Есть игра, есть война

Дженк шел на поправку. Молодой и сильный организм брал свое. Он уже сидел в постели и даже, с помощью Марины, вставал и делал несколько шагов по палате. Доктор обещал, что через несколько дней его могут отпустить в домашние условия. Температура больше не поднималась, но головные боли и головокружения никак не отпускали. Он добросовестно терпел все, что прописывал ему врач. Марина относилась к нему как к родному сыну. Удивительно, сколько любви и ласки в ней было. Она не давала ему грустить и скучать. Все время рассказывала ему веселые истории из своей жизни и про Сицилию, и про детство его друга, а он смеялся, хоть этот смех и отдавался в голове болью. Но на душе было легко. Теперь он точно все выдержит. Единственное, что мучило его, это кошмары по ночам. Иногда он кричал или просыпался в холодном поту и слезах. Ему казалось, что он должен вспомнить что-то и когда он это вспомнит, тогда кошмар закончится. Но вспомнить никак не мог. Сегодня доктор, посмотрев все его анализы, заявил, что, пожалуй, согласен выписать его, если он ещё в течение двух месяцев будет приезжать на осмотр 2-3 раза в неделю. Дарио не смог приехать, поэтому Марина сама забрала его, и они разместились в небольшом особняке недалеко от больницы, снятом его другом. Это был небольшой двухэтажный дом, окруженный фруктовым садом. Очень уютный, а самой красивой была просторная терраса с задней стороны дома, выходившая прямо в сад. Сицилиец звонил почти каждый день и рассказывал Дженку об обстановке в доме и в холдинге. И тот уже знал, что Джемре не живёт в особняке, а, значит, она не с Недимом. Раз живёт и работает в детском центре, том самом. Это сильно грело его душу и сердце, и поэтому он мог терпеть любую боль. Все казалось ему прекрасным. Больше всего ему нравилось находиться на обширной террасе, вдыхать ароматы зелени и фруктовых деревьев, окружающих дом. Он подолгу сидел и размышлял. Любил разговаривать с Мариной. Она была очень интересной собеседницей, с ней действительно можно было поговорить обо всем на свете. А самое лучшее, что она умела делать, это слушать. Дженк без конца рассказывал ей о Джемре. Наверное, уже в сотый раз рассказал про то, как красиво она поет, и как он подшутил над ней в начале их знакомства, и ей пришлось петь с завязанными глазами, а единственной публикой был он сам. Потом хотел ее поцеловать и получил бутылкой шампанского по голове. При этом он все время потирал голову, а Марина смеялась каждый раз так, будто слышит это в первый раз. — Если бы я мог, я побежал бы к ней даже пешком, даже из Италии. Она думает, что я умер, и это не даёт мне покоя.

***

Джемре осталась жить и работать в детском центре. Домой она отказалась ехать наотрез, даже за вещами. Поэтому госпожа Сехер и Дамла привезли ей все необходимое. Сехер не понравилось, что она не хочет возвращаться домой и Джемре пришлось объясниться с матерью. Нельзя сказать, что госпожа Сехер была в восторге от новости, но с решением дочери ей пришлось смириться. Также Джемре посчитала невозможным держать в неведении госпожу Зухру о ребенке, и та разрешила ей остаться до родов. Дни проходили за днями. Казалось, жизнь налаживается. Джемре всю себя отдавала детям и это приносило ей огромную радость. Она чувствовала, что принимает участие в прекрасном и милосердном деле, даря свою нежность и любовь бедным больным деткам. К тому же, для Джемре это место имело и другое важное значение, потому что оно хранило воспоминания о ее любимом. Проходя по комнатам и саду, ей казалось, что он может зайти в любую минуту. Вспоминала как он из-за двери подглядывал за ней, когда она пела песенки детям. А, когда она его поймала за этим, смутился как мальчишка. Вот только петь она не могла. Как будто вместе с ним она потеряла и свой голос. За прошедшее время Недим звонил много раз, но она не отвечала на его звонки. Общалась только с Дамлой. Правда, Дамла тоже не могла часто приходить, она полностью ушла в работу на фирме. Но все же находила время и для своей сестренки, как она ее теперь называла. Будущая мамочка часто разглядывала себя в зеркале, поглаживая свой животик, который уже округлился, и каждый раз не могла сдержать слезы радости.

***

Недим не мог поверить, а главное — понять поступок новоявленного брата. Злость кипела в нем, и он никак не мог успокоиться. В завещании Дженк даже не упомянул ни его, ни сына. «Проклятый Дженк! Ты даже из могилы играешь со мной в игры», — он уже несколько раз пересмотрел второе видео, предназначавшееся для Умута, точно искал в нем ответ или тайный смысл. Об этом видео пока никто не знал, кроме него. «Умут. Сынок. Мой лев, с днем рождения! Ты сидишь и смотришь на нас. Даже подумать странно. Тебе сегодня исполнилось семь лет… Может быть, ты спрашиваешь, где твой папа…» — при этих словах Недим злобно усмехнулся. «Ты оставил своего сына моим сыном, Дженк. Ты издеваешься надо мной. Что это такое? Не признал ребенка, но записал для него видео на седьмой день рождения…» «Да, лев. Мы приехали на нашу следующую локацию… знаю, ты очень устал, но потерпи, остался последний рывок… еще один. Потом мы завершим наше с тобой приключение. Я тебя очень люблю сыночек…» Видео так резко обрывалось, будто в нем было еще что-то. Почему он выделил слова «последний рывок»? Недим с яростью захлопнул крышку ноутбука, прошелся по кабинету и выругался. «Последний рывок! Это что, насмешка? Ты посмеялся надо мной, Дженк. Будь ты проклят!» — он нервно расхаживал по комнате и думал, пытаясь унять свой гнев и вернуть себе здравый смысл. Теперь его мысли перескочили на Джемре: «И она тоже! Но тут, кажется, я сам виноват. Слишком надавил на нее», — Недим начал успокаиваться. — Не может быть, чтобы Джемре не простила меня. Она ведь всегда мне все прощала. Ничего, пройдет время, и она передумает. А времени у нас много… Ты не сможешь вечно стоять между нами…

