Лучший вариант из возможных

Когда неразлучники притащили Брока сначала в небольшой ресторан, изнутри больше напоминавший паб в лучших его традициях, только с мангалом, потом снова в клинику, а потом в дом, он почувствовал себя псом, которого не в меру активные хозяева везде волокут за собой на поводке, наплевав при этом на запрещающие таблички "с собаками не входить". Потому что далеко не везде им были рады. Наверное, Старк все-таки что-то там такое сделал с их документами и пропусками, потому что Роджерса, например, пускали сразу и везде, в каком бы теле он ни находился, Барнса почти везде, а у Брока было что-то вроде пропуска не особо важного гостя. То есть смотреть смотри, но руками ничего не трогай. Когда Роджерсу с Барнсом было нужно разделиться (хотя они старались этого не делать), Брок закреплялся за одним из них. Чаще за Барнсом, то ли потому, что тот сейчас был в его теле, то ли оттого, что Роджерс имел доступ более высокого уровня и не везде мог взять "гостя" с собой. Когда Барнсу показали, куда именно ему нужно влезть, чтобы пройти "процедуры", он на мгновение будто встал на упор, и Брок понял почему. "Капсула полного восстановления" сильно напоминала гроб. Ну, или криокамеру. Сам Брок последнюю не видел — никогда не страдал завышенным уровнем допуска, — но мог себе представить этот навороченный холодильник. Брок видел Барнса Агентом всего несколько раз, и эти разы потом какое-то время снились ему в кошмарах. Пирс бьет Агента по лицу, бросает: "Обнулите его", и живой человек кричит, кричит так, что у Брока, немало пережившего на своем веку, внутри все немеет, а потом мелко, противно дрожит, как от страха. Или сильного отвращения. "Так может быть с каждым, неважно, насколько ты предан делу", — понял тогда Брок. Понял, но метаться было поздновато: коготок увяз — всей птичке пропасть. А он увяз по самое горло. И никакой наметившейся вечной любви к Роджерсу было его не вытащить из этого болота. Хотя вот в Роджерса следовало верить — Барнса своего он вытащил и не запыхался, а Брок все проебал. — Эй, — Брок оказался рядом и положил Барнсу руку на плечо. Он знал, как ощущается широкая теплая ладонь Роджерса на плече. Утешающе. — Давай подождем, пока меня назад перекинет. Эти вьетнамские флешбэки — редкостная дрянь, Барнс. — Да ты, похоже, знаешь, о чем говоришь, — глаза у Барнса были стеклянными, и вместе с растянутыми в улыбке губами это смотрелось жутко. — Конечно. На меня дом упал — помнишь? Один раз, но как следует. И я еще пару часов там горел, ломался и прочее по мелочи. Так что давай подождем. — Не-а, — Барнс встряхнулся, как пес, и полез в высокотехнологичный гроб. — Но ты все-таки постой так, чтобы я тебя видел. "Я представлю, что ты Стив и спасешь меня в случае чего", — услышал Брок. — И не сомневайся. Разломаю это все — только пискни. Они не говорили о том, что было в Гидре. Никогда. Но сейчас Барнс наверняка знал, о чем Брок думает. О том, что раньше он стоял и смотрел. — Внутри есть тревожная кнопка, — сказала очаровательная дамочка — худенькая и строгая доктор Чо. — Мистер Барнс, уверяю вас, что остановлю установку по первому вашему требованию. — Да чего вы меня уговариваете, — раздражение помогло Барнсу вернуть блеск глаз и привычную наглость. — Запускайте. Сколько там? Полчаса? — Начнем с десяти минут, — доктора Чо бравадой было не провести. — Я включу вам музыку. — Потяжелее, — Барнс быстро стянул с себя одежду — всю! — и вытянулся на ложементе установки, как порнозвезда перед камерой. Броку стыдиться было нечего (шрамы не в счет), но что-то он сильно сомневался, что Барнс точно так же легко выставил бы на обозрение свои собственные прелести. Или прелести Роджерса. Доктор невозмутимо врубила старый добрый рок и аккуратно опустила крышку капсулы. Десять минут показались Броку вечностью. У него самого была стертая форма клаустрофобии, которая то проявляла себя, то нет, и он приблизительно мог представить, каково сейчас Барнсу, но тот кнопку так и не нажал. — Лежите, — приказала Чо, когда крышка все-таки поднялась. — Я посмотрю, как идет заживление. Взяв салфетку, она смочила ее в каком-то растворе, а потом просто стерла с тела Брока несколько шрамов, будто те были нарисованы. — Эффект лучше, чем я ожидала, видимо, дело в том составе, который вы приняли, — она посмотрела на Брока, а потом снова на салфетку с пластом эпидермиса, слезшего с тела Брока, как со змеи. Правда, вместе с загаром, так что на бедре у него теперь красовалось белое пятно на вид абсолютно здоровой кожи. — Я бы рекомендовала помыться и повторить. Барнс, потянувшись, выскользнул из капсулы и на пробу помахал руками. — Сухожилия будто гибче стали. И поясница не так отваливается. Что, Рамлоу, скоро поскачешь, как заяц по лесу? — Мимо вас с Роджерсом? Надейся, ага. — Ну тогда пойдем, спинку потрешь, — Барнс на мгновение сузил глаза, но тут же взял себя в руки, и Броку прямо интересно стало, что тот задумал. Кожа слезала слоями — зрелище было довольно мерзким, но Брок год с лишним любовался в зеркале куда худшими вещами, а потому просто снова налил на мочалку средство, выданное доктором, и еще раз прошелся по спине Барнса, по жопе и по ногам. — Отлично смотришься, — Барнс развернулся, едва не врезав стояком Броку по лицу. — У Стива не бывает такого выражения лица, — он задумчиво погладил Брока по губам большим пальцем. Удержаться было нереально, и Брок втянул его в рот, обвел языком, наблюдая за тем, как у Барнса тяжелеют одновременно и взгляд, и член. — Однозначно не Стив, — хрипло заметил тот, но, сделав шаг назад, задернул шторку и врубил холодную воду. Извращенец. Тело Брока терпеть не могло холодную воду, но Барнсу, похоже, было пофиг. Барнс выдержал еще три процедуры по десять минут, в последний раз умудрившись уснуть прямо внутри капсулы. Видимо, сработал рефлекс: закрыли крышку — надо спать. — На сегодня достаточно, — смилостивилась после очередного осмотра красавица доктор и, погрузившись в какие-то свои базы данных, отпустила их. Стоило размечтаться об обеде или позднем ужине, как у Барнса зазвонил телефон. Судя по романтичной музычке из "Титаника", звонил Роджерс. — Через пять минут у Брюса, — не став тратить время на приветствия и расспросы о здоровье, приказал он. — Есть новости. "И они хреновые" не прозвучало, но, похоже, Барнс это понял так же четко, как Брок. Они переглянулись, Барнс сжал челюсти так, что выступили желваки, и, убрав телефон, кивнул сам себе. — Хуже всегда есть куда, да, Рамлоу? — Ага, — ответил Брок. — Но я при любом раскладе уже в наваре. Кожа с костей не слезает, я красавчик. — И скромняга, — хмыкнув, добавил Барнс. — Быстро привык радоваться малому, а? — совсем иначе спросил он, и Брок понял, что говорит он больше о себе. — Ничего не болит, солнце светит. Только вот человек, скотина такая, к хорошему еще быстрее привыкает. Так что не расслабляйся, командир Рамлоу, к пиздюлям лучше быть готовым всегда.