***
— Как же меня это всё достало! — Осаму с силой пнул по мирно стоящему стулу, и мебель полетела в другой конец просторной комнаты. На полу лежали скинутые со стола минутой ранее учебники. Сказать, что Дазай был зол, ничего не сказать. Сейчас он был просто в ярости. Оставалось только гадать, как он не вспылил ещё в кабинете. Но умение и годы тренировок держать эмоции под контролем сыграли свою роль, и Дазай сдержался, чтобы не высказать своё полное возмущение родителю. — Уезжать?! Не собираюсь я уезжать! — с трудом допрыгав на уже успевших надоесть костылях, Дазай приземлился на мягкий диван и уложил забинтованную ногу на одну из диванных подушек. — Ничего, Дазай Осаму просто так не сдастся, не на того напали, — хищно-злобная улыбка украсила его лицо, придавая и без того тёмной комнате зловещий вид. — Господин Дазай, — послышался тоненький голосок служанки из-за двери. — У вас там всё в порядке? Я слышала шум. — Всё в порядке, можете не беспокоиться, — обманчиво весёлым голосом успокоил её Дазай и, убедившись, что девушка ушла, допрыгал до окна и, сев на подоконник, принялся рассматривать звёзды. Нужно продумать всё до мельчайших деталей. Да так, чтобы ничего не указывало на то, что это дело рук Дазая, а также, чтобы Анго побоялся вывозить сына из города.***
— Ужасная, грубая, недопустимая ошибка! Я до сих пор удивляюсь тому, что вы до этого класса вообще дошли! — наверное, по всей школе были слышны крики взбешённого математика. А это только из-за одной-то ошибки! Ну, подумаешь парень, перепутал синус с косинусом? Просто укажи на ошибку и попроси исправить. Ну нет же. Это совсем было не в правилах Куникиды Доппо, этому абсолютно злейшему математику во Вселенной обязательно нужно было прочитать лекцию о полнейшей бездарности нынешнего поколения. И заставить весь класс писать самостоятельную по этой заколебавшей всех теме. Даже самые умные ученики, которые знали математику на отлично, получали от математика за неправильное оформление такую промывку мозгов, что на всю жизнь запомнить можно. Но больше всех ненавистный учитель, по мнению учеников, не выносил Дазая. А тот и рад стараться, всё делал отлично, без ошибок, что вот хрен придерёшься. А ещё стоял и лыбился довольный. Этим только сильнее раздражал учителя. Но математик оценок не занижал, у него были просто заоблачные требования, которые никто не в силах выполнить. Ну, не считая Дазая: он вообще представлял из себя какой-то сверхразум, непонятный по своей натуре. Попытаешься угадать, что задумала его черепушка, головная боль тебе обеспечена. — Всё, садись, — выдохнул учитель, устав слушать странные бредни ученика. — Накахара! Теория, к доске. Рефлекторно встав с места, Чуя, унимая дрожь во всём теле от страха, поплёлся к доске, и медленно начал рассказывать. Вообще, он не очень-то и учил эту тему, поэтому говорил всё, что знал и помнил из вчерашних занятий с Осаму, — перед химией они сделали и другие уроки. — Всё с вами понятно, — устало выдохнул математик, жестом руки пригласив Накахару на место. — Если не хотите говорить, будем работать в письменном виде. Достаём двойные листочки. По классу прошлись недовольные шепотки, но все полезли в портфели за ненавистными листочками. — Как же мозги не варят, — нахмурился Чуя, вырывая листы из черновика. — На математике всегда так, — развёл руками его сосед. — А ты то же самое чувствуешь? — голубые глаза пробежались по каменному лицу напротив. Осаму сегодня был неразговорчив и даже не сострил насчёт роста. Его настроение сейчас было под стать погоде. За окном собирались серые тучи, как бы предупреждая, что вот-вот пойдёт ливень. Где-то вдали сверкали тоненькие полоски молнии и ветер гнал осенние опавшие листья по дорогам. Вообще-то, Дазая в таком состоянии Накахара видел редко. Глядя на это ничего не выражающее лицо, представлялось, будто этому человеку вообще на всё пофиг. Дазай на вопрос Накахары пожал плечами и больше ничего не