает что-то странное. Ещё никогда квартира не казалось столь же чужой, и одновременно родной, как вот сейчас. Возвращаюсь и ставлю перед ним чашку. Слежу за реакцией… И Деку как всегда не разочаровывает. — Мне казалось, ты раньше не любил зелёный чай. Наоборот, шокирует. Настолько, что приходится выдержать паузу: — И всё ещё ненавижу… Завариваю только для незваных гостей. Он фыркает в ответ, но даже не старается скрыть улыбку. — Говорил же, что люди не меняются, — добавляю вдумчиво. — Тогда уж не люди, а их предпочтения, — поправляет он. — в еде и напитках, и то не всегда… — Называй, как хочешь, — перебиваю очередной его словесный понос. — Но меня от этого чая всё ещё тошнит… На душе отчего-то так хорошо, и на алкоголь нельзя списать эту приятную слабость. Не открытые банки пива всё ещё остывают в холодильнике. — Также тошнит, как и от привязанности, — глотаю наконец-таки ком в горле. — К тебе. Темнота спасает нас обоих. Свет от экрана ноутбука ну ни капли не даёт рассмотреть его лицо… И это просто невыносимо. Слышно каждый вдох. Но всё ещё ничего не видно. — К-кач… — наконец, он шепчет, донельзя смущенный. Не сбегает, не прикидывается дурачком. — Я… Ты даже после стольких лет… — Да. Всё помню и ничего не намерен забывать… Разве это не очевидно? Больше всего на свете мне хочется увидеть сейчас Деку. На ощупь отыскиваю его руку, сжимаю и жду… Почему же он молчит? — Я тоже, — выдаёт спустя какое-то время, и всё плохое изнутри вымывает волна облегчения. Почти одновременно склоняемся друг к другу. Его губы находят мои, и чёрт возьми, мне просто сносит крышу. Всё ярче, глубже и искренней… Будто мы вновь оказались на поляне, среди холода, в окружении светлячков. Что-то внутри ноет в томительном удовольствии и… Одновременно от болезненности происходящего. —  Деку… — хрипло шепчу в темноту, и она отзывается судорожным вздохом: — Кач- Ха… Каччан? Слышать его голос — необходимо также, как дышать, чтобы пережить эту ночь. Знать каждую секунду, что он рядом. Здесь… Со мной. Не воспоминание из детства, не гость из снов: реальный, реальный, самый настоящий человек. Мы всё ближе подбираемся к черте. Он сухо целует куда-то в шею — кусаю в ответ. Забираюсь под кофту, царапаю спину… Наслаждаюсь тем, с каким трепетом он сам отдаётся процессу. Затем чуть оттягиваю волосы, и раздражённо шиплю, когда он неумело повторяет за мной. Не то чтобы у меня было много опыта, но у задрота с этим явно ещё хуже… Что втайне не может не греть душу. — П-подожди… В какой-то момент Деку чуть отталкивает меня за плечи. На языке вдруг остро ощущается горькая обида. Тормоза слетели у меня уже давно. Вернее, это Деку всегда был тормозом. Моим… Для него же всегда был педалью газа. Даю какое-то время на то, чтобы перевести дух и спускаюсь ниже. Чем ниже целую, тем громче он стонет подо мной. Как могу, стараюсь не спешить, но собственное возбуждение болезненно стеснено бельём. Почти незаметно приспускаю штаны, но Деку всё равно замирает. Запах — быстро догадываюсь, что меня выдало… Свои желания всегда было так сложно скрыть. Чего только не приходит в голову — и сразу же кусаю, вылизываю, вслушиваюсь, чтобы ненароком не перейти черту… Деку дрожит, но терпит всё. Даже когда задеваю, очевидно, довольно чувствительные места. Пальцы сжимают его широкую грудь, а после опускаются к рёбрам. Он вдруг так низко стонет, что наверняка и сам же понимает. Уже можно. Кладу его руку на свою эрекцию, направляю, как надо. Поощряю своими же касаниями к его члену. — Смелее, — шепчу куда-то в ухо, и вздрагиваю от неожиданности. Это внезапное тепло на коже не перепутать ни с чем. Задираю свободной рукой кофту, и Деку следует примеру. — Ка… А-а-а! И закрепляю свой собственный финал глубоким поцелуем. Кое-как прислоняюсь в попытках перевести дыхание. Деку благодарно царапает мои плечи и тихо шмыгает носом. — В порядке? — В полном. С трудом разминаю конечности и направляюсь за салфетками, но нахожу только туалетную бумагу. Мельком вытираюсь сам и наконец вспоминаю про свет. Деку на диване дёргается, испуганный яркой вспышкой, но не встаёт, пока не избавляюсь от белёсых следов и на нём. Таким мне видеть его, безусловно, приятно. Разомлевшим, довольным… Испачканным моей спермой. Мне не сразу удаётся оторвать взгляд от его обнажённого тела… После же мы направляемся в душ, чтобы окончательно смыть с себя запах и смазку. Отодвигаем границы всё дальше. Стираем и чертим новые. Деку пытается скрыть дискомфорт стремительных перемен. И, как могу — помогаю ему в этом: укрываю пледом, настолько мягким, что обычно не достаю его до наступления зимы; завариваю новую порцию чая. Он смущённо принимает мою заботу, искренне реагирует даже на грубые ласки. К полнометражке мы так и не возвращаемся. Вместо просмотра усаживаемся на кровать и продолжаем говорить, наконец пустив в ход алкоголь. Деку часто прикладывается к бутылке, моя же остаётся нетронутой. Его клонит в сон, он прижимается, доверительно и счастливо. Что-то внутри разрастается, пускает корни куда-то… В сердце, что ли. Случайно попавшее под асфальт семя, наконец, его пробивает. — Не хочу… Каждое слово даётся с таким трудом, будто это самое тяжелое признание в моей жизни. Одновременно, наиважнейшее. — Что? — сонно отзывается Деку, подняв на меня свой взгляд вполглаза. — Не хочу, чтобы ты опять уходил. Лежа под тёплым пледом вместе с ним, наконец всё понял и смог сформулировать. Совсем не то, что всегда навязывали предки или преподы… Даже друзья. То, чего точно хотел только я, и никто другой. — Кажется… Я люблю тебя. Деку. Он хрюкает, будто смеясь, и пьяно, крепко утыкается куда-то в шею. Рыдает… Надо же, даже смотреть мылодраму не пришлось. — Я тоже в-всегда любил тебя, Каччан. Всегда-всегда! Деку неконтролируемо дрожит в моих руках. Майка начинает намокать, и я заваливаю нас обоих на кровать. — Скажешь мне это завтра утром, когда будешь трезвым. А теперь спи. Фонари за окном уже начали гаснуть, когда я наконец понял, что он в самом деле забылся в беспокойном сне. Возможно, мне не стоило его тогда оставлять?.. Совершенно точно. Это моя, и только моя ошибка. Теперь, когда мы наконец стали старше, я не просто не хочу, чтобы он не уходил… Я и сам не намерен его отпускать. До тех пор, пока жива наша связь. Пока живы мы сами. Наконец, время на нашей стороне. Я почти слышу, как тихо оно прощается с нашими городами… И как скоро мы сами попрощаемся с ними. Более ни от кого независимые, предоставленные сами себе. Лунный свет постепенно проникает в комнату, красит зеленые кудри Деку в пепельный. Я умиротворённо вдыхаю и наконец отступаю перед сонливостью с вечным обещанием на губах. В этот раз я ни за что его не оставлю.