***
Тук-тук-тук... Опять? Что ему ещё нужно? —Энни! Живо вставай! — на этот раз моя дверь подверглась атаке Алисии, и она очевидно зла, поэтому я моментально вскакиваю с кровати и впопыхах начинаю собираться. Через 5 минут я уже сижу в столовой вместе со всей командой. —Итак, Энни и Шон, — начинает Финник, — сегодня Ваш первый день тренировок. И сейчас самое время решить, какую стратегию вы будете использовать на Играх, — на последнем слове ментор делает паузу и медленно выдыхает, словно на него нахлынули воспоминания с его собственных иИгр. —Шон, мы уже общались с менторами других Дистриктов и мы все согласны, что ты отлично дополнишь команду профи. Конечно, это полностью твой выбор, —Финник пристально смотрит на Шона, в то время как я не свожу глаз со своего ментора в ожидании, что же он скажет про меня. —Энни, — ментор делает паузу и медленно продолжает, — тебе придётся бежать. Честно, я не знаю, на что конкретно я надеялась, но точно не на Игру в кошки-мышки, где я буду той самой мышкой, за которой будут охотиться машины-убийцы. —Я останусь с Энни, — прерывает мои мысли Шон и зачем-то бьёт кулаком по столу, как будто его твердого голоса было недостаточно. —Шон, я твой ментор, и я настаиваю на союзе с профи, — вступает в разговор Кейт, указывая ножом в сторону моего напарника, — Надеюсь, ты помнишь, что именно я связываю тебя и спонсоров на этих Играх, а именно спонсоры могут тебе помочь в самую трудную минуту, — она делает паузу и продолжает, — поэтому тебе лучше делать так, как я тебе говорю. —Кейт, это... — начинает Финник, встревоженно глядя на Шона. —Закрой свой рот, Одэйр! — перебивает его Кейт с ненавистью в голосе. Я вижу, как напряглась её челюсть, как она сжимает в руке вилку, как она практически испепеляет взглядом своего напарника-ментора. —Мои дорогие, Вам пора на тренировку! — резко объявляет Алисия, поднимаясь со своего стула, и кидает недовольный взгляд в сторону наших менторов Я пожимаю плечами и встаю. Мы следуем за Алисией, пока она что-то говорит. Что-то вроде: «Бла-бла, бла-бла тренировка, бла-бла опаздываем, бла-бла спонсоры...». Интересно, она всегда так много говорит? Или это такой капитолийский колорит? —Приехали! — восторженно вскрикивает Алисия, хватает нас за руки и вытаскивает из лифта. Все уже тут, хотя нет, ещё не пришли десятые. Меня радует то, что мы не последние. Мы с Шоном стоим в стороне ото всех, пока молоденькая Капитолийка, кажется, Лаванда рассказывает нам о секциях. Из всего, что она сказала, я уловила только несколько нужных мне секций: определение съедобных и несъедобных растений, маскировка, разведение костров, постройка шалашей и метание трезубцев. Я помню, как я взяла в руки первый трезубец. Он был сделан специально для меня. В первый день лета мы с папой пошли на пляж. Он мечтал научить меня обращаться с трезубцами, мечтал научить меня ловить ими рыбу. Я помню, как он держал мои руки с трезубцем. Я помню, как мы проводили время на пляже, как много мы смеялись, как много он рассказывал мне о своей жизни. Я помню, как я поймала свою первую рыбку, она барахталась в воде. Папа сказал, что нам просто необходимо показать её маме, ведь это была моя первая победа. Я вспоминаю все эти моменты и мне хочется в них раствориться... —Энни, Энни! Дыши, слышишь! — я слышу встревоженный голос Шона, вижу его растерянный и одновременно обеспокоенный взгляд. Он так заботится обо мне, как никто до него в течение долгих лет. —Ээ… — тяну я, — со мной все в порядке. Шон