говорил. В классе воцарилась тишина, прерываемая лишь звуком чирканья ручек на листах. После урока все, уставшие, вырвались в коридор на большую перемену. Разумеется, все в это время бежали в столовую, чтобы успеть взять самые вкусные свежеиспечённые булочки. Лишь одна-единственная парочка медленно шла по коридору. — Дазай… — неуверенно начал Чуя. — У тебя что-то случилось? — он отвёл взгляд, делая вид, что рассматривает погоду за окном, когда они остановились недалеко от входа в столовую. — С чего ты это решил? — включив актёра, Осаму сделал удивлённое выражение лица, всем своим видом как бы показывая «я вообще понятия не имею, о чём ты говоришь». Но Накахара его не первый год знал, хоть иногда и бывало трудно понять, что у того на душе. Чуя понимал, что Осаму, упёртый этот баран, ни за что не расскажет о своих проблемах или что у него там. Всегда всё держал в себе. — Дазай, мы же уже об этом говорили. Если тебя что-то волнует, то расскажи это мне. Тебе станет легче, — Чуя ободряюще положил свою руку тому на плечо и с улыбкой продолжил: — Ведь друзья нужны для того, чтобы помогать друг другу, — Чуя, подмигнув, медленным шагом пошёл в столовую, оставляя Дазая в небольшом ступоре. Но в ступор тот впал не из-за того, что Накахара назвался его другом. Просто Дазай пытался сдержать себя и выкидывал из головы эти прекрасные глаза, которые с минуты назад смотрели на него таким ярким светом и… нежностью? Помотав головой, Дазай мысленно помолился, лишь бы у него не встал, и медленно пошёл в столовую за этим рыжим соблазнителем. Взяв себе лёгкий овощной салатик и сок, Дазай подошёл к столику, где с прямой осанкой и чуть прикрытыми глазами сидел Чуя. Он с удовольствием уплетал булочку, видимо, не один Дазай был сыт. После Чуиной поддержки у Осаму поднялось настроение, и тот всё-таки решил поюморить: — Теперь понятно, почему ты такой маленький: кушать тебе стоит побольше, — с довольной улыбкой сказал он и сел напротив. Чуя на это лишь закатил глаза и хмыкнул. — Я рад, что к тебе вернулось прежнее твоё настроение, — сделав глоток морса, Чуя поднял на Осаму укоризненный взгляд. — Но тебе это не поможет скрыть причину твоего плохого настроения утром. — А кто сказал, что у меня было плохое настроение? — подперев щёку рукой и ковыряясь палочками в салате, поинтересовался Дазай. Если он собрался играть клоуна, так надо было заканчивать дело. — Ну, не хочешь — не говори, — обиженно надулся Чуя, отвернувшись к окну. «Конечно, это всё трюк, Дазай на него сто процентов поведётся. Наверное…» — Ну, кто это у нас раскис? — ехидно посмеялся Осаму. — Неужели такой сильный, мужественный Чуя включил обиженную девчушку? — ухмыляясь и следя за выражением лица напротив, протянул он. Дазай знал, за какие ниточки надо дёргать, чтобы вывести Чую из себя. И, конечно же, Накахара сразу же рассвирепел. — Я к нему со всей душой, помочь хотел, а он опять шутки шутить! Ну и дрянь же ты, Осаму! — кинув гневный взгляд на довольное лицо Дазая, Чуя встал и ушёл. А Дазаю стало чересчур весело. «Всё-таки злить Чую — одно удовольствие». И все оставшиеся уроки Чуя игнорировал все шуточки Дазая. И этот человек ходил сегодня весь такой тихий и скрытный? Куда подевалось его сосредоточенное выражение лица? Накахара полностью включил обиженку и не разговаривал с Дазаем, но тот упорно следовал за ним и говорил, говорил, говорил… Это раздражало. — Кстати, Чуя. Ты же придёшь сегодня к нам на ужин? — поиграв бровями, спросил Дазай. Накахару тут же словно молнией ударило. Ему же сегодня вместе с Коё идти в магазин! А ещё этот ужин у этого обмудка Дазая. Похоже, уже ничего хуже и быть не может. Как же он ошибался.***