***

Джемре спускалась по лестнице со второго этажа. Остановилась, увидев, что дверь из приемной директрисы открылась и оттуда вышел… Недим. С улыбкой он прощался с госпожой Зухрой. Джемре замерла на месте. Он увидел ее краем глаза и развернулся. — Я решил сделать пожертвование для центра, в котором ты работаешь. Джемре нахмурилась. — Хорошо. Хотела пройти мимо, но он встал на ее пути. Взгляд Недима скользнул по ее фигуре, и она инстинктивно закрыла живот руками. — Ты не отвечаешь на мои звонки… Я хотел поговорить с тобой… извиниться. Она сделала движение, чтобы обойти его. — Можешь не извиняться. Но он снова преградил ей дорогу. — Пожалуйста, Джемре, прости меня… Я был не в себе, наговорил лишнего… Я ревновал. Да, я очень ревновал! И был обижен, ведь ты сама сказала, что любишь меня… и я надеялся, что… Джемре остановилась. В какой-то степени, она чувствовала свою вину перед Недимом. Самое меньшее, что она хотела, — это использовать чьи-то чувства. Но, как ни крути, выходило, что именно это она и сделала, когда в нервной истерике прибежала к нему на пляж после слов Дженка. Она была так обижена тогда, что плохо соображала, что творит. И потом, ей всегда казалось, что Недим понимает ее. Она лишь хотела, чтобы он понял ее и поддержал. Она совсем не подумала о чувствах самого Недима. И за это винила себя. — Джемре, ты совсем не заходишь навестить Умута, ведь Дженк доверил его нам… — Я не забыла про Умута. — Ты уже знаешь, что Дженк ничего ему не оставил и не признал официально? Это же Дженк! Ты не думаешь, что он так же поступил бы и с вашим ребенком? Она отвела глаза в сторону. — Извини, мне нужно работать. Джемре развернулась и побежала по лестнице обратно наверх.

***

Джемре вместе с Дамлой сидели в коридоре клиники. Сегодня у Джемре был назначен плановый осмотр и УЗИ. Обе волновались, возможно, им сегодня даже скажут пол малыша. Наконец, Джемре позвали на прием. Приятная молодая женщина-врач улыбнулась Джемре. — Не волнуйтесь, сейчас посмотрим кто у нас тут. А отец ребенка не будет присутствовать? У обеих девушек замерло сердце. Джемре отвернулась, чтобы скрыть слезы. — Он умер, — еле слышно сказала Дамла. — Простите, я не знала, соболезную. Пока врач делала ультразвук, она показывала на экране малыша. — А вот и сердцебиение, слышите? Сердечко стучало и это был самый лучший звук, который Джемре слышала в своей жизни. Она смотрела на экран не отрываясь, разглядывая огромную голову и маленькое тельце хвостиком. Он уже сейчас казался ей самым красивым. — Поздравляю, у вас будет мальчик и он абсолютно здоров. Осмотр был окончен, счастливые девушки вышли из кабинета и направились к выходу. — Дамла! Они обернулись, к ним подошел незнакомый Джемре человек в белом халате. — Доктор Кенан! Здравствуйте, — поздоровалась Дамла. — Джемре, это доктор Кенан Эмироглу, наш семейный врач… был семейный… — Дамла, дочка. Я очень соболезную тебе. Такая трагедия! У меня до сих пор не выходит из головы ваша семья… Очень странно все, что произошло. Я и Дженку говорил это, когда он приходил ко мне. Бедный Дженк! Я не мог поверить, когда узнал… Телефон Дамлы зазвонил, и она отвлеклась. Джемре же из всего, что сказал врач услышала только «когда Дженк приходил ко мне». Сердце почему-то замерло, и она напряглась всем телом. — А зачем к Вам приходил Дженк? Я его жена… бывшая… — Аааа, я наблюдал его, но я и представить не мог, что он решится на такое… — Наблюдали? По поводу чего? — в ее голосе ощущалась тревога. Внезапно доктора окликнули: — Доктор Эмироглу, срочно подойдите в кабинет. Доктор хотел развернуться, чтобы уйти, но Джемре схватила его за руку. — Я хочу поговорить с вами, доктор. Как мне вас найти? — Хорошо, давайте поговорим. Я здесь на консультации, приходите в мою клинику, — с этими словами доктор вынул из кармана визитку и протянул Джемре. Затем быстро поспешил в сторону кабинета, куда его вызвали. Дамла, поговорив по телефону, вернулась и, взглянув на встревоженное лицо Джемре, спросила: — О чем вы говорили? — Так, ни о чем, — девушка сжала визитку в руке.