Есть игра, есть война

Сидя в своей комнате в пристройке особняка семьи Карачай, Джемре собирала вещи, аккуратно укладывая их в чемодан. Ее вновь ожидал длинный путь. Сколько раз за последний год она уже паковала пожитки? Сколько раз собиралась в дорогу? Но почему-то, куда бы она ни направлялась, все дороги вели в одну-единственную сторону, куда бы она ни шла, всегда оказывалась рядом с Дженком. Девушка достала из своей тумбочки маленькую коробочку и, сняв крышку, внимательно посмотрела на содержимое. Прошлась пальчиками по фотографии из «свадебного путешествия», сделанной в Чешме. Как она радовалась возможности побыть с мужем наедине! Какие прекрасные надежды возлагала на эту поездку! Надежды, которым не суждено было сбыться. Распечатав снимок с телефона, Джемре припрятала его сюда, в эту коробочку из-под конфет. Приподняла фото и взяла в руки обручальное колечко. Несколько минут рассматривала свою драгоценность то приближая к глазам, то отдаляя, то глядя сквозь кольцо на свет, будто выискивая в нем что-то, чего еще не видела. Ничего особенного, самое простое гладкое золотое колечко, какое можно найти в любом ювелирном магазине. Его ценность для Джемре была в другом — Дженк дважды одевал ей его на палец. «Дженк!» — как только она мысленно произнесла имя, все внутри сжалось, а с левой стороны груди заболело и заныло. На глаза неожиданно набежали слезы так, что все кругом начало расплываться. Джемре всхлипнула. «Как он мог так сказать? Как он мог так поступить? Ненавижу!» — мысль все время крутилась в голове с того самого момента, как Дженк отправил ее за Недимом на побережье. Решительно поджав губы и смахнув слезы, Джемре шмыгнула носом. Но воспоминания о событиях недавних дней не хотели оставлять ее, вновь заставляя переживать все раз за разом. Вспомнилось, как она попыталась подойти к Дженку на кладбище после смерти господина Агяха, но в ответ получила лишь ледяной взгляд и слова, что ему надо побыть одному. Каким же холодным и чужим он тогда был! Даже не посмотрел в ее сторону! А потом… Потом вдруг надумал жениться на Джерен. Хотя, почему вдруг? Джемре ведь сама просила его об этом. Убеждала, говорила, что думает о племяннике, как тетя. Хотя на самом деле хотела лишь одного, помешать господину Агяху узнать о тесте ДНК, переживая за его здоровье и больное сердце. Но что бы Джемре ни делала, как ни старалась, не смогла предотвратить трагедию. Она готова была на все! Абсолютно на все! Даже чуть не выкрала ребенка из дома, чтобы вернуть сына Джерен, прекрасно понимая, что та снова будет им всех шантажировать для своих грязных целей. «Чего я добилась? И что теперь? Снова дорога! Ничто больше меня здесь не держит», — от этих горьких мыслей становилось невыносимо. Джерен сказала: «Ты не думаешь о моем ребенке, ты думаешь об отце моего ребенка». В душе девушка признавала, что сестра была права, хотя она никогда и полусловом не обмолвилась. Джемре всегда думала только об отце сына своей родной сестры, а Джерен понимала это с самого начала, словно видя насквозь все ее тайные мысли и желания. Прикрываясь словами: «Ради Недима», на самом деле Джемре делала все ради Дженка. Ради Дженка она готова была сидеть в тюрьме, терпеть обиды, молча слушать его издевки. Она вышла замуж, чтобы Дженк не улетел в Америку, развелась, чтобы защитить его от мести Недима. Джемре так сильно хотела, чтобы братья помирились, а война между ними закончилась и они, наконец, приняли друг друга. Видя со стороны, как Недим ненавидит брата, пыталась помешать тому навредить Дженку. А глядя, как сам Дженк изводит себя раскаяньем, она всем сердцем желала, чтобы, в первую очередь, он простил себя сам. Только после этого появилась бы возможность начать жизнь с чистого листа, где никому не пришлось бы прятаться ни от сердца, ни от совести. Но война не заканчивалась. Никак не заканчивалась. «Обычная девушка, обычная девушка, обычная девушка. Я мстил, я мстил, я мстил, я мстил», — эхом пронеслось в голове Джемре, будто молоточки били по вискам. Ее Дженк не мог так сказать. Или мог? «За что он так со мной? Ненавижу!» — Подвезите ее к нему, — эти слова Дженка стали последним ударом, пробившим насквозь ее сердце. Джемре даже не сразу поняла то, что услышала. Доходило как-то медленно — «подвезите ее к нему». Что он сейчас сказал? «Слепой! Дурак! Лжец! Ненавижу!» Внезапно стало так больно, словно обожгло огнем. Внутри все перевернулось — сердце упало куда-то вниз, а желудок подступил к самому