удивленно поднимает брови. —Серьёзно? Энни, ты только что упала в обморок и говоришь, что с тобой все в порядке? Я позову твоего ментора, — на последней фразе его голос стал жестче, — вам нужно разобраться в этой проблеме, как можно скорее. Энни, ты должна быть сильной, ты помнишь об этом? Никто не должен видеть тебя в таком состоянии, никто! Даже я! Странно слышать от него такое, вообще это все странно! Раньше никто не проявлял столько заботы, раньше никто не беспокоился обо мне. В приюте только и мечтали от меня избавиться. —Зови Одэйра! — твердо произношу я. Может мне действительно нужна помощь, а ментор нужен именно для таких целей, правда ведь? Шон поднимает меня с пола, и я понимаю, что все это время на нас все пялились, даже распорядители Игр. «Ну и пусть! Пусть смотрят» — проносится мысль у меня в голове. Я буду сильной. Я не буду бежать. Я окидываю всех презрительным взглядом, выпрямляюсь, поднимаю подбородок, чуть выше, чем требовалось. Направляюсь прямиком к секции с трезубцами. Беру один самый красивый, тот что напомнил мне… отца. Что-то теплое капает мне на руку. Слеза. Моя слеза. Да что это со мной такое? Скоро Голодные игры, а я плачу? Нет, Креста, так не пойдет! Обхватываю трезубец покрепче. Надеюсь, я всё ещё помню, как это делается, ведь спустя нашей последней рыбалки с папой прошло уже 8 лет. Я мотаю головой, стараясь заглушить нарастающую боль в груди. Выбираю мишень поближе, чтобы вспомнить, и бросаю. Трезубец попадает в мишень, но, отскакивая, падает с грохотом на пол. Я открываю рот от удивления. Это было весьма неожиданно, но в следующий раз надо будет приложить больше силы. На самом деле, я даже не надеялась, что смогу бросить трезубец с такой точностью. Оборачиваюсь, все взгляды прикованы ко мне, видимо, я создала слишком много шума одним лишь трезубцем. Чувствую себя маленькой, настолько, что могла бы поместиться в коробке из под конфеток. —Одэйр, черт побери, с ней все в порядке! Никто её не трогал, не беги так! Одэйр! — слышу голос Шона. Финник ногой открывает дверь и направляется прямиком ко мне. Мой напарник бежит за ним, пытаясь его остановить. Не знаю, куда деть руки, не знаю, как стоять. Финник смотрит прямо на меня, затем резко останавливается в метре от меня и оглядывает комнату. —Кто-то сказал, что тренировки окончены? — яростно спрашивает он. За этими словами следует молчание, кажется, всех пугает этот излучающий гнев и ненависть ментор, даже меня. — Нет? Тогда продолжайте. Все трибуты начали расходиться по секциям, насторожено поглядывая в нашу сторону. Финник разворачивается ко мне лицом. Его глаза цвета моря, такие прекрасные, горят. С минуту он смотрит на меня, шумно вдыхая и выдыхая воздух, и успокаивается. —Креста, — произносит он, качая головой, —объясни мне, что с тобой не так? Почему нельзя просто быть нормальной? —Одэйр, — передразниваю его я и практически шепотом добавляю, —я, правда, стараюсь. Мой ментор снова качает головой и устало улыбается: —Давай я тебе покажу, как правильно это делается? — он показывает рукой на стенд с трезубцами. —Одэйр, ты что хочешь провести для меня мастер-класс? — дразню его я. —Ты же помнишь, что я тоже из Четвертого? Финник хмурит брови и вопросительно смотрит на меня. —Посмотри туда, — я указываю рукой на манекен и лежащий рядом с ним трезубец. —И это твоя работа? — его голос стал насмешливым. —Ты уверена, что ты из Четвёртого? —И как я должна это понимать? — наступает и моя очередь хмуриться. — А, Одэйр? —Подумай над