В прихожей на Чую тут же налетела Коё и, отобрав рюкзак, потащила его обратно на выход, и они на такси отправились в бутик тётушки Агаты. — Думаю, вот это ему подойдёт, — прикидывая весьма стильный вечерний костюм на Чую, тётушка отправила его переодеваться. А Чуе действительно шло. Чёрные, немного зауженные, облегающие ноги брюки. Белая рубашка с воротником, чёрного цвета, лёгкий пиджак поверх рубашки. Также чокер, который Чуя всегда носил, и чёрная шляпа с тёмно-серой лентой. Туфли выбрали обычные, чёрные. Зато теперь Чуя был прекрасен, и это вполне подходило для похода в гости к одному из шишек Йокогамы. — Теперь ты у меня лапочка. Можно уже ехать, — рассматривая сына, с улыбкой сказала Коё. Чуя лишь закатил глаза. — Готовы? — поинтересовался Рандо, уже надевая на плечи пиджак. — Конечно, — Коё самодовольно улыбнулась; она надела чёрное вечернее платье с небольшим вырезом, образ дополнили различные аксессуары в виде блестящего ожерелья и серёжек. Путь до дома семьи Осаму лежал длинный. Они жили ближе к концу Йокогамы. Обычный частный дом. Чуе оставалось только гадать, во сколько Дазаю приходится вставать, чтобы вовремя приехать на уроки. В машине играла спокойная музыка, а на небе ходили чёрные тучи, моросил мелкий дождь. Чуя смотрел в окно, замечая, как многоэтажки сменяются обычными домами разных размеров. Бывали маленькие одноэтажные, а бывали и побольше. Чуя уже был дома у Осаму и крышу их большого коттеджа заприметил сразу. Как только семья Накахары вышла из машины, их встретил дворецкий, если память Чуе не изменяла, то его звали Иваном. Но это было не столь важно. При входе в дом гостей приветствовали хозяева дома — Анго и Осаму. Анго вышел в своём привычном офисном костюме, возможно, он недавно вернулся домой с работы. А на Дазае был чёрный классический смокинг, только вместо пиджака на плечи был накинут длинный плащ. Белые бинты на руках, шее. Правый глаз тоже был перевязан бинтами, и два костыля из тёмного дерева, на которые опирался суицидник. — Добро пожаловать, мы с Осаму очень рады принимать вас у себя, — с улыбкой поприветствовал Анго, пожав руку Рандо. Затем, посмотрев на Чую, он протянул руку и ему, немного прищурившись. — Чуя, давно не виделись, мне говорили, что ты навещал Дазая, пока тот был в больнице; я рад, что вы настолько подружились. Чуя смущённо пожал протянутую руку, поглядывая на хмыкнувшего Дазая, к которому подошёл Рандо. Тот легонько похлопал Дазая по плечу, что-то сказав у самого уха. — Несравненная госпожа Коё! — поцеловав ей руку, выпалил Анго. — Вы в первый раз приезжаете к нам в гости, надеюсь, вам у нас понравится. — Мне уже всё нравится, — с улыбкой кивнула Коё, рассматривая роскошный интерьер. И медленно перевела взгляд на Дазая. — Рада наконец-то увидеть тебя лично, — Чуе показалось, или Дазай немного смутился. Всего на мгновение. — Чуя так много про тебя рассказывал! — Д-да, он мне тоже про вас рассказывал. Но вы намного красивее, чем говорил мне Чуя, — улыбнулся Дазай, скосив взгляд на Чую. Коё кажется, была довольна комплиментом. После обмена приветствиями все прошли в столовую, за длинный роскошный стол. Рандо сел рядом с Коё. Чуя рядом с ними, напротив Осаму, а Анго рядом с ним. Младший Дазай, видимо, забыв все манеры, положил загипсованную ногу на свою здоровую. Смотрящий на это отец лишь сердито нахмурился, но комментировать это не стал. Чуя же, наблюдая за ними, заметил какое-то напряжение. «Они что, поссорились?» Стол был накрыт, как говорится, по-царски. Блюда, которые Накахара-младший видел только в кино или на картинках. Различного рода угощения, напитки на любой вкус. «Они точно просто в гости приехали? Здесь этого запаса еды на целый стадион хватит, если не больше». Дазай изредка поглядывал на Чую и молча ужинал — если только салат с крабами можно было посчитать ужином, — его каменное лицо не выражало никаких эмоций. Он даже не отвечал, когда ему говорили что-нибудь, а просто кивал головой и пожимал плечами. А вот Анго обсуждал с Рандо какую-то сделку, интересовался делами Коё и осторожно так спросил, не нужна ли им помощь. Но у семьи Накахара дела шли нормально, даже очень хорошо. Чуе было видно, что Анго злится на Дазая за то, что тот