горлу, вызывая тошноту. Захотелось ударить его по лицу, со всей силы. Ударить так, чтобы кровь пошла, чтобы ему стало также больно, и даже ещё больнее. Чего ей стоило сдержаться и не показать виду! Один Аллах знает, как она смогла выдавить из себя мученическую улыбку и, ничего не сказав, сесть в машину. Только когда особняк и Дженк, стоявший возле порога родного дома, остались позади, слезы обиды и бессильной ярости хлынули из глаз. «Ненавижу! Ненавижу! — тикало в голове пока она ехала туда, куда водитель вез ее по распоряжению господина. — Почему он ничего не видит? Он такой же, как и Недим. Они одинаковые! Соревнуются друг с другом, ведут войну — кто кого. А я всего лишь средство военной тактики, оружие в руках, также, как и Джерен. На этот раз Джерен ошиблась, он никого не любит! Лжец! Ненавижу!» Дрожащими руками Джемре достала из сумочки телефон и набрала номер Озге. — Я еду брать судьбу в свои руки, — сказала она своей подруге, сама не веря в то, что говорит. Когда машина остановилась, Джемре увидела, как Недим медленно идет вдоль берега, бросая камушки в море. «Дежавю! Кажется, такое уже было?» — мгновенно пронеслась мысль. — Недим! Я пришла! — спотыкаясь и глотая слезы на ходу, Джемре догнала мужчину. — Не надо Джемре, уходи, — Недим хотел отвернуться, но девушка остановила его словами: — Что бы ни случилось с нами, что бы с нами ни сделали, мы спасем друг друга. Мы уже делали это. Еще раз. Сделаем еще раз. Ты и я. Пусть делают с нами все, что угодно. Мы найдем выход и спасемся вместе, Недим. Недим медлил, молча глядя на нее, а Джемре не могла больше сдерживаться. Сквозь слезы, которые не останавливаясь текли по ее лицу, плохо соображая, кому и зачем говорит, она продолжила. И все невысказанное, спрятанное в самой глубине ее существа, все, что тяжелым грузом лежало на душе, все слова, которые Джемре собиралась сказать Дженку, внезапным водопадом вылились на Недима. — Я больше не буду убегать, я больше не буду прятаться от своего сердца. Я люблю тебя! К горлу Джемре подступил комок. «Пожалуйста, пойми меня, Недим! Ты же всегда все понимал! Ты же был моим другом, братом!» — умоляла она его глазами. Мужчина вновь развернулся, чтобы уйти. — Уходи, если так хочешь. Но, если останешься, то мы вырастим новый мир с любовью. Ты станешь моими глазами. Я буду снова видеть будущее. Я буду твоими руками. Сотру слезы с твоих глаз. Ты оставил половину этого мира у меня на ладони. Если ты сейчас уйдешь, то больше никто ничего не найдет, не только мы. У тебя два выбора. Или ты возьмешь все проклятия мира на себя. Или же будешь держать мою руку. Джемре протянула в сторону Недима ладонь, с надеждой глядя на него. — Слишком поздно, — отрезал он, повернувшись спиной. Девушка так и осталась стоять с протянутой рукой, а мужчина стал быстро удаляться, пока совсем не исчез из виду за песчаными валунами. Еще один удар! Не слишком ли много за последнее время? Дженк не захотел ее выслушать, а Недим — понять. За пеленой слез перед глазами Джемре ничего не видела, а от нервного возбуждения и отчаянья перестала осознавать происходящее. — Ненавижу! — шептала одними губами. В истерике она принялась пинать песок и мелкий гравий ногами, упав на колени, схватила горсть и зашвырнула подальше в море. Заходясь безудержными рыданиями, молотила кулаками по земле. «На что ты надеялась? Что такой, как Дженк, и вправду полюбит тебя?» — Ненавижу… Это я, я — дура, идиотка! Себя ненавижу…

***

Стоя посреди кабинета, Дженк задумчиво вертел в пальцах кольцо Мюмтаза. Агях много лет не снимал с руки это кольцо в память о своем дорогом брате. Том самом брате, который так подло предал его с его же собственной женой. Для человека, растившего Дженка, считая родным сыном, оно всегда служило символом братской любви и верности. А что же на самом деле? Символом чего оно оказалось? Дженк горько усмехнулся: «Обман и подлость! И не только кольцо, а и я сам являюсь символом предательства брата братом». Дженк не желал признавать Мумтаза своим отцом, а Недима — братом, для него это звучало как издевательство. Плевать на все тесты! Он сын Агяха Карачая и другой правды больше нет! В комнату вошел Недим, увидев его, Дженк зажал перстень в ладони. — Дженк, ты уверен в том, что хочешь сделать? Ты правда хочешь уехать в путешествие с Умутом? Дженк увидел огонек злорадства, на мгновение ярко вспыхнувший в глубине темных глаз кузена. — Уверен, — решительно сказал Дженк, сжимая руку в кулак, — и давай закроем уже эту тему.