тем, чтобы ещё поработать над силой броска, — он толкает меня в бок, — однако, я приятно удивлен, что с меткостью у тебя не так уж всё и плохо. —Одэйр, да как ты, да что ты вообще... — я не знаю, что ему ответить, я понимаю, что ментор просто озвучил мои мысли, но признавать его правоту не хочется. —Уверен, всё, что ты хочешь мне сейчас сказать, может оскорбить мою тонкую душевную натуру, — подтрунивает надо мной ментор, — поэтому я предлагаю оставить эту ситуацию в прошлом и начать всё-таки тренировку. Я улыбаюсь, мне нравится, как он избавил меня от необходимости и дальше продолжать этот бессмысленный спор, особенно учитывая, что есть вещи гораздо поважнее. Например, моё выживание и... Поцелуй. Воспоминания об этом моменте практически вышибают из меня весь здравый смысл, мои руки начинают тянуться к Финнику, но я их резко одергиваю. Как я вообще могла забыть про наш поцелуй? —У меня есть предложение, — произносит мой ментор, заставляя меня отвлечься от своих мыслей, — хотя это даже не предложение...***
Мы пересекаем многочисленные залы, коридоры этого, как оказалось, огромного здания, поднимаемся на лифте, затем по лестнице. Дверь, ещё одна и мы выходим на крышу, окруженную небольшим декоративным забором. Площадь крыши, кажется, невероятно огромной, она больше напоминает большой парк, нежели что-то ещё. Справа от выхода располагается сад. Гамак. На ветвях поют птицы. Слева от входа установили столик и два кресла. Колокольчики. Мы медленно проходим вглубь сада, Финник даёт мне возможность все осмотреть, а заодно и повздыхать от этой невообразимой красоты, сооруженной руками человека. Внезапно сад заканчивается и мы выходим к... —Бассейн?! — чуть ли не кричу я. —Чёрт побери, Одэйр! Как ты мог? В неверии я качаю головой и начинаю метать из стороны в сторону. Паника распространяется по всему моему телу. Мне хочется и плакать, и смеяться, и кричать одновременно. Финник молчит. Я чувствую на себе его взгляд. Он растерян, видимо, он еще никогда не сталкивался с такими психическими отклонениями. Меня начинает трясти. —Энни, — мягко произносит Финник и медленно берёт меня за руку, тем самым заставляя меня остановиться. —Не надо, Финник, не надо, — грубо прерываю его я, — зачем мне сейчас мучить себя? Я все равно умру, — уже тише добавляю я. Он внимательно смотрит на меня, не моргая, качает головой. В следующую секунду происходит неожиданное, Финник берёт моё лицо в свои большие и тёплые ладони, притягивает меня к себе и мягко касается моих губ. Жар разливается по всему телу до кончиков пальцев. Мои руки больше не трясутся, паника отступает, а моё тело... моё тело обмякает в его руках. Как приятно, как хорошо. На секунду мне кажется, что этот поцелуй будет длиться вечность. Этот поцелуй вселяет в меня надежду, что я не буду одна, что мне есть за что бороться. Но минутка рационализма поражает мой мозг, почему в любых непонятных ситуациях, он меня целует? Стараюсь отогнать эти мысли и наслаждаться моментом. Финник отрывается от моих губ, кончиками пальцев проводит по моей щеке. Это прикосновение как лесной пожар. —Энни, я ты не умрешь. Поняла меня? – твердым голосом заявляет он. Я медленно киваю, глядя на него. В душе я понимаю, что у меня нет шансов, но спорить мне сейчас абсолютно не хочется. —Прости меня за то, что я сейчас сделаю, — произносит он со странным выражением лица, резко подхватывает меня на руки и идёт к бассейну. —Финник! — кричу я, пытаясь вырваться. —Нет! Прошу! Не надо! Ментор держит меня слишком