не слишком-то и гостеприимен. — Ну, старина, может, наконец расскажешь, что ты отметить сегодня решил? — поинтересовался расслабленный Рандо; они уже достаточно наелись, поэтому теперь просто попивали шампанское и виски, кроме Чуи и Дазая, разумеется. — Осаму, может, пойдёте с Чуей в комнату? Вам, наверное, многое нужно обсудить… — посмотрев в сторону сына, спросил Анго, но так, будто приказал. Дазай лишь хмыкнул и, взяв костыли в руку, медленно привстал, а затем весело так поинтересовался, разворачиваясь по направлению своей комнаты: — Могли бы сразу сказать: детишки, идите погуляйте, взрослые пока пообщаются, — ухмылка окрасила юношеское лицо. — Пойдём, Чуя. Покажу тебе свои хоромы, — и Дазай на костылях попрыгал на второй этаж. Коё улыбнулась, Рандо коротко рассмеялся, а Анго сердито сказал ему вслед: «Ну, Осаму…» Чуя немного опешил, но потом встал и пошёл вслед за Дазаем. Они, не говоря ничего, дошли до комнаты, и только когда дверь закрылась. Осаму кинул надоевшие деревяшки в сторону и на одной ноге допрыгал до мягкого стула у стола и с блаженством сел в него, немного покрутившись. Чуя решил не обращать на это внимания — ведь это же был Дазай, — а принялся рассматривать комнату. Нет, с прошлого его визита ничего не изменилось. Только вот в конце комнаты появилась какая-то тёмная дверь. Её Чуя не помнил. Это мистика какая-то? Может, Чуе показалось? Осаму проследил за взглядом Чуи и, деловито закинув ногу на ногу, слегка покачиваясь на стуле, спросил: — Может, сядешь и скажешь уже что-нибудь? Но Чуя недовольно уставился на него и, словно назло, прислонился спиной к стене, ясно давая понять, что садиться он не собирается. Он, вообще-то, всё ещё был обижен. — Ладно, — вздохнул Дазай, слегка наклонив голову, — значит, помолчим. Чуя не смотрел на это довольное лицо и продолжал буравить непонятную дверь взглядом, что-то обдумывая. Дазай же мысленно начал подсчет секунд. «Раз, два, три, четыре, пять, шесть…» — интересно, на какой секунде Чуя сдастся? Сдался он на двенадцатой секунде. — Слушай, Дазай. Ты поссорился с отцом? У тебя поэтому было плохое настроение? — начал с давно волнующего его вопроса Чуя и посмотрел на как-то устало улыбающегося Дазая. Дазай немного покрутился на стуле, затем встал на одну ногу, а потом поставил на пол и вторую загипсованную ногу. Немного стало больно, но Дазай — чёртов мазохист, и ему было глубоко плевать. Он прохромал до пытающегося что-то возразить Чуи и, упершись обеими руками об стену, поставив коленку с загипсованной ногой между ног Чуи, тем самым отрезая все пути отхода. Своим ледяным взглядом он прожигал голубые глаза напротив. — И ты всё ещё думаешь о моём плохом настроении утром? Зачем тебе это так сдалось, Чуя? — Важно не то, почему у тебя было плохое настроение, — хмуро ответил Накахара, пытаясь не думать о том, что его просто зажали у стенки, — важно то, что ты не хотел говорить мне причину. По-моему, я тебе уже сказал, что друзья должны рассказывать друг другу о своих переживаниях. Они смотрели друг другу в глаза ещё минуту, потом Дазай смягчился и, устало выдохнув, положил свою голову на плечо чуть вздрогнувшего Чуи. — Я так устал, Чу, — тихий шёпот донёсся до его уха. Голос был пропитан тоской и такой грустью, что Чуя отложил лишние мысли и смущение, а просто просунул правую руку на спину Дазая. После чего руки Дазая переместились со стены на талию Чуи. И так, обнимаясь, они простояли около пяти минут. За огромным окном Дазая было видно, как разбушевалась погода. Там разразилась невероятная гроза, а от сильнейшего ветра прогибались многовековые деревья. — Дазай. Так ты не ответил на вопрос, — не разрывая объятий, с прикрытыми глазами поинтересовался Чуя. На что Дазай лишь закатил глаза, но ответил: — Да, я поссорился с отцом. Ты доволен? — Вполне, — усмехнулся Чуя, — а по какой причине? — А это важно? — удивлённо выгнул бровь Осаму. — Вполне. — Отец хочет, чтобы я уехал из Йокогамы.