крепко и ни в какую не поддается на мои мольбы. Он доходит до края бассейна и прыгает в воду вместе со мной на руках. Он совсем рехнулся!? Слышу удар о воду, чувствую её и отключаюсь. —Энни, Энни, очнись, Энни! — голос Финника не просит, а приказывает. Я открываю глаза и замечаю, что я все ещё в воде на руках у Финника. У меня вновь начинается паника. —Зачем ты это сделал?! — хрипящим голосом спрашиваю я, мотая головой из стороны в сторону. —Отчаянные времена требуют отчаянных мер, — заявляет он с невозмутимым лицом, но я вижу в его глазах беспокойство, — сама ты бы в воду не зашла, а если бы я столкнул тебя сюда одну, ты бы вообще со мной не разговаривала до начала Голодных Игр. Так что это был единственный способ. Его голос звучит уверенно, видимо мой ментор и вправду верит в то, что говорит. Конечно, с моей точки зрения это было худшее его решение. Всплеск. Руки Финника меня отпускают, а он сам медленно от меня уплывает. Что!? Что он делает!? «Я утону» — первая мысль, которая приходит мне в голову. —Энни, плыви сюда, если, конечно, ты не планируешь сидеть здесь до вечера, — голос Финника был игривым. В какие игры он играет? Меня трясет, но я стараюсь отгонять от себя непрошеные воспоминания из детства, пытаюсь не думать о родителях, о море. Я сосредотачиваюсь на руках Финника, на его лице, на его голосе. «Плыви сюда», — повторяет он в моей голове снова и снова. Я пытаюсь вспомнить те движения, которым учил меня папа, когда я была ещё совсем малышкой. Гребок одной рукой, гребок второй… —Вот погоди, Одэйр, я доплыву до тебя, и ты у меня за это заплатишь! — кричу ему я, но мой голос дрожит. Мне страшно, но я не останавливаюсь. Гребок одной, гребок второй... —Ты сначала доплыви до меня, Креста! — усмехается он, но его тело напряжено, он в любой момент готов меня поймать. Гребок одной рукой, гребок второй, гребок одной… Я плыву медленно, но тем не менее я не останавливаюсь ни на секунду. Неожиданно для себя я понимаю, что мой страх отступает, а то, как вода окутывает моё тело словно одеяло, мне даже нравится, очень нравится. Внезапно ко мне приходит осознание. Как же сильно я скучала по воде, как мне этого не хватало эти долгие годы. Почему Финник? Почему именно он стал тем, кто вновь открыл мне эту радость? Почему именно с ним мне так хорошо и спокойно? Как с отцом… Нет! Нельзя! Финник расстроится. «Нельзя!» — повторяю я себе и продолжаю плыть. Гребок одной, гребок второй... Руки Финника нежно обхватывают меня. Я справилась. Мне не верится, что я смогла. Может мысль, что я смогу выжить на Играх, не такая уж и безумная. Ведь раньше я и представить себе не могла, что когда-нибудь снова буду плавать. —Я и не думал, что ты доплывешь до меня сегодня, — я слышу, что он еле сдерживается, чтоб не засмеяться собственной шутке. —Не думал? — переспрашиваю я, поворачиваюсь к нему лицом и щурюсь. — А как насчет вот этого, а, Одэйр? Я брызгаю ему водой в лицо, от неожиданности Финник меня отпускает. Чуть качаясь я отплываю от него. —Как тебе водичка на вкус? — я начинаю смеяться. Сама пошутила, сама посмеялась. Молодец, Креста, ты совсем не сумасшедшая. —Ах, вот ты какая! — его улыбка становится шире, чем прежде. — А как ты смотришь на это, а, Креста? Финник начинает брызгать в ответ, только намного сильнее. Вода заливается в нос, рот, уши, глаза. Но я не перестаю смеяться. Тру тыльными сторонами ладоней глаза, пытаясь их открыть. Стоп, где Финник? Он только что… а сейчас.. где он? Чьи-то большие ладони закрывают мне глаза. Конечно же, это мой противный ментор. Я резко поворачиваюсь и прыгаю на него. Он был готов к этому. Его руки ловят меня и прижимают к груди. А я… а я все ещё смеюсь. Интересно, почему? Раньше я и улыбалась мало, а смеялась ещё реже. Но что случилось сейчас? Скоро я должна отправиться на Голодные игры, на верную смерть, но сейчас я смеюсь и улыбаюсь до ушей. Что он делает со мной? —Тише, — смотрю в его голубые глаза, такие добрые, — Энни, пожалуйста, тише, а то я сам начну смеяться. Странно, но эта фраза смешит меня ещё сильнее. —Что ты за человек то такой, Одэйр, что ты не смеёшься? В ответ он лишь округляет глаза и тихим ровным голосом отвечает: —Нас могут услышать. Его фраза стирает улыбку с моего лица. Капитолий. Сноу. Игры. Смерть. Я поеживаюсь от этих мыслей. —Энни, давай ещё пару кругов по бассейну и пойдём отсюда, — произносит твёрдым голосом мой ментор, отпуская меня.***
Дни тренировок они проходят однообразно и очень скучно, несмотря на то, что я каждый день учусь чему-то новому. Я запоминаю все съедобные и несъедобные растения, учусь разжигать огонь, тренер отрабатывает со мной мои удары и показывает, как правильно защищаться. Каждый день я снова и снова метаю трезубцы по мишеням под взгляды остальных трибутов, с каждым днём я поражаю всё новые и новые цели, которые находятся на большем расстоянии, чем днём до этого. Финник хоть и пообещал заниматься со мной, все время куда-то пропадает. В один из таких дней он мне заявил, что не будет со мной работать, объяснив это тем, что у меня нет шансов на победу. Одной своей фразой он растоптал меня и все мои чувства. Именно тогда я поняла, как это быть сильной. Именно в тот день я заехала ему кулаком по лицу, как и учил меня тренер, именно тогда мое отношение к Финнику изменилось. Я больше не позволяла себе вспоминать наши поцелуи и его нежные, сильные руки.***
—Энни, прости меня, прости меня, пожалуйста, — снова и снова повторяет Финник, стоя у моей двери. А я? А что я? Не хочу иметь с ним ничего общего. Я беру книгу и швыряю в противоположную стену. Конечно, он не понимает, мой ментор просто продолжает просить прощения у меня под дверью. Торчит уже там 3 час, и всё это время киты в моём желудке не дают мне покоя. «Ох, Финник, если ты сейчас же оттуда не уйдешь, я вымещу свой гнев на тебя», — решаю я для себя. Внезапно слышу какое-то шебуршание, затем шепчущий голос Алисии. Не могу разобрать слова. Щелчок и Финник буквально вваливается в мою комнату. —Алисия, закрой, пожалуйста, дверь с той стороны, — приказывающим тоном говорит он ей. Конечно, она его послушала, даже не спросив моего мнения. Обидно, особенно учитывая, что я против таких интервенция мою комнату и уж тем более против нахождения один на один с моим ментором. Финник поворачивается ко мне лицом и потихоньку приближается. Шаг, ещё один. В темноте я вижу его лицо. Он плакал. Я хмурюсь, не могу придумать ни одной причины, из-за чего он вообще может хотя бы расстроиться. Он жив, у него есть всё, ему не надо вновь отправляться на Игры, он не умрет через пару дней. Как по мне, идеальный расклад. —Энни, послушай меня, пожалуйста, — шепчет Финник, я хочу перебить его, но он, заметив мое выражение лица, добавляет, — дослушай меня до конца. Финник подходит ближе ко мне и садится рядом со мной на пол, прижимая колени к груди. Теперь он все больше походит на меня: красные опухшие от слез глаза, поникший взгляд, растрепанные волосы, мятая рубашка. Почему мы так с ним похожи? —Энни, прости меня за то, что я тогда наговорил, — немного помолчав, он продолжил, — я напился и не осознавал, что говорил. Я просто идиот. Прости меня, Энни Креста. —Почему? — вопрос сам слетает с моих губ. Я не знаю, что именно хочу от него услышать, но мне нужен ответ. Мне нужно знать. —Что почему? —Финник удивленно смотрит на меня. —Почему я должна тебя прощать? — эту фразу я произношу так тихо, не уверена, что он меня услышал. Где-то с минуту он молчит, обдумывает, взвешивает, а потом медленно произносит: —Без этого ты не победишь? Победа? Вдох-выдох, вдох-выдох, Энни, дыши. Вдох-выдох… Что он только что сказал? Беги, Финник, лучше беги. Я резко поворачиваюсь к нему лицом и четко произношу каждое слово: —Убирайся отсюда! Кажется, он не ожидал такой реакции, неужели он думал, что я его прощу? Неужели он хоть на миг подумал, что мне нужна победа? —Энни, послушай я не… —Это ты меня послушай, Одэйр! — перебиваю его я, мой голос срывается на крик. — Зачем? Объясни мне зачем ты меня сначала целуешь, затем игнорируешь, затем снова целуешь и снова игнорируешь? Зачем ты убеждаешь меня, что я могу победить? Зачем, Финник, зачем все это? Слезы отчаяния скатываются по моему лицу. Неужели я хотела сказать ему все это? Точнее не сказать, а выплюнуть, как удар в самое сердце. Наверное, ему больно, по крайней мере я сделала больно себе, это точно. За что мне все это? Смерть родителей. Приют. Насмешки. Сумасшествие. Голодные игры. Финник. Обиды. За что? Почему именно я? Почему именно со мной? Почему я не могу быть сильной, как была в тот день, когда слова Финника меня задели? Почему я такая слабая? Почему такая одинокая? Миллионы вопросов роятся в моей голове, конечно, ни на один из них у меня нет ответа… —Энни, ты меня слышишь, Энни? — его голос снова вырывает меня из моих же мыслей. Ощущаю жар его рук на плечах, мокрые слезы на глазах, что он делает со мной? Неужели я просто игрушка в его руках? Ладонь Финника касается моего лица, от его прикосновений бегут мурашки, но мне все равно. —Не надо, Финник, пожалуйста, оставь меня одну, — сквозь слёзы произношу я. Вместо того, чтобы встать и уйти, он придвигается ближе, обнимает меня за плечи и тихо шепчет: —Ты спрашивала почему… Я, кажется, влюбляюсь в тебя, Энни Креста. Он это сказал, все барьеры, которые я строила с того самого дня, когда выместила на нем свою злость, все те барьеры, которые установила сегодня… Финник разрушил все. Неужели одно предложение, одна фраза способна разрушить все те преграды, которые между нами были? Я кладу голову ему на плечо и начинаю тихо всхлипывать. Он гладит меня по спине. Как же мне этого не хватало там в Четвертом Дистрикте, сейчас я даже благодарна Алисии за то, что она вытащила мое имя, конечно, не совсем, но все же… —Энни, не плачь, — тихонько произносит Финник. —А я не плачу, я просто всхлипываю. Что я только что сказала? —Энни, мне показалось или ты только что попыталась пошутить? — Финник смотрит на меня, округлив глаза. —Эээ... — протягиваю я. Он ничего не говорит, только крепче прижимает меня к себе, на мгновение кажется, что он меня никогда не отпустит. Я в безопасности, даже Голодные игры… Я отстраняюсь от Финника, почему именно сейчас я вспомнила о них, о Голодных играх, почему сейчас? —Одэйр, сколько осталось? — практически взвизгиваю я. —Три дня, — он произносит это одними губами, — завтра индивидуальные показы, послезавтра подготовка к интервью, интервью, а потом... «А потом Голодные игры», — продолжаю я